Муж Святой Героини

Сергей Элгрин, 2023

Пророчеством предсказано, что Святая Дева, избранная богами, победит Тёмного Владыку.Однако ни Владыка, ни его приближённые вовсе не желают такого исхода. Но как им спастись от Святой, если она неуничтожима: пока Пророчество не исполнится – Святая не может умереть!Одному из тёмных магов удалось найти способ – если не победить, то хотя бы выиграть время. Сражаясь со Святой, он смог лишить её памяти.Однако и сама Святая успела нанести ответный удар: запечатала его магию!И вот к концу боя Святая ничего не помнит о себе, а тёмный маг лишился магии. Чтобы не дать Святой случайно вернуть себе память или попасть к союзникам, тёмный маг в спешке сообщает ей, что он её муж, они – обычные люди, семейная пара. Святая верит ему – ведь он искусный манипулятор и отличный актёр.С этого начинается их совместная жизнь, а миссия тёмного мага переходит на новый уровень сложности.

Глава 7. Амнэлия

После того, как мы покинули город, нам нужно было обогнуть его и двинуться на юг — пока я не вернул себе магию (это вообще возможно?), я собирался держаться подальше от центра Империи, и, тем более, от столицы — я планировал обосноваться где-нибудь на юго-восточной или южной границе.

Почему я не собирался двигаться к столице? Для этого есть несколько причин. Во-первых, я уже давно подозреваю, что среди Архимагов есть предатель, сотрудничающий с Храмом. Кто это — вычислить непросто. Все трое моих коллег — довольно странные ребята.

Самый старший из нас — Горсван, ему около трёхсот лет. Его имя переводится (со старого языка Империи) как «горный обвал». Его покровителем является бог Mvargo Daarg — бог убийств и войны, один из старейших среди «тёмных» богов.

(Надеюсь, понятно, что деление богов на тёмных и светлых — это условность, в которую верят только фанатики Храма и оболваненная ими паства).

Горсван — сложная личность. Его натура довольно жестокая, а ещё он очень завистлив. Впрочем, последнее относится и к остальным Архимагам…

Второй Архимаг — Натанар. Его имя переводится как «крадущаяся змея». Его покровитель — бог Alikyr Skethu, бог воровства. Благодаря способностям и благословениям, полученным от бога, Натанар может воровать чужие магические техники, чужие знания и даже жизненный опыт. Вряд ли он смог бы проникнуть в мой разум (и украсть мои знания) — но он явно способен похитить мои магические приёмы или воздействовать на нить моей судьбы в Астральном Пространстве — и я ничего не смогу сделать, чтобы помешать этому.

Натанар как-то возмущался из-за «несправедливости» по поводу того, что из нас четверых только я достаточно компетентен, чтобы бороться с Пророчеством. По-хорошему, эта задача должна находиться в сфере его области знаний и умений, но я оказался способней и образованней. Он открыто завидовал мне, как и гневливый и высокомерный Горсван.

Третий Архимаг — самый странный среди нас. Айустин, его имя означает «аист». Его покровитель — такое же как и он, странное божество. Даже в контексте разделения богов на «тёмных» и «светлых» становится непонятно, к какому лагерю отнести этого бога. Его зовут Iestykh Ubuanu. Обычно его называют «Странный Бог» вместо того, чтобы использовать настоящее имя. Что касается самого имени, то оно переводится как «Яйцо мира» — и такое имя только создаёт ещё больше непонимания и запутанности. Что это за бог, что означает его имя, за что этот бог отвечает? Никто не может чётко ответить на эти вопросы.

Возможно, Айустин мог бы просветить на этот счёт — в конце концов, раз он является последователем этого бога и благословлённым, он должен знать многое о своём покровителе — но Айустин не спешит распространяться на эту тему, да его никто особо и не расспрашивал. Обычные маги-учёные сошлись на том, что «Странный Бог» отвечает за… странное. Хаос, непостоянство, искажение, иллюзии — возможно, это сфера его владений? Известно одно, Странный Бог — самый молодой среди богов, а также является одним из сильнейших. Занятно, но его внешний вид очень похож на внешность храмовника. Странный Бог носит белый балахон с просторным капюшоном на голове, скрывающим почти всё лицо. Из-за чего, кстати, непонятно, какого пола этот бог. Опять-таки, учёные-маги сошлись на мнении, что он всё же мужчина. Капюшон имеет шарообразную форму, из-за чего похож на то самое яйцо, которое упомянуто в имени бога.

Все три Архимага — не внушали доверия. Раньше, когда мы только начинали вместе наш путь по восстановлению Империи, между нами было нечто вроде дружбы. Мы сотрудничали, вместе работали, исследовали, помогали друг другу. Но с появлением Пророчества и активизацией Храма я начал замечать странности в поведении моих товарищей, и всё больше стал подозревать, что среди них находится предатель. И хорошо, если только один.

Поэтому сейчас, пока я лишён магии, я не должен попадаться на глаза трём другим Архимагам, да и их слугам (к которым может относиться любой имперский маг или военный и чиновник). Мне нужно оставаться Андалем и держаться на границе Империи, в тени, сохранять, как говорится, «низкий профиль», не привлекать внимания. Пока я буду вести такой образ жизни, мне нужно будет сосредоточиться на двух вещах — на поиске способа вернуть себе магию и на зорком наблюдении за Святой.

Я, Святая и трое наших попутчиков добрались до леса, углубились в него, чтобы скрыться подальше за деревьями от нежелательного взора возможных врагов, и, наконец, позволили себе остановиться на отдых.

— Спаслись, — сказала сквозь тяжёлое дыхание светловолосая женщина средних лет. — Фух…

— Да… спаслись… — с тяжким вздохом ответил мужчина рядом с ней.

Поскольку он довольно по-свойски приобнимал её за талию, я решил, что они супруги.

Третий мужчина держался в стороне, был молчалив и мрачен.

— Куда направляетесь дальше? — спросила женщина, обратившись к нам со Святой.

Моей новоиспечённой «супруге» явно нечего было ответить, и она устремила на меня вопрошающий взгляд.

— На юг, — сказал я. — У меня родня живёт в одном из южных городов.

— Понятно, — ответила женщина. — А мы двинемся в сторону столицы. На границе оставаться опасно. Любой пограничный город может быть атакован. Я слышала, в некоторых уже идут бои.

— Эта чёртова Святая… — проворчал мужчина рядом с ней.

— Святая?! — удивилась Святая, услышав это слово.

Я приобнял её, притянув к себе, стараясь внушить чувство спокойствия и безопасности. Рядом со мной всегда спокойно и безопасно.

— Да, Святая возглавляла сегодняшнюю атаку на город, — сказал мужчина и сплюнул. — Тварь! Вся наша жизнь разрушена. Сколько людей погибло! И они ещё смеют называть её «Святой»!

— Вы что, не знали, что сегодня сама Святая заявилась к нам?! — обратилась к нам женщина, в её голосе звучало презрение по отношению к упомянутому персонажу.

Я покачал головой.

— Нет, мы не знали этого.

Мы некоторое время провели в лесу, обмениваясь всевозможной информацией и обсуждая дальнейшие действия. Мрачный мужчина, который держался особняком, в какой-то момент печально вздохнул и, никому ничего не говоря, развернулся и пошёл куда-то вглубь леса.

— Куда вы? — крикнула ему вслед женщина.

— Оставь его, — ответил её муж. — У него на лице написано, что у него большое горе. Он, наверное, сегодня потерял кого-то из близких.

Женщина в ответ лишь печально вздохнула.

Прошло ещё некоторое время, и я решил, что нам со Святой пора отправляться в дорогу.

— Ну что ж, — сказал я, обратившись к семейной паре, — пора и нам трогаться в путь. Пока ещё светло. Надеюсь, удастся до ночи найти какую-нибудь корчму.

— Эх, не советовала бы я вам идти на юг, — сказала женщина. — Там идут бои, а некоторые города заняты повстанцами — вы можете оказаться прямо на их территории.

— Мы будем держаться подальше от опасных мест, — ответил я.

— Лучше бы вы пошли с нами, — сказал мужчина.

Действительно, выживать вчетвером эффективней, чем вдвоём — но я не хотел двигаться в столицу, да и вообще углубляться на территорию Империи. В странной ситуации оказался я — мне нельзя находиться на границе и выходить за неё — ведь это чревато встречей с храмовниками, и мне нельзя двигаться внутрь Империи — ведь это чревато встречей с Архимагом-предателем.

Также мне не хотелось, чтобы наши собеседники свободно пересказывали новости о войне, о Храме, о Святой — перед самой Святой. Я опасался, что некоторая информация, неправильно поданная, может спровоцировать память Святой вернуться (в чём я не уверен). Мне необходимо, чтобы Святая в ближайшее время узнавала всю информацию только от меня и слушала только меня. Я должен правильно настроить её разум. Ведь это такая большая удача — передо мной оказался человек-чистый лист! На нём можно писать всё, что захочешь! Я могу внушить Святой какие угодно мысли!

Мы попрощались с семейной парой и двинулись в южном направлении, продолжая держаться леса.

Спустя некоторое время, Святая взяла меня за руку и неуверенно обратилась:

— Э… муж мой…

Я взглянул на неё, Святая смотрела на меня растерянно. Очевидно, слово «муж» звучало для неё непривычно, а сам я — совершенно не ассоциировался у неё с этим словом.

— Да, дорогая? — я улыбнулся.

— Э… неудобно спрашивать… но… как тебя зовут?

Я изобразил шок и вздрогнул.

— Боги, неужели ты настолько потеряла память?! Я всё никак не могу к этому привыкнуть… Ты… ты, получается… совсем ничего не помнишь?

— Д-да… я же говорила… — Святая потупилась.

— Вообще ничего?

— Ничего, — покачала она головой.

— Бедолага… — вздохнул я. — Прости. Мне всё ещё трудно это осознать. Мне не верится… Я, наверное, кажусь тебе просто каким-то незнакомцем?

Она смутилась, было видно, что она чувствует из-за этого вину.

— Извини… — тихо сказала она, не поднимая головы. — Да, я тебя совершенно не узнаю, ты для меня незнакомец…

— Понятно… — я вздохнул и погладил её по спине. — Ну, будем надеяться, что твоя память скоро вернётся… Что ты спрашивала? Как меня зовут? Я — Андаль.

— Андаль, — повторила Святая. — Андаль. А… а как меня зовут?

Святую звали Аннелина Литания.

Разумеется, фамилия была не настоящая, её дал ей Храм. Какая у Святой была оригинальная фамилия — я не знаю. Имя же было настоящим, полученным от родителей. Аннелина.

Интересное имя, не правда ли? Ведь оно переводится со старого языка Империи как «нескрываемая», «та, которую невозможно спрятать», «сияющая, незатмеваемая». Это имя Святой очень подходило!

Касательно наших настоящих имён имеется любопытное совпадение: Аннелина — «Незатмеваемая», а Анлуинн — «Лунное затмение». Забавно, что мы с ней встретились в этой жизни и оказались по разные стороны баррикад.

Я решил не мудрить и придумал ей новое имя не слишком отличное от прежнего — чтобы оно звучало знакомо и убедительно, но всё же отличалось от оригинала. Я не знал особенностей нынешнего состояния Святой, насколько прочно она потеряла память, не осталось ли каких-то остаточных воспоминаний и образов в её голове, не может ли память случайно вернуться к ней из-за какой-либо провокации или стимула — поэтому мне приходилось двигаться по этой территории осторожно. Прямо как по территории окружающего нас мира. Нельзя зайти ни слишком далеко вправо, ни слишком далеко влево, кругом поджидает опасность.

— Тебя зовут Амнэлия.

Амнэлия — это такой прекрасный белый цветок, который распускается по ночам. Это имя я подобрал на основе того, что оно созвучно с Аннелиной, а кроме того, белый цветок ассоциировался с самой Святой в её белых одеждах храмовницы.

— Амнэлия, — повторила Святая.

— Да. Я Андаль, ты — Амнэлия.

Она внимательно прислушивалась к звучанию имён.

— А… какая у нас фамилия?

— Дорфан, — сказал я. — Андаль Дорфан и Амнэлия Дорфан.

Со старого языка Империи «дорфан» означает «приземлённый», «опустившийся на землю». Например: Dorfaen efian — «сбитая птица».

Не было никаких особых причин для такой фамилии — просто она случайно пришла мне на ум, когда я сочинил для себя личность Андаля. Это была довольно распространённая фамилия — по крайней мере, в некоторых областях Империи.

— Ну что? Что-нибудь припоминаешь? — спросил я.

Святая удручённо покачала головой.

— А… — заговорила она снова, — как мы жили? Кто мы? Ты говорил, что работал секретарём у купцов? А я — домохозяйка?

— Верно. Город, который мы сегодня покинули, называется Graen Wilat. Он находится на восточной границе Империи El’sorah.

— Какие странные слова, — сказала Святая. — Это какой-то иностранный язык?

— Это старый язык Империи.

— И что это значит — «El’sorah», «Graen Wilat»?

— El’sorah — это имя бога, основавшего эту Империю. А Graen Wilat — означает «пограничный город».

— Бога?! И мы — граждане Империи?

— Да, — кивнул я.

— А этот Graen Wilat — наш родной город?

— Нет. Мы прибыли туда лишь год назад. Большую часть времени мы прожили в центре и на западе Империи.

— А кто напал на город? Кто эти ужасные люди? Вражеская страна хочет захватить нашу Империю?

— И да и нет, — ответил я. — Видишь ли, всё немного сложнее. Начнём вот с чего: существует такое место как Храм.

— Храм?

— Да. Оно именно так и называется. Храм. С большой буквы. Это гигантский храмовый комплекс-город. Он является чем-то вроде города-государства, не подчиняется никому и стоит особняком от других стран. Храм находится на востоке. Люди из этого Храма занимаются тем, что похищают мальчиков и девочек из других государств, насильно утаскивают к себе и воспитывают из них религиозных фанатиков и монахов. Которых потом используют как солдат, нападая на другие страны.

— Ужас какой… И этот Храм напал на город? Те дикари и насильники не особо походили на священников.

— Те дикари — являются повстанцами, они граждане Империи, но хотят свергнуть нынешнюю власть и сотрудничают с Храмом. Под предводительством храмовников и с поддержкой их войска, они напали на Graen Wilat.

— А почему повстанцы нападают на города? Что их не устраивает в Империи? И почему Храм суётся в другие страны?

— Дело в том, что в Храме фанатики вбили себе в голову, что боги, которым они поклоняются — это единственные достойные поклонения и правильные боги, а все остальные божества и религии — зло, ересь. Поэтому нужно бороться с другими богами и религиями. Повстанцы тоже подпали под влияние этой религии и разделяют взгляды храмовников.

— А каким богам поклоняется наша Империя?

— Я уже сказал. Империю основал бог. В основном, ему и поклоняются.

— Настоящий бог? Он сам лично спустился на землю и основал Империю?! — удивлялась Святая.

— Всё верно, — кивнул я. — В честь него и названа Империя. Бога зовут El’sorah Mypfein — «Возвышенный Непокорный», хотя второе слово можно перевести иначе: «самостоятельный», «независимый», «решивший делать всё по-своему». После воплощения на земле он получил другое имя — Эльсор Тёмный. Так его назвали всё те же сумасшедшие из Храма. Они называют «тьмой» всё, что не соответствует их убеждениям.

— И куда делся этот бог?

— Он всё ещё жив, он всё ещё на земле.

— Правда?! — брови Святой удивлённо взметнулись вверх.

— Да. Он находится в столице Империи — она называется Yngemla El’sorah. Хотя это старое название. Обычные люди в наше время чаще называют столицу просто «Ингемал», так как полное название им тяжело выговорить.

— И… с богом можно встретиться — в столице? Его можно увидеть вживую?!

Я пожал плечами.

— Вряд ли. Он не ходит по улицам и не живёт как мы, обычные люди. Знаешь как переводится «Yngemla El’sorah»?

Святая покачала головой.

— «Заточение Эльсора».

— Заточение?!

— Да. В столице стоит большая пирамида с усечённой вершиной. Это темница, установленная в прошлом храмовниками и при поддержке богов. В ней заточён Эльсор.

— А как же… Кто правит Империей?

— Собрание высших магов, Сенат. Говорят, они исполняют волю Эльсора и могут общаться с ним.

Святая выглядела растерянной.

— Ты веришь в это? — спросила она. — В то, что в темнице действительно находится бог, а маги действительно с ним общаются?

Я пожал плечами.

— Не особо.

— Мне тоже это кажется неправдоподобным, — сказала она. — Правда… если это задевает твои религиозные чувства — извини.

Я рассмеялся.

— Мы — не храмовники, нас не задевает чьё-то неверие в наших богов или критика в их адрес, — сказал я. — Это только сумасшедшие храмовники жаждут уничтожить всех, кто не следует их религии.

— Отвратительные люди, — сказала Святая, поморщившись.

Мы продолжали двигаться через лес. Святая время от времени задавала мне вопросы, и я отвечал, тщательно выбирая то, что можно ей сказать, или придумывал ответы на ходу — как, например, касательно всего, что относилось к нашей с ней семейной жизни.

Мы двигались споро, так как нам нужно было спешить, чтобы успеть попасть в какое-нибудь небольшое поселение с корчмой до темноты. Святая дрожала — в одном лишь платье ей было холодно.

— Как только доберёмся до какого-нибудь поселения, я что-нибудь придумаю насчёт твоей одежды, — сказал я.

Одежда на мне была в порядке — ведь она была создана магией. Когда я обратился в волколака, она просто исчезла, а когда я вернулся обратно в человеческую форму, одежда появилась вновь — поэтому она не понесла никакого урона во время нашей со Святой битвы. Даже когда атаки Святой настигали меня в форме Андаля — моё тело восстанавливалось вместе с повреждённой одеждой.

На мне был лёгкий серый сюртук, под ним рубаха, под рубахой майка. Я снял сюртук и накинул на плечи Святой.

— Возьми это пока.

— Тебе же будет холодно, — сказала она.

— Я потерплю. Лишь бы было хорошо моей дорогой, любимой жёнушке, — сказал я и погладил Святую по голове.

Она смутилась и слегка улыбнулась, после чего взялась за края сюртука и запахнулась.

— Теперь, когда и мне стало холодно, — сказал я, — у нас появился ещё один лишний повод двигаться быстрее.

— Хорошо, — с готовностью ответила Святая.

Я взглянул на неё, оценивая её состояние. Её душевное состояние. Мои поступки, включая последний — это семена, падающие в почву её разума. И эти семена обещают дать хорошие всходы! Святая всё больше чувствовала себя обязанной мне и зависимой от меня.

Мы ускорили шаг, двигаясь через лес ещё быстрее.

Нам посчастливилось не встретить никаких неприятностей в пути, и в стороне от нас, за деревьями, мы могли видеть дорогу. Она была довольно широкой, и я всегда держал её в поле зрения и корректировал наш путь, ориентируясь на неё. Дорога вела на юг, шла вдоль восточной границы. По сути, мы двигались вдоль неё, но, чтобы не встретить неприятностей и нежелательных личностей, мы шли через лес, а не по самой дороге.

Мы провели в пути более трёх часов. Постепенно вечерело, становилось холоднее. Вскоре нам попалось поселение.

Оно стояло у дороги, а наш лес начинал сворачивать в противоположном направлении. Поэтому мы покинули его и вышли на открытое пространство. Быстрым шагом мы двинулись к поселению.

Конечно, нужно было оставаться настороже — кто знает, кого мы можем встретить впереди? К сожалению, сейчас мы были практически беззащитны. И я, и Святая — оба являлись Архимагами (Святая была равна по мощи мне и моим трём товарищам — так что, по сути, она была самым настоящим Архимагом, просто не носила такой титул) — но по иронии судьбы ни я, ни она не могли сейчас воспользоваться своей силой. Я своей силы был лишён, а Святая о своей просто не знала.

Мы направлялись к корчме, стоявшей на краю поселения возле дороги. Было тихо. На дороге никого. У коновязи возле корчмы много коней, а рядом несколько повозок и телег. Полагаю, сюда точно наведались люди, которым удалось сбежать из Graen Wilat. Кстати, интересно, что стало с городом? Его уже взяли войска повстанцев и Храма? Бои уже закончились?

Любопытно, что сейчас чувствуют храмовники, пытаясь найти Святую, рыская по городу в её поисках? Ха-ха.

Мы добрался до корчмы и вошли внутрь. Было тепло, пахло деревом, едой, выпивкой и табаком. Внутри оказалось довольно людно (ожидаемо), звучал гул набившихся сюда посетителей. В основном за столами можно было увидеть семьи, некоторые даже с детьми. Да, это явно не обычные путники или выпивохи, а самые настоящие беженцы, спасающиеся от войны.

Под подозрительными и тревожными взглядами присутствующих мы направились прямо к корчмарю за стойкой.

— Хозяин, — обратился я. — Комната есть?

Он хмуро взглянул на меня, потом кивнул в сторону посетителей и сказал:

— Как видите, все места сегодня заняты. Некоторых пришлось расселять даже в домах местных. Могу предложить лишь лавку тут, в зале.

Я мрачно окинул взглядом зал корчмы и вздохнул.

— Хорошо, сгодится и лавка. Еда-то с питьём у тебя найдётся?

— Конечно, мастэр, этого в достатке.

— Ещё нам с женой нужна какая-нибудь тёплая одежда. У тебя не найдётся случаем? Деньги у нас есть.

У меня были полные кошели денег — я заранее позаботился об этом ещё перед тем, как вступить в лагерь повстанцев.

Корчмарь задумался.

— Что-нибудь придумаю. Спрошу у жены.

Я отыскал взглядом свободный стол в самом дальнем углу и направился туда, потянув Святую за собой и бросив корчмарю:

— Нам ужина, хозяин. И выпить чего-нибудь, горячительного.

Мы сели за стол, и вскоре к нам подошёл корчмарь и полная женщина — вероятно, его жена.

Она внимательно осмотрела нас Святой и сказала:

— У нас может найтись для вас два тёплых пальто, уважаемый мастэр и мэдэмэ. Я могу подогнать их, подшить, завтра к утру будут готовы.

— Сойдёт, — кивнул я. — Займитесь этим.

— Для вас, мастэр, одежду подгонять почти не придётся, — сказала она. — А вот с мэдэмэ необходимо снять мерки.

Она взглянула на Святую.

— Мэдэмэ не против пройти со мной?

Святая смущённо улыбнулась ей, не зная, что ответить. Жена корчмаря решительно взяла её за руку и потянула за собой. Святая встала, бросила взгляд на меня, я кивнул ей.

— Иди. Я тебя жду здесь.

И Святая удалилась вслед за полной женщиной — та увела Святую в подсобку, вход в которую находился за корчмарской стойкой.

Я остался за столом один, принялся за ужин, который подал корчмарь, время от времени ловя на себе взгляды людей за другими столами.

Среди того, что у Андаля имелось при себе, был и яд в маленьком флаконе, похожим на клык хищного зверя, висевшего на шнурке у меня на шее, как некое украшение. Я тихонько достал клык из-под рубашки, быстро открыл его и, незаметно для окружающих, рассыпал немного белого порошка над тарелками Святой и над её кружкой с питьём.

Вскоре Святая вернулась. Она улыбнулась мне.

— Всё в порядке? — спросил я.

— Да, всё в порядке. Ой! — встрепенулась вдруг Святая. — А у нас есть деньги?

— Есть, не беспокойся, — сказал я. — У меня было с собой кое-что, когда мы бежали из города.

— Хорошо. Хорошо, когда есть деньги.

Успокоившись, Святая принялась за еду.

Я внимательно наблюдал за ней. В еде и напитке находился сильнейший яд. Он был магического происхождения, поэтому никак не влиял на вкус еды и питья, и действовал практически мгновенно.

Святая с аппетитом умяла свою порцию ужина и до дна осушила кружку с питьём.

— Ой, хорошо, — довольно вздохнула она и посмотрела на меня, улыбаясь.

По моей просьбе, корчмарь принёс бутыль самогона янтарного цвета, и я принялся цедить напиток кружка за кружкой, пока Святая тихо сидела рядом, прильнув к моему плечу, как к подушке. Похоже, именно эта лавка и станет нашим местом ночлега на сегодня.

Глаза у Святой слипались, мне и самому хотелось спать. Гул в корчме, стук и звяканье посуды, треск поленьев в очаге действовали усыпляюще. Снаружи задувал осенний ветер, а в корчме было тепло и пахло деревянными досками и опилками.

Святая засопела, голова её безвольно свесилась вниз.

Народ постепенно расходился — те, кому посчастливилось успеть снять здесь комнаты, отправились наверх. Я встряхнул сонную Святую и предложил ей улечься поудобней, сказав, что эта лавка и будет нашим сегодняшним местом ночлега. Она поддакнула и послушно растянулась на лавке, положив голову мне на колени, а я продолжил пить самогон в пустеющей и затихающей корчме, слушая треск огня и опершись спиной о бревенчатую стену позади.

— Андаль, — тихо проговорила Святая. — Извини меня за то, что я тебя не помню.

— Да что ты, — сказал я. — Тут не за что извиняться, ты ни в чём не виновата.

— Нет, это не хорошо, — сонно проговорила она. — Я вижу, как много ты для меня делаешь. Ты так стараешься. Ты так много рисковал ради меня сегодня. Ты такой хороший и заботливый, на тебя можно положиться. Мне стыдно за то, что я не могу как следует оценить твои усилия, ведь ты для меня — просто незнакомец. Я не помню тебя, не помню о нашей совместной жизни, не чувствую к тебе ничего. Прости меня за это.

Слушая Святую, я принялся поглаживать её по волосам.

— Всё в порядке, ты вспомнишь, со временем ты всё вспомнишь.

(Надеюсь, что нет).

— Надеюсь, что да, — вздохнула Святая.

Я взглянул на нож, лежащий на столе. Что если мне сейчас всадить его в шею Святой?

Конечно, яд на неё не подействовал… Но — она не знала о наличии яда в её еде. А если я ударю её ножом — она будет знать об этом.

Прямо сейчас она не осознаёт себя Святой — значит, не знает о том, что её защищает Пророчество, не знает о том, что все раны на её теле мгновенно заживут. Если она будет верить в то, что нож способен ранить её — может ли он действительно ранить её? Может, сейчас, пока Святая не помнит себя Святой — её можно убить, благодаря тому, что она будет верить в это?

Насколько сильно сознание Святой, её вера и восприятие себя — влияет на Пророчество? Есть ли между Святой и Пророчеством двусторонняя, обратная связь? Вот какому вопросу сейчас посвящены мои исследования и эксперименты над Святой.

Стоит ли рискнуть и ударить её ножом?

С другой стороны, если Пророчество защитит её независимо от её веры, то мгновенное исцеление ран и осознание собственной неуязвимости может спровоцировать у Святой возвращение памяти. Я до сих пор не знаю, как точно работает то заклинание Бога Магии, лишившее её памяти. Возможно ли восстановить память — или заклинание уничтожило её безвозвратно, навсегда?

Если удар ножом и последующее исцеление спровоцирует возвращение памяти — тогда весь мой план пойдёт прахом. И со мной самим будет покончено. Мгновенно. Сейчас я не маг. Если Святая атакует меня, используя магию — она легко прихлопнет меня как комара.

Попытка убить Святую открыто — очень рискованный акт. Я не стану совершать его.

Пока я не знаю как именно работает эта потеря памяти — мне нужно быть осторожным.

А узнать особенности её нынешнего состояния я, чёрт побери, не могу! Потому что я не могу связаться с Tolgan Draiokh.

Смешно, как же это смешно! Я — Otolgany — не имею возможности связаться с Tolgan Draiokh!

Это просто нонсенс, самая настоящая нелепость! Я должен иметь возможность связаться с ним независимо от наличия или отсутствия у меня магии! Ведь я — Otolgany. Как я могу быть отделён от Tolgan Draiokh!

Ведь тот же Эльсор, до того как был заточён, всегда имел связь с El’sorah Nearta. Почему же тогда Otolgany может быть изолирован от Tolgan Draiokh!

Возможно, всё дело в том, что я не настоящий Otolgany… Я сам сделал себя им. Если бы я был настоящим прирождённым Otolgany, тогда этой проблемы бы не было. Да и вообще — я был бы другим человеком, магом совсем другого уровня, гораздо выше, чем все Четверо…

Я закрыл глаза и попытался почувствовать бога Tolgan Draiokh и мысленно воззвал к нему. Никаких результатов. Я попытался представить Астральное Пространство и войти в него. Никаких результатов.

Я открыл глаза. Взгляд снова упал на нож на столе. Я не могу атаковать Святую, опасаясь, что это спровоцирует возвращение её памяти. Но это же значит, что я не могу позволить и кому-то другому атаковать её. Если кто-то ранит Святую, и она исцелится — это может спровоцировать возвращение памяти.

Это значит, что я должен оберегать Святую от любых ранений. Я должен вставать на её защиту, прикрывать собой, быть живым щитом, когда какой бы то ни было враг захочет навредить ей. Пусть лучше пострадаю я, чем она. Потому что мои раны можно будет исцелить — если не сразу, то когда-нибудь потом, когда я верну себе магию. (Я когда-нибудь её верну вообще?). Но если ранят её — это может спровоцировать возвращение памяти, и на этом для меня всё будет кончено.

Я посмотрел на Святую, мирно спящую у меня на коленях, моя рука гладила её волосы. Я потрогал ухо Святой. Она улыбнулась сквозь сон и что-то невразумительно пролепетала.

Надеюсь, ей не снится ничего из жизни Святой. Надеюсь, память не будет посещать её во снах в виде каких-то сцен из прошлого.

Я склонился к Святой и поцеловал её в щёку.

— Я тебя никому не дам в обиду, дорогая моя, любимая жёнушка, — прошептал я.

Святая снова что-то довольно пролепетала в ответ.

***

Столица Империи, город Yngemla El’sorah. Дворец Совета, Башня Четырёх. Зал Собраний.

Три магические проекции людей в балахонах вели жаркую дискуссию.

— Этот негодник куда-то пропал! Вы можете чувствовать его магию?

— Нет.

— Я тоже.

— Он словно исчез…

— Может, погиб? Я буду только рад, если он подохнет.

— Что с тобой, старший брат? Ты слишком эмоционален в последнее время. Все мы четверо — делаем одно общее дело, служим Тёмному Владыке, все мы на одной стороне.

— Высокомерие этого младшего меня уже достало! Если он сдох — то и хорошо. Его хитроумные схемы и исследования в итоге довели его до такого финала.

— Тем не менее, он единственный среди нас, кто смог хоть что-то предложить для борьбы с Kinnuint.

— Последний раз его магические следы зафиксированы в городе Graen Wilat. Он посетил этот город как и планировалось. Присутствовал во время сражения. Shaendwyna тоже была там, возглавляла атаку. И она тоже пропала бесследно. Однако, Kinnuint всё ещё существует — я проверял в Rialir Dommur. Kinnuint на месте, и ведёт к тому же Rialir Foliat, что и раньше. Значит, Shaendwyna всё ещё жива, и всё ещё является Shaendwyna.

— Он исчез бесследно, а Святая всё ещё жива, город захвачен храмовниками, Пророчество не уничтожено, и Святая исчезла вместе с ним! Не значит ли это, что он предал нас и сбежал со Святой?

— В чём смысл такого поступка, старший брат? Shaendwyna намного сильнее, когда у неё под рукой целое войско. Если сейчас у неё есть лишь Анлуинн — то она стала слабее. Так в чём смысл такого хода? Очевидно, наш младший следует своему плану, пытаясь избавиться от Kinnuint.

— Мы не знаем, где он может сейчас находиться. Он может попытаться доставить Shaendwyna прямо в столицу, прямо к Yngemla — чтобы она тут же и атаковала Тёмного Владыку, не тратя время на поход через всю Империю! А чтобы мы не смогли ничего заметить и помешать ему, он скрыл свою магию и магию девушки!

— Я устал слушать этот нонсенс. Твоя истерика всё никак не заканчивается. Давайте свяжемся с Владыкой и узнаем его мнение.

— Я уже связался, братья. Владыка сказал, что доверяет Анлуинну. Он велел нам не вмешиваться в происходящее и не искать Анлуинна.

— Ты связался втайне от нас?

— А что такого? Мы должны собираться все вместе каждый раз, когда кому-то из нас нужно пообщаться с Владыкой?!

— Хе-хе, не обращай внимания на старшего. Просто он никогда не связывался с Владыкой в одиночку. Впрочем, и я тоже. Только вы с Анлуинном, брат Айустин, являетесь на беседу к Владыке когда вам захочется, будто ходите в гости к старому другу.

— Владыка — авторитет, судья и высшее начальство для нас, разве нет? В спорных делах мы должны обращаться к нему за советом.

— Владыка — запечатан, а мы свободны и находимся снаружи. Владыка может не видеть и не осознавать всей картины происходящего. Из-за того, что этот… вороний заклинатель… так часто наведывался к нему для беседы, Владыка может пребывать в заблуждении относительно мотивов и личности Анлуинна.

— Не говори глупостей, старший брат.

— Ладно, мы толчём воду в ступе. Хватит заниматься взаимными нападками и истерить. Давайте уже на чём-нибудь сойдёмся и завершим эту встречу. У всех у нас есть важные дела, к которым нужно вернуться. Нам известно, что Shaendwyna напала на Graen Wilat. Анлуинн присутствовал на поле боя. Во время битвы магия Анлуинна исчезла, также исчезла бесследно Shaendwyna — и теперь их обоих невозможно найти. Полагаю, Храм тоже не может найти Shaendwyna. Это то, что нам известно на данный момент. Мы знаем, что Анлуинн вынашивал какие-то планы по поводу уничтожения Kinnuint и Shaendwyna — о которых известно только ему и Владыке — и, вероятно, то, что происходит сейчас, соответствует его планам. Владыка посоветовал нам ничего не делать по этому поводу, не вмешиваться. Всё верно, братья? Давайте на этом и остановимся.

— Хм…

— Ты собираешься пойти против воли Владыки, старший брат?

— Нет… Пока что. Я не буду искать Анлуинна и вмешиваться в происходящее. Но только пока.

— Давайте подождём и посмотрим, как события будут развиваться дальше. У нас и без того дел по горло. Армия Shaendwyna и повстанцы атаковали несколько городов на восточной границе, не говоря уже о захвате Graen Wilat. Кроме того — как там поиски ещё одного Осколка, брат Айустин?

— Мои люди занимаются этим. Я и сам собираюсь направится в ту местность — она как раз недалеко от Graen Wilat. Может быть, мне удастся встретить Анлуинна там…

— Хорошо. На этом закончим собрание. Извини, старший брат, но сегодня ты несколько не форме, так что я взял на себя роль председательствующего. Если и на следующей встрече ты будешь так себя вести, придётся проводить собрания в Yngemla, в присутствии самого Владыки. Что ж, я откланиваюсь, братья, до связи!

Все три проекции погасли, и в Зале Собраний воцарилась темнота и тишина.