Муж Святой Героини

Сергей Элгрин, 2023

Пророчеством предсказано, что Святая Дева, избранная богами, победит Тёмного Владыку.Однако ни Владыка, ни его приближённые вовсе не желают такого исхода. Но как им спастись от Святой, если она неуничтожима: пока Пророчество не исполнится – Святая не может умереть!Одному из тёмных магов удалось найти способ – если не победить, то хотя бы выиграть время. Сражаясь со Святой, он смог лишить её памяти.Однако и сама Святая успела нанести ответный удар: запечатала его магию!И вот к концу боя Святая ничего не помнит о себе, а тёмный маг лишился магии. Чтобы не дать Святой случайно вернуть себе память или попасть к союзникам, тёмный маг в спешке сообщает ей, что он её муж, они – обычные люди, семейная пара. Святая верит ему – ведь он искусный манипулятор и отличный актёр.С этого начинается их совместная жизнь, а миссия тёмного мага переходит на новый уровень сложности.

Глава 10. Семейная повседневность

На следующий день я занялся поисками работы. Святая осталась дома — судя по всему, ей понравилась роль домохозяйки, так что, полагаю, она не будет скучать в моё отсутствие.

Я отправился бродить по городу и собирать сведенья. Первым делом я двинулся в сторону центра города, Главной площади. Это та самая торговая площадь, которую мы посетили вчера.

В центре неё стоит большая мраморная колонна, которая символизирует какое-то памятное событие из истории города. С северной стороны к площади примыкает здание городского парламента — который называется «Раза», прямо в здании располагается также и городской суд, а рядом с Разой находится основной штаб городской стражи и полиции. Со всех остальных сторон площадь окружают лавки и магазины, в которые мы заглядывали вчера, а также на восток и на запад от площади уводят торговые улочки.

Я прогулялся вдоль них, а также прошёлся по лавкам на площади, пытаясь выяснить, не найдётся ли для меня работы — каким-нибудь счетоводом. Также возле Главной площади имелись доски объявлений — я наведался и к ним, ища предложения.

Несколько объявлений показались мне интересными, и я решил заглянуть к оставившим их работодателям.

Двигаясь по первому адресу, я свернул на запад от Главной площади. Пройдя пару улиц, миновав множество кварталов, я оказался перед рекой, что проходила прямо через город, изгибаясь, как петля, и выделяя часть города с площадью и парламентом, нашу Улицу Плюща и много других районов, в некий полуостров, связанный с остальным городом лишь узким перешейком на севере и мостами, протянутыми через реку. Река называлась Риванар.

Мост каменный и просторный, сделан на совесть, по нему могли проехать рядом две повозки, а речка в этом месте не была широкой, до другого берега рукой подать. На воде можно было заметить пару лодок. Наверное, в тёплое время по реке снуют стаи уток — но сейчас была осень, и птиц не наблюдалось.

Перейдя по мосту, я попал в новый район. Здесь было больше деревьев и садов — и сейчас, осенью, всё было окутано золотым и рыжим — а большинство зданий были роскошными частными особняками. Неподалёку я заметил храм.

Я наведался к нему — и радость моя была безмерной, когда я обнаружил, что он посвящён Tolgan Draiokh!

Это просто замечательная новость! Если я не смогу выйти на связь с богом с помощью мысленных упражнений — тогда я попробую воспользоваться помощью храма. Если я произнесу что-либо перед алтарём и принесу жертву — Tolgan Draiokh узнает о моей просьбе и сам найдёт способ связаться со мной.

Почему ему должно быть до меня дело? Потому что я Otolgany. Единственный Otolgany в мире (а больше и не может быть).

Кто такой Otolgany? Это частичное воплощение, инкарнация Tolgan Draiokh. Большая часть бога пребывает в божественном пространстве, трансцендентном мире, а часть его воли и души воплощается в материальном мире в физическом теле.

Действительно ли я являюсь воплощением этого бога? Сложный вопрос… Формально — да, но на самом деле — нет.

Я родился как обычный человек и никакого отношения к Tolgan Draiokh не имел.

У Tolgan Draiokh должна была появиться инкарнация, настоящая, среди людей должен был родиться ребёнок, который стал бы частичным воплощением бога. Однако этому не суждено было случиться, ибо в процесс вмешался я. К тому времени я уже был сильным, опытным магом, прожившим в этом мире немало лет.

Я нашёл нить судьбы в Астральном Пространстве, связывающую Tolgan Draiokh с его будущим воплощением, разорвал её и насильно связал с собой, со своим астральным телом. Так я и стал Otolgany — сам себя назначив им.

Что стало с ребёнком, который должен был стать Otolgany? Он так и не родился, погиб в утробе матери после того, как я разорвал нить.

Конечно, Tolgan Draiokh должен был быть зол на меня за тот поступок — но ничего уже поделать было нельзя, я назначил себя Otolgany, и богу пришлось стать моим покровителем.

Можно подумать, что он не стал бы идти мне навстречу после того, что я сделал — но мы говорим о судьбе, об инкарнации и об объектах Астрального Пространства, а не о реальной наследственности и, скажем, настоящем отцовстве. Не стоит думать, будто я какой-то кукушонок, сам себя подбросивший богу в семейное гнездо. Я нарушил его план по инкарнации — но в каком-то смысле инкарнация всё же свершилась, ведь я связал его нить с собой и стал Otolgany. Бог хотел, чтобы в мире был Otolgany, и Otolganyпоявился!

Это произошло много лет назад, и с тех пор, как говорится, много воды утекло, так что Tolgan Draiokhуже давно простил меня за тот поступок, принял меня и стал моим покровителем. Поэтому моя судьба ему не безразлична — формально я являюсь его воплощением.

Он не бросит меня в нынешней беде (под которой я подразумеваю, конечно же, утрату магии). Если я обращусь к нему через алтарь в храме — он услышит и найдёт способ связаться со мной.

Так что, когда я наткнулся на храм, я сразу почувствовал себя спокойней. Хоть теперь Tolgan Draiokh и не был так легко доступен для меня, как раньше, но какая-то возможность связаться с ним появилась — и меня это успокоило, придало уверенности. Я не одинок, я не покинут, я всегда могу попросить помощи.

К сожалению, сейчас храм был закрыт, на дверях висела табличка, сообщающая, что в нём ведутся работы по ремонту и реконструкции. Это удручало, но я наделся, что вскоре все работы будут завершены и храм будет вновь открыт для посетителей.

На дороге перед храмом я заметил стайку воронов, бродящих по брусчатке. Время от времени они наклонялись и что-то клевали. Я выбрал одного из них, самого крупного, и мысленно сосредоточился, пытаясь установить связь.

Я позвал птицу, но никакой реакции не последовало. Я попробовал ещё раз. Снова безрезультатно.

Я напрягся, от усилия у меня крепко сжались челюсти и, наверное, скорчилась ужасная рожа, я изо всех сил постарался установить связь с вороном. Оклик, который я мысленно посылал ему, в моей голове грохотал как гром — но птица никак не отреагировала.

Я разочарованно вздохнул и расслабился. Если бы я продолжил напрягаться и дальше, у меня бы, наверное, полопались сосуды в глазах или кровь пошла носом.

Оставив храм и пройдя некоторое расстояние на запад, я достиг места, которое искал — особняк одного из известнейших купцов в городе, чьё имя было Тамуил Фибах. Его владения располагалась в районе, где находилось множество роскошных особняков, здесь жили влиятельные и зажиточные граждане. Дома великолепны, их окружали сады и просторные внутренние дворы, в которых имелись беседки и даже фонтаны, и весь район утопал в растительности, деревьях и кустарниках, напоминая парк.

У купца имелась вакансия секретаря, о чём сообщало объявление на доске на Главной площади. Я миновал внушительные решётчатые ворота, украшенные изысканной декорацией — металлические стебли растений обвивали прутья решётки, с них свисали металлические бутоны цветов и листья — прошёл некоторое расстояние по дорожке, идущей через просторную лужайку, и достиг роскошного массивного особняка. Постучал в дверь, ко мне вышел дворецкий.

Это был пожилой мужчина, который держался важно. На нём была тёмная ливрея, волосы на голове — тронуты сединой. Он поздоровался, выслушал по какому делу я явился, а затем пригласил внутрь и провёл в отдельный кабинет. Там он сообщил, что собирается устроить мне собеседование.

Сначала дворецкий расспросил меня о моём образовании, опыте работы, а также задал несколько общих вопросов о моей жизни. Я рассказал о том, что закончил колледж в столице, работал секретарём у купца такого-то и такого-то (имена я решил брать настоящие, чтобы история звучала убедительней), а сейчас из-за разных жизненных обстоятельств мы с женой переехали в этот город, где и собираемся обосноваться.

Дворецкий был впечатлён тем, что у меня есть законченное высшее образование, а также опыт работы именно в той сфере, которая требовалась — оказалось, остальные кандидаты на должность, приходившие сюда до меня, не имели даже этого. Конечно, верить на слово никто не станет — поэтому он попросил меня пройти проверку. Он дал мне лист бумаги, перьевую ручку, и попросил записать текст под диктовку. Он проверил написанное и остался доволен результатом. И грамотность, и красивый каллиграфический почерк — его всё устраивало. Затем он попросил меня прочитать отрывки из нескольких книг, что имелись тут же в кабинете, провести некоторые расчёты, с которыми обычно имеют дело купцы, а также проверил мои знания иностранных языков.

Экзамены дворецкого я прошёл успешно.

Ещё бы. Этот пожилой мужчина видел перед собой молодого человека и полагал, что из нас двоих именно он является старшим. Но на самом деле я был старше него — как минимум, вдвое. А, скорее, даже втрое. С образованием у меня было всё в порядке — ведь я, в конце концов, закончил полный курс в сельской школе (давно это было, во времена моего детства), а также прошёл домашнее обучение с приглашёнными учителями, а позже поступил в Академию Драйгонэ в Оириссии (это страна, что находится на юго-западе от Империи), где отучился шесть лет, затем несколько лет провёл в секте Дайгенской Магической Школы, был жрецом в храме толганистов, вступил в ещё одну секту, затем присоединился к клубу Магической Археологии из Драйгонэ, потом… В общем, много чего было в моей жизни. А что касается Академии Драйгонэ, их образование — лучшее в мире. Ведь это старейшая академия магии.

После экзамена, отношение дворецкого ко мне изменилось от нейтрально-вежливого на восхищённое. Он пожал мне руку и попросил вернуться завтра, когда его хозяин сообщит о своём решении: берёт меня на работу или нет. Дворецкий заверил меня, что я могу не сомневаться в удачном исходе — никто из других претендентов не смог пройти его проверку так виртуозно и с таким отличным результатом.

Распрощавшись, я покинул особняк Фибаха.

На всякий случай я посетил ещё несколько мест, где тоже требовался секретарь — но нигде должность не сулила таких же больших денег, как у Фибаха, и никто из других работодателей не был столь же богат и влиятелен в этом городе. Если я смогу стать работником Фибаха — я стану вхож в высшие круги в городе, что, разумеется, лишь пойдёт мне на пользу.

Вечерело, я направлялся домой. В пути я снова заметил нескольких воронов, они сидели на крышах домов, на ветках деревьев. Я машинально сосредоточился на одном из них и представил, как касаюсь его своим сознанием — будто оно щупальце, которое я могу протягивать во внешний мир.

Когда я коснулся «щупальцем сознания» ворона — он вдруг резко дёрнул головой и уставился одним глазом прямо на меня. Я ощутил Связь! Ворон почувствовал меня и моё сознание, а я почувствовал отклик ворона!

«Каркни!» — велел я мысленно.

— Грау! — громко хрипло выдал ворон.

Потом взмахнул крыльями и улетел прочь.

Способность власти над воронами возвращается ко мне?! Я не мог быть уверен полностью — позже нужно будет провести ещё несколько экспериментов. Тем не менее, мне хотелось верить в лучшее. И благодаря этой вере настроение моё поднялось ещё выше. Я и так был доволен визитом к Фибаху, а после удачного эксперимента с вороном я чувствовал себя просто на высоте!

В прекрасном расположении духа я вернулся домой, где застал Святую за готовкой ужина. Она распевала весёлую песенку, слова которой невозможно было разобрать.

— Как дела с поиском работы? — спросила она.

— Думаю, всё прекрасно.

По кухне плыл аппетитный аромат готовящейся еды — Святая жарила что-то на сковороде, овощи, мясо и масло шипели и шкворчали. У меня сразу же поднялось настроение от одного лишь запаха, и слюнки потекли.

Подойдя к Святой, я обнял её за талию.

— У кого-то хорошее настроение? — игриво сказала она. — Похоже, и правда у тебя всё прошло удачно.

— Мне поднял настроение аромат еды, что ты готовишь, а также твой прекрасный вид.

Святая действительно выглядела привлекательно: в окна бил рыже-золотистый закатный свет, и девушка, суетящаяся за готовкой, смотрелась великолепно в его лучах. Глаза Святой сияли ясным синим светом, как драгоценные камни (частое явление среди магов — слегка светящиеся в темноте глаза).

Я подтянул Святую к себе и поцеловал в лоб. Она слегка напряглась и машинально отстранилась, на мгновение улыбка исчезла с её лица.

— В чём дело? Что такое? — удивился я.

Она смущённо опустила глаза.

— А-а, извини, — сказал я. — Постоянно забываю, что ты меня не помнишь. Память всё ещё не вернулась?

Святая грустно покачала головой.

— Извини, — вздохнул я. — Мне никак не удаётся привыкнуть к твоему состоянию, я не могу представить, что ты сейчас чувствуешь, и полностью понять твою ситуацию. Прости.

— Нет-нет, — быстро произнесла она. — Не извиняйся. Мы уже говорили об этом. Это ты меня прости, дорогой. Мне жаль, что я… такая.

— Ну, твоей вины в этом нет, — сказал я, погладив её по голове. — Не ты же сама призвала себе на голову кусок булыжника.

Она усмехнулась.

— Вот было бы здорово, если бы я владела магией! — вдруг сказала она.

Я вздрогнул.

— С чего это у тебя возникла такая мысль?

— Ты сказал про призыв булыжника — и мне показалось, что я точно знаю, что такие магические заклинания существуют. Призыв булыжников… или метеоритов?! Призыв камней с неба… Мне кажется, такая магия существует! Как думаешь? Такая магия существует? Я уверена, что да! Интересно, откуда я это знаю?!

— Хм-м… — задумчиво сказал я. — Когда мы были в столице, мы посещали магическое шоу, и там, кажется, было выступление мага, который призывал летающие камни.

Святая слушала меня с интересом, по выражению лица было видно, что магия её очень увлекает.

— Понятно, — сказала она. — Значит, я вспомнила тот случай… Постой! Это же означает, что память ко мне возвращается?

— Возможно, — сказал я.

(Надеюсь, что нет).

— Надеюсь, что да, — добавил я.

Маг отлично владеет своими мыслями, эмоциями и мимикой. Ну, если это по-настоящему сильный и опытный маг. Для меня это никогда не было проблемой — но если у меня что-то получается, это не значит, что оно даётся мне легко. Даже когда я мастерски исполняю что-то и добиваюсь успеха — это не значит, что я не испытывал трудности в процессе и не страдал.

Если вы видите выступление виртуоза, которому, вроде бы, всё даётся легко — это не значит, что он не страдает во время исполнения. Вот и я сейчас испытывал сильнейшие страдания, чудовищным, нечеловеческим усилием беря под контроль свои эмоции и мимику — чтобы изобразить радость, энтузиазм, отражающийся на лице — и шагнул навстречу Святой.

— И правда, дорогая! Похоже, память потихоньку возвращается к тебе! Это же просто прекрасно! Ты излечиваешься!

Я обнял Святую, приподнял её и закружился по кухне вместе с ней. Святая смеялась, её лицо светилось от радости, она воодушевлённо смотрела мне в глаза. Кухня утопала в рыжем свету закатного солнца.

— Сегодня — просто чудесный день, дорогой! — сказала Святая, когда я поставил её обратно на пол.

Она вспомнила про готовку и поспешила к сковороде, а я уселся на табурет, находившийся рядом, и принялся наблюдать за её работой.

Она что-то резала на разделочной доске и вдруг вскрикнула.

— Ай!

— В чём дело? — я бросился к Святой.

Кажется, она порезала палец, и прямо сейчас Святая подносила его к лицу, чтобы взглянуть на рану. Я спешил изо всех сил, двигаясь на огромной скорости, и соображал так быстро, что, казалось, время замедлилось.

Я схватил руку Святой и накрыл её пальцы своей ладонью, чтобы она не успела увидеть рану. Я постарался, чтобы движение выглядело естественно — будто я случайно ухватил её за руку в момент паники.

— Ты поранилась? — с тревогой спросил я.

— Кажется, да, — сказала Святая и сморщила болезненную гримасу. — Ты как раз схватился за рану!

— Извини! — ответил я и поспешно отпустил её руку.

Дева взглянула на свою ладонь, на пальцы, и… — и не обнаружила ничего. Никакой раны не было!

— Ч-что?! — изумилась Святая. — Раны нет?

— Нет?! — удивился я и внимательно взглянул на её руку. — Действительно, нет.

— Как же так?! — недоверчиво пробормотала Святая. — Я же ясно видела, что порезалась, и даже почувствовала боль.

— Возможно, ты лишь укололась, но пореза не было, — сказал я. — Может, тебе лишь показалось, что ты порезалась?

— Может быть, — неуверенно ответила Святая.

— Ну и хорошо, что ты не пострадала, — я взял руку Святой в свои, поднёс к губам и поцеловал.

Она хихикнула и смутилась.

— Мне нужно возвращаться к готовке, Андаль, — сказала Святая, спешно отходя от меня. — Спасибо тебе. Ты действительно такой хороший, Андаль! Ты всегда меня успокаиваешь, с тобой так хорошо. Ты такой надёжный.

— Да?! — заигрывающим тоном сказал я, быстро подошёл к Святой сзади и вновь приобнял её.

Я прижал Святую к себе, мои руки начали блуждать по её телу — по животу, по груди, по бедрам.

— Я надеюсь, что ты как можно скорее меня вспомнишь, и тогда отплатишь благодарностью за все мои «хорошие» поступки — отплатишь как полагается жене, — проговорил я ей на ухо.

В конце фразы я сильнее прижал Святую к себе, и она пискнула.

— К-конечно, — быстро ответила она. — Я не стану уклоняться от уплаты долга моему дорогому муженьку.

После этого она резко нагнулась вперёд, толкнув меня задом как раз в место ниже пояса.

— Ай! — вскрикнул я.

Святая захихикала.

— Yalern! — выругался я.

— Прости-прости! — сквозь смех, проговорила она.

Я оставил её и сел за обеденный стол, продолжая наблюдать за её готовкой. Некоторое время спустя, Святая закончила, и мы сели ужинать.

— Так что там с работой? — спросила она. — Ты расскажешь мне поподробней?

Я поведал о посещённых мной местах, где предлагали работу писца или секретаря, и закончил моим заключением, что самым перспективным будет устроиться к Фибаху, и что я надеюсь, что завтра он возьмёт меня к себе на службу. Святая пожелала мне удачи.

— Знаешь, дорогой, — неуверенно проговорила она после того, как я закончил, — а что если мне тоже устроиться на работу? Помнишь то ателье, где требуется работница? Я хотела бы попробовать себя там.

Мой разум начал быстро обдумывать это предложение.

— Это, кажется, не будет работой швеёй? — спросил я.

— Нет, — ответила Святая. — Ты не помнишь? Хозяйка ателье сказала, что им требуется девушка-продавщица. Работа будет заключаться в том, чтобы показывать товары клиентам, помогать им с примеркой, давать советы.

— Хм… — сказал я. — Если это не будет работой швеи — то всё в порядке. Если тебе хочется работать — я не против. Тебе, наверное, будет скучно сидеть в одиночестве весь день дома, пока я буду на работе. Так что я не против, чтобы ты устроилась на работу тоже.

Это, конечно, была дурная новость. Чем чаще Святая мелькает снаружи, появляется на людях — тем выше шанс, что кто-нибудь её узнает. Но, с другой стороны, я вынужден был дать согласие, потому что мне нужно было создавать образ понимающего, доброго, нежного, надёжного и заботливого мужа, а не тирана и злодея. Я должен был создавать положительное впечатление обо мне у Святой — это было очень важно для моих дальнейших планов. Кроме того, если Святая будет проводить время в обществе, среди людей — у неё будет меньше времени на то, чтобы оставаться наедине со своими размышлениями. Ведь в ходе таких размышлений она может додуматься до чего-то нежелательного или как-то пробудить память!

Ещё одна опасность в её просьбе заключалась в том, что, работая в ателье, Святая может пораниться иглой, булавкой или ножницами. Если она увидит, как рана мгновенно, волшебным образом, затягивается на её пальце… кто знает, что может произойти после этого! Это может спровоцировать возвращение памяти.

— Прошу тебя, — сказал я, взяв Святую за руку, поднеся к губам и поцеловав её пальцы. — Будь крайне — крайне! — осторожна с иголками! С булавками. С ножницами. С ножами. Я не стану отговаривать тебя, если тебе так хочется работать в ателье. Но будь очень осторожна, дорогая моя! Очень осторожна!

— Хорошо, — кивнула Святая.

— Ты ведь такая хрупкая у меня, и такая неуклюжая, — сказал я.

— Я?!

— Да. Ты постоянно ранишь себя, когда берёшься за шитьё и портняжные инструменты. Да даже сегодня — совсем недавно ты чуть не порезалась, когда нарезала овощи! Я не против, если ты будешь работать продавщицей — но работа швеи не для тебя. Понимаешь?

— Д-да, — неуверенно проговорила Святая.

— Будь крайне осторожна! Ты такая невезучая! То тебе камнем по голове попадёт, то ты режешься ножом во время готовки… Ты этого не помнишь — но с тобой постоянно что-то такое происходит! Поэтому — будь осторожна! Поняла? Крайне осторожна!

— Д-да. Крайне осторожна.

— И крайне внимательна!

— И крайне внимательна.

Мы поужинали, а позже легли в постель.

Святая долгое время ёрзала и ворочалась без сна. Она повернулась набок, в мою сторону, и как бы невзначай положила руку мне на живот.

— А… Андаль… — прошептала она.

Я повернулся к Святой.

— Я… — она несколько раз провела рукой по моей груди, по животу.

Я положил свою руку ей на талию и придвинулся к Святой ближе. Наши лица оказались напротив друг друга, наше дыхание обдавало теплом кожу на лице друг друга.

— Не можешь уснуть? — сказал я и погладил Святую по бедру.

— Я… я всё ещё ничего не вспомнила… Ты всё ещё незнакомец для меня…

— Да, — ответил я, продолжая гладить её по бедру.

— Поэтому… мне тяжело вступить в близость с тобой… — она проводила ладонью мне по груди, откровенно щупая грудные мышцы. — Но… сегодня… на кухне… когда ты прижал меня к себе… я с тех пор… чувствую… себя странно…

— Тебе хочется… этого?

— Не… немного… — тихо ответила она и смущённо прикрыла глаза.

Я придвинулся ближе, между нами практически не осталось никакого расстояния, тела соприкоснулись.

— Ах… — простонала Святая, когда я крепко прижал её к себе.

Я принялся гладить её спину, спустился к пояснице, потом ниже, ухватил Святую за зад. Святая заёрзала, её ладонь гладила меня по плечу, по руке, по шее, по щеке. Девушка шумно дышала. Её губы потянулись к моим.

Я тоже двинулся навстречу, наши губы слегка соприкоснулись, а затем слились в страстном поцелуе.

— О-ох… — простонала Святая.

Продолжая поцелуй, я навалился на Святую, она оказалась на спине, а я навис над ней, моё бедро уткнулось ей между ног, и Святая заёрзала и начала стонать.

Вдруг она, нехотя, разорвала наш поцелуй, слегка отстранилась и прошептала:

— Д-давай на этом пока остановимся? Пожалуйста.

— Хорошо, — сказал я и вернулся на своё место.

Она всё ещё шумно дышала, её тело тряслось, ноги подрагивали. Моё дыхание тоже было шумным и возбуждённым.

— Прости… — прошептала Святая.

— Всё в порядке, — я взял её за руку.

— Мне так обидно, что я потеряла память, — горько сказала она. — Я доставляю тебе столько неприятностей из-за этого. Какому мужу понравится, что жена его не узнаёт и не исполняет свой супружеский долг!

— Ничего страшного. Я никуда не спешу. Ты же никуда не денешься от меня?

Она покачала головой.

— Знаешь, я хоть ничего и не помню, но ясно понимаю, что мы с тобой — действительно муж и жена, — уверенно проговорила Святая. — И я никогда тебя не покину. Нет места лучше для меня, чем рядом с тобой! Я в этом уверена!

— Правда?

— Да, — кивнула она. — Это всё — настоящее. Настоящее! Я это чувствую, я это знаю! И то, что было сейчас, и то, как мы провели вместе все эти дни с того момента, как я потеряла память… Ты всегда был рядом, ты такой хороший, такой понимающий. Ты… идеальный! Ты действительно знаешь меня, понимаешь, чувствуешь. Мне легко и комфортно с тобой. Я точно знаю, что мы — подходим друг другу! Мы действительно уже давно знаем друг друга, любим друг друга, и провели вместе немало времени.

На самом деле за всё это Святая должна быть благодарна гибкости моего мышления, актёрскому мастерству, умению читать людей, и моему быстрому разуму. Я успешно исполняю роль мужа для Святой — она не замечает никаких странностей, всё в моём поведении кажется ей естественным.

Разве может что-то быть большей наградой актёру?!

Спасибо моему разуму. Разуму мага. Если бы мои психические способности не были развиты так хорошо — я не смог бы так легко и естественно исполнять роль её мужа.

Спасибо вам, господин разум! Великий Сияющий! О, Великий Сияющий! Слава тебе!

— Сколько мы уже вместе? — спросила Святая. — Три года?

— Да, три года.

— Да…Это правда! Я верю в это. Я не помню этого, но я ни капельки не сомневаюсь в твоих словах! — уверенно проговорила она. — У нас всё по-настоящему. Всё, как и должно быть. Ты — мой мужчина, мой муж, Андаль, а я — твоя. Я твоя жена. Я принадлежу тебе, а ты — мне. Я это чувствую. Все последние дни я чувствовала это, и сейчас — чувствую это только сильнее.

Я усмехнулся и положил руку ей на бок, притягивая Святую к себе поближе.

— Понятно, — сказал я и поцеловал её в губы.

Святая с готовностью ответила на мой поцелуй, намеренья отпрянуть не возникло.

Она продолжила говорить, перемежая речь поцелуями.

— Как же… чмок!.. повезло… чмок!.. той мне, которой… чмок!.. я была раньше, пока не потеряла… чмок!.. память! Очень жаль… чмок!.. что я совсем не помню… чмок!.. ничего из нашей… чмок!.. прежней жизни!

— Ничего страшного, — ответил я. — Даже если… чмок!.. ты никогда не сможешь… чмок!.. вернуть свои воспоминания… чмок!.. — ты можешь создать новые. Мы ещё молоды… чмок!.. — мы создадим много новых, прекрасных воспоминаний.

— Ах, Андаль! — простонала Святая и впилась в мои губы долгим, сочным, страстным поцелуем. Заставляющим сердце биться как сумасшедшее и вызывающим дрожь, негу и бегающие электрические разряды по всему телу.

Это длилось некоторое время, но потом она всё же разорвала поцелуй и отпрянула.

— Мы можем… ещё немного подождать… пожалуйста? — сказала Святая, задыхаясь.

— Конечно… — тоже тяжело дыша, ответил я. — Хотя… чёрт… как же тяжело… сдерживаться…

— Прости… прости… мне тоже… тяжело… я еле… могу контролировать себя… уф… ах… Но я… всё ещё…

— Не привыкла ко мне?

— Да… всё ещё… ух… прости, Андаль…

— Ладно… — с тяжким вздохом сказал я. — Но… женщина… не издевайся надо мной так… Боюсь… у меня сердце остановится… от…

— От чего?.. ах…

— От неудовлетворённости!

Святая прыснула со смеху, но тут же подавила эту реакцию и погладила меня по плечу.

— Прости-прости… Бедняжка… Я не хотела смеяться.

— Это не шутки, Амнэлия. Мужчина действительно может помереть, если его резко прервать в момент возбуждения. С ним случится сердечный приступ или что-то в этом роде. Я читал об этом в книгах по медицине.

Она сдержала очередной смешок, и было видно, что она мне не поверила.

— Это не шутки, Амнэлия!

— Не шутки-не шутки, — сказала она, подавляя хихиканье. — Кстати, скажи ещё раз.

— Что?

— Ты редко называешь меня по имени. Произнеси его ещё раз.

— Амнэлия.

Святая затихла, закрыла глаза и, улыбаясь, прислушивалась.

— Амнэлия, — повторил я.

— Хорошо, — довольно сказала она. — Это так хорошо звучит из твоих уст, дорогой!

Несколько минут мы провели в покое и тишине, и я уже решил, что Святая, наконец, успокоилась, и пришла пора засыпать, но вдруг в её голову пришли какие-то новые мысли, и она заговорила:

— Кстати, расскажи мне про наше прошлое? Как мы познакомились? Как начали встречаться? Кто первый признался в любви? Какой была наша свадьба?

Мне пришлось срочно на огромной скорости сочинять у себя в голове правдоподобные истории и рассказывать их Святой, при этом заботясь о том, чтобы нужный образ Андаля, Амнэлии и их отношений сохранялся таким, каким я хотел, чтобы Святая его воспринимала. Одновременно с этим я должен был сам себя убедить в реальности всех этих событий и мысленно создавать для себя визуальные образы и искусственные воспоминания. Мой мозг горел, скорость мышления превосходила все пределы. Я уже говорил, что разум мага — это что-то с чем-то?

Святая слушала мой рассказ, как ребёнок, слушающий сказку на ночь — или, вернее, девочка-подросток, слушающая красивые истории про любовь, про принцесс, рыцарей, принцев, подвиги во имя любви.

— Ого!.. Да?! Ничего себе! — Святая живо реагировала на мои истории, как восторженный зритель на представлении. — Ха-ха!.. Потрясающе!.. Ну и ну!

Наконец, расспросы Святой закончились, и наступил долгожданный покой.

Я облегчённо выдохнул, в комнате воцарилась тишина, я повернулся к Святой, лежащей на спине, и положил руку ей на живот.

— Мне кажется, я что-то припоминаю… из того, что ты рассказал.

— Правда?!

— Не знаю. Может, мне просто хочется так думать. Но я буквально увидела сейчас всё своими глазами. Пока ты рассказывал, я будто видела картинки, понимаешь? И… мне это нравится. Я хочу вспомнить всё это. Я хочу вернуть мои воспоминания. Хочу вернуть нашу жизнь!

— Наша жизнь никуда не делась — она происходит прямо сейчас.

Святая вздохнула.

Она накрыла мою ладонь своей.

— Так хорошо… — прошептала она. — Так тепло. Тепло исходит из твоей руки.

Я усмехнулся и сказал:

— В детстве мне прочили, что я стану магом-целителем, лечащим наложением рук.

— Правда?!

— Да. И… кажется, что-то такое в детстве у меня и впрямь получалось. Я водил руками над больным местом у людей, которые приходили с просьбой об исцелении — и их болезни действительно проходили. Ещё я водил руками возле чахнущего растения — и оно исцелялось, расцветало, начинало расти здоровым и крепким.

— Ого! Здорово! — встрепенулась Святая. — Ты обладал талантом к магии?! Тогда почему ты не стал магом?

Я пожал плечами и изобразил смущение.

— Не знаю… Как-то… не задалось.

— Я думаю, ты мог бы стать магом, Андаль. Ты очень умный и… «н’теллигентный», так, кажется, это слово произносится? Я наблюдаю за тобой всё это время и вижу, что ты здорово отличаешься от большинства людей вокруг. Я уверена, ты мог бы стать магом.

— А тебе откуда знать кто годится в маги, а кто нет? — с улыбкой спросил я. — Ты что — экзаменатор в школе магов?!

— Хах… — она усмехнулась, а потом замолчала и задумалась. — И правда…Откуда мне это знать?! Хекс!

Вскоре она уснула — хвала богам, тёмным и светлым, угомонилась-таки. А я вновь сосредоточился на Внутреннем Пространстве и погрузился в свои магические занятия.

С трудом я отыскал нить, связывающую меня с Tolgan Draiokh, и потянулся к ней. Мне снова пришлось «лететь» в пустом пространстве гигантские расстояния, а нить всё не становилась ближе, и пространство растягивалось вместе с моим продвижением. Однако я чувствовал, что моя связь с нитью стала крепче, я ощущал нить — ощущал её как часть своего тела, или точнее, часть души. Нить была со мной, я чувствовал её. Самое главное — это развить эту чувствительность достаточно сильно — и тогда я смогу притянуть нить к себе волевым усилием, желанием, намерением.

Некоторое время спустя, завершив эту практику, я занялся следующей. Я представил Астральный Мир и отыскал в нём верёвку Пророчества. Я принялся созерцать верёвку, исследовать её, двигаться вдоль неё, от того места, где она начинала уходить вдаль, исчезая в неведомом далёком пространстве, и до того, где она сливалась со Святой, входя в её голову. Я созерцал верёвку, воспроизведённую моим разумом по памяти, пытался «Постичь» её, Постичь Пророчество, ища прорехи и слабые места в нём.

Созерцание Пророчества — было обязательным ежедневным упражнением для меня с тех самых пор, когда я взялся за эту работу — борьбу с Пророчеством. Я взял себе за правило созерцать и исследовать Пророчество ежедневно. Всё в духе Дайгенской Магической Школы. Визуализация, Созерцание, Постижение — три столпа совершенного разума мага.

Покончив с созерцательной практикой, я покинул Внутреннее Пространство, окружающий мир вновь вошёл в поле моего восприятия, от органов чувств стали поступать сигналы о внешнем мире, и я открыл глаза.

Святая мирно сопела рядом, вид у неё был спокойный и беззащитный.

Я встал с постели, прошёл на кухню, выпил пару кружек воды, потом вернулся в постель и заснул.

Посреди сна меня посетило знакомое чувство — я вдруг осознал, что всё происходящее со мной является сном. Я осознал, что сплю.

Я очень обрадовался этому старому чувству, по которому я уже начал скучать. Озарение посреди сна, бодрствование во сне — покинуло меня с того самого дня, как Святая лишила меня магии. Однако сегодня, впервые за много дней, это состояние вновь ко мне вернулось! Осознанный сон! Я очутился в осознанном сне!