Вторжение

Сергей Шангин

Ты умер? Великое дело! Рай, Ад, Страшный суд? Или нечто другое, вполне обыденное, к чему ты совершенно не готов? Почему мир, в котором ты оказался после смерти, так похож на твой собственный? Или не похож, а именно в нём ты и находишься?Неужели это продлится вечно и тебе суждено скитаться призраком по родному городу? Но что-то подсказывает – не всё так просто, как кажется. На тебя у кого-то есть планы! Знать бы ещё, что это за план, и какой будет плата за проделанную опасную работу. Книга содержит нецензурную брань.

— 7 —

Не заморачиваясь на двери, они прошли прямо сквозь стену на высокое крыльцо похоронного бюро и спустились во двор, пропуская сквозь себя людей, со скорбными лицами поднимающихся в зал прощания. Странные, неприятные ощущения заставляли их вздрагивать всякий раз, когда чьё-то тело проходило сквозь них — словно разряд тока ударял в нерв. Люди, по всей видимости, испытывали нечто похожее. Они удивлённо оглядывались по сторонам, почёсывались, потирали «ушибленные» места, и, не придавая этому значения, спешили дальше.

Город поразительно наполнился жизнью с того момента, как они оказались в нём: он выглядел именно таким, как раньше — люди, бегущие по своим делам; машины, рычащие моторами на перекрёстках, стремящиеся вырваться вперёд хотя бы на несколько метров; мельтешащая повсюду навязчивая реклама; разноголосый птичий хор.

— Типа нам разрешили? — в голосе пацана звучало недоумение. — А раньше нельзя было? Не заслужили, типа?

— Мы же там, это, с теми тремя бились, — негромко напомнил Михалыч, почёсывая в задумчивости затылок.

— Ага, теперь нам рейтинг типа повысили и отвалили кучу артефактов, — заржал пацан, — ну, ты, старик, даёшь!

— Баба даёт…, кхм, ну, ты понял, парень, — Михалыч чуть не выматерился, едва сдержавшись в присутствии Алины, совершенно не заметившей их перебранки. — Было, не было, какая разница? Теперь видим и слышим — это же здорово! Почти как в жизни! — он словно уговаривал сам себя. — Пообвыкнемся, притрёмся, глядишь, заживём круче, чем при жизни!

— Кто-то ещё хочет посмотреть на себя в гробу? — словно невзначай поинтересовался Егор. — Или пока просто примем, как рабочую версию, мы померли на самом деле? У меня лично нет желания на свой труп любоваться. С детства покойников не люблю.

Все промолчали. Пока сам себя в гробу не увидишь, оно всё ещё может оказаться сном или той самой гранью. Конечно, слетай сейчас они всей гурьбой к каждому на место его «пребывания», сразу бы всё встало на свои места — кто на глушняк упокоился, а кто ещё борется за жизнь, балансируя на грани. Но одно дело предполагать, надеясь на лучшее, другое — совершенно точно знать, что тебя уже нет в живых и это никак не изменить.

Не сговариваясь, пошагали дальше. Почему всей компанией? Да потому что расстаться, значит, потерять единственную возможность хоть от кого-то получить помощь. Пусть никто ничего не знает, но вместе как-то веселее. Ещё и Егору повезло с кем-то пообщаться в самый трудный момент их «жизни», стало быть, есть надежда, что и в другой раз повезёт с помощником.

Они и не заметили, как забрели на заброшенный завод, расположенный в самом центре города. Денег у мэрии его снести не было, кого-то достаточно богатого, чтобы купить такую дорогую землю тоже, так и торчал печальным символом развала старый завод на виду у жителей и гостей города.

— Помогите! Хоть кто-то помогите! Спасите!

— Да, заткнись ты, шалава!

— Держи её, Крыса, а то останемся без сладкого!

— Не хочу, мальчики, не надо, я не буду!

— Как нашу водку жрать, так с радостью, а платить кто будет, Пушкин что ли? Ха! Слышал, Фанера, что она лепила, когда разливали? Так, мы её держим, ты Сивый первый получаешь оплату натурой!

Трое парней навалились на потрёпанного вида деваху, явно собираясь позабавиться с ней на полную катушку. Рядом валялись пустые бутылки из-под водки.

— Вы что стоите? — возмутилась Алина. — Они же её изнасилуют сейчас! Сделайте хоть что-то! Она же человек, хоть и алкашка!

Михалыч выстрелил в ближайшего парня, но пуля пролетела насквозь, не причинив тому ни малейшего вреда. Пацан попытался схватить доску, но руки прошли сквозь неё. Они растерянно смотрели друг на друга, старательно отводя взгляды от Алины. Как бесплотный призрак может помочь живому человеку?

— Давайте попробуем в круг, как тогда, — предложил Егор, лихорадочно пытаясь найти выход из положения.

Они сцепили руки, заорали в полный голос волшебные слова, что помогли в битве с уравнителями, но, как и следовало ожидать, никакого эффекта это не произвело. Парни уже сдирали с девки одежду, с трудом удерживая её на месте. Она сквозь зубы материлась, крутилась всем телом, пытаясь вырваться из рук похотливой троицы.

— Вы все такие, мрази, сволочи, козлы вонючие, — заорала Алина, с ненавистью глядя то на парней, то на своих попутчиков. — Она же потом, как я, покончит с собой, а вы ничего не делаете, только смотрите!

— Слушай, ты это, не бери к сердцу, — Михалыч отводил глаза, мялся, не попадая пистолетом в кобуру. — Думаешь, у неё это первый раз? Да они только орут, а потом даже заяву не подписывают, мол, всё полюбовно было! Мы что сделать можем? Сама видишь, хоть все руки отмахай, они нас не почувствуют!

— Нужно им твою фотку показать, — неожиданно заржал пацан, — они бы тогда вперёд трусов отсюда удирали!

Ему так понравилась собственная шутка, что он свалился от смеха на землю и хохотал в голос, никого не стесняясь.

— Пойдём отсюда, — Егор потянул девушку за руку. — Это уже не наш мир, мы тут лишние, бесполезные, чужие! Понимаешь? Нет смысла из-за них переживать — не наша забота, не наша печаль! Понимаешь? Ну, пойдём к чёрту отсюда!

Ему самому было отчаянно противно оставлять эту дурёху в беспомощном состоянии на потеху таким подонкам, но что могут сделать призраки в мире живых? Это не кино, где они творят чудеса, это реальный мир, другой мир, иной, не принадлежащий миру живых.

— А я не могу уйти, мне потом до конца… ну, долго будет в памяти это стоять! Понимаешь? — она непроизвольно повторила интонацию Егора, словно осуждая его за желание смыться от проблемы. — Мы так и будем наблюдать? — заплакала от обиды Алины. — Неужели нельзя ей чем-то помочь? Должны же быть способы! Егор, ты же умный, придумай хоть что-то!

— Что я придумаю? — он чувствовал, как от бессилия трясутся руки, противная слабость наполняет тело. — Мы всего лишь духи, понимаешь? Мы не можем им ничем помешать! Просто нужно принять, что есть их мир и наш, и они не пересекаются, пойми ты это, наконец!

Что за день выдался? Решай и решай проблемы, о существовании которых никогда не подозревал. А не хотите сами подумать? Говорят же — помер и закончились все проблемы! Какой идиот это сказал?

— Давайте им в уши заорём мертвецкими голосами, как в кино! Или в душу им влезем и на себя управление возьмём! Я бы не отказался сейчас с этой девочкой покувыркаться! А чо, они плохие, мы хорошие! — пацана просто распирало от желания оборжать ситуацию.

— Егор, не слушай этого идиота! Всегда находится какой-то выход, — девчонка вцепилась в рубашку Егора. — Полтергейст какой-то там, типа можно его за сердце схватить. Корень хоть и дурак, но мысль-то правильная, ты подумай, Егор!

В её голосе звучали умоляющие нотки, она действительно готова была на всё ради этой совершенно незнакомой ей девахи.

Дурацкий совет, но и стоять без дела было как-то противно. Егор молча подошёл к парню, пристраивающемуся между ног девушки, сунул руку в тело в районе сердца и сжал кулак, чувствуя, как что-то пульсирующее обволакивает его тёплыми потоками. Он рвал сердце из стороны в сторону, сжимал кулак изо всех сил, хватал за сердце двумя руками, но это не оказывало ни малейшего воздействия на парня.

— Что ты суетишься, Егор? — Алина подбежала к нему, опустилась на колени и заглянула в глаза. — Ты подумай, сосредоточься, у тебя обязательно получится!

Легко советовать, сами бы попробовали! Он замер, не убирая рук от сердца врага, прислушался к себе, ощущая живое трепетное тепло того кусочка человеческой плоти, что гнало кровь по жилам. Миллионы мельчайших клеточек ударами тока запускали механизм пульсаций, не прекращая это делать никогда, даже во сне. Потоки энергии омывали сердце, как морская волна прибрежный песок, а оно впитывало энергию и стучало ритмично, надёжно, каждую секунду, днём и ночью, всю жизнь до самой смерти.

Энергия! Болван, идиот, тупица! Зачем пытаться рвать то, что можно просто выключить, лишив его самого важного — энергии! Погруженной в сердце насильника ладонью он плавно потянул на себя потоки энергии. Легко сказать — потянул, на самом деле Егор всей душой сосредоточился там, в пальцах, сжимавших сердце врага. Ну же, ну, давай, иди ко мне, здесь русло шире, дно чище, теки без проблем, — уговаривал он реку энергии, омывающей сердце.

Поначалу неспешно, но с каждым мгновением всё быстрей и быстрей энергия, мчавшаяся к чужому сердцу, потекла через пальцы Егора, наполняя его багровой мутной пеной, вызывая чувство тошноты и отвращения. Парень вздрогнул, сердце его заработало с перебоями.

— Крыса, что-то мне поплохело резко… сердце… — Сивый матюкнулся хрипло и отвалился в сторону, прижав руки к груди. — Я это… пропускаю… парни…

— Сивый, ты чо? Ну, не хочешь, нам больше достанется, — ощерился довольный Крыса, и мигом занял место осрамившегося босса.

— Егор, тебе помочь? — воодушевилась Алина.

— Некогда, не сейчас, не мешай, справлюсь… наверное…

Чужая энергия не хотела приживаться в Егоре, в обычной жизни от плохой еды его бы вырвало, но как это сделать в новой реальности, что для этого нужно сделать? У него не получится, он физически не сможет принять в себя ещё одну порцию этого едкого пойла, переполняющего насильников. Не осознавая до конца, что именно хочет сделать, Егор выплеснул чужеродную энергию в руку, направив весь поток в сердце Крысы. Вы видели, как взрывается воздушный шарик, если его слишком сильно надуть?

— Есть! — выдохнул Егор, чувствуя, как сердце Крысы затряслось в бешеном рваном ритме, заставляя того скорчиться от боли.

— Сивый, чо за хрень происходит? Я же сдохну сейчас, — хрипел он, с трудом дыша. — Неужто, водка палёная?

А что? Это мысль! Егор отпустил Крысу и взялся за Фанеру, чтобы подтвердить предположение его подельника. Теперь и Фанера отпустил девку, боясь лишний раз вдохнуть — его сердце выстукивало ритмы джаза, отказываясь работать, как обычно. Деваха, не веря неожиданному счастью, подскочила и, схватив остатки одежды, рванула, что было сил прочь. Егор, скинув остатки энергии в очухавшегося было Сивого, отошёл в сторону, чувствуя дикую усталость.

Только что полные сил и желаний крутые пацаны валялись без сил, вздыхая и охая, как сердечники со стажем, потеряв всякий интерес к жизни в любых её проявлениях.

— Круто! — восхитился Корень. — Научишь? Раз-раз и все в ауте! Как ты это сделал?

— Потом расскажу, — тяжело дыша, слабо отмахнулся Егор. — Очень надеюсь, что это нам не пригодится.

— Ещё как пригодится, — с воодушевлением поддержала пацана Алина. — Мы же сейчас человека спасли, понимаешь? Никто не мог этого сделать, а мы… точнее ты, Егор, это сделал! Мы теперь…

— Что теперь? Народную дружину организуем? — вмешался Михалыч, в голосе которого не слышалось ни капли восхищения подвигом Егора. — Оно нам надо? Нам бы найти того, кто скажет, что дальше делать? Если у кого-то в одном месте свербит, давай, вперёд, а я за свою жизнь уже с этим дерьмом наборолся — пора и отдохнуть, раз помер. Весь мир не переделаешь!

— Как вы можете так говорить? — возмутилась Алина. — Если бы мне кто тогда помог вот так, я бы сейчас…

— Ты бы сейчас нашла ещё сотню способов отправить себя на тот свет, — не стал ждать окончания выговора Михалыч. — Думаешь, ты такая одна? Ошибаешься, девочка! Только её из петли достанешь, она топиться надумает, спасут её, вены режет! Если у тебя в башке только один способ решения всех проблем, ты и будешь всякий раз именно так избавляться от них, и никто тебя не спасёт!

— Хам! — обиделась Алина. — Сам дурак!

— Может, уйдём отсюда? — прервал их ссору Егор. — Надоело смотреть на эти рожи, если честно! Хочется к людям, к свету. И Михалыч прав — нам нужно найти того, кто всё знает, так что топаем к людям, а там, как получится.

— Клёвый план, мне нравится и, главное, думать не нужно. Прямо как у Колобка — катишься себе по дорожке и решаешь проблемы по мере их прихода. Эх, блин, сейчас бы курнуть для куража, — пацан, закрыв глаза, втянул воздух носом, словно и в самом деле затягивался косячком. — Нет, не получается. Думал, тут чудеса бывают, представишь что-то, оно и получается.

— Ага, рай для наркоманов, — подколола Алина. — Не хватало нам ещё обкуренного в компании.

— А я в компанию к истеричкам не набиваюсь, — обиделся Корень, — можем хоть сейчас разбежаться в разные стороны. Что молчишь? Давай, решай, ты же у нас умная.

— Ну, и вали, торчок противный, — лицо Алины скривилось от нескрываемой ненависти, — велика потеря! Да от таких, как ты одни проблемы, сами не живёте и другим жить не даёте! От вас в школе проходу нет, за каждым углом дурь малышам впариваете, подсаживаете на наркоту с малых лет. Ненавижу! Убивала бы таких, как ты!

— Ну, давай, убивай! Спроси у своего другана, как людей валить и убивай! Вот он я, не убегаю, даже сопротивляться не буду, только я уже сдох, и ты, кстати, тоже. И я никому дурь не толкал!

Алина, отвернувшись, замолчала, всем видом показывая, что ей гордость не позволяет спорить с таким, как Корень. А тот стоял, сжав кулаки, готовый напасть или отбиваться, в зависимости от дальнейшего развития событий. Егор махнул рукой и пошёл прочь, не оглядываясь. За ним потянулся Михалыч, на ходу поправляя портупею. Алина с Корнем постояли, наблюдая, как удаляются их друзья по несчастью, затем практически одновременно кинулись следом, перегоняя друг друга. Одному дома хорошо, а в незнакомом месте страшно и неуютно, тут любой случайный попутчик в помощь будет.