Экстренное погружение

Сергей Зверев, 2011

С российской арктической буровой установки поступил сигнал бедствия, а затем связь с ней прекратилась. На помощь бурильщикам отправляется подводная лодка. Одному из членов ее команды – майору Дроздову – поручено разобраться с ЧП на месте. Буровая установка – объект особой важности. Полярники, по всей видимости, добыли образцы грунта, доказывающие, что на шельфе есть нефть. А эта информация попадает под гриф «Совершенно секретно» и автоматически становится объектом охоты зарубежных спецслужб. Худшие предположения Дроздова подтверждаются – трагедия произошла по чьему-то злому умыслу. Но кто совершил теракт? Злоумышленника надо как можно скорее вычислить и обезвредить…

15

Достигнув двухсотметровой отметки, «Гепард» все еще продолжал погружаться. В этот момент на центральном появился коренастый матрос. Дроздов окинул его взглядом. Был он среднего роста, с широкими плечами и тяжелыми кистями рук, вытянутых по швам синей робы, синий берет блином сползал к тонким бровям. В одной руке матрос держал инструментальную сумку, в другой — пакет с лампочками корпорации «Нанопыль».

— Мать вашу, вы что тут надумали? — выругался он, словно бы обращаясь к разбитой лампочке над графопостроителем, которую тут же принялся заменять. — За каким чертом мы лезем на глубину? Помяните мое слово, добром это не кончится…

Дроздов напрягся. Он не ожидал подобной выходки со стороны простого матроса.

— Заткнись, Рукавишников. — Странно, но в голосе Грубозабойщикова не было укора; видимо, он был благодарен матросу за целительное воздействие шутки. В насыщенную тревогой атмосферу центрального поста он действительно словно бы внес струю свежего воздуха. — А не то то же самое произойдет с тобой… Держимся, Николай? — обратился командир к вахтенному.

Тот поднял палец и улыбнулся. Грубозабойщиков кивнул и, повернув к себе микрофон, спокойно проговорил:

— Говорит капитан. Доложить о повреждениях.

Тотчас ожил динамик на переборке.

— Докладывает трюмный… — Этот отсек находился как раз над машинным отделением. — Удар пришелся по обшивке в 13-м секторе. Сидим со свечами, кое-что вышло из строя. Но крыша вроде цела.

— Спасибо, Александр. Справитесь?

— Конечно!

Грубозабойщиков включил другой тумблер.

— Кормовой отсек?

— Разве нас не оторвало? — осторожно осведомился чей-то голос.

— Пока еще нет, — заверил Грубозабойщиков. — Есть что доложить, Виктор?

— Все в порядке. Только придется тащить обратно кучу грязного белья.

— Похоже, кто-то обгадился?

— Да есть тут один… — уклончиво прохрипел микрофон.

Грубозабойщиков улыбнулся и отключился. Лицо его оставалось бесстрастным, ни одной капли пота. Сам же Дроздов не отказался бы от махрового полотенца.

— Не повезло, — объяснил командир. — Надо же, как совпало: подводный хребет, которого не должно было быть, температурный перепад, где никто не мог его ожидать, и лед, который тоже подвернулся не вовремя. Не говоря уж о мутной воде, будь она неладна. Теперь надо совершить несколько кругов, обследовать полынью, учесть дрейф, ну и дадим побольше света перед новой попыткой.

Минут десять на глубине пятьдесят метров Грубозабойщиков манипулировал винтами и рулями, пока наконец не изучил очертания полыньи и не нанес их на экран. Потом приказал потихоньку всплывать.

— Тридцать метров, — начал счет офицер по погружению. — Двадцать пять…

— Толстый лед, — завел свою песню Симонов. — Толстый…

«Гепард», словно нехотя, продолжал подъем. Дроздов окончательно решил, что в следующий раз, направляясь в центральный, прихватит с собой полотенце.

— Если мы неправильно учли скорость дрейфа, — заметил Грубозабойщиков, — треснемся еще раз… — Он обернулся к Рукавишникову, который все еще возился с приборами. — На твоем месте я бы повременил, Сергей. Побереги лампочки.

— Двадцать метров, — доложил вахтенный. Его ровный голос абсолютно не соответствовал мрачному выражению лица.

— Видимость улучшается, — внезапно произнес Тяжкороб. — Смотрите…

На экране отчетливо обрисовался верхний край рубки — вода стала не такой мутной. И тут в десятке метров совершенно неожиданно показалась громадная бесформенная ледяная скала.

В балластные хлынула вода. Вахтенному не требовалось никаких приказаний. Если бы лодка продолжала, как в первый раз, всплывать, попав в слои воды иной плотности, они бы опять подпрыгнули вверх; между тем второй удар мог оказаться роковым.

— Семнадцать метров, — доложил офицер по погружению. — Подъем прекращается… — Шум воды, заполняющей цистерны, постепенно затих. — Останавливаемся…

— Шестнадцать…

— Удерживать лодку на этой глубине, — Грубозабойщиков бросил взгляд на экран. — Мы заметно дрейфуем в сторону полыньи… Надеюсь…

— Я тоже, — отозвался Тяжкороб. — Между рубкой и этим проклятым сталактитом зазор не больше двух метров.

— Маловато, — согласился Грубозабойщиков. — Симонов?

— Секунду, товарищ капитан. Не могу разобрать… Нет, понятно, — в его голосе наконец-то прорвалось волнение. — Тонкий лед!

Командир среагировал как автомат. «Стоп всплытие! Задний ход! На глубину!» Дроздов посмотрел на экран. Наискось через весь экран медленно плыла вертикальная стена льда, серым облаком заслонившая чистую воду.

— Теперь потихоньку, — сказал Грубозабойщиков. — Не торопись… Держите камеру на этой ледяной стене, потом разворот вверх.

Снова загудели насосы, откачивающие воду. Ледяная стена метрах в трех от лодки неторопливо проплыла вниз.

— Пятнадцать метров, — доложил офицер по погружению. — Четырнадцать…

— Не погоняйте, — вмешался Грубозабойщиков. — Нас больше не сносит.

— Тринадцать… — Насосы замерли, вода перестала поступать в емкости. — Двенадцать…

«Гепард» застыл, как парящий в воздухе дирижабль. Камера подняла объектив кверху, и теперь отчетливо различалась верхушка рубки и плывущая ему навстречу корка льда. Вновь забурлила вода, наполняя цистерны, рубка почти без толчка соприкоснулась со льдиной, и «Гепард» застыл в неподвижности.

— Отличная работа, — похвалил Грубозабойщиков командира поста погружения. — Теперь только слегка толкнуть плечиком. Нас сносит?

— Курс постоянный.

Грубозабойщиков кивнул. Заработали насосы, теперь уже вытесняя воду из цистерн, облегчая корабль. Время шло, вода вытекала, но ничего не происходило.

Грубозабойщиков подошел к пульту глубины и принялся изучать приборы. Дроздов с опаской ожидал, что он предпримет дальше.

— Достаточно, — сказал командир. — Иначе взлетим как воздушный шарик. Лед толще, чем мы рассчитывали. Похоже, нужен толчок. Притопи лодку примерно до двадцати метров, потом дай пузырь как следует в цистерны — и у нас все получится.

Кондиционеры перестали работать. Воздух, а вернее, то, что от него осталось, казался Дроздову густым и горячим. Он осторожно повел глазами по сторонам и убедился, что и все другие заметно страдают от недостатка воздуха, — все, кроме Грубозабойщикова. Майору оставалось только надеяться, что командир лодки помнит, во что обошлось строительство «Гепарда»: что-то около полумиллиарда. Долларов, конечно… Или пятнадцать миллиардов рублей. 15 тысяч человек могли бы за эти деньги получить где-нибудь в провинции по однокомнатной квартире. Целый город.

Тяжкороб сощурил глаза, пряча отчетливую тревогу, даже непрошибаемый Рукавишников застыл, потирая смахивающей на лопату ладонью свой выскобленный до синевы подбородок. В мертвой тишине, наступившей после слов Грубозабойщикова, раздался громкий скрежет, потом все перекрыл шум хлынувшей в цистерны воды.

Все впились глазами в экран. Вода лилась в цистерны, зазор между рубкой и льдиной расширялся. Сдерживая скорость погружения, медленно заработали насосы. По мере того, как они опускались ниже, конус света на льдине от палубного фонаря бледнел и расплывался, потом он застыл, не увеличиваясь и не уменьшаясь. Погружение прекратилось.

— Пора! — скомандовал Грубозабойщиков. — Пока нас снова не отнесло течением.

Послышалось оглушительное шипение сжатого воздуха, вытесняющего из цистерн воду. «Гепард» словно нехотя стал подвсплывать; на экране было видно, как световое пятно на льдине постепенно делается все меньше и ярче.

— Дать пузыря, — приказал Грубозабойщиков.

Готовясь к удару, Дроздов напряг мышцы, одной рукой уцепился за столик, а другой — за вентиль над головой. Лед, видимый на экране, ринулся вниз, навстречу им. Внезапно изображение запрыгало, заплясало, «Гепард» вздрогнул, завибрировал всем корпусом, несколько лампочек погасли, изображение на экране дернулось, пропало, появилось снова — рубка все еще находилась подо льдом. Потом «Гепард» судорожно взбрыкнул, накренился, палуба надавила на подошвы, как скоростной лифт при подъеме. Рубка пропала, весь экран заволокла темно-серая муть. Голосом, в котором все еще чувствовалось напряжение, командир поста погружения твердил:

— Десять метров! Десять метров!.. Мы пробились.

— Что и требовалось доказать, — негромко произнес Грубозабойщиков. — Немного терпения — и дело в шляпе.

Дроздов взглянул на этого пухленького, светловолосого коротышку с добродушным лицом — и в сотый раз удивился тому, как редко железные люди внешне похожи на самих себя.

Перестав изображать из себя героя, он достал носовой платок, вытер лицо.

— Теперь можно и погулять по льду. Давайте-ка убедимся, что держимся прочно.

Добавив еще сжатого воздуха в цистерны, офицер по погружению заявил:

— Теперь никуда не денемся, товарищ командир.

— Поднять перископ.

Снова послышалось шипение. Длинная сверкающая труба выдвинулась из колодца.

Даже не отогнув складывающиеся рукоятки, Грубозабойщиков взглянул в окуляр и выпрямился.

— Как там наверху? Прохладно?

Грубозабойщиков кивнул.

— Ничего не видно. Должно быть, пленка воды на линзах тут же замерзла… — Он снова повернулся к вахтенному: — На десяти прочно?

— На все сто!

— Ну, и прекрасно. — Грубозабойщиков взглянул на боцмана, надевавшего тяжелый овчинный тулуп. — Как насчет прогуляться, Эдик?

— Сейчас, товарищ командир… — Эдуард Тверской застегнул тулуп и добавил: — Только немного уберусь на мостике.

— Зачем? — возразил Грубозабойщиков. — Лед слишком толст; скорее всего, он развалился на крупные куски и свалился в воду.

В ушах закололо от перепада давления — открыли люк. Щелкнул еще один фиксатор, и они услышали голос боцмана в переговорной трубе:

— Наверху чисто.

— Поднять антенну, — скомандовал Грубозабойщиков. — Дмитрий, распорядись, чтобы радисты включили передатчик. Пусть стучат, пока пальцы не отвалятся… Мы останемся здесь, пока не подберем всех с буровой.

— Если на ней кто-нибудь уцелел, — бросил Дроздов.

— В том-то и дело, — согласился Грубозабойщиков, не решаясь взглянуть майору в глаза.