VHS, или Квадратный компакт-диск

Сергей Жебаленко, 2023

Сюжетных линий три. Первая начинается с больницы, где приходит в себя взрослый мужчина, частично потерявший память. Время действия 1970 год.Второй герой – Феликс Мудрицкий, автомобильный телевизионный журналист, который зарабатывает рекламой. Время действия – 2000 год. Третья – попытка художественного осмысления того времени, которое можно назвать «война на Донбассе 2014-2017 годов». Связующим звеном всех трёх линий являются главы-вставки, которые переплетают между собой разные персоналии романа.

Глава 7 Попытка встать

Весна, 1972 год. Сон о трамвае на лыжах

Удивительная штука — реальность!

Самое невероятное случилось однажды поутру, когда я проснулся-выспался, а сестра, та самая «оч-чень медицинская и очень рыжая» сестра Вера, как раз возилась с моими проводами-трубочками. Она меня, наверное, и разбудила.

Мне захотелось встать!

И на фиг бы оно мне было нужно — «захотелось встать»?

Лучше бы мне этого было не делать…

Впрочем, какая разница… когда-то ведь все равно пришлось бы…

С одной стороны, как сказал тот мужчина из кинотеатра — Георгий Павлович — всё уже произошло, всё уже случилось. А уж, коль случилось, то с чего копья-то ломать?

И, с другой стороны, я ведь все равно когда-нибудь встал бы с постели и посмотрел бы на себя в зеркало…

— Я хочу встать, — сказал я отчетливо и громко, чем несказанно удивил Веру.

Она оглянулась на дверь.

Произнес я это не тоном вопроса, а едва ли не в приказном порядке. И это я умею, спасибо армейской выучке и, как это когда-то говорилось: «благодаря долгой работе на руководящих должностях».

Я откинул с груди одеяло и требовательно приподнял над постелью правую руку — да, похудел я изрядно. И Вера, продолжая «несказанно удивляться», словно под гипнозом, покорно обошла кровать, что-то положила на тумбочку, чтобы освободить руки, помогла мне сесть и опустила мои тощие ноги на пол.

И тут мы оба кое-что поняли.

Я, например, сообразил, что силёнок у меня нет на столько, что даже одеяло с груди я откинул всего лишь до пояса, а ноги мои опустились на пол фактически без моего участия, а исключительно с ее помощью. И они показались мне такими худыми (и от того такими несоразмерно длинными), что я закономерно удивился: как это я сумел похудеть до такой «тощей степени».

И это всего за несколько дней?

То, что пальцы на руках стали также худыми и длинными, я заметил еще раньше, но… как-то не задумывался. И чем дальше развивались события по моему «вставанию с кровати», тем явственнее формировалось в мозгу чувство, что ожидает меня впереди нечто совершенно неожиданное (какая интересная тавтология — «ожидало неожиданное»).

Я сидел на кровати и с удивлением разглядывал свои острые колени и длинные тощие ноги. Сколько же я тут в действительности-то пролежал? И руки настолько истощали, что пальцы показались мне, повторяю, несоразмерно длинными. Так же, насколько я помню, рассматривал свое синее тело-аватар тот самый десантник из одноименного джеймскамероновского фильма.

А еще — мои тапочки, размера, так приблизительно, сорок четвертого — сорок пятого.

Впрочем, почему мои? Это ведь казенные тапочки! Откуда у меня могли бы взяться подобные — клеёнчатые и к тому же настолько потрепанные? Так вот, эти тапочки вначале показались мне великоватыми, но мои ступни — длинные худющие, словно два скелетных фрагмента — вошли вовнутрь, как говорят механики, без зазоров, и я почувствовал холод и крайнюю неуютность этих жестких больничных тапок.

Вера, в свою очередь, тоже вдруг поняла, что делает некую, с точки зрения медицины, непозволительную глупость.

— Что значит, я хочу встать? — вдруг опомнилась она. — А ну-ка немедля в постель!

Но было уже поздно, да и я был настроен более чем решительно.

— Держи крепко, — приказал я.

И она опять безропотно подчинилась.

Я оперся на ее руку, медленно встал, также медленно и осторожно выпрямил позвоночник и, наконец, смело сделал два шага вперед.

По крайней мере, мне это так показалось — смело!

…да еще и — целых два шага!

…а на самом деле это были два коротких шаркнувших движения.

Но и этих двух коротких трясущихся шажков оказалось достаточно, чтобы в большом зеркале на стене у входной двери появилось наше отражение.

И от неожиданности я даже замер на месте:

— рядом с рыжей медицинской сестрой

— опираясь на ее плечо

— стоял в полосатой больничной пижаме

— высокий бледный тощий и сутулый

— с короткими взъерошенными черными волосами

…молодой парень лет шестнадцати-семнадцати…

Бред какой-то, подумал я, и, едва не потерял равновесие. Сделал еще полшага по направлению к картинке, и юноша в зеркале качнулся в унисон со мной и также шаркнул ногой мне навстречу. Я от удивления поднял бровь (левую, я это отчетливо помню, и я это умею делать и иногда применяю в разговоре с собеседником), а у юноши поползла вверх зеркальная правая.

И тут я «поймал вертолет».

Нет, закружилась не голова, закружилась комната.

По моим ощущениям:

— я продолжал стоять на ногах, пусть не твердо, но всё же стоял;

— я опирался всем своим предплечьем на плечо медсестры (и она, к слову, оказалась куда ниже меня ростом);

…и смотрел в зеркало…

Но неожиданно и само это зеркало, и стена, на которой оно висело, и входная дверь — всё вдруг одновременно качнулось из стороны в сторону. Потом комната наклонилась с еще чуть большей амплитудой, и спустя мгновение вся картинка стремительно метнулась вверх, а мне навстречу прямо к лицу вздыбился деревянный крашеный пол. Последнее, что я помню — это перепуганное в зеркале девичье лицо и ногтями впившаяся мне в предплечье женская пухлая рука.

И — удар по носу.

И следом — дикая боль в голове…

И дальше — абсолютная тишина.

Когда я пришел в себя, то уже лежал в кровати.

Вера, взъерошенная и испуганная, трясущимися руками пыталась бутылочку со снотворным наркотиком приладить в держатель на стойке, но бутылочка эта не хотела входить в предназначенное ей место, и как раз потому, что Вера пыталась ее туда всунуть горлышком кверху, в то время как их туда обычно пристраивают горлышком вниз.

Ведь капельница «работает» именно так.

А Вера была взлохмачена от того, что уложила в постель меня, здоровенного, но беспомощного мужика — снова тавтология — без моей мужской помощи.

Здоровенного мужика?

А кто же тогда был тот парень?

…с ней в обнимку…

… там, в зеркале…

«Трамвайный» сон

Мне часто снятся сны не то чтобы странные, но… одного, скажем так, одного, некоего «странного» порядка.

Вот я вхожу в комнату, закрываю за собой дверь, но потом разворачиваюсь, чтобы вернуться обратно в эту же дверь, но возвращаюсь… совершенно в иное помещение, в другую комнату, а не в ту, из которой вышел секунду назад.

А недавно я ехал в трамвае.

Трамвай был очень странный. Вместо колёс у него были лыжи, и для того чтобы удержать вагон на рельсах, всем пассажирам приходилось прилагать неимоверные усилия, чтобы сохранять равновесие. Только благодаря как раз усилиям пассажиров трамвай и мог удержаться на рельсах.

При этом народу в вагоне было немного. Водителя (или водительницу) трамвая не видно, кабина как обычно зашторена всевозможными рекламами и объявлениями, у передней двери на выход стояла молодая цыганка. Сидящие пассажиры — просто себе сидели на своих местах, и занятых мест было меньше половины вагона. А вот стоящие — они-то как раз и балансировали, пытаясь сохранять равновесие и, тем самым, удерживая платформу (да и весь трамвай) на рельсах… потому что, повторяю, вместо железных колес там внизу были… лыжи. А ведь удержать тяжелый трамвай на лыжах на рельсах — ох как трудно!

В какой-то момент я вспомнил, что я ж, блин, сел не на тот маршрут.

Я вышел на первой же остановке, при этом пассажирка у двери, мимо которой я прошел, посмотрела на меня так, словно я предал Родину, и трамвай, с усилиями оставшихся пассажиров, поехал дальше.

Я перешел трамвайные пути на другую сторону, сел в вагон обратного направления (в этом вагоне с колесами, слава богу, всё было в порядке), но он поехал вовсе не туда, откуда я приехал.

Совсем не туда.

Что может означать подобный сон?

Ответа я не смог найти ни в одном соннике и ни на одном сайте, где толковались сновидения.

А еще мне снятся лифты, которые ездят не только вверх и вниз, но и вправо, влево.

И — даже по диагонали.

Садишься, например, в лифт на первом этаже первого подъезда и нажимаешь кнопку седьмого этажа в четвертом подъезде… и — поехали!

А с некоторых пор я стал снова летать во сне (это в мои-то «пятьдесят с лишним»), но это вопрос другой, и ответ на него я знаю: летающий во сне — развивается, способен к обучению и тд. Словом, растёт — я это вычитал в каком-то «соннике».

…а вот лифты, двери и маршруты?

И еще этот трамвай на лыжах…