Излишне съедобная кассета VHS

Сергей Жебаленко, 2023

Сюжетных линий три. Первая начинается с больницы, где приходит в себя взрослый мужчина, частично потерявший память. Время действия 1970 год.Второй герой – Феликс Мудрицкий, автомобильный телевизионный журналист, который зарабатывает рекламой. Время действия – 2000 год. Третья – попытка художественного осмысления того времени, которое можно назвать «война на Донбассе 2014-2017 годов». Связующим звеном всех трёх линий являются главы-вставки, которые переплетают между собой разные персоналии романа.

Глава 3 Жовто-блакытный ДНР

Хроника войны, 2014 год

Эпиграф к персонажу:

— Андреев, так ты что, пацифист, что ли?

— Да, пацифист, а по гороскопу еще и Весы.

— Весы, это как? Ни рыба, ни мясо?

— Весы это равновесие.

— Какое там равновесие! Ни вашим, ни нашим.

— Весы это баланс.

— Какой баланс, Андреев! Ты — тряпка!

От: Александр Николаев[[e-mail]]

Отправлено: 25 июля 2014 г. 15:40

Кому: Сергею Андрееву, Донецк

Тема: Привет из Сибири

Серёга, все, что сейчас происходит у вас на Донбассе, да и у нас — это страшно и несправедливо. Но хочу обратиться к тебе с предложением и просить тебя вести дневник собственных впечатлений и эмоций. Записки очевидца — это важно для будущего. Пиши, старик, обязательно пиши. Моя мама похоронена в Краматорске, у меня там родная сестра, а муж ее на заработках тут, в Новосибирске. Мы, с нашими сибирскими хохлами попервой за головы схватились и не понимаем, когда нас так сумели «развести» и разделить. В моих жилах течет польско-хохлятская кровь… У меня жена-красавица чистокровная полтавчанка Степюк. Пиши, старик, обязательно пиши.

Александр Николаев, Новосибирск.

Саша, привет!

Мы, похоже, одинаково думаем, потому что я совсем недавно пришел к той же мысли, но форму этих самых «дневников», я себе как-то не сумел придумать. Еще из юности сидит в голове штамп, что, мол, дневники пишут (писали в XIX веке) только девушки, вздыхающие (вздыхавшие) в лунной ночи, возведя глаза кверху, и опускали их только для того, чтобы видеть, куда они свои буквы и мысли пишут. И твое письмо — словно ответ на этот мой вопрос.

Быть может, и правда? Вот тебе и та самая форма…

Я с удовольствием буду тебе писать, рассказывая, что тут у нас и как, и, думается мне, что буду делать это достаточно откровенно, поскольку мы с тобой (по большому-то счету) малознакомые друг с другом люди, хотя когда-то и учились в одном инженерном институте. Это — как раз тот момент абстрагирования от сиюминутности, когда начинаешь думать и писать для потомков (эко завернул я, а?).

И один из моих первых материалов, который я собирался выложить на Facebook (или ещё куда-нибудь выложить, хотя на самом-то деле я не являюсь активным пользователем никаких социальных сетей, хотя аккаунты имею почти везде, где только можно придумать), начинался именно так: «Жовто-блакытный ДНР».

Сергей Андреев подумал всего несколько секунд, потом опустил глаза на клавиатуру и набрал первую строчку:

«Я не за тех и не за этих.

Мне не очень приятно осознавать себя гражданином той банановой республики, куда к жирному чернозему и залежам сланцевого природного газа тянет свои тощие ручонки дядюшка Сэм. Поэтому ни порошенки с яценюками и турчиновыми, ни всяческие правые секторы с ударами и батькивщинами мне аж никак не друзья.

С другой стороны, мне не нравится, что от порошенков и яценюков меня оберегают бандюки Януковича с их налетами на приватбанки, на автомобильные и ювелирные предприятии, с их так называемыми отжимами имущества, и в том числе даже автомобилей, у простых мирных граждан».

Андреев написал эти три абзаца и понял, что если дальше он продолжит в том же духе, то его однозначно прихлопнут либо те, либо другие, вопрос времени. Поэтому решил, что напишет статью как раз наоборот: о том, насколько безмерно он любит Петра Алексеевича и — одновременно — Владимира Владимировича. Тогда, быть может, наоборот — и эти решат, что «я за наших», и те решат, что «я за наших».

И Андреев ещё чуть-чуть поближе подвинул к себе клавиатуру:

«А если серьезно, то я (как раз серьезно) и решил разобраться в вопросе, что донецкому человеку хорошо от тех, и чего (в случае чего) ему отломится от этих?».

Андреев подумал и убил все, выше написанное.

И начал сначала:

«Когда Путин так изящно, всего с двумя убитыми и двумя ранеными, отломил себе Крым, то донецкий люд и выстроился в колонну по четверо на тот самый референдум, где принимались заявления по поводу приема их в российские граждане. По разным оценкам на этот самый референдум и пришли разные количества людей.

По оценкам укров — всего 36-40%, а россияне и пророссияне на всех своих СМИ говорили не о том, сколько людей пришло голосовать, а о том, что ИЗ ПРИШЕДШИХ — целые 80% отдали свои голоса в пользу отхода Донбасса к России.

К слову, брат моей жены Игорь тоже ходил на референдум, но как раз для того, чтобы… отдать свой голос за Украину.

Я ему говорю:

— Игорь, ты сам-то хоть понял, что сделал? Ты сходил утром на агитпункт, увидел эту почти километровую очередь и вернулся домой, чтобы вечером все равно пойти туда же, стать в эту же самую, правда уже «всего» многосотметровую, очередь, дождаться момента истины и поставить галочку напротив слова «Украина», попав в оставшиеся 20% статистики?

Отвечает:

— Да!

— А не проще ли было туда вообще не ходить, как это как раз и сделали те, кто НЕ ХОТЕЛ БЫ отделения Донбасса к России?

— Я таким образом выразил свою волю.

Я лишь развел руками:

— Нэмае вопросiв, як кажут у нас на Донбасщинi, — ответил я, потому что во всей Украине в таких случаях говорят: «нэма пытань».

Так вот, о донецких массах.

Когда они увидели торжество русских в Крыму, они и выразили свои чаяния и надежды на том самом референдуме — мол, хотим точно так же и однозначно — в Россию! Но когда начались (на тот момент — еще только кое-где, местами) боевые действия, когда даже не рядом с тобой, а в далеком Славянске (и в Семёновке) полыхнула стрельба, и пока только из стрелкового оружия, то 80% из тех, кто голосовал за Россию, сказали:

— Не-е, такою ценой мы в Россию не хотим, мы хотим остаться в родёмой Украине, абы только б мир был бы.

Да поздно.

На сегодняшний день уже и Славянск с Краматорском порушены, и Луганск с Донецком под прицелом градов и прочих украинских реактивных минометов, и чем всё это закончится — пока неясно.

И что касается вопроса, «где русскому крестьянину хорошо», то ответ, с точки зрения дончанина, хоть краешком глаза повидавшего войну, звучит так — та бог с ними со всеми, и с Украиной и с Порошенками, лишь бы не стреляли. Лишь бы не бомбили. И чтобы была возможность выходить из дома без риска для жизни или своего кошелька.

А будет на улицах демократия по дядюшке Сэму или новый КПСС…

Да какая хрен разница!

Лишь бы, повторюсь, не стреляли…

25.07.2014 г.»

Андреев еще раз перечитал написанное, нажал кнопочку «отправить» и опустил крышку ноутбука.