Скромница для злодея

Сара Маклейн, 2018

Доброта, скромность – к несчастью, при помощи этих качеств девушке не найти себе мужа в лондонском свете, в чем леди Фелисити Фэрклот убедилась на личном горьком опыте. И потому, когда таинственный незнакомец, под покровом ночи пробравшийся в ее спальню, предлагает помочь ей сделать блестящую партию, она соглашается. У ее загадочного покровителя нет ничего, кроме темного прошлого, огромных денег, мрачного прозвища «Дьявол» и жажды мести в душе. И именно в орудие своей мести он намерен превратить Фелисити. Однако чем ближе к удачному завершению его коварный план, тем яснее становится Дьяволу: простодушная скромница, сама того не ведая, пробудила в его сердце чувства, которые он считал давно утраченными…

Глава первая

Настоящее время

Май 1837 года

Дьявол стоял около Марвик-Хауса, в черной тени древнего вяза, наблюдая за своим ублюдком-братцем, находящимся внутри дома.

Из-за мерцания свечей и пестрых стекол силуэты находящихся в бальном зале искажались и сливались, превращая людей — аристократов и богатое мелкопоместное дворянство — в сплошную движущуюся массу, напоминавшую Дьяволу течение Темзы, когда вода то отступает, то струится, поблескивая разными оттенками и издавая вонь.

Безликие тела — мужчины в темных костюмах и женщины, чьи шелковые и атласные наряды отражали свет, — медленно сходились, едва в состоянии шевельнуться в толпе, вытягивали шеи и обмахивались веерами, разгоняя по застоявшемуся воздуху бального зала сплетни и догадки.

А в самом центре стоял человек, которого всем им так отчаянно хотелось увидеть — отшельник герцог Марвик, буквально сияющий, несмотря на то что титул получил совсем недавно, после смерти своего отца. После смерти их отца.

Нет, не отца. Самца-производителя.

И теперь новоиспеченный герцог, юный и красивый, вернулся в Лондон, как блудный сын.

Он был на голову выше остальных собравшихся. Светловолосый, с каменным лицом и янтарными глазами, какими могли похвастаться поколения герцогов Марвиков. Крепкий, здоровый и холостой — настоящая мечта дамочек из высшего общества.

И проклятие его мужчин.

Дьявол представлял себе вульгарные шепотки, летавшие по бальному залу:

«Почему такой выдающийся человек вел себя как отшельник?»

«Кому какое дело, если он герцог?»

«Ты думаешь, слухи правдивы?»

«Кому какое дело, если он герцог?»

«Почему он никогда не приезжал в город?»

«Кому какое дело, если он герцог?»

«А что, если он и правда сумасшедший, как говорят?»

«Кому какое дело, если он герцог?»

«Я слышала, он хочет наследника».

Именно это и выманило Дьявола из темноты.

Двадцать лет назад, когда они были тремя братьями по оружию, они заключили соглашение. И хотя с тех пор произошло много всякого, одно оставалось священным и незыблемым: никто не изменяет условия соглашения с Дьяволом.

Во всяком случае, оставаясь безнаказанным.

Так что Дьявол с бесконечным терпением ждал в саду лондонской резиденции, принадлежавшей поколениям герцогов Марвиков, появления третьего участника соглашения. Прошли десятилетия с тех пор, как они с братом Уитом (вместе их называли в гнусных закоулках Лондона Бесперчаточниками) виделись с герцогом. Десятилетия с тех пор, как они глухой ночью бежали из загородной резиденции герцога, оставив позади тайны и грехи, чтобы создать свое собственное королевство, полное тайн и грехов совсем другого сорта.

Но двумя неделями ранее в самые знаменитые дома Лондона (с самыми почтенными именами) были доставлены приглашения, а в Марвик-Хаус прибыли слуги, вооруженные до зубов щетками и воском, утюгами и веревками для просушивания белья. Неделей ранее туда доставили множество ящиков — свечи и скатерти, картофель и портвейн, а также с полдюжины кушеток для огромного бального зала Марвик-Хауса, каждую из которых сейчас украшали юбки самых достойных леди Лондона.

Три дня назад в главную контору Бесперчаточников в Ковент-Гардене принесли «Лондон Ньюс», и там, на четвертой странице, крупный заголовок, напечатанный чернейшими чернилами, гласил: «Таинственный Марвик собрался жениться?»

Дьявол аккуратно сложил газету и оставил ее на столе Уита. А когда на следующее утро вернулся на свое рабочее место, газета была ножом пришпилена к дубовой поверхности.

Так все и решилось.

Их брат, герцог, вернулся, появился без предупреждения в месте, предназначенном для лучших людей, но заполненном худшими из них, на земле, унаследованной им в тот момент, когда он заявил свои права на титул, в городе, который они давно сделали своим, — и поступив так, он проявил свою алчность.

Но алчность — в этом месте, на этой земле — запрещена. Поэтому Дьявол ждал и наблюдал.

После долгих минут ожидания воздух заколебался, и подле его локтя появился Уит, молчаливый и беспощадный, как целое воинское подразделение. Это было весьма кстати, поскольку начиналось не что иное, как война.

— Как раз вовремя, — негромко произнес Дьявол.

Бурчанье.

— Герцогу нужна невеста?

Кивок в темноте.

— И наследники?

Молчание. Не от незнания — гневное.

Дьявол смотрел, как их ублюдочный братец продвигается в толпе, направляясь в дальний конец бального зала, откуда в недра дома тянулся темный коридор. Настала его очередь кивнуть.

— Мы покончим с этим раньше, чем оно начнется. — Он прикоснулся к своей трости черного дерева. Потертый от времени набалдашник в виде серебряной львиной гривы безупречно лег в ладонь. — Войдем и выйдем, нанеся такой ущерб, чтобы он не мог последовать за нами.

Уит кивнул, но не произнес вслух того, о чем оба они думали — что человек, которого Лондон называл Робертом, герцогом Марвиком и которого они когда-то знали как мальчишку Эвана, на самом деле дикий зверь. Он — единственный на свете, кто однажды едва не взял над ними верх. Но это случилось давно, до того, как Дьявол и Уит стали Бесперчаточниками, королями Ковент-Гардена, и научились владеть оружием с точностью, сравнимой только с их угрозами.

Сегодня они покажут ему, что Лондон — их сфера влияния, и вернут его обратно в деревню. Для этого им всего лишь нужно попасть внутрь и напомнить ему об обещании, данном ими много лет назад.

Герцог Марвик не произведет на свет наследников.

— Хорошей охоты, — буркнул Уит, от долгого молчания его голос звучал хрипло.

— Хорошей охоты, — отозвался Дьявол, и оба безмолвно шагнули в тень под длинными балконами, зная: чтобы их не заметили, действовать нужно быстро.

Дьявол с грациозным изяществом взобрался на балкон, перепрыгнул через балюстраду и бесшумно приземлился в темноте. Уит последовал за ним. Они подошли к двери, зная, что оранжерея будет заперта и недоступна для гостей, а значит, окажется идеальным входом в дом. Бесперчаточники надели официальные костюмы, чтобы сливаться с толпой до тех пор, пока не найдут герцога и не нанесут свой удар.

Марвик будет не первым и не последним аристократом, который понесет заслуженное наказание от рук Бесперчаточников, но еще никогда Дьявол с Уитом не желали совершить это так сильно.

Едва рука Дьявола легла на дверную ручку, как та повернулась. Он мгновенно отдернул руку и попятился, сливаясь с темнотой. Уит спрыгнул с балкона и беззвучно приземлился на лужайке.

И тут появилась девушка.

Она торопливо закрыла за собой дверь и привалилась к ней спиной, словно стремилась не дать кому-то ворваться следом за ней.

Как ни странно, Дьяволу показалось, что эта задача ей вполне по силам.

Девушка была напряжена, она стояла, прижавшись головой к двери, ее длинная шея в лунном свете казалась невероятно бледной, грудь вздымалась. Затянутая в перчатку рука легла на спрятанную в тени обнаженную кожу над вырезом платья, словно незнакомка старалась таким образом выровнять дыхание. Годы наблюдений подсказывали Дьяволу, что движения ее не наигранны и естественны. Она не знает, что за ней наблюдают. Не знает, что не одна тут.

Ткань ее платья мерцала в лунном свете, но тут было слишком темно, чтобы понять, какого цвета платье. Возможно, голубое. Зеленое? Луна превращала его в серебряное в одном месте и в черное — в других.

Лунный свет. Казалось, что вся она окутана лунным светом.

Это странное впечатление возникло, когда девушка подошла к каменной балюстраде, и на какую-то безумную долю секунды Дьяволу вдруг захотелось шагнуть в световое пятно и рассмотреть ее повнимательнее.

Разумеется, это было до того, как он услышал негромкую, нежную трель соловья — Уит его предостерегал. Напоминал об их плане, к которому девушка не имела ни малейшего отношения. Разве только мешала его осуществлению.

Она не знала, что птица вовсе не птица, и подняла лицо к небесам, положив руки на каменные перила и длинно выдохнув. Плечи ее при этом расслабились, словно она позволила себе перестать обороняться.

Ее кто-то преследовал.

Какое-то очень неприятное чувство пронзило Дьявола при мысли, что она сбежала в темную комнату, а оттуда на еще более темный балкон, где поджидал мужчина, который мог оказаться хуже всего того, что ждало ее в доме. И тут, словно выстрел в темноте, раздался ее смех. Дьявол застыл, мускулы на плечах напряглись, пальцы крепче вцепились в серебряный набалдашник трости.

Потребовалась вся его сила воли, чтобы не подойти к ней. Он заставил себя вспомнить, что он долгие годы таился в засаде, дожидаясь этого момента — так долго, что едва мог припомнить время, когда не был готов к сражению с братом.

И он не собирался позволить женщине сбить его с курса. У него даже не получалось как следует разглядеть ее, и все-таки он не мог отвести от нее глаз.

— Кто-то должен им сказать, какие они ужасные, — произнесла она, обращаясь к небу. — Кто-то должен подойти прямо к Аманде Фейрфакс и сказать, что никто не верит, будто ее родинка настоящая. И кто-то должен сказать лорду Хейгину, что от него воняет духами и ему не помешает принять ванну. И я буду от души рада напомнить Джареду о том случае, когда он плюхнулся спиной в пруд на загородном приеме моей матери, и ему пришлось положиться на мою доброту и ждать, когда я незаметно принесу ему сухую одежду.

Она замолчала так надолго, что Дьявол подумал, будто ее речь в пустоту закончена.

Однако девушка вдруг выпалила:

— И неужели Наташа обязательно должна быть такой неприятной?

— И это все, на что вы способны?

Он сам себя потряс этими словами — сейчас было не самое подходящее время, чтобы обратиться к балаболке, солирующей на балконе.

Еще больше он потряс Уита, если, конечно, внезапный резкий вскрик соловья хоть что-то значил.

Но сильнее всего он потряс девушку.

Негромко пискнув от удивления, она круто повернулась к нему лицом, и рука ее метнулась к обнаженной коже над лифом. Какого цвета этот лиф? Лунный свет продолжал играть над ним злую шутку, не давая рассмотреть.

Она наклонила набок голову и прищурилась, глядя в темноту.

— Кто здесь?

— И никто из вас не смог найти для этой Наташи оскорбления лучше, чем неприятная?

Она сделала шаг в его сторону, затем явно передумала приближаться к странному мужчине, скрывающемуся в темноте, и остановилась.

— А как вы опишете Наташу Корквуд?

— Я ее не знаю, поэтому никак. Но учитывая, что вы в пух и прах разнесли гигиенические привычки Хейгина и припомнили Фолку, как он едва не опозорился в прошлом, наверняка эта леди Наташа заслуживает подобного же уровня изобретательности.

Она долгую минуту молча смотрела в темноту, взгляд ее сосредоточился на какой-то точке, находящейся поверх его левого плеча.

— Кто вы такой?

— Моя личность не имеет никакого значения.

— Учитывая, что вы стоите на темном балконе пустого помещения в доме герцога Марвика, мне кажется, что вы человек, имеющий весьма серьезное значение.

— Исходя из вашей логики, вы девушка, имеющая серьезное значение.

Ее смех, неожиданный и громкий, удивил их обоих. Она покачала головой.

— Мало кто с вами согласится.

— Меня редко интересует мнение других.

— В таком случае, вы не можете быть членом светского общества, — сухо отозвалась она, — поскольку среди них мнение других ценится на вес золота. Оно важнее всего на свете.

Да кто она такая?

— Почему вы пришли в оранжерею?

Незнакомка моргнула.

— Откуда вы знаете, что это оранжерея?

— Я давно сделал это своим бизнесом — все знать.

— О домах, которые вам не принадлежат?

«Когда-то этот дом почти стал моим». Он сдержался и не произнес это вслух.

— В это помещение никто не заходит. Почему зашли вы?

Она молча пожала плечом. Одним.

Дьявол нахмурился.

— Вы тут встречаетесь с мужчиной?

Ее глаза широко распахнулись.

— Прошу прощения?

— Темные балконы созданы для тайных свиданий.

— Мне об этом ничего не известно.

— О балконах? Или о тайных свиданиях? — Впрочем, какое ему дело?

— Честно говоря, ни о том ни о другом.

Ему не следовало бы испытывать такое удовлетворение от ее ответа.

Она продолжила:

— Вы поверите, что мне просто нравятся оранжереи?

— Не поверю, — ответил он. — Кроме того, эта оранжерея закрыта для доступа.

Девушка наклонила голову набок.

— Правда?

— В большинстве своем люди понимают, что в темные помещения доступ не разрешен.

Она махнула рукой.

— Я не очень умная. — В это он тоже не поверил. — Знаете, я могу задать вам тот же вопрос.

— Который? — Ему совсем не нравилось, как она вплетает в разговор их обоих, поворачивая его в нужном ей направлении.

— Вы здесь ради тайного свидания?

На один безумный миг перед его глазами вспыхнула картинка тайного свидания, какое они могли бы назначить друг другу на этом темном балконе в разгар лета. Того, что она могла бы позволить ему сделать, пока половина Лондона танцует и сплетничает, ни о чем не догадываясь.

Того, что он мог бы позволить ей сделать с ним.

Он представил, как усаживает ее на эту каменную балюстраду, открывает для себя шелковистость ее кожи, ее аромат. Узнает, какие звуки она издает в моменты наслаждения. Вздохнет ли она? Или громко закричит?

Он застыл. Эта девушка с совершенно обычным лицом и ничем не примечательным телом, разговаривающая сама с собой, была вовсе не из тех, соитие с которыми обычно представлял себе Дьявол. Что с ним происходит?

— Что ж, приму ваше молчание за согласие. И оставлю вас наедине с вашим свиданием, сэр. — Она зашагала по балкону, удаляясь от него.

Нужно было дать ей уйти.

Да только вместо этого он сказал ей вслед:

— Нет никакого тайного свидания.

Снова трель соловья. На этот раз короче и громче.

Уит был раздражен.

— Тогда зачем вы здесь? — спросила девушка.

— Возможно, по той же причине, что и вы, любовь моя.

Она презрительно хмыкнула.

— Мне трудно поверить, что вы — старая дева, которая скрылась в темноте после того, как над ней начали насмехаться те, кого она раньше считала друзьями.

Так. Он не ошибся. Ее и в самом деле преследовали.

— Вынужден согласиться, ничто из этого ко мне не подходит.

Незнакомка прислонилась к балюстраде.

— Выйдите на свет.

— Боюсь, этого я сделать не могу.

— Почему?

— Потому что я не должен тут находиться.

Она легко пожала плечом.

— Я тоже.

— Вы не должны находиться на балконе. Я не должен находиться на территории.

Ее губы округлились в букву О.

— Да кто вы такой?

Он проигнорировал вопрос.

— Почему вы старая дева? — Не то чтобы это имело значение.

— Потому что я не замужем.

Он с трудом подавил усмешку.

— Я заслужил такой ответ.

— Мой отец посоветовал бы вам более точно задавать вопросы.

— Кто ваш отец?

— А ваш кто?

Она не единственная упрямица, которую он встречал в своей жизни.

— У меня нет отца.

— У всех есть отец, — сказала она.

— Нет, если они не считают нужным это признавать, — произнес он со спокойствием, которого не ощущал. — Значит, возвращаемся к началу. Почему вы старая дева?

— Никто не хочет на мне жениться.

— Почему?

Правдивый ответ возник в ее голове мгновенно, но она предпочла дать другой.

— Я не… — Девушка замолчала, широко разведя руки, и он отдал бы все свое состояние, лишь бы услышать продолжение, в особенности когда она начала снова, загибая длинные, обтянутые перчаткой пальцы. — Засиделась в девках.

Она вовсе не кажется старой.

— Невзрачная.

Да, это ему в голову приходило, но вообще, ее нельзя назвать невзрачной. Вовсе нет. Собственно говоря, она прямая противоположность невзрачной девушке.

— Неинтересная.

Уж и вовсе неправда.

— Меня бросил герцог.

И это явно не вся правда.

— В этом и загвоздка?

— Верно, — сказала она. — Хотя это кажется несправедливым, потому что на самом деле герцог вообще не собирался на мне жениться.

— Почему нет?

— Он безумно любил свою жену.

— Это прискорбно.

Она отвернулась, снова вперив взгляд в небеса.

— Не для нее.

Дьяволу никогда в жизни ни к кому так не хотелось приблизиться. Но он остался в тени, прижавшись к стене и наблюдая за ней.

— Если вы не годитесь для замужества по всем этим причинам, то зачем попусту тратить свое время здесь?

Она коротко засмеялась, негромко и очаровательно.

— Вы что, не понимаете, сэр? Время любой незамужней женщины тратится с пользой рядом с холостым джентльменом.

— А, так вы не утратили надежды обрести мужа.

— Надежда цветет вечно, — сказала она.

Он едва не расхохотался, услышав этот сухой ответ. Едва.

— И каковы ваши успехи?

— Это сложно, поскольку у моей матери строгие требования к соискателю.

— Например?

— Сердцебиение.

Тут он действительно расхохотался хриплым смехом, чертовски поразив самого себя.

— С такими высокими стандартами неудивительно, что у вас столько сложностей.

Она усмехнулась, и ее зубы сверкнули белым в лунном свете.

— Я знаю, просто поразительно, что герцог Марвик не вылез из кожи вон, чтобы добраться до меня.

Напоминание о его собственной цели на этот вечер мгновенно отрезвило Дьявола.

— Так вы хотите заполучить Марвика?

«Только через мой разлагающийся труп».

Девушка махнула рукой.

— Моя мать хочет, так же как и все остальные матери в Лондоне.

— Говорят, он сумасшедший, — заметил Дьявол.

— Только потому, что люди не в состоянии понять, как человек может предпочесть жизнь вне светского общества.

Марвик жил вне общества только потому, что давным-давно дал обещание не жить в нем. Но этого Дьявол ей не сказал.

Вместо этого он произнес:

— Они едва успели взглянуть на него.

Ее усмешка сделалась презрительной.

— Они увидели его титул, сэр. И еще он красив, как грех. В конце концов, даже герцог-отшельник сделает свою жену герцогиней.

— Это нелепо.

— Это брачная ярмарка. — Она помолчала. — Но это ничего не значит. Я не гожусь для него.

— Почему? — Какая ему разница?

— Потому что я не гожусь для герцогов.

«Да почему нет, черт возьми?»

Он не задал этого вопроса, но незнакомка все равно на него ответила, небрежно, словно беседовала за чаепитием в комнате, заполненной дамами.

— Когда-то я думала, что могу подойти герцогу. — Она говорила это скорее для себя, чем для него. — Но потом… — Она пожала плечами. — Не знаю, что случилось. Полагаю, все это вместе. Невзрачная, неинтересная, стареющая, подпирающая стенки старая дева. — Девушка засмеялась, перечислив все это. — Полагаю, мне не следовало мешкать и тянуть время, думая, что я все же найду себе подходящего мужа. Ведь этого так и не произошло.

— А теперь?

— А теперь, — в ее голосе прозвучала обреченность, — моя мать ищет кого-нибудь с достаточно сильно бьющимся пульсом.

— А чего ищете вы?

Уитов соловей снова запел в темноте, и она ответила эхом этому звуку:

— Никто никогда не спрашивал меня об этом.

— А все-таки, — подтолкнул ее Дьявол, понимая, что не должен этого делать. Понимая, что должен оставить эту девушку тут, на балконе, предоставив ее будущему, каким бы оно ни было.

— Я… — Она посмотрела в сторону дома, в сторону темной оранжереи, и лежащего за ней коридора, и сверкающего огнями бального зала за ним. — Я хочу снова стать частью всего этого.

— Снова?

— Когда-то я… — начала она и осеклась. Покачала головой. — Не важно. У вас есть куда более важные дела.

— Есть, но так как я все равно не могу ими заниматься, пока вы тут, миледи, я охотно помогу вам разобраться со всем этим.

Она улыбнулась.

— А вы забавный.

— Ни один из знающих меня людей не согласился бы с вами.

Ее улыбка сделалась еще шире.

— Меня редко интересует мнение других.

Он услышал эхо своих собственных слов, сказанных чуть раньше.

— Ни на миг не поверю.

Она махнула рукой.

— Когда-то я была частью этого. Находилась в самом центре. Я была невероятно популярна. Все хотели со мной познакомиться.

— И что случилось?

Она снова развела руками — это движение уже становилось знакомым.

— Не знаю.

Он вскинул бровь.

— Не знаете, что заставило вас подпирать стенку?

— Не знаю, — негромко повторила она, в ее голосе звучали замешательство и печаль. — Я никогда даже близко не подходила к стенкам. А потом, в один прекрасный день… — она пожала плечами, — я именно там и очутилась. Как плющ. И когда вы спросили меня, чего я ищу…

Она была одинока. Дьявол хорошо знал, что такое одиночество.

— Вы хотите вернуться.

Незнакомка коротко, безнадежно рассмеялась.

— Никто никогда не возвращается. Во всяком случае, без брака на вечные времена.

Он кивнул.

— Герцог.

— Мама может мечтать.

— А вы?

— А я хочу вернуться. — Еще одна предупредительная трель от Уита, и девушка оглянулась. — Какой настойчивый соловей.

— Он раздражен.

Она склонила голову набок, ей явно было любопытно. Не дождавшись объяснений, незнакомка добавила:

— Так вы скажете мне, кто вы такой?

— Нет.

Она кивнула.

— Думаю, так лучше, ведь я вышла сюда только для того, чтобы минутку отдохнуть от надменных усмешек и ехидных замечаний. — Она указала рукой в сторону освещенного участка на дальней стороне балкона. — Я пойду туда и найду себе подходящее укромное местечко, а вы, если хотите, можете продолжать тут скрываться.

Он ничего не ответил, не зная, что тут можно сказать.

— Я никому не скажу, что видела вас, — добавила она.

— Вы меня не видели, — возразил он.

— Дополнительное преимущество, потому что это правда, — добавила она услужливо.

Снова соловей. Уит не доверяет ему в отношении этой девицы.

Вероятно, и не должен.

Незнакомка присела в неглубоком реверансе.

— Ну что ж, возвращайтесь к своим нечестивым делишкам.

Мышцы вокруг его губ непривычно натянулись. Улыбка. Он не мог вспомнить, когда улыбался в последний раз. Улыбку вызвала эта странная девушка, словно она была волшебницей.

Она ушла прежде, чем он успел ответить, ее юбки взметнулись и исчезли за углом, там, где был свет. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы не пойти за ней следом. Взглянуть на нее — на цвет ее волос, оттенок кожи, блеск глаз.

Он даже цвета ее платья не знал.

Вся сила воли, чтобы не пойти следом.

— Дьявол.

Собственное имя вернуло его в реальность. Он посмотрел на Уита, снова перемахнувшего через балюстраду и теперь стоявшего рядом с ним в тени.

— Сейчас же, — сказал Уит.

Пора было вернуться к плану. К человеку, которого он поклялся прикончить, если тот хотя бы одной ногой ступит в Лондон. Если когда-нибудь попытается предъявить права на однажды им украденное. Если хотя бы подумает о том, чтобы нарушить клятву, данную десятилетия назад.

И он его прикончит. Но не кулаками.

— Идем, дружище, — прошептал Уит. — Прямо сейчас.

Дьявол тряхнул головой, устремив взгляд на то место, где недавно стояла таинственная незнакомка.

— Нет. Пока нет.