Скромница для злодея

Сара Маклейн, 2018

Доброта, скромность – к несчастью, при помощи этих качеств девушке не найти себе мужа в лондонском свете, в чем леди Фелисити Фэрклот убедилась на личном горьком опыте. И потому, когда таинственный незнакомец, под покровом ночи пробравшийся в ее спальню, предлагает помочь ей сделать блестящую партию, она соглашается. У ее загадочного покровителя нет ничего, кроме темного прошлого, огромных денег, мрачного прозвища «Дьявол» и жажды мести в душе. И именно в орудие своей мести он намерен превратить Фелисити. Однако чем ближе к удачному завершению его коварный план, тем яснее становится Дьяволу: простодушная скромница, сама того не ведая, пробудила в его сердце чувства, которые он считал давно утраченными…

Глава третья

В последний раз Дьявол был в Марвик-Хаусе в ночь, когда встретился с отцом. Ему тогда исполнилось десять лет — слишком большой, чтобы оставаться в приюте, где он провел всю свою жизнь. Дьявол слышал сплетни о том, что случалось с мальчиками, переросшими приют. Он уже приготовился дать деру, не желая попасть в работный дом. Если все эти истории правдивы, он, скорее всего, умрет, и никто никогда не найдет его тело. Дьявол историям верил.

Каждый вечер, понимая, что это всего лишь вопрос времени и скоро за ним придут, он старательно складывал все свои пожитки. Пару слишком больших чулок, стянутых в прачечной. Корку хлеба или зачерствевшее печенье, припасенное во время обеда. Варежки, ношенные столькими мальчиками, что и не сосчитаешь, все в дырах, так что руки в них уже не согревались. И маленькую позолоченную булавку. К пеленкам, в которых его нашли младенцем, этой булавкой был приколот клочок ткани с вышитой на нем великолепной красной буквой М. Позолота с медной булавки давным-давно стерлась, а ткань, бывшая когда-то белой, посерела — слишком часто он трогал ее грязными пальцами. Но это было все, что осталось Дьяволу от его прошлого — единственный источник надежды на будущее.

Каждую ночь, лежа в полной темноте и прислушиваясь к тому, как плачут другие мальчики, Дьявол считал, сколько шагов ему потребуется, чтобы добраться от своего тюфяка до коридора, а из коридора к дверям. Потом за дверь — и в ночь. Он превосходно умел лазать и давно решил, что пойдет не по улицам, а по крышам — если за ним решат погнаться, то вряд ли отыщут его там.

Хотя вряд ли за ним кто-нибудь погонится. Вряд ли он кому-нибудь когда-нибудь понадобится.

Он услышал шаги в коридоре. Это идут за ним, чтобы отвести его в работный дом. Он скатился с тюфяка, пригнулся, схватил свои вещи и встал, прижавшись к стене возле двери.

Замок щелкнул, дверь отворилась, впустив внутрь полоску света, отбрасываемого свечой — невиданное в приюте зрелище после наступления темноты. Он рванулся с места, проскочил мимо двух пар ног и пробежал уже половину коридора, когда сильная рука опустилась ему на плечо и приподняла вверх, оторвав от пола.

Он лягался и визжал, пытаясь укусить удерживающую его руку.

— Боже праведный, да это просто звереныш какой-то, — произнес глубокий баритон, и Дьявол мгновенно застыл. Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь разговаривал на таком безупречном, сдержанном английском. Мальчик прекратил попытки укусить и извернулся, чтобы посмотреть на державшего его мужчину — высокого, как дерево, и чище всех, с кем Дьяволу пришлось за свою жизнь встретиться, с глазами цвета половиц в комнате, где они якобы молились.

Дьявол был не особо силен в молитвах.

Кто-то поднес свечу к лицу Дьявола, и яркое пламя заставило его отдернуть голову.

— Это он.

Настоятель.

Дьявол снова повернулся к тому, кто его держал.

— Я в работный дом нипочем не пойду!

— Конечно, нет, — ответил странный мужчина. Он потянулся к узелку Дьявола и развязал его.

— Эй! Это мои вещи!

Мужчина, не обращая на него внимания, отшвырнул в сторону носки и печенье, вытащил булавку и поднес ее к свету. Дьявол пришел в ярость от мысли, что этот человек, этот незнакомец, лапает единственную вещь, оставшуюся ему от матери. Единственную вещь, оставшуюся от его прошлого. Маленькие руки сжались в кулаки, и он с силой ударил нарядного мужчину в бедро.

— Это мое! Не троньте!

Мужчина зашипел от боли.

— Господи Иисусе. Дьявол нанес свой удар.

Настоятель елейным тоном произнес:

— Этому он научился не у нас.

Дьявол нахмурился. Где бы еще он этому научился?

— Отдайте!

Хорошо одетый мужчина поманил его ближе, помахал перед Дьяволом его сокровищем.

— Это дала тебе твоя мать.

Дьявол протянул руку и выхватил булавку из руки мужчины, с отвращением ощущая охватившее его смущение. Смущение и тоску.

— Да.

Кивок.

— Я тебя искал.

В груди Дьявола вспыхнула надежда, жаркая и причиняющая неудобство.

Мужчина продолжал:

— Ты знаешь, кто такой герцог?

— Нет, сэр.

— Узнаешь, — пообещал тот.

Воспоминания — та еще гадость.

Дьявол крался по длинному верхнему коридору Марвик-Хауса. С этажа ниже доносились едва слышные звуки оркестра. Он с десяток лет не вспоминал ночь, когда отец его нашел. Может, и дольше.

Но сегодня, оказавшись в этом доме, где невероятным образом даже пахло так же, он вспомнил каждую мельчайшую деталь той ночи. Ванну, теплую еду, мягкую постель. Словно он заснул — и проснулся в мечте.

Та ночь и была мечтой.

Кошмар начался вскоре после.

Выкинув воспоминания из головы, Дьявол добрался до хозяйской спальни, положил руку на дверную ручку, быстро и бесшумно повернул ее и вошел внутрь.

Брат стоял у окна, небрежно держа в опущенной руке стакан. Его светлые волосы блестели в отблесках пламени свечи. Эван даже не повернулся к Дьяволу, только сказал:

— А я гадал, появишься ты тут сегодня ночью или нет.

Голос тот же самый. Ровный, сдержанный, низкий, как у их отца.

— Ты говоришь, как герцог.

— Я и есть герцог.

Дьявол позволил двери за собой закрыться.

— Я не это имел в виду.

— Я знаю, что ты имел в виду.

Дьявол дважды стукнул тростью об пол.

— Разве мы не заключили пакт много лет назад?

Марвик повернулся к нему в профиль.

— Я искал тебя двенадцать лет.

Дьявол опустился в низкое кресло рядом с пылающим в камине огнем и вытянул ноги туда, где стоял герцог.

— Если бы я только знал.

— Я думал, что ты знаешь.

Конечно, они знали. Едва они достигли совершеннолетия, в трущобы потянулся целый поток мужчин, вынюхивающих и выспрашивающих о троице сирот, которые могли появиться в Лондоне несколько лет назад. Два парня и девушка, с именами, которых не знал никто в Ковент-Гардене… за исключением самих Бесперчаточников.

Никто, кроме Бесперчаточников и Эвана, юного герцога Марвика, богатого, как сам король, и достаточно взрослого, чтобы удачно вложить деньги.

Но восемь лет, проведенных в трущобах, сделали Дьявола и Уита не только могущественными, но и хитрыми, не только сильными, но и грозными, и никто не говорил о Бесперчаточниках, опасаясь возмездия. Особенно с чужаками.

След остыл, вынюхивающие мужчины почти перестали чуять запах и исчезли.

Однако на этот раз за ними пришел не наемный работник, а Марвик собственной персоной. Причем имевший куда лучший план, чем раньше.

— Полагаю, ты решил, что, объявив о поисках жены, ты привлечешь наше внимание, — проговорил Дьявол.

Марвик повернулся к нему.

— Так ведь все и получилось.

— Никаких наследников, Эван, — сказал Дьявол, не в силах назвать его титул. — Таково было соглашение. Ты помнишь, что было в последний раз, когда ты попытался отказаться от договора?

Глаза герцога потемнели.

— Да.

Той ночью Дьявол забрал все, что любил герцог, и сбежал.

— И что заставляет тебя думать, будто я снова так не поступлю?

— То, что на этот раз я герцог, — ответил Эван. — И моя власть простирается далеко за пределы Ковент-Гардена, невзирая на то, как тяжелы нынче твои кулаки, Дьявол. Я обрушу на тебя ад. И не только на тебя. На нашего брата. На твоих людей. Твой бизнес. Ты потеряешь все.

«Оно того стоит». Дьявол, прищурившись, посмотрел на брата.

— Чего ты хочешь?

— Я говорил тебе, что приду за ней.

«Грейс». Четвертая из их банды, девушка, которую Дьявол с Уитом называли сестрой, хотя общей крови у них не было. Девушка, которую Эван любил даже тогда, когда они были детьми.

Грейс, которую трое братьев поклялись защищать много лет назад, когда были юными и невинными, до того, как их узы разорвало предательство.

Грейс, которая после предательства Эвана стала самой опасной тайной герцогства. Грейс, рожденная женой предыдущего герцога, герцогиней. Грейс, крещенная как их ребенок, хотя она в некотором роде была незаконной.

Но теперь, много лет спустя, данное ей при крещении имя носил Эван. Он получил титул, не принадлежавший по праву никому из них.

И Грейс оставалась живым, дышащим доказательством того, что Эван украл у нее титул, состояние, будущее — и к такому воровству Корона вряд ли отнесется легко.

Воровство, которое, если оно обнаружится, заставит Эвана поплясать на веревке на площади перед тюрьмой Ньюгейт.

Дьявол перевел взгляд прищуренных глаз на брата.

— Ты ее никогда не найдешь.

Глаза Эвана потемнели.

— Я не причиню ей вреда.

— Ты и впрямь сумасшедший, как утверждает твоя драгоценная аристократия, если думаешь, будто мы тебе поверим. Не помнишь ночь, когда мы ушли? Я вот вспоминаю ее каждый раз, как смотрюсь в зеркало.

Взгляд Марвика метнулся к щеке Дьявола, к уродливому шраму на ней — серьезному напоминанию о том, как мало значит понятие братства, когда речь заходит о захвате власти.

— У меня не было выбора.

— Той ночью выбор был у нас всех. Ты выбрал титул, деньги и власть. И мы позволили тебе получить все это, хотя Уит хотел прикончить тебя до того, как гниль зачавшего нас человека поглотит тебя целиком. Мы позволили тебе жить, несмотря на твое явное желание видеть нас мертвыми. При одном условии — наш отец с ума сходил по наследнику, и хотя он получил фальшивого наследника в твоем лице, удовлетворения от того, что его род продолжается, он не получит даже после смерти. В этой битве мы всегда будем по разные стороны, герцог. Никаких наследников — таким было условие. Единственное условие. Все эти годы мы оставляли тебя в покое с твоим незаконно полученным титулом только поэтому. Но имей в виду — если решишь пренебречь им, я разорву тебя на куски, и ты никогда в жизни не обретешь и унции счастья.

— Думаешь, сейчас я купаюсь в счастье?

Иисусе, Дьявол надеялся, что нет. Он надеялся, что ничто на свете не сможет сделать герцога счастливым. Он наслаждался тем, что Эван ведет жизнь отшельника в доме, где сыновей-бастардов натравливали друг на друга, заставляя биться за признание их законнорожденными. За имя, титул и состояние. Учили танцам, этикету и красноречию, противоречившим позору, в котором все трое родились.

Он надеялся, что воспоминания о детстве и юности терзали брата, что сам он терзался угрызениями совести, вспоминая, как позволял себе изображать любящего сына перед поганым монстром.

И все же Дьявол солгал:

— Мне плевать.

— Я искал тебя больше десяти лет, а теперь нашел. Бесперчаточники, богатые и безжалостные, управляющие одному богу известно какой бандитской шайкой в самом сердце Ковент-Гардена — должен добавить, в месте, породившем меня.

— Оно выплюнуло тебя в тот миг, когда ты предал его. И нас, — сказал Дьявол.

— Я задавал сотни вопросов тысячами разных способов. — Эван отвернулся, небрежно провел рукой по белокурым волосам. — Никаких женщин. Никаких жен. Никаких сестер. Где она?

В его голосе прозвучала паника, и возникло смутное ощущение, что он действительно сойдет с ума, если не получит ответа. Дьявол прожил во тьме достаточно долго, чтобы понимать безумцев и их одержимость. Он покачал головой, мысленно благодаря богов за то, что обитатели Ковент-Гардена преданы им.

— Тебе до нее не добраться.

— Ты отнял ее у меня! — Паника перешла в ярость.

— Мы оградили ее от титула, — ответил Дьявол. — От титула, сделавшего омерзительным твоего отца.

— Это и твой отец.

Дьявол проигнорировал эту поправку.

— Титула, сделавшего омерзительным и тебя. Того самого титула, ради которого ты готов убить ее.

Герцог долгую минуту смотрел в потолок. Затем произнес:

— Мне следовало убить тебя.

— Она бы все равно сбежала.

— Я должен убить тебя прямо сейчас.

— В таком случае ты никогда ее не найдешь.

Челюсти, так напоминавшие отцовские, стиснулись. Взгляд обезумел, затем сделался пустым.

— Тогда пойми, Дьявол, у меня нет интереса выполнять мою часть сделки. У меня будут наследники. Я герцог. В течение года я обзаведусь женой и ребенком. Я отрекаюсь от нашего договора, если ты не скажешь, где она.

Теперь ярость охватила Дьявола, он крепче сжал серебряный набалдашник своей трости. Стоило бы убить брата прямо сейчас. Оставить его истекать кровью на проклятом полу, тем самым наконец-то вернув должок роду Марвик.

Он легонько ткнул тростью в свой черный башмак.

— Ты бы лучше не забывал о том, что мне о тебе известно, герцог. Одно мое слово, и тебя вздернут.

— Так почему ты молчишь? — Вопрос прозвучал не агрессивно, как ожидал Дьявол. Скорее в голосе Эвана звучала боль, словно он приветствовал смерть. Словно звал ее.

Дьявол проигнорировал эту мысль.

— Потому что играть с тобой гораздо занимательней.

Это, конечно, ложь. Дьявол с радостью уничтожил бы этого человека, бывшего когда-то ему братом. Но много лет назад, когда они с Уитом бежали из поместья Марвик, направляясь в Лондон, к ждущему их там пугающему будущему, они поклялись сберечь Грейс и принесли еще одну клятву, на этот раз самой Грейс.

Они не убьют Эвана.

— Да, думаю, я сыграю в твою глупую игру, — произнес Дьявол, встав и дважды ударив тростью об пол. — Ты недооцениваешь могущество незаконнорожденного сына, брат. Леди любят мужчин, готовых взять их на прогулку в темноту. Я с радостью обесчещу всех твоих будущих невест. Одну за другой, до конца времен. Без колебаний. Ты никогда не получишь наследника. — Он приблизился к брату и остановился перед ним, глядя ему в глаза. — Я выдернул Грейс прямо из-под тебя, — прошептал он. — Думаешь, не смогу и других?

Подбородок Эвана затрясся от сдерживаемой ярости.

— Ты пожалеешь, что удерживаешь ее вдали от меня.

— Никто ни от чего Грейс не удерживает. Это ее выбор — избавиться от тебя. Она предпочла бежать. Не доверяла тебе, не верила, что будет с тобой в безопасности. Только не когда она являет собой живое доказательство твоей самой мрачной тайны. — Он помолчал. — Роберт Мэтью Каррик.

Герцог услышал это имя, и взгляд его поплыл. Дьявол невольно подумал, что слухи, возможно, правдивы. Возможно, Эван и впрямь сумасшедший.

Ничего удивительного в этом нет, учитывая преследующее его прошлое. Преследующее их всех.

Но Дьяволу было плевать, и он продолжил:

— Она выбрала нас, Эван. И я позабочусь о том, чтобы любая женщина, за которой ты начнешь ухаживать, поступила точно так же. Я погублю каждую из них, причем с удовольствием. И сделав это, я спасу их от твоей безумной жажды власти.

— Думаешь, такой жажды нет у тебя? Думаешь, ты не унаследовал ее от нашего отца? Тебя называют Королем Ковент-Гардена — власть, деньги и грех окружают тебя.

Дьявол осклабился.

— Все до последней капли заработано, Эван.

— Украдено, ты хотел сказать.

— Уж ты-то точно неплохо разбираешься в украденном будущем. И в украденных именах. Роберт Мэтью Каррик, герцог Марвик. Славное имечко для мальчишки, рожденного в борделе Ковент-Гардена.

Герцог нахмурил брови, глаза его прояснились и потемнели.

— Ну так давай начнем, братец, потому что, похоже, мне уже даровали невесту. Леди Фелиция Фейрхейвен, или Фиона Фартинг, или еще какое-то дурацкое имя в этом роде.

Фелисити Фэрклот.

Так ее назвали те лошадиные задницы на балконе перед тем, как растерзали на кусочки и вынудили в приступе яростной дерзости назваться невестой герцога. Дьявол наблюдал за разворачивающейся катастрофой, не имея возможности помешать ей впутаться в делишки его брата. И в его собственные дела.

— Если ты хочешь убедить меня, что вовсе не собираешься причинять боль женщинам, втягивание в свою историю невинной девушки отнюдь не лучший способ это сделать.

Эван мгновенно уставился ему в глаза, и Дьявол пожалел о своих словах. Они намекали как раз на то, о чем Эван, похоже, думал.

— Я не стану причинять ей боль, — сказал Эван. — Я собираюсь на ней жениться.

Неприятное заявление царапнуло его, но Дьявол изо всех сил постарался не обращать на это внимания. Девушка с дурацким именем Фелисити Фэрклот совершенно определенно оказалась втянутой. А это значит, что у Эвана нет другого выбора, кроме как обручиться с ней.

Эван настойчиво продолжил:

— Похоже, ее семья отчаянно хочет заполучить герцога — так отчаянно, что сегодня вечером леди сама объявила о помолвке. А насколько мне известно, мы с ней даже не знакомы. Она, разумеется, весьма недалекая дурочка, но мне все равно. Наследники — это наследники.

Она вовсе не дурочка. Она обворожительна. Остроумна, любопытна, и чувствует себя в темноте куда уютнее, чем он мог себе представить. К тому же на ее улыбку любой мужчина обратит внимание.

Как жаль, что придется ее обесчестить.

— Я найду семью девушки и предложу им состояние и титул — все, что угодно. Все, что потребуется. Оглашение состоится в воскресенье, — Марвик говорил так спокойно, словно они обсуждали погоду, — и мы поженимся в течение месяца. А там и до наследников недалеко.

«Никто никогда не возвращается. Во всяком случае, без брака на вечные времена».

Сказанные Фелисити слова эхом прозвучали в голове Дьявола. Эта девушка придет в восторг от того, как повернулись события. Брак с Марвиком даст ей все то, чего она так хочет. Возвращение героини в общество.

Да только она не вернется.

Потому что Дьявол этого не допустит, красивая у нее улыбка или нет. Хотя улыбка, конечно, может подсластить ее крах.

Дьявол нахмурил брови.

— Ты получишь наследников от Фелисити Фэрклот только через мой гниющий труп.

— Думаешь, она предпочтет Ковент-Гарден Мейфэру?

«Я хочу вернуться».

Мейфэр представляет собой все, чего хочет Фелисити Фэрклот. Ему просто придется показать ей, что можно желать еще. А пока он метнул свой самый острый нож:

— Думаю, она не первая женщина, которая скорее предпочтет пойти на риск со мной, чем провести всю жизнь с тобой, Эван.

Нож попал в цель.

Герцог отвернулся, снова уставившись в окно.

— Убирайся.