Скромница для злодея

Сара Маклейн, 2018

Доброта, скромность – к несчастью, при помощи этих качеств девушке не найти себе мужа в лондонском свете, в чем леди Фелисити Фэрклот убедилась на личном горьком опыте. И потому, когда таинственный незнакомец, под покровом ночи пробравшийся в ее спальню, предлагает помочь ей сделать блестящую партию, она соглашается. У ее загадочного покровителя нет ничего, кроме темного прошлого, огромных денег, мрачного прозвища «Дьявол» и жажды мести в душе. И именно в орудие своей мести он намерен превратить Фелисити. Однако чем ближе к удачному завершению его коварный план, тем яснее становится Дьяволу: простодушная скромница, сама того не ведая, пробудила в его сердце чувства, которые он считал давно утраченными…

Глава шестая

Два вечера спустя, когда последние солнечные лучи растворились в темноте, Бесперчаточники пробирались по грязным улицам самой дальней части Ковент-Гардена. Район знаменитых таверен и театров остался позади. Путь братьев лежал через славившиеся преступностью трущобы.

Ковент-Гарден представлял собой лабиринт узких, запутанных улочек, извивающихся и заворачивающих в самих себя, так что несведущий прохожий раньше или позже попадался в эту паутину и не мог из нее выбраться. Единственный неверный поворот после того, как вышел из театра, и богатенький франт лишался своего кошелька, а сам оказывался в сточной канаве — а то с ним случалось и кое-что похуже. Улицы, что вели в трущобы Гардена, не отличались добротой к прохожим, в особенности к приличным джентльменам, одетым в еще более приличные костюмы. Но Дьявол и Уит не были приличными, и джентльменами тоже не являлись, и все до единого тут знали, что лучше не перечить Бесперчаточникам, невзирая на то во что они одеты.

Более того, здесь перед братьями благоговели, ведь они сами вышли из трущоб, дрались, воровали и спали в грязи, а какой же бедняк не любит богача, который начинал жизнь так же, как и он сам. К тому же бо́льшая часть бизнеса Бесперчаточников проворачивалась тут, в этих самых трущобах, где на них работали сильные мужчины и умные женщины, а славные мальчики и умненькие девочки высматривали тех, кто казался здесь неуместным, и тут же сообщали о своих наблюдениях, получая за труды золотую крону.

Здесь на крону можно было целый месяц кормить семью, а Бесперчаточники тратили деньги не жалея, благодаря чему они сами (и их бизнес) делались неприкосновенными.

— Мистер Зверь. — Дергающая Уита за брючину маленькая девочка так называла всех, кроме своих братишек и сестренок. — Оно тута! Когда нам снова дадут лимонного мороженого?

Уит остановился, присел на корточки и заговорил голосом, хриплым от долгого молчания, с сильным акцентом времен своей юности, который проявлялся у него только здесь:

— Слушай сюда, малявка. О мороженом мы на улице не разговариваем.

Ярко-голубые глаза девочки широко распахнулись.

Уит взъерошил ей волосы.

— Секреты нужно хранить, а свое лимонное ты получишь, не бойся. — Девочка расплылась в улыбке, и стало заметно, что недавно у нее выпал зуб. Уит развернул ее в нужном направлении. — Беги найди маму. Скажи, я приду за постиранным бельем, когда управлюсь на складе.

Девочка исчезла как пуля.

Братья зашагали дальше.

— Хорошо, что ты отдаешь стирку Мэри, — сказал Дьявол.

Уит что-то буркнул в ответ.

Здешние трущобы были одними из немногих в Лондоне, где имелся коммунальный водопровод с чистой водой — потому что об этом позаботились Бесперчаточники. Кроме того, они обеспечили этот район хирургом, священником и школой, где малыши могли научиться читать прежде, чем выйдут на улицы и начнут искать работу.

Но Бесперчаточники не могли дать людям все, да и в любом случае жившие здесь бедняки были слишком горды, чтобы брать подачки.

Поэтому Бесперчаточники старались нанять на работу как можно больше людей — старых и молодых, сильных и умных, мужчин и женщин со всего мира, как лондонцев, так и северян, шотландцев, валлийцев, африканцев, индийцев, испанцев, американцев. Если они добирались до Ковент-Гардена и могли работать, Бесперчаточники обеспечивали им место на одном из своих многочисленных деловых предприятий. Таверны и бойцовские ринги, мясные лавки и пирожковые, дубильни и красильни — и еще с полдюжины заведений, раскиданных по окрестностям.

Если бы одного того, что Дьявол и Уит выросли в этой же навозной жиже, было недостаточно, то работа, которую они давали всем желающим (за приличную плату и в безопасных условиях), обеспечила бы им преданность обитателей трущоб. Это то, чего не понимали о трущобах другие бизнесмены, не задумывавшиеся о том, что на голодное брюхо много не наработаешь.

Склад, которым владели братья, был расположен в дальнем конце этого района. Когда-то в этом помещении производили деготь, но затем построившая его компания ушла отсюда, обнаружив, что окрестные жители не испытывают к ним никакой симпатии и воруют все, что не охраняется.

Однако ничего подобного не происходит, когда хозяева нанимают на работу двести местных жителей.

Войдя в здание, которое теперь служило централизованным складом всех деловых предприятий Бесперчаточников, Дьявол кивнул полудюжине мужчин, бродивших в темном помещении, охраняя ящики со спиртным и сладостями, кожей и шерстью, — если Корона облагала какой-то товар налогом, Бесперчаточники продавали его, причем дешево.

И никто у них ничего не крал, в том числе и из страха перед возмездием, которое сулило прозвище братьев, полученное ими много лет назад, когда они были моложе, на несколько стоунов легче и куда быстрее и сильнее отвоевывали на кулаках сферу влияния, не проявляя к противнику ни капли милосердия.

Дьявол подошел поздороваться к крепкому, представительному мужчине, главному среди охранников.

— Все в порядке, Джон?

— Все в порядке, сэр.

— Младенец уже родился?

На мужественном загорелом лице появилась гордая белозубая улыбка.

— На той неделе. Мальчик. Крепкий, как его папочка.

Эта улыбка озарила тускло освещенное помещение, словно солнечный луч. Дьявол хлопнул мужчину по плечу.

— Я в этом и не сомневался. А как жена?

— Здорова, слава богу. И слишком хороша для меня.

Дьявол кивнул и понизил голос:

— Все они такие, старина. Лучше, чем все мы, вместе взятые.

Джон засмеялся, а Дьявол повернулся и увидел Уита, стоявшего рядом с Ник, старшиной склада, молодой женщиной (ей едва исполнилось двадцать), обладавшей такими умом и способностью к организации, каких Дьявол никогда ни в ком не встречал. Тяжелое пальто, шляпа и перчатки скрывали ее почти полностью, а тусклый свет довершал начатое одеждой. Она протянула руку подошедшему Дьяволу.

— Ну, так что тут у нас, Ник? — спросил он.

Белокурая норвежка осмотрелась и махнула рукой в дальний угол склада, где охранник уже открыл дверь, за которой виднелась огромная черная пропасть.

Дьявол ощутил укол беспокойства и повернулся к брату.

— После тебя.

Жестом руки Уит сказал больше, чем мог бы словами, но затем пригнулся и без колебаний исчез в темноте. Дьявол вошел следом и протянул назад руку, чтобы взять у Ник незажженный фонарь. Последней вошла она, взглянув на охранника только для того, чтобы сказать:

— Закрой за нами.

Охранник тут же выполнил приказ. Дьявол не сомневался, что чернота этой пещероподобной пропасти может сравниться только с чернотой смерти. Он изо всех сил старался дышать ровно. Не вспоминать.

— Проклятье, — прорычал в темноте Уит. — Свет!

— Он у тебя, Дьявол. — Ник говорила с сильным скандинавским акцентом.

Господи! Он и забыл, что держит фонарь. Дьявол нащупал дверцу, причем из-за нервного напряжения времени на это ушло больше, чем обычно. Но в конце концов он все же справился с кремнем, и благословенный свет зажегся.

— А теперь быстро. — Ник забрала у него фонарь и возглавила шествие. — Нам лучше не нагревать воздух сильнее, чем это необходимо.

В глубь черного, как деготь, помещения тянулся длинный, узкий проход. Дьявол шел вслед за Ник. Где-то на половине коридора воздух начал свежеть и холодеть. Ник повернулась и сказала:

— Пожалуйста, пальто и шляпы.

Дьявол запахнул пальто и тщательно его застегнул. Уит сделал то же самое и надвинул шляпу пониже на лоб.

В конце коридора Ник извлекла откуда-то кольцо с железными ключами и начала отпирать замки, вытянувшиеся в длинный ряд на тяжелой металлической двери. Когда все замки были отперты, она распахнула дверь и приступила ко второму ряду замков на двери внутренней — в общей сложности их оказалось двенадцать. Прежде, чем открыть эту дверь, она обернулась.

— Входим быстро. Чем дольше дверь остается открытой…

Уит что-то буркнул, оборвав ее.

— Мой брат хочет сказать, — произнес Дьявол, — что мы заполняем это хранилище дольше, чем ты живешь на свете, Анника.

Услышав свое полное имя, она прищурилась, но дверь отворила.

— Ну так заходите.

Оказавшись внутри, Ник плотно захлопнула дверь, и они снова погрузились в темноту, но тут девушка повернулась и высоко подняла фонарь, осветив огромное, похожее на пещеру помещение, заполненное глыбами льда.

— Сколько сохранилось?

— Сто тонн.

Дьявол негромко присвистнул.

— Мы потеряли тридцать пять процентов?

— Сейчас май, — объяснила Ник, стягивая шарф с нижней половины лица, чтобы ее услышали. — Океан теплеет.

— А остальной груз?

— Все учтено. — Она вытащила из кармана накладную. — Шестьдесят восемь бочонков бренди, сорок три бочонка американского бурбона, двадцать четыре упаковки шелка, двадцать четыре ящика игральных карт, шестнадцать шкатулок игральных костей. Кроме того, коробка пудры для лица и три ящика французских париков, которых нет в списке и которые я намерена проигнорировать, если вы не пожелаете доставить их в обычное место.

— Прекрасно, — сказал Дьявол. — От таяния льда ничто не пострадало?

— Нет. Все отлично упаковано и хранится в другом конце склада.

Уит буркнул что-то одобрительное.

— Благодаря тебе, Ник, — сказал Дьявол.

Она не стала скрывать улыбку.

— Норвежцы всегда остаются норвежцами. — Она помолчала. — Но есть кое-какая странность.

На ее лицо уставились две пары темных глаз.

— В доках был наблюдатель.

Братья переглянулись. Хотя никто не решался воровать у Бесперчаточников в трущобах, сухопутные караваны братьев за последние два месяца дважды пострадали — были ограблены под угрозой применения оружия, едва вышли из безопасной зоны Ковент-Гардена. Подобное являлось частью их бизнеса, но Дьяволу совсем не нравился такой скачок.

— Что за наблюдатель?

Ник склонила голову набок.

— Не могу сказать точно.

— Попытайся, — велел Уит.

— Если судить по одежде, то из портовых конкурентов.

Это представлялось логичным. Множество контрабандистов работали с французами и американцами, хотя ни у кого не было такого безупречного способа импорта.

— Но?

Она сжала губы в тонкую линию.

— Сапоги чертовски чистые для парня из Чипсайда.

— Корона?

При занятии контрабандой всегда имелся такой риск.

— Возможно, — сказала Ник, но уверенности в ее голосе не слышалось.

— Ящики? — спросил Уит.

— Никогда не видны. Лед перевозится на плоских конских повозках, ящики надежно спрятаны внутри. И никто из наших людей не видел ничего необычного.

Дьявол кивнул.

— Товар останется тут на неделю. Никому не входить и не выходить. Передай мальчишкам на улицах, пусть присматриваются, не увидят ли кого-нибудь необычного.

Ник кивнула.

— Уже сделано.

Уит пнул глыбу льда.

— А упаковка?

— Чистая. Для продажи вполне подойдет.

— Пусть все лавки в районе, торгующие требухой, получат сегодня же вечером понемногу. Никто не будет есть протухшее мясо, если у нас тут лежат тонны льда. — Дьявол помолчал. — А Зверь пообещал детям лимонное мороженое.

Брови Ник взлетели вверх.

— Какой добрый поступок.

— Все так говорят, — сухим, как песок, голосом произнес Дьявол. — О, этот Зверь, он такой добрый!

— Ты собираешься им и лимонного сиропа намешать, Зверь? — усмехнувшись, спросила Ник.

Уит что-то пробурчал.

Дьявол захохотал и хлопнул ладонью по льду.

— Отправь один кусок в контору, хорошо?

Ник кивнула.

— Уже. И ящик бурбона из колоний.

— Ты хорошо меня знаешь. А теперь мне нужно возвращаться.

После блужданий по трущобам ему придется принять ванну. Его ждут дела на Бонд-стрит.

А еще у него есть дельце с Фелисити Фэрклот.

Фелисити Фэрклот, чья кожа в отсветах пламени свечи становится золотистой, чьи карие глаза, большие и умные, полны страха, огня и ярости. И она способна вести словесную дуэль как никто другой, с кем он встречался на своей памяти.

Он хотел устроить еще один такой словесный поединок.

Дьявол откашлялся, прочищая горло, повернулся и посмотрел на Уита, наблюдавшего за ним с понимающим выражением лица.

Дьявол проигнорировал этот взгляд, поплотнее закутавшись в пальто.

— Что? Тут чертовски холодно, я замерз.

— Это ты решил иметь дело со льдом, — сказала Ник.

— Плохой план, — произнес Уит, глядя прямо на него.

— Ну, менять его уже немного поздновато. Можно сказать, — с ухмылкой добавила Ник, — корабль уже отплыл.

Дьявол с Уитом даже не улыбнулись, услышав эту глупую шутку. Она не поняла, что Уит говорил вовсе не про лед; он говорил про девушку.

Дьявол круто повернулся и направился к двери хранилища.

— Идем же, Ник, — сказал он. — Неси свет.

Она послушалась, и все трое вышли. Дьявол старательно избегал проницательного взгляда Уита, пока Ник запирала двойные стальные двери и выводила их из тьмы обратно на склад.

Он продолжал избегать взгляда брата и позже, когда они забрали выстиранное белье Уита и, прокладывая путь по булыжным мостовым, направились назад, в самое сердце Ковент-Гардена, к своим конторам и жилищам, расположенным в громадном здании на Эйм-стрит.

Примерно через четверть часа безмолвной прогулки Уит сказал:

— Ты устроил для девушки западню.

Дьяволу не понравился намек, прозвучавший в этой фразе.

— Я устроил западню для них обоих.

— Ты все еще намерен соблазнить девицу, буквально вытащив ее из-под него.

— Ее, и каждую, что появится после нее, если потребуется, — отозвался Дьявол. — Он самонадеян, как всегда, Зверь. Рассчитывает получить наследника.

Уит покачал головой.

— Нет, он рассчитывает получить Грейс. Думает, мы отдадим ее, чтобы помешать ему состругать нового герцога с этой девицей.

— Он ошибается. Не получит он ни Грейс, ни эту девушку.

— Вы, словно две кареты, мчащиеся друг на друга, — прорычал Уит.

— Он свернет.

Брат посмотрел ему прямо в глаза.

— До сих пор не сворачивал.

Мелькнуло воспоминание. Эван, высокий и худощавый, кулаки подняты, глаза опухли, губа разбита, но сдаваться он отказывается. Не желает отступить. Отчаянно жаждет победить.

— Это не одно и то же. Тогда мы голодали дольше. Работали тяжелее. Герцогство смягчило его.

Уит буркнул:

— А Грейс?

— Он ее не нашел. И никогда не найдет.

— Надо было его убить.

Убийство заставило бы весь Лондон наброситься на них и раздавить.

— Слишком рискованно. И ты это знаешь.

— Да. И мы дали Грейс обещание.

Дьявол кивнул.

— Вот именно.

— Его возвращение — угроза для всех нас, особенно для Грейс.

— Нет, — сказал Дьявол. — Его возвращение — особая угроза для него самого. Только вспомни — если кто-нибудь узнает, что он сделал… как получил титул… он запляшет в петле. Как предавший Корону.

Уит покачал головой.

— А что, если он готов рискнуть ради нее?

Ради Грейс, девушки, которую он когда-то любил. Девушки, чье будущее украл. Девушки, которую давно бы уничтожил, если бы не Дьявол с Уитом.

— Значит, он пожертвует всем, — ответил Дьявол. — И не получит ничего.

Уит кивнул.

— Даже наследников.

— Никаких наследников.

Затем добавил:

— Всегда остается основной план. Отколошматим герцога. Отправим его домой.

— Это не помешает его женитьбе. Не теперь, когда он думает, что вот-вот отыщет Грейс.

Уит стиснул кулак, черная кожа перчатки затрещала.

— Зато будет невероятно забавно. — Они несколько минут шагали молча, затем Уит добавил: — Бедная девочка, она даже не догадывается, что невинная ложь приведет ее в твою постель.

Разумеется, это была всего лишь фигура речи. Но картинка все равно возникла, и Дьявол ничего не смог с этим поделать — Фелисити Фэрклот с ее темными волосами и розовыми юбками, распростертая перед ним. Умная, красивая, и с губами, наводящими на мысль о грехе.

Обесчестить эту девушку доставит ему огромное удовольствие.

Он проигнорировал тоненькую ниточку вины, прошившую его насквозь. Здесь нет места для чувства вины.

— Она будет не первой обесчещенной девушкой. Я подброшу денег ее папаше. И брату тоже. Они бухнутся передо мной на колени и зарыдают от благодарности за свое спасение.

— Какой ты добрый, — сухо отозвался Уит. — А как насчет спасения девицы? Это невозможно. Она будет не просто обесчещена. Она будет сослана навеки.

«Я хочу, чтобы они позвали меня обратно».

Все, чего Фелисити Фэрклот хотела, — возвращения в тот мир. Но она никогда этого не добьется. Даже теперь, когда он дал обещание ей помочь.

— Она вольна выбрать себе следующего мужа.

— А что, аристократы стоят в очереди, чтобы заполучить обесчещенную старую деву?

В душе возникло неприятное чувство.

— Пусть выбирает из неаристократов.

Короткая пауза. Затем:

— Кого-нибудь вроде тебя?

Господи Иисусе! Нет. Мужчины вроде него настолько недостойны Фелисити Фэрклот, что сама идея смехотворна.

Не дождавшись ответа, Уит проворчал:

— Грейс не должна узнать.

— Разумеется, — ответил Дьявол. — И никогда не узнает.

— Она не сможет остаться в стороне от всего этого.

Дьявол никогда так не радовался при виде двери своей конторы. Подойдя к ней, он вытащил ключ, но прежде чем успел отпереть замок, в двери открылось и снова закрылось маленькое окошечко. Затем дверь распахнулась, и они вошли внутрь.

— Наконец-то, черт возьми.

Взгляд Дьявола метнулся к высокой рыжеволосой женщине, закрывшей за ними дверь и теперь стоявшей, прислонившись к ней и уперев руку в бок, словно она ждала тут целую вечность. Он с каменным лицом перевел взгляд на Уита. Темные глаза брата смотрели совершенно спокойно.

«Грейс не должна узнать».

— Что случилось? — спросила их сестра, переводя взгляд с одного на другого.

— Что случилось с чем? — уточнил Дьявол, снимая шляпу.

— Вы выглядите в точности как в детстве, когда собрались драться, ничего не сказав мне.

— Это была хорошая идея.

— Это была дерьмовая идея, как тебе хорошо известно. Вам повезло, что вас не убили в первую же ночь, ведь вы тогда были совсем малышами. Вам повезло, что я успела добраться до ринга. — Она качнулась назад на каблуках и сложила руки на груди. — Так что случилось сейчас?

Дьявол пропустил ее вопрос мимо ушей.

— Ты вернулась после своей первой ночи со сломанным носом.

Она ухмыльнулась.

— Мне нравится думать, что та стычка придала мне храбрости.

— Что-то она тебе, безусловно, придала.

Грейс фыркнула и продолжила:

— Я должна сказать вам три вещи, а затем мне есть чем заняться, джентльмены. Я не могу слоняться тут без дела, дожидаясь, когда вы двое вернетесь.

— Никто тебя не просил нас дожидаться, — сказал Дьявол, проходя мимо своей надменной сестры в темный просторный коридор и дальше — к черной лестнице, ведущей в их квартиру.

Тем не менее она пошла следом.

— Во-первых, это для тебя, — сказала она Уиту, протягивая ему лист бумаги. — На сегодня назначены три боя, каждый через полтора часа после предыдущего и в новом месте. Первые два честные, третий будет грязный. Адреса здесь, парни уже готовы принимать ставки.

Уит согласно буркнул что-то, и Грейс продолжила:

— Во-вторых, Колхаун хочет знать, где его бурбон. Говорит, если нам так трудно его раздобыть, то он найдет для такой работы какого-нибудь своего соотечественника. Право же, есть ли на свете кто-нибудь высокомернее американцев?

— Передай ему, что товар уже здесь, но пока перевозить его нельзя, так что или пусть ждет столько же, сколько все мы, или он волен подождать еще два месяца, которые потребуются, чтобы дождаться нового заказа из Штатов.

Она кивнула.

— Думаю, то же самое касается и поставки в «Падший Ангел»?

— И всех остальных, кто ждет товар из этой партии.

Грейс прищурилась, глядя на них.

— За нами следят?

— Ник думает, такая вероятность существует.

Сестра на минутку поджала губы, затем сказала:

— Если так думает Ник, скорее всего, это правда. Что плавно подводит нас к третьему: мои парики прибыли?

— Вместе с таким количеством пудры, какое ты никогда не сумеешь использовать.

Она усмехнулась.

— Все же девушка может попытаться, верно?

— Наши перевозчики предназначены не для того, чтобы стать твоими личными вьючными мулами.

— О, но мои личные заказы, во-первых, вполне законны, а во-вторых, не требуют уплаты налогов, братишка, так что получение мной трех ящиков париков не является самым ужасным событием на свете. — Она протянула руку и погладила Дьявола по коротко остриженной голове. — Может, ты и сам захочешь один… тебе не помешает чуть больше волос.

Он оттолкнул руку сестры.

— Не будь мы кровными…

Она ухмыльнулась.

— Собственно говоря, мы не кровные.

Там, где это имело значение, они кровными были.

— И все-таки я почему-то терплю тебя.

Грейс чуть подалась к нему.

— Потому что я зарабатываю деньги для твоих оболтусов. — Уит что-то буркнул, и Грейс засмеялась. — Видишь? Зверь знает.

Уит скрылся в комнате, расположенной в другой стороне коридора, а Дьявол вытащил из кармана ключ и вставил его в замочную скважину своей двери.

— Что-нибудь еще?

— Ну, знаешь ли, мог бы пригласить сестру выпить. Насколько я тебя знаю, ты нашел способ, как доставить твой бурбон вовремя.

— Мне казалось, у тебя еще есть дела.

Она пожала плечом.

— Клэр справится, пока я не вернусь.

— От меня воняет трущобами, и я должен кое-куда уйти.

Она резко свела брови.

— Куда?

— Не делай вид, будто мне нечем заняться вечерами.

— Между закатом и полуночью? Нечем.

— Это неправда. — В некотором роде это было чистой правдой. Он повернул ключ в замке, оглянулся на сестру и открыл дверь. — В общем, оставь меня в покое.

Как бы Грейс ни собиралась отреагировать — а Господь свидетель, у нее всегда имелся подходящий ответ, — слова застыли у нее на губах, когда она глянула в комнату поверх плеча брата. Ее голубые глаза распахнулись достаточно широко, чтобы Дьявол забеспокоился. Он медленно повернулся, каким-то образом точно зная (хотя это и было невозможно), что сейчас увидит.

Кого он сейчас увидит.

Леди Фелисити Фэрклот стояла у окна в дальнем конце комнаты с таким видом, будто тут ей самое место.