Двести второй

Савелий Громов (2022)

Военные приключения. Книга написана от первого лица на основе реальных событий. Имена персонажей изменены или имеют собирательные образы. История начинается в восьмидесятые годы с призыва главного героя повествования в пограничные войска КГБ СССР в Забайкалье. После окончания армейской учебки главный герой попадает в Афганистан. В составе экипажа БТРа саперного взвода, в который входят советские мальчишки разных национальностей (русский, бурят, узбек и украинец) из разных частей бывшей когда-то огромной и великой страны СССР и четвероногий сапер — овчарка по кличке Джек, они колесят по пыльным дорогам войны, попадая в смешные, а иногда и трагичные ситуации, выполняя свой интернациональный долг. Дружный экипаж БТРа в боевой части, где они служили, в шутку прозвали «Четыре танкиста и собака». Боевые события сопровождаются воспоминаниями о гражданской жизни пацанов в СССР, помогая создавать атмосферу той эпохи, в которой росли и взрослели эти мальчишки. Книга написана легко, с юмором.

Глава 18

Ух-ты, мы вышли из бухты… Ах-ты, мы вышли из шахты… Ох-ты, и если не лох ты, то поймешь, что подводник без лодки, что краб без воды.

Гальцев Юрий — песня конно-морской авиации

Представьте себе картину: из грузового отсека транспортного самолета на зеленый газон аэродрома вываливается толпа солдат в валенках, в белоснежных армейских полушубках и начинает подбрасывать вверх свои шапки-ушанки, при этом производя невообразимый шум.

Не удивительно, что какой-то «Саксаул» с козлячей бородкой и в ватном халате, кативший на своем видавшем виды велосипеде по бетонке аэродрома, увидав такое цирковое представление, испытал культурный шок и сверзился со своего транспортного средства. Почувствовав спинным мозгом, что с этой бандой сумасшедших «Дед Морозов», неизвестно откуда прилетевших в его родной город, ему лучше не пересекаться, он тут же попытался прикинуться частью местного пейзажа.

А когда он понял, что его заметили и что он сейчас может стать главным героем какого-нибудь внепланового экстремального циркового аттракциона, он начал быстро разворачивать свой двухколесный «драндулет» в другую сторону.

Первым его заметил Жорка-Жаржавелло и, указывая на аборигена пальцем, радостно закричал во все свое луженое горло:

— Пацаны, смотрите, Хоттабыч!

А затем, поняв, что тот пытается ретироваться, первым побежал к нему, с криком:

— Хоттабыч, стой!

— Хоттабыч, дай прокатиться!

Но абориген, несмотря на свою антикварную внешность, оказался шустрым малым.

Бешено крутя педали своего «вело-драндулета», он резво набирал скорость, отрываясь от преследовавшего его по пятам ускоглазого «Деда Мороза» в валенках и белоснежном полушубке, свистящего, как соловей-разбойник, и размахивающего у себя над головой своей зимней шапкой-ушанкой.

Когда это Хоттабыч на ходу оборачивался к Жорке, то глаза его мгновенно округлялись, как у охреневшего филина, который, сверзившись с дерева, напоролся жопой на сосульку, торчащую из сугроба.

В этот момент он скороговоркой произносил какую-то тарабарщину на своем тарабарском языке, из которой было понятно только одно слово:

— Шайта-а-а-а-н!!!

Летят десантники в самолете, выходит к ним офицер и говорит:

Парни, мы летим в Афганистан воевать.

Парни помрачнели.

Офицер, чтобы как-то поднять боевой дух, объявляет:

Бойцы, за голову каждого убитого Душмана будут выплачивать премию — 1000 долларов.

Самолет заходит на посадку, десантники кидаются врассыпную.

Офицер в одиночестве, растерянно стоит возле самолета.

Через 30 минут десантники возвращаются, таща в руках связки голов.

Офицер падает в обморок.

Летчики оторопело бормочут: «Ребята, вы че? Мы же в Ташкенте сели, для дозаправки…».

Когда Жорка вернулся к нам после своей неудачной попытки догнать Хоттабыча, кто-то из пацанов пошутил:

— Ну, что, Жорка ибн Алеша, не признал тебя твой Хоттабыч?

Что ответил Жорка, мы не услышали из-за грохнувшего дружного хохота пацанов.

В это время появились офицеры и, раздав всем пиздюлей щедрыми порциями, быстро организовали разгрузку самолета. Часть груза мы грузили, передавая по цепочке.

Тут-то и вспомнилась история соседа по коммуналке, ветерана Великой Отечественной, дяди Вани, рассказанная им за праздничным столом 9 мая.

— Берлин 1945 года. Мы в патруле идем по улице, и вдруг слышим какое-то шипение, скидываем с плеча ППШа (Пистолет-Пулемет Шпагина), поворачиваем за угол и невольно замираем, как вкопанные, опустив ППШа.

За углом развалины какого-то большого кирпичного здания. На развалинах, выстроившись в длинную цепочку, десятка два немецких фрау (женщин) передают из рук в руки кирпичи разрушенного здания.

Каждая фрау, которая передавала кирпич, говорила: «Битте-Шон», а каждая фрау, которая принимала кирпич, произносила: «Данке-Шон».

Примечание: Битте-Шон — пожалуйста. Данке-Шон — спасибо.

Так и плыли эти кирпичи по цепочке, сопровождаемые затихающим вдали шипением: шон-шон-шон…

В нашей цепочке груз также перемещался, сопровождаемый звуком, затихающим в дали цепочки. Только звук этот был не шипящий, а скорее звенящий, как у серебряного колокольчика: бля-бля-бля…