TWIN

Рита Феденева (2024)

Она не знала о существовании близнеца, когда вступила в яркую и богатую жизнь: взяла чужое имя, вселилась в чужую квартиру и стала вести чужую жизнь, мороча голову чужому любовнику. Теперь против неё всё — даже TWIN! Сможет ли она разрешить эту ситуацию, обрести сестру и отстоять своё счастье, если наивна и доверчива и не замечает насмешек судьбы!

Глава 5. Одинокая устрица

Она проснулась, когда бледное московское солнце показалось из-за куполов Владимирской церкви. Осветив заснеженные крыши, оно заглянуло в незашторенное окно.

Зажмурившись, Маша сладко потянулась и сразу же подумала: придёт Слава или нет? Наверное, он подозревал, что Маша — это не Лера. Наверное, ему было всё равно, Маша ли она или Лера. Главное, чтобы существовал секс и бесплатные наркотики!

И что удивительно: Маша с этим смирилась, втянулась в беспринципную жизнь и презентовала Славе наркотики — не за службу или дружбу, и уж тем более не за любовь, а просто так. В обмен на утренний секс, причём не первого сорта — так себе, таксебешный секс.

Скрипнула балконная дверь, и тяжёлым шагом вошёл Слава. Он был красив, как скандинавский бог. Его могучий тренированный торс достоин кисти великого Модильяни.

— Не спишь? — спросил он и нырнул под одеяло, устроив размеренный и обстоятельный секс, без излишних страстей и потери дыхания. Покончив с этим, он хотел смыться в ванную, но девушка его остановила.

— Надо поговорить.

Опустив ноги с кровати, он пошевелил пальцами и отрывисто взглянул. — Говори.

— Ты меня любишь?

Нахмурившись, он попросил уточнить:

— При каких обстоятельствах?

— А без обстоятельств нельзя?

Она взмыла над кроватью и опустилась перед ним на колени.

— Однажды ты мне сказал: «С добрым утром, любимая!» Помнишь? Ты действительно любишь меня?

Мужчина взглянул недоумённо: он такое говорил? Впрочем, возбудившись, он подхватил девушку на руки и бросил её на постель. Совершив классическое соитие и аккуратно закончив его, с чувством исполненного долга, он торжественно произнёс:

— С добрым утром, любимая!

Выбравшись из-под тяжёлой руки, Маша осталась недовольна: было много напора, мало чувств и практически без удовольствия. Но Самец нужен был для разговора. Стараясь удержать его в постели, она пустилась в разговор, который обычно раздражает мужчин после любой интимной близости.

— Ты сегодня какой-то другой… Что-нибудь случилось?

— Нет. Ничего.

— У тебя домашние проблемы?

— Тесть достаёт: душит и грызёт.

— А если порвать с тестем и вернуться в цирк?

— Нет. С этим покончено.

Мужчина поднялся с кровати, прошёлся по комнате и остановился у окна. Постоял, подумал, потом резко повернулся.

— Может быть, ты поговоришь с отцом… чтобы он взял меня в свою команду?

— С отцом? — неуверенно переспросила Маша, преодолевая некоторую неловкость при непривычном слове «отец».

Слава оживился.

— Да. С Фельдманом. Скажи, что я не подведу и отслужу по полной программе.

Она хищно оскалилась:

— Скажу… только услуга за услугу!

— Чего ты хочешь?

— Будешь моим телохранителем.

Слава не ожидал такого предложения, обрадовался и рассыпался в обещаниях:

— Конечно! Да-да! Я справлюсь. Из пистолета выбиваю десять из десяти. Ты будешь в полной безопасности.

Маша зацепила его интерес и потянула на себя.

— Съездишь со мной загород… Посмотрю на тебя в деле.

— Почему за город?

— Хочу загород. В какой-нибудь отель, затерянный в лесу…

— В лес? — удивился он. — А почему не в Ваддуву? На Мальдивы или Гоа?

— Хочу в Подмосковье! — с нажимом произнесла она, драпируя своё смущение безапелляционным тоном, подавляющим инициативу собеседника. — Хочу покататься на лыжах и лошадях, совершить пешие прогулки по сказочному заснеженному лесу.

— Ты хочешь в лес? — не переставал удивляться Слава.

Маша кивнула и подпустила побольше лирики.

— Хочу побыть с тобой наедине. Подальше от ревнивой жены и всевидящих соседских стен.

Самец размяк, поглупел и сдался.

— Когда поедем?

— Сегодня. После полудня.

Подщипанные бровки циркача медленно поползли вверх.

— Как? Прямо сейчас?

— А что? Отель оплачен.

— Что я скажу жене?

— Не знаю. Говори, что хочешь. Меня это не касается.

Она протянула руку к кварцевому столику, подхватила пакетик с белым порошком и помахала им перед его носом.

— Если хочешь работать у Фельдмана, действуй оперативно.

Слава попытался поймать пакетик, но Маша спрятала его за спину.

— Бесплатный наркотик закончился. Теперь будешь платить по счетам.

Самец потемнел лицом. Он был прихлебателем в богатой семье, ни за что не платил, но всему знал цену.

— Ну хорошо. Только не обмани. Поговори с отцом. Пусть Фельдман возьмёт меня на службу.

— Договорились, — легко согласилась Маша, заранее зная, что выполнять обещанное не придётся.

Он ушёл, а она срочно позвонила Вике: «Слава согласился! Готовься. Мы выезжаем в отель».

Отель в Подмосковье был очень хорош, окружён парком естественного ландшафта, где могучий сосняк стоял величественным особняком, уступая место березняку и боярышнику. В овраге протекала чистая речка, через которую был перекинут мостик с ажурными деревянными перилами. Любуясь этой красотой, Маша забыла, зачем она сюда приехала, и полностью погрузилась в релакс. Даже Слава остался доволен.

— Прекрасно! Безлюдно! А кокс с тобой?

Маша сердито глянула на него.

— Ну ладно, ладно, — он виновато поднял руки вверх. — Кокс — это не главное. Главное, что мы вместе.

Он уже раздевал юную красавицу, целуя в шею и грудь. Ещё пару секунд, и тела воссоединились бы… Но тут послышался стук во входную дверь!

— Не будем открывать, — сказал он.

Стук повторился.

— Не будем открывать, — сказала она.

Стук был настойчивым, громким, переходящим границы пристойного.

— Милый! Открой! Это я. Твоя жена!

Любовники замерли. Их тайные отношения, которые и любовью назвать нельзя было, в один миг превратились в множество непоправимых проблем.

Первым пришёл в себя Слава. Он вырвался из объятий и с ужасом прошептал:

— Это Лариса!

За дверью некоторое время молчали, и появилась надежда, что их оставят в покое… Но нет! Постучали костяшками пальцев, затем кулаком и, наконец, пнули ногой.

— Открывай, подлая тварь!

Слава забегал по комнате, разыскивая выход, и остановился у балконной двери. Маша загородила её спиной.

— Что? Сбегаешь?

— Это не побег. Это… наше спасение.

Она шагнула вперёд, и её взволнованное дыхание смешалось с его прерывистым и поверхностным, словно наполненным паникой и истерикой.

— Спасение? От чего? От меня?

Он отвернулся, но она схватила его за руку.

— А как же я? Ты подумал? Что я скажу твоей жене?

— Скажешь, что меня здесь нет.

— Ты здесь. Ты мужчина. И тебе отвечать!

Она была непоколебима, словно пирамида Хеопса.

Осознав это, Слава предложил спрятаться в шкафу. Он открыл дверцу, вытащил вещи и указал внутрь.

— Полезай!

Маша спряталась в шкафу, но оставила в двери щель, чтобы наблюдать за супругами.

Слава подтянул трусы, осмотрел комнату, взглянул в зеркало и, потирая подбородок, впустил жену.

Вошла роскошная брюнетка лет тридцати.

— Ты один?

— Один. А с кем мне ещё быть?

— А это что?

Носком туфли она поддела Машины трусики.

— Ах, вот это! — Слава почесал затылок, — Даже не знаю, как сюда попало. Возможно, осталось от прежних жильцов.

— Что-о-о? Ты меня за дурочку считаешь?

Голос жены зловеще заклокотал, брови сошлись, как грозовые тучи, а на пышной груди злобно блеснул кулон.

— Может, это твои трусы? — заискивающе произнёс Слава. — Может, я нечаянно захватил их из дома.

Задохнувшись от гнева, жена потеряла речь. Она только таращилась и мычала:

— Ммм… ои?

— Разве не твои?

Слава рассыпался на молекулы и растворился в страхе. И это понятно: ему было что терять с женой, и не понятно, что он приобретает с Машей.

Сердце девичье сильно заколотилось: пора брать ситуацию под контроль. Она постучала в дверцу и, оттолкнувшись от стены, выскочила из шкафа.

— Позвольте войти.

Лицо жены вытянулось и побелело.

— Кто это?

Маша вышла из шкафа и предстала перед супругами во всём блеске молодости и беззаботной смелости. Она была прекрасна в маленьком чёрном платье, подол которого заправила в красные мужские трусы. На шее красовался красный мужской галстук, а на ногах — чёрные кожаные туфельки на небольших рубиновых (!) каблучках.

— Простите, могу я видеть господина Люсинина?

Супруги опешили.

— Надеюсь, что из вас, — она описала рукой полукруг, — Это вы, Вячеслав Люсинин, глава корпорации и примерный семьянин.

Супруги переглянулись: что это? Комедия?

О да! Это была комедия. Зазвучали трубы, вступили литавры, и невидимый кукловод ударил в малый барабан.

— Вам прислали подарок, — ангельским голоском произнесла Маша.

У жены прорезался голос, и она обратилась к мужу:

— Какой ещё подарок?

Муж охотно поддержал:

— Какой ещё подарок!

Маша отбила чечётку, растянула мужские трусы и сделала «плие».

— Подарок — это я!

Лариса покраснела. Слава побледнел. И тут началась драка. Жена замахнулась кулаком, муж увернулся. Но неудачно. Кулак жены пришёлся в скулу. Лариса повторила удар и точно попала в глаз.

Машей больше никто не интересовался. Она сбросила мужские трусы, поправила платье от Coco Chanel и, развернувшись на каблучках от Harry Winston, выскочила в коридор. Красивая, наглая и свободная, направилась в ресторан. Несла себя торжественно и плавно, словно свадебный торт, медленно огибая барную стойку, оркестр и официантов, и, наконец, рухнула у окна за столиком, где сидела Вика.

— К Славе приехала жена!

Маша сгорбилась, помрачнела и замолчала.

В глазах Вики вспыхнула тревога. Она положила свою холёную ручку поверх Машиных нервных пальчиков и похлопала ею: раз, два, три…

— Ты расстроилась?

Девушка отдёрнула руку.

— Нисколько! Он для меня никто. Заказ на убийство.

— Тише, тише, — прошептала женщина.

Маша посмотрела на неё так, словно из неё вынули душу, оставив раздавленную надежду и несколько осколков самолюбия. О, это было мучительно! И от этого не было лекарства!

Появилась чета Люсининых, степенно прошлась по залу и заняла центральный столик. Между супругами, казалось, ничего трагичного не произошло. Они были спокойны и любезны друг с другом. За столиками перешёптывались: «Известная актриса. Снималась в кино и сериалах. И муж-красавчик. Цирковой акробат».

Картина семейного благополучия была невыносима для Маши. Она повернулась к Вике и с шумом выпустила пар:

— Меня унизили и обобрали. У меня увели мужчину. А тебе хоть бы что! Перестань заглатывать моллюсков!

Вика оторвалась от тарелки и спокойно посмотрела на подругу.

— Ты сама как малолетний моллюск. Прицепилась к чужому кораблю и скуксилась под панцирем.

— Ну сделай хоть что-нибудь! Нашли на них холеру, дизентерию или понос. Или смерть! Нашли на них смерть.

— До смерти они ещё не созрели. Хотя…, — она оглянулась на Люсининых и изменилась в лице. — Возможно, я ошибаюсь.

— А мне что делать?

Вика пожала плечами.

— Оставь ей Самца. Не мелочись.

— Как это оставить? Слава нуждается в защите. Его хотят убить!

Вика строго взглянула.

— Что дано судьбой, того не избежать.

Утратив интерес к беседе, она переключилась на еду. Ох, и хороши были эти устрицы. Доставлены специальным рейсом с побережья Атлантического океана из местечка Марен-Олерон. Вика хорошо знала эти места, была знакома с работниками фермы, сама когда-то работала там, давно, до того, как вышла замуж и улетела в Нидерланды.

Насытившись, она запила хересом «Де ла Фронтера» и вернулась к разговору, лёгкому, незатейливому, подходящему для ресторана VIP-персон.

Такие разговоры Маше не нравились. Ей здесь не нравилось всё!

Одинокая, как несъеденная устрица, она дулась и молчала, поглядывая на супругов. И вдруг увидела, что к Люсининым присоединился импозантный мужчина. В его манерах и поведении угадывались черты настоящего Супермена с полным джентльменским набором: богатый, разведённый, любитель женщин и развлечений.

Мужчина пригласил Ларису на танец. Джазовый оркестр заиграл «Hello, Dolly!» Он сжал женщину в объятиях и что-то нежное прошептал ей на ухо. Женщина улыбалась, таяла и становилась липучей и приставучей, как растаявшая карамель.

Слава сидел в одиночестве. На лице красовался фингал, который он прикрывал ладонью, в голове бродила муть, а перед глазами маячила жена, флиртующая с незнакомым мужчиной.

О Маше он забыл и, похоже, забыл о том, что просился в команду Фельдмана. Он был примаком в богатом семействе, слыл подкаблучником, дела своего не имел, а полностью зависел от тестя. От Леры он тоже зависел — она презентовала ему наркотики. И от собственных слабостей зависел — они нивелировали его статус.

Его жизнь лишь на первый взгляд казалась Богатой и Красивой, а по сути, была безобразной и убогой. Маша это понимала. Она хотела разобраться: кто заказал Славу? И не опасен ли он для Леры?

Лера теперь не чужая. Она свыклась с её ролью, жила её жизнью. И тот, кто заказал Славу, мог быть опасен для Леры.