Притворись нашей мамой

Регина Янтарная

— Хочешь, чтобы я тебя отпустил? — небесные глаза мужчины охлаждают мой пыл. — Но Вы же сами сказали, что есть оправдание моему поступку! — бормочу бессвязно. Злой рок отнял у Златы всё! Теперь она боится любить и не верит мужчинам. Обстоятельства вынуждают её подписать невыгодный контракт с властным заносчивым майором.

Глава 14

Демид

Выкручиваю вентиль с холодной водой до упора. Лёд обжигает. Холод касается каждой клеточки моей кожи. Покрываюсь гусиными пупырышками. Дрожу.

Голова начинает остывать, тело, собранное в одну огромную пружину, постепенно расслабляется.

Что это было?

Вместо того, чтобы выйти из ванной, как порядочный человек, я наоборот сделал шаг к ней.

Перед глазами по-прежнему стоит хрупкая фарфоровая фигурка Златы, и тёмные мокрые волосы, волнами падают на молочное лицо. Огромные карие глаза с чёрными чаинками блестят и в них будто черти пляшут, а пухлые губы сложились в призывный влажный бантик.

Ладно, я потерял голову от увиденного. А что случилось с ней? Почему она растерялась.

Она такая вся мягкая, нежная, пластилиновая. Будто вовсе не колючка, а сладкая девочка, ждущая в душе своего мужчину.

Не надо было ей себя так вести! Я неправильно истолковал её растерянность. Какого ляда она полезла в мой душ? Надо будет объяснить ей, что нельзя трогать мои вещи своими загребущими ручками.

Думает, я впустил её в свой дом, значит, впущу и в сердце? Вот значит, чего она задумала!

Вмиг всё встало на свои места. Мне-то не знать, как ведут себя девчонки, жаждущие заполучить мужика в мужья.

Злость на новую няню нарастала. Надо быть аккуратнее с этой Кудряшкой, а то хлопает пушистыми ресничками, бросает умильные взгляды, пахнет как Богиня, а в это время обманывает тебя Демидушку-дурачка.

— Золотая ты наша! Ну, погоди!

Заворачиваюсь в махровый халат, иду на кухню.

— Где Золотце наше? Уже дёру дала? — жутко злюсь на себя и на неё. Нам бы поговорить сейчас, обсудить голую ситуацию.

— Златушка на работу опаздывала. Улетела.

— Вижу, что улетела, Ведьма!

— Что-то произошло? — дневная няня делает вид, что не понимает ситуацию.

В кухню вбегает Алёнка в майке и в шортиках.

— Папочка, — тянет ко мне ручки. — А где мамочка?

–Э-э, — в недоумении смотрю на няню, прошу помощи.

Татьяна гладит Алёну по головке, шепчет:

— Ромашка, мама в командировке. Приедет на Новый год.

— Да нет! — Алёна бьёт няню по руке. — Вторая мама. Понарошку.

Только сейчас понимаю, какая перемена случилась с дочерью. Её длинная чёлка заколота огромной невидимкой. Моему недоумению нет предела — невидимка сделана из чистого белого золота, и на ней красуется приличный бриллиант.

Это шутка такая? Она прививает моей дочери правильный вкус? Как я обеспечу подобные запросы в будущем. Ведь понятно, девочка растёт, хочет быть красивой.

Придётся искать ей богатого жениха… — тяжело вздыхаю. — Птьфу на Злату.

— Золотце — моя мама понарошку. Мы играем, — объясняет мне дочь. А я стою в шоке, и не знаю радоваться мне или плакать.

Сам бы сыграл с этой Златой в какую-нибудь игру.

Ну, Злата! Всю мою жизнь перевернула вверх тормашками. Безумно хочу открутить события последних дней, и вернуться к прежней жизни.

Смотрю в чистые небесные счастливые глаза дочери, и понимаю, что это уже невозможно. Она искала себе маму, она её нашла.

Нервно сжимаю в руках стакан с горячим кофе, смотрю, как дочь уплетает за две щеки сосисочных крабиков с яишенкой.

Вредно есть по утрам сосиски. Но, уже ничего не исправить.

Всё изменилось!

Если бы я мог что-то изменить! Но ситуация неразрешимая. Света с мужем и сыном живут в Америке. Мои родители там же.

Мы с дочерью — россияне, не готовые покинуть Родину.

Нас разделяют километры, и никто, ни Света, ни я не готовы идти на уступки. Бывшая умоляет отдать ей дочь.

Я не против. Если она переедет в соседний дом, тогда отдам. Чтобы у меня была возможность каждый божий день видеть свою любимицу.

Память снова откатывает прошлое на три года назад.

***

Прихожу с работы под утро. Скидываю ботинки, куртку, умываю руки, навостряюсь в спальню к Алёнушке.

Не успеваю дойти до детской. Тёмный силуэт Светы отделяется от стены.

— Стоять, — её ледяная рука ложится мне на грудь. Холод проникает под рубашку.

— Снова будем ругаться? — шепчу я, — пусти к дочери.

— Не пущу! Она и моя дочь. Такой отец ей не нужен!

— Какой? — рычу приглушённо. — Любящий, работающий двадцать четыре на семь?

— Давай сядем и поговорим.

Иду послушным телком в спальню. Жена встаёт у окна, пытаюсь её обнять, но она уворачивается.

— На надо. Сядь.

— Ладно, — мне не нравится её командный тон, но я терплю.

— Меня достала твоя работа, — шипит жена, пытаясь не переходить на крик. — Ни денег, ни тебя.

— Ты снова начинаешь?! — гневно хриплю я. — Ты же всё знала, когда выходила замуж.

— Нет! Не знала! Я-то думала, что ты женишься на мне ради карьеры. Хочешь, чтобы мой папа протолкнул тебя повыше. А ты?

— Что я? Мне нравится служить Родине. Выполнять долг.

— Хватит! — заверещала Света, — давай поговорим нормально, без высокопарных слов о родине, долге. — В конце концов, ты должен мне и дочери, а не гипотетическим чужим людям!

Медленно поднимаюсь, подхожу к женщине, которую ещё вчера любил и боготворил. Сегодня впервые понял, что передо мной другой человек.

Беру её за волосы на затылке, накручиваю себе на руку мягкую прядь. Оттягиваю голову назад, любуюсь красивым перекошенным лицо. Наклоняюсь, впиваюсь в её жаркий рот грубым поцелуем. Раньше ей это нравилось.

Отстраняюсь и с интересом смотрю, как она вытирает рот рукой.

— Противно?

— Да. Мерзко!

— Как давно ты мне изменяешь? — спрашиваю и падаю на кровать. Лежу, смотрю на женщину, которая ещё сегодня утром казалась мне символом женственности и красоты.

Теперь всё это испарилось куда-то.

Сердце разбилось пополам, и я больше ничего не чувствую к ней. Кроме презрения.

Тупит красивые серые глаза, молчит.

— Говори, — мягко прошу я. — А то ещё раз поцелую.

— Мы с тобой разводимся, — смотрит в упор на меня.

Громко смеюсь.

— Ты сошёл с ума? Слышал меня? Мы разводимся.

— Нет вопросов. Но свою дочь я тебе не отдам. Она не будет называть чужого мужика папой, — шиплю яростно.

— Ты не посмеешь…

— Попробуй.

Дочка, разбуженная нашими криками, плачет в детской.

Жена делает шаг к двери, но не успевает. Я её опережаю.

— Не надо. Я сам!

— Тебе надо выспаться, — пищит изменщица.

— Это больше не твоя забота. Кстати, какой он твой любовник? — смеюсь ей в глаза. — Красивый, богатый, и не мент? Верно?

Смотрит на меня с ненавистью. Выплёвывает слова, как будто хочет убить меня:

— Хоккеист!

— О-о! — выхожу за дверь, оставляя жену один на один со своими мыслями.

Зря она так со мной.