Зови меня Яга

Ольга Шильцова

Сколько боли может выдержать человеческое сердце? Яга теряет близких снова и снова. Её душа выгорела дотла, но странный колдун по имени Птицелов задаётся целью вернуть ей вкус к жизни — чтобы и самому избавиться от скуки.Он не подозревает, что сила сельской отшельницы — не в магии, а в знаниях из нашего мира. Из взаимного любопытства вырастает любовь, способная победить смерть, и жизнь Яги превращается в захватывающую историю о силе духа и поисках смысла.

© Ольга Шильцова, 2025

ISBN 978-5-0065-3288-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Ноги приятно утопали в мягком мхе, болото поглощало все лишние звуки. Я собирала клюкву руками, по ягодке, как землянику или смородину. Долго, зато потом перебирать не придется. Моченая клюква будет храниться до весны, а часть пойдёт в квашеную капусту.

Уголёк шнырял у кромки леса, мышковал, должно быть. Несмотря на короткие лапки, маленький мохнатый пёс был на удивление выносливым и не пропускал ни одного похода в лес, хотя я его с собой не звала.

Гудение комаров не тревожило прозрачный воздух — октябрь подходил к концу, были уже и первые заморозки. Солнечный, сухой день казался настоящим подарком. Следовало поторопиться со сбором, чтобы успеть домой до заката, но взгляд всё время отрывался от рубиновых ягод на желтеющий лес и болото — местами багровое, местами зеленое.

Я слишком разнежилась под теплыми лучами, и напрасно. Уголёк вдруг залился отчаянным тонким лаем и бросился ко мне — об опасности, мол, предупредил, теперь спасай, хозяйка. Накинуть лямки короба на плечи — секундное дело, но чужак подошёл слишком близко. Я упрямо бросилась бежать — по болоту пройду там, где этот мужик завязнет по колено, а то и вовсе сгинет.

— Стой! — могучий голос разорвал прозрачную тишину ягодника. — Убью ведь! — донеслось следом. Я застыла на месте, беззвучно поминая всех бесов, и медленно обернулась.

Светловолосый витязь успел натянуть тетиву на лук и наложить стрелу. Пожалуй, правда убьёт. Дивное дело — я так долго думала, что мне всё равно, гадала только со скуки — как именно помру здесь в одиночестве. А теперь подвернулся шанс всё закончить — не хочу. И ягод собранных жалко, и Уголька. Пёс скулил, путаясь под ногами. Защитник из него всегда был никудышный.

Незнакомец приближался широкими шагами. Я попятилась и неловко упала, споткнувшись о какой-то корень. Пыталась отвести взгляд от стрелы и посмотреть в лицо своего палача, но вместо этого жалобно пробормотала слова из детской сказки:

— Не тронь меня, Иван-Царевич, я тебе ещё пригожусь.

Воин вдруг остановился, более того, вернул стрелу в колчан и аккуратно снял тетиву с лука.

— Что царевич — только слепой не распознает, а вот имя моё откуда знаешь?

— Ведьма я! — чуть посмелее выкрикнула я. — Ещё и не то знаю. Ты из лука-то стрелять умеешь? Тут лягушек полно, если что.

— Кто ж не умеет, — пожал могучими плечами незнакомец, но во взгляде мелькнула заинтересованность. Он протянул мне руку: — Да не трону я тебя, не бойся. Не душегуб, чай.

— А ну, пошёл! — крикнула я собаке и поднялась сама, отряхивая подол. По ткани неприятно расползалась сырость. Я сердилась из-за того, как смалодушничала перед лицом гибели и язвительно поинтересовалась: — Коня волк съел?

— Типун тебе на язык! — отозвался воин и сплюнул для верности, сложив пальцы в кукиш. — Но конь, да. Подкову потерял. Тут деревня была, укажи дорогу, да разойдёмся. Меня товарищи ждут.

Сразу сказать или показать будет вернее? Нет, этот не оценит злой шутки.

— Деревни больше нет, только я. Сними парную подкову и поезжай дальше, через пару дней будут поселения, большие и малые.

— Скотина осталась? Избы?

Соврать язык не повернулся, мрачно кивнула. Благодаря оставшемуся чужому богатству я и прожила последний год. Болезнь унесла слишком много жизней. Оставшиеся собрали пожитки, погрузились на телеги и уехали. Звали и меня, но уговаривали не слишком долго.

— Отряд мой — полдюжины людей, всё одно ночевать где-то надо. Хоть и не приглашаешь, а будут у тебя гости.

Светловолосый затрубил в охотничий рог, и я недовольно поморщилась. Старое болото перестало принадлежать мне, да и о тишине теперь можно забыть. Конный отряд производил слишком много шума.

— Показывай дорогу, — кивнул мне Иван-царевич и коротко свистнул, подзывая коня. Тот рванулся к хозяину, чуть не сбив с ног молодого парня, державшего его за поводья.

— Короб её возьми, — услышав приказ, паренёк с готовностью подбежал, пришлось отдать клюкву и шагать налегке. Уголёк не осмелился даже лаять, узнав тропинку, бросился к дому, без оглядки на меня.

Лошади уютно фыркали и всхрапывали за спиной, а я подумала, что царевич не силен в математике — его спутников было семеро. Видно, не посчитал отрока. Блинов им, что ли, испечь. А плату чем брать? От денег мне здесь толку мало.

Гостями назвались привыкшие брать всё, что требуется, воины. Когда резали козлят, я ушла в дом. На глаза навернулись слёзы. Не постучавшись, зашёл Иван, заслоняя дверной проём могучей фигурой.

— Никак, расстроилась, ведьма?

— Жена твоя ведьма! — огрызнулась я, злость мгновенно осушила глаза. Вопреки ожиданиям, Иван не разозлился, а рассмеялся:

— Сама баяла на болоте. Как же тебя звать, отшельница?

— Я…

Давно я не разговаривала с людьми. Каждый новый вопрос вызывал волну воспоминаний, в которых тонул мой разум. Прошло десять лет с тех пор, как я умерла в своем мире и оказалась здесь. Тогда меня чудом нашли в лесу без сознания. Мужики легонько потыкали меня посохом в бок, убедившись, что перед ними не труп, и спросили:

— Кто такая?

«Я Гаврилова Дарья Михайловна», — так звучал ответ у меня в голове, но прохрипеть удалось только:

— Я Га…

Пока лежала в беспамятстве, меня так и называли — Яга, а мне было всё равно. Я потерла лицо ладонями, возвращаясь в настоящее. Иван рассматривал меня, ожидая ответа.

— Зови меня Яга.

— Сказал же, не обидим. Чего пригорюнилась?

— Жалко козлят. Но всё к лучшему. Не уверена, что хватило бы сена на зиму.

— Бабе одной в лесу не выжить.

Я пожала плечами. Объяснять, что такой цели не стоит, было лень.

— Нас послали проверить дальнюю заставу. Проводим до села, едем с нами!

— Нет, — сухо ответила я и заметила, что белобрысый всё-таки начал сердиться. Он припечатал ладонью к столешнице несколько монет и хотел выйти, но я заметила:

— Мне деньги ни к чему, царевич.

— Что же ты хочешь взамен своей скотины?

Я рисковала не получить ничего, мы оба прекрасно это понимали. Но терять было нечего, и я спросила:

— Нет ли у тебя какой-нибудь книги?

Изумление оказалось сильнее гнева, и воин снова повернулся ко мне:

— Откуда! А ты обучена грамоте?

— Я ещё и считать умею, — хитро прищурилась я. — Вас восемь, и, если каждый съест по шесть блинов, испечь нужно четыре дюжины.

Блины были моим любимым блюдом, хоть и на козьем молоке. Пусть мужчины сами варят густую мясную похлебку, буду прятаться в доме под благовидным предлогом.

— Впечатляет, — хмыкнул Иван. — Книг у меня нет, Яга. А вот забор поправим, чтоб кабаны в огороде не шастали. И собаку бы тебе нормальную.

Я отвернулась к печи, достала несколько тлеющих угольков из загнёты и кинула на них растопку. «Кормить я её чем буду, собаку?», — размышляла я молча, привычным движением разбивая яйца в глубокую миску. На улице шумно плевались, сморкались и гоготали витязи, вызывая желание спрятаться где-нибудь на чердаке в душистом сене.

Когда тесто настоялось, все внимание сконцентрировалось на двух чугунных сковородках — только поспевай. Стопка медленно росла, и вместе с ней росла моя уверенность в себе. Всегда нравилось делать простые, жизнеутверждающие вещи. Обычные блины, но это я сотворила их из муки, молока, яиц и масла.

— Чего надо? — грубо спросила я, выливая последнюю порцию теста через край. Тощий подросток от неожиданности уронил кружку, которую бездумно взял повертеть в руках и нервно шмыгнул носом.

— Тётенька Яга, я коням овса дал, могу и вашему немного. И почистил всех.

— Какая я тебе тетя, — невольно развеселилась я. — Благодарю, коли не шутишь. Присядь, сними пробу с блинов-то.

Подросток неуверенно кивнул и аккуратно примостился на самый край лавки. Судя по тому, как он сглотнул слюну — просто духу не хватило отказаться. Я поставила перед ним кроме блинов мисочку с мёдом и украдкой наблюдала за гостем.

Спустя годы меня всё так же коробило от вида людей, берущих пищу грязными руками с темной каймой ногтей. Но сейчас взгляд зацепился за тряпицу, которой была обмотана левая рука у парнишки.

— Что там у тебя? Покажи.

Он прижал руку к себе и замотал головой из стороны в сторону.

— Ничего. Скоро заживёт.

— Как тебя зовут? Молчишь? Чего боишься, юный воин?

— Все говорят, ты ведьма! — отчаянно выпалил отрок, дожевав блин.

— Ещё какая, — не стала отпираться я в этот раз. — Сам покажешь, или мне Ивана позвать?

Некоторое время парень размышлял, кого следует опасаться больше, но, в конце концов, неохотно размотал тряпку и положил руку на стол. Буркнул:

— Порезался немного, когда рыбу чистил.

Должно было ужасно болеть — по себе знаю эту тупую пульсацию в распухшем, негнущемся пальце. Но роскошь жаловаться или увиливать от работы была мальчику недоступна.

— Закончи с лошадьми и приходи, понял? — сказала я твёрдо. Вынесла с поклоном блины витязям, к ним — сметаны и творога. Мёд было жалко. Если сами не попросят — не дам. Вернулась в дом и поставила греться колодезную воду.

Запарила в крутом кипятке сушеные цветы ноготков, пусть настаиваются. В другой миске к воде добавила соли. Вопреки опасениям, отрок явился.

— Давай руку. Имя тоже, иначе ничего не выйдет, — пошутила ехидно, а гляди-ка — сработало.

— Щука меня звать.

— Потерпи, воин, — глядя на прикушенную губу и бледное лицо, напутствовала я, и, отчаянно жалея об отсутствии нормального мыла, осторожно начала очищать руку.

— Палец суй в кружку и держи. И на вот, выпей пока.

— А это что? — парень покосился на глиняную кружку с сомнением.

— Это просто вкусно. Зря что ли ты ягоды пёр. Морс сварила клюквенный.

Щука отхлебнул и даже глаза закрыл от удовольствия, но тут же расплескал напиток, дернувшись всем телом.

— Это просто кот! — упрекнула я мальчишку, на колени к которому запрыгнул Шмель. Хотя этот полосатый мордоворот мог и когти в него запустить, кто знает. Поставила на пол миску со сметаной — кот сразу же добровольно спрыгнул вниз.

— Да они тут повсюду! — возмутился паренёк. — Зачем вам столько кошек!

Вместо ответа у меня изо рта вырвалось натуральное шипение, и мой пациент слегка побледнел.

— Руку вынимай из кружки. Хорошо. Теперь календула.

Я забинтовала палец тонкими полосками мягкой ткани и пропитала повязку настоем.

— Слушай меня внимательно, Щука. Каждый день будешь кипятить воду и добавлять десятую часть соли. Утром и вечером вымачивай палец в соленой воде, а на ночь делай примочку с настоем цветков, я дам с собой немного. Если всё будет хорошо — спасёшь руку.

Отрок поклонился и выбежал из избы в темноту, громко хлопнув дверью. Ну и скатертью дорога, горько подумала я, наглаживая по спинке пугливую трехцветную кошку, вылезшую откуда-то после ухода гостя.