Дом бьющихся сердец

Оливия Вильденштейн (2023)

Я хотела завоевать расположение принца… а покорила сердце короля. Желание занять трон привело к тому, что я воскресила древнего крылатого монстра — того, которого считала другом, пока он меня не одурачил и не лишил свободы. Лоркан заявляет, будто заботится о моей безопасности. Очевидно, после пяти веков сна Король Воронов перестал отличать реальность от грез, и я пленница. Может, наши сознания и связаны злополучными узами, но я по-прежнему хозяйка собственной судьбы и намерена держаться подальше от Небесного Королевства и пророчества… подальше от него. Впрочем, я быстро осознаю, что от этого собственника не сбежать. Говоря начистоту, я больше не уверена, хочется ли мне.

Глава 8

— Нестерпима разлука, Биокин? — Его запах щекочет кончик носа, как переливающийся на ветру солнечный свет и летние грозы.

Закатив глаза, впиваюсь ладонями в жесткий кожаный нагрудник.

— Отпусти!

Прикосновение к спине исчезает так внезапно, что я отшатываюсь и ударяюсь копчиком о книжный шкаф.

— Как я здесь очутилась?

— В моем сознании? Ты моя пара.

— Твое сознание — библиотека? — Я намерена пропускаю вторую часть ответа мимо ушей.

На его губах появляется улыбка.

— Когда я бодрствую, мое сознание выглядит так же, как место, в котором находится мое тело. Когда сплю, сознание там, куда приводят меня сны.

Хм!

— Каков предел этой самой ментальной штуки?

— Парных уз?

Я бросаю на него испепеляющий взгляд, который, надеюсь, выражает мое отношение к тому, что он упорно использует это выражение.

Его улыбка становится шире.

— Ресничка в глаз попала? — спрашивает он. Я недоуменно хмурюсь. — У тебя левое веко подергивается.

Я широко распахиваю глаза и выставляю вперед подбородок. Новый взгляд, которым я его прожигаю, ничуть его не пугает.

— Каков предел, Морргот? Сосредоточься. Каков размах ментальной связи?

— Парных уз.

— Ментальной связи. — Мое упрямство только забавляет его еще больше.

— Нет никакого предела. Пока бьются наши сердца, мы можем проникать в сознание друг друга.

Что ж, как говорится, мерда!

— Тогда почему Кахол не может проникнуть в сознание Зендеи?

Этот вопрос наконец стирает улыбку с его лица. Выражение становится таким мрачным, что вокруг начинает сгущаться черный дым. Завитки проносятся по воздуху между нами и обвиваются вокруг моих голых икр и лодыжек.

В кои-то веки я не возмущаюсь: в его намерения не входит вывести меня из себя. Вряд ли он вообще осознает, насколько эмоции влияют на его дым.

— Думаешь, она мертва, да?

— Честно, не знаю, но молюсь, чтобы узам препятствовала кровавая печать, которую Мериам нарисовала на своей дочери.

— Кровавая в смысле?..

— Написанная кровью.

Мысль о том, чтобы разрисовывать людей содержимым вен, еще больше скручивает желудок.

— Значит, для разрыва нашей связи нужно, чтобы ведьма-шаббинка капнула немного крови мне на кожу? Или лучше тебе. — Я морщу нос. — От вида крови меня тошнит, за исключением ежемесячных… Впрочем, это совершенно не относится к делу и тебя не касается.

Его дым втягивается обратно в плоть или куда он там обычно девается?

— В общем… — Я потираю кожу на ключице, чувствуя, как краснею, и сосредотачиваюсь на книгах, вместо вернувшейся на губы Лора улыбки. — Мне надо… э-э, идти.

Закрываю глаза и думаю о своей спальне-клетке. Примерно через три с половиной секунды напряженной фокусировки приоткрываю веки.

Лоркан обжигает меня ухмылкой.

— Как мне отсюда выбраться? — бурчу я.

Он опирается стройным бедром о высокий письменный стол, заваленный пожелтевшими картами.

— Достаточно просто захотеть уйти.

Я таращусь на него.

— Только этого мне и хочется!

— Если бы это было так, ты бы уже вернулась в свое тело, Биокин.

Я раздраженно выдыхаю, отчего прядь уже высохших волос подлетает, и думаю о Фебе, ушедшем за едой. Желудок издает глубокое урчание, и звук возвращает меня обратно в мое тело, которое, на удивление, все там же, где я его оставила.

О боги, я покинула свое тело!

Я могу выйти из собственного тела…

Невероятно!

И совершенно нежелательно… Тем не менее воистину невероятно.

Хуже всего, что я не могу рассказать об этом даже лучшему другу: он обязательно спросит, как это у меня получается нырять в чужое сознание, а мне не хотелось бы вдаваться в подробности.

Если подумать, никто не должен знать правду.

Ни единая душа.

Твой отец не любит сплетничать.

Я подпрыгиваю от голоса Лоркана и, прищурившись, оглядываюсь: не перенес ли он ко мне нечто большее, чем голос. Однако мои покои не омрачает ни один ухмыляющийся, покрытый дымом ворон.

Ну а ты?

Разве я произвожу впечатление человека, который откровенничает со всеми подряд?

Нет. Да. Не знаю. Ты не совсем могила.

Со мной твои тайны в безопасности, Биокин. А теперь мне нужно вернуться к планированию следующей войны.

Я фыркаю, пока до меня не доходит…

Погоди! Ты планируешь войну?

А как, по-твоему, растут империи и захватываются троны?

Какой трон ты намерен захватить?

Минует мгновение. Наконец он отвечает:

Твой принц в безопасности. Пока что.

Дверь спальни распахивается с такой силой, что ударяется о стену. Заходит Феб, шатаясь под тяжестью блюда в руках.

— Я принес тебе все, что может душенька пожелать.

Моя душа желает свободы, и никто, кроме короля воронов, не способен мне ее предоставить.