Город рыб

Н. В. Бабина, 2011

Захватывающий роман известной белорусской писательницы Наталки Бабиной сочетает в себе черты приключенческого, исторического, женского романа и остросюжетного политического детектива. История любви и смерти, невероятных страданий и чудесных спасений заставит читателя плакать и смеяться, сопереживать и негодовать. Роман «Город рыб» переведен на польский, украинский и английский языки. В 2011 году книга стала финалистом престижной европейской литературной премии «Ангелус».

Велком в нашу полифонию

Мир держится на моей бабе Мокрине. Это она сидит сейчас напротив меня за черным от времени столом; на стол, на жареную картошку в закопченной сковородке, в кружки с квасом пикируют с высокой сосны сухие иглы, невесомые чешуйки сосновой коры. Мы с бабой Мокриной ужинаем на свежем воздухе, во дворе. На протяжении последних пятидесяти лет я не раз ужинала вдвоем с бабушкой. Бывало, за этот стол под сосной садились и другие люди: мама, отец, Ульянка, дети Ульянки, моя доченька — каждый в свое время. Давно нет на свете отца и мамы, нет и моей доченьки, и мы с бабулей опять сидим вдвоем. Дети Ульянки — в Минске, а сама она — в Норвегии, в научной командировке, читает потомкам викингов какие-то лекции, что-то о походах их воинственных предков в чужие земли.

Прочухал в город семичасовой дизель, увез дачников, и в Добратичах стало тихо, утих даже ветер. В деревне только свои, обитатели пяти хат. Тоже ужинают под кронами вековых дубов и сосен в длинных вечерних тенях или еще заняты домашними хлопотами, управляются со скотиной.

Тем более удивительным было появление в этот тихий умиротворенный час незнакомого парня с выразительной кобурой пистолета на бедре, который, непринужденно оглядываясь по сторонам, шагал по добратичской улице, если считать улицей грунтовую дорогу, исполосованную тележными колеями, такими давними, что успели зарасти овсяницей и темно-зеленым мхом.

Кто такой и что ему здесь нужно? Молоденький, черноволосый, открытое смуглое лицо. Явно не бандит, или я плохая физиономистка. Кто же он?

Это выяснилось, как только он подошел к нашей калитке.

— Здравствуйте! Я ваш участковый, Рутковский Андрей Ильич. Можно к вам?

Бабушка посмотрела на него с интересом.

— А чого тоби, хлопче, треба?^[8]

— Можно, я воды у вас выверну? Жарища, очень пить хочется.

Бабушка повела глазом на меня, и я подала парню чистую кружку. Вывернув, как он метко выразился, ведро воды из колодца, парень с наслаждением напился.

— Тут, неподалеку от деревни, возле шоссе, обнаружено тело мужчины, — обратился он ко мне, возвращая кружку. — Ничего об этом не слышали? Может, что-нибудь знаете?

— Ничого не знаемо, — ответила за меня бабушка. — А шо то за вин?^[9]

Бабушка требовательно смотрела на участкового через толстые линзы очков. Парень вздохнул и стал рассказывать.

Но тут — стоп. Сперва надо решить вот какой вопрос: на каком языке вести повествование обо всем, что произошло в дальнейшем, чтобы вы увидели и почувствовали мои Добратичи? Решить не так просто. Главенствует, конечно, русская речь — в том варианте, который у нас считается правильным русским языком, хотя русскому человеку он, надо полагать, кажется довольно странным. Добратинцы говорят на украинском, но их совсем мало осталось. На белорусском разговаривает директор ООО «Агровиталика Плюс» Виталь Иванович Чарота, переселенный сюда после Чернобыля откуда-то из-под Чечерска, и время от времени по-белорусски вещает белорусское радио (радиоточки в домах добратинцев не выключаются круглые сутки). Чарота, участковый, докторша, областная газета или протестантский пресвитер могут иногда ввернуть в разговоре для большей выразительности какой-нибудь смачный украинизм или белорусизм, но молодой поп и его тоненькая попадья — никогда. Эти говорят только по-русски.

По-украински говорит и земля, но это бывает очень редко.

Ветер свищет и шумит, не снисходя до каких бы то ни было наречий.

Так что велком в нашу полифонию.

Так вот что рассказал (по-русски, вворачивая время от времени украинские словечки, чтобы бабушке было понятней) молодой участковый.

Наша главная добратинская ньюсмейкерша и по совместительству ходячее агентство новостей тетка Калёниха, или тетя Маня, как называл ее участковый, и на этот раз оказалась первоисточником новости. Вчера, отвозя на дачи молоко, она заметила на обочине шоссе, в кювете, некоего Сивого, типичного дачного пьянтоса, знакомого многим. Означенный Сивый лежал в несколько неестественной даже для пьяного позе под чахлой акацией. Подойдя поближе, Калёниха увидела, что он мертв. Она сразу же вернулась домой и вызвала милицию, которая вскоре прибыла. Выяснилось, что Сивый был командирован в магазин в Прилуки триумвиратом таких же, как он, типов, с которыми он на своей даче потреблял алкоголь, по причине нехватки последнего. Похоже было на то, что на шоссе пьяного сбила машина. Все это было запротоколировано еще вчера, а сегодняшний визит милиции в Добратичи касался того факта, что вдова Сивого заявила о пропаже велосипеда, на котором, якобы, он отправился в последнюю в своей жизни поездку, но никакого велосипеда, когда место происшествия осматривала милиция, возле тела Сивого не наблюдалось.

— Нет, мы об этом ничего не знаем, Калёниха к нам вчера не заходила, — подтвердила я слова бабушки.

— Что ж, спасибо за воду. Вкусная она у вас, — улыбнулся участковый. — Пойду загляну к тете Мане, может, она уже дома.

Он не спеша направился к дому Калёнихи, который стоит за осиновой рощицей, и вскоре оттуда послышались его крики: на старости лет тетя Маня почти оглохла, и чтобы до нее докричаться, участковому пришлось изрядно напрягать голосовые связки.

— А кто-нибудь еще там был? Видели кого-нибудь? — допытывался участковый, а любознательный ветерок доносил до нас с бабушкой его вопросы.

— Веришь, никого там не было! Веришь, не видела! Не, никого поблизости! Не, велосипеда не видела! — тоже криком отвечала тетка Калёниха.

Строго говоря, эпизод с участковым не имеет прямого отношения к тому, что произошло позже. Он не был тем камешком, который вызвал лавину. Тот камешек шлепнулся где-то в другом месте и в другое время. Но он оказался первой неожиданностью в списке многих других, которые посыпались, посыпались, посыпались вслед за первой и стали грозной лавиной.

Примечания

8

А чего тебе, парень, надо? (местный говор).

9

Ничего не знаем. А кто это такой? (местный говор).