Ненастоящая принцесса

Надежда Туева (2024)

Софи совсем запуталась, что настоящее, а что нет. Дружба и любовь реальны или это лишь холодный расчет? Великая магия и проклятия действительно существуют, или это иллюзия, созданная главой старейшин? Что случилось с прошлой королевой и почему это так важно сейчас? В борьбе за власть каждый сам за себя, и у каждого есть свой собственный план, который он будет осуществлять любой ценой. Сможет ли Софи обвести всех вокруг пальца, найти союзников и сохранить свои тайны?

Глава 7 Расскажи мне всё

Прошла неделя с возвращения Софи. Её всё еще считали больной, и девушка часами сидела в своей комнате и смотрела в окно. Она наслаждалась покоем и тем, что ей не нужно никуда идти или с кем-то общаться. В подземелье Софи мечтала о людях, но, оказавшись среди них, решила прятаться в своей комнате как можно дольше.

Софи так и не решилась выдвинуть обвинения против графа Орлеанского, стрелявшего в неё. Все делали вид, что солдаты Елены с ним во главе пришли спасти её, и даже сама принцесса уже сомневалась: не показалось ли ей? Может, он и не в неё целился? Может, в главаря? Но выстрелил же он уже после того, как главарь упал в воду! Или он всё же стрелял не в нее?

На второй день после возвращения Софи ей довелось увидеть графа Орлеанского, который явился к ней, желая лично засвидетельствовать возвращение принцессы. Он неустанно повторял: «Как я рад видеть прелестную Софи в добром здравии», но на деле Софи понимала, что он разочарован. Он приложил немало усилий, вероятно, наняв тех разбойников, и всё пошло прахом. Поэтому Софи была рада, что старейшины быстро отправили войска Елены и самого графа Орлеанского обратно. После их отбытия девушка почувствовала себя в большей безопасности, но предупредительно написала письмо Елене, где рассыпала благодарности за так вовремя подошедшие войска. Пусть думает, что она, Софи, по-прежнему ничего не понимает.

Софи всем лгала, что ничего не помнит с момента погружения в воду. По её рассказу выходило, что она просто проснулась у грота и где пропадала эти три дня, не знает. Такой ответ не устраивал никого, кроме её самой, но выудить из неё что-либо не удавалось, и даже Тея оставила эти попытки.

В один из дней граф Буров пришёл к ней собственной персоной, надеясь, что лично добьётся правды.

— Здравствуйте, ваше высочество, — граф без приглашения сел в кресло. — Я гляжу, вам уже лучше?

— Да, я все еще чувствую некоторую слабость, но уже лучше.

Она помолчала, ожидая, что же еще он сейчас скажет. Граф Буров окинул ее внимательным взглядом, будто изучая.

— Знаете ли, это просто чудо: вы упали в ледяную воду, а затем, спустя три дня, оказались у грота. Как же такое могло случиться? — граф развел руками.

— Наверное, в этом и есть Великая Магия Миэлния, вы не находите?

— Да-да, конечно.

То, что он не считает это Великой Магией, Софи видела по выражению его лица. Он ждет, что она расскажет, где пропадала и как спаслась. А главное, кто ей помог.

— Я вас еще не поблагодарила, вы все же пытались спасти меня.

— Ну что вы, не стоит благодарностей. Старейшины нужны, чтобы помогать принцессам.

— Спасибо вам за это, — Софи поблагодарила его от всего сердца. В конце концов, его люди действительно спасли её.

— Возможно, ваше высочество припомнит что-то еще из этих трех дней, — он внимательно смотрел ей в глаза и добавил: — в знак благодарности.

Софи смутилась. Стоит ли рассказать ему или нет? Он спас её по неведомым ей причинам, но что, если использует происходящее в своих целях? Почему всем так важно услышать её рассказ?

— Мне так жаль. Я действительно хотела бы рассказать вам всё, но ничего не помню, — попыталась произнести она со всей искренностью и наивностью, на которую только была способна.

— Возможно, что-то в вашей голове всё же могло сохраниться, — вкрадчиво произнес он.

— Я, правда, хотела бы вам помочь, но, увы, — она развела руками.

— Что же, — граф вздохнул, — наверное, это Великая Магия сохранила вам жизнь.

— Наверное, — отозвалась она.

Граф ещё немного подождал, но, так как она продолжала молчать, решил, что ему пора. Он сухо попрощался, но смотрел на неё с нескрываемым любопытством.

Пару дней спустя Софи сидела на любимом диване в гостиной, рядом пылал камин, но все же было холодно, и девушка накрыла ноги клетчатым пледом. Ей хотелось спрятаться под него с головой, укрыться от всего мира, но нужно соблюдать приличия, ведь она ожидала визитера. В дверь постучали, и зашел Александр. Софи не видела его с той самой встречи на площади, и при его появлении оживилась, но он был серьезен; отдав ей документы для подписи, отвернулся к окну и не сказал ни слова. Софи хотелось поговорить с ним. Она вспомнила, что еще не поблагодарила его за кольцо и за то, что он пытался спасти её.

— Александр… Саша, спасибо тебе за то, что пытался спасти меня, — сказала она. — Не знаю, как отблагодарить тебя…

— Не ищи в моих поступках благородства, — прервал её Александр, не оборачиваясь. — У меня своя выгода.

— Выгода, — машинально повторила она. Как же она забыла про его выгоду! Ну конечно! Он рисковал не для неё! И благодарить его было глупо.

Софи разозлилась на себя. Она рассматривала комнату и ждала, что он скажет еще что-то, какую-нибудь издевку, но он молчал и смотрел на парк за окном, не замечая перемены в настроении девушки. О чем он думает?

— Александр, — позвала она, вспомнив еще кое-что, о чем хотела спросить его, и молодой человек повернулся к ней.

— Что? — его голос прозвучал резко, будто он сердился на нее за что-то.

— Как ты сделал так, что я слышала твой голос? — Софи проигнорировала его тон. — Он звучал у меня в голове.

— Что за бред? — он недоуменно уставился на нее.

— Там, на площади, я слышала тебя. Ты говорил со мной, хотя не раскрывал рта и был далеко…

— Ты бредишь, — Александр хмуро рассмеялся. — Ты ударилась головой или от страха тебе померещилось. — Он подошел, небрежным движением отодвинул плед с дивана и сел рядом с ней.

— Нет же! Я не брежу…

Он снова рассмеялся, на этот раз весело, и покачал головой:

— Ну и фантазия.

Софи хотела возразить, но не успела.

Её будто обожгло. Она видела перед собой лишь карие глаза. «Не спорь! И никому об этом не рассказывай. Помни, даже у стен есть уши. Ты меня поняла?»

Девушка кивнула, опустила глаза и притянула плед выше.

— Мне, верно, почудилось.

Затем подняла глаза и смело встретилась с карими.

«Ты можешь слышать, что я думаю? Нас подслушивают?» — он не отвечал. Глаза как глаза, карие с золотистыми крапинками. На лице снова скучающий вид. «Ты меня слышишь?» — повторила она. Реакции нет. Действительно ли он её не слышал или притворялся, оставалось загадкой.

— Завтра у нас заседание совета. Ты должна присутствовать. — Он лениво растягивал слова. — Смотрела бумаги, что я передавал вчера?

Дела государства? Серьёзно? Ну, хорошо. Что ж, теперь у них есть общая тайна. Или она всё же слишком ударилась головой?

***

Вечером того же дня Софи взяла в руки историю Миэлния. Книга была большой и увесистой, в кожаном переплете с золотыми замками. Как эта книга могла уцелеть при том смертоносном огне и бойне, в результате которых дворец был практически полностью разрушен, оставалось загадкой. Девушка провела пальцем по золотым буквам на обложке. Магия, да и только!

В магию она верила не особо сильно. Проведя столько лет в бабушкином доме, магия не казалась ей волшебством. Скорее иллюзией, созданной людьми. Часто за магию выдавалось то, что было рукотворным. Вот и эта книга, возможно, вовсе не волшебна. Она не восставала из пепла, ее всего лишь вернули сюда люди, те, кто забрал её перед этим.

Или все было не так: кто-то сделал книгу, точно такую же, какая погибла в руинах годы назад. Зачем? Что бы напугать Елену. Учитывая, что книга была найдена в год, когда к власти пришла она, а после заболел её сын — все могло быть.

Воображение Софи разыгралось. Она уже видела, как граф Буров крадется с книгой к замку, как устанавливает ее на постаменте, а затем скрывается, накинув капюшон… Или, может, поручил это дело сыну? Или кому-то еще? Может, это всего лишь ее фантазия, но факт остается фактом: Елена ему не выгодна, они враги. Если бы подобное действо было необходимо, граф непременно бы его совершил. А уж эту книгу он знал очень хорошо, ведь он был другом королевы Елизаветы (а по слухам, и ее убийцей). В этой книге немало отводилось места его предкам, которые всегда находились за спинкой трона, указывая королям и королевам, как им жить.

Историю Миэлния Софи уже читала в специально подготовленном для нее учебнике перед коронацией, а затем рассказывала ее учителю. Но ей хотелось прочитать ее снова именно в этой книге, и девушка без труда взяла ее из главного зала Миэлния, где в специальном стеклянном шкафу под замком хранились все важные артефакты. Взяла, украла или притянула — можно сказать, как угодно! Еще до рассвета солнца она вернет ее на место, и никто не узнает.

Способность притягивать предметы, части которых состоят из ценных металлов, неплохо уживалась с ее немагическом представлением о мире. Она с легкостью притягивала драгоценные вещи, принадлежащие ей (а книга с золотыми застежками по праву принадлежала ей — принцессе Миэлния). Эта способность, хотя и была весьма интересной, а местами полезной, чаще расстраивала ее, ибо бумагу она притянуть не могла, а вот прочитать бумаги и письма графа или Елены ей было бы полезно.

Золотые застежки щелкнули одна за другой, девушка перевернула кожаную обложку и приступила к чтению.

***

Много веков назад, когда государства представляли собой разрозненные княжества, а междоусобные войны не имели конца, началась история маленькой волшебной страны.

В одном из этих княжеств правил великий и ужасный князь Елисей. Все в округе боялись его. Он славился жестокостью и беспощадностью. В народе его звали Каменным, ибо считалось, что сердце его превратилось в камень после гибели любимой жены. Но это было не так. Сердце у князя Елисея было — и билось оно, и плясало от радости, когда держал он в руках малютку-дочь. У девочки были светлые русые волосы и глаза ангела, и только ее улыбка и радостный смех могли оторвать князя от войн и завоеваний.

Мирослава — так звали малютку, или, как называли ее ласково, Мирочка — искрилась счастьем, играя с отцом, и грустила, провожая его в поход. Ее русые волосы заплетали в длинные косы, а голову украшали искусными венками, а лучшие умельцы мастерили для нее кукол. Девочка росла на редкость умной и послушной, и все в крепости души в ней не чаяли. Но однажды, когда Мирочке шел лишь 7-ой год, случилась беда. Во время прогулки по великолепному саду черный коршун схватил девочку и унес. Няньки, слуги и воины бросились вслед, но догнать птицу не смог никто. Князю Остору принадлежал тот коршун (а возможно, и сам князь был им). Давняя вражда была у него с Елисеем.

Елисей впал в ярость и безумство, а после пошел войной на Остора, но вовремя одумался. Война бы убила его дочь, а при сохранении мира князь Остор обещал растить ее как свою собственную. Дочь Остора — Элайза — была цветком иного вида. Черные раскосые глаза и черные волосы украшали малышку, оттеняя ее золотистую кожу. В свои 7 лет она уже уверенно скакала в седле, стреляла из лука, озорничала и была остра на язык.

Елисей согласился на условия Остора, только вот внутри у него по-прежнему все бушевало, и решил он пойти другим путем. Елисей собрал близких друзей и отправился на север. Долго скакал князь на своем верном коне и остановился лишь там, где царила долгая ночь. Князь слез с лошади и пошел вперед, утопая по пояс в снегу. Пошел один, ибо в этом деле свидетели были ему не нужны.

Добравшись до могучей скалы, возвышавшейся над бескрайними снегами, князь остановился и огляделся. Он искал пещеру, ведущую внутрь. Наконец, различил Елисей вход, завешанный шкурой. Князь отодвинул шкуру, ощущая колкость замершей материи, зашел внутрь и поежился. Здесь было так, как он помнил это место. В очаге теплился огонь, а над очагом висел котел, от которого исходил бледно-голубой пар. На полочках по стенам громоздились склянки различных форм и размеров. Пучки трав свисали с потолка, наполняя пещеру своим особым сладковатым ароматом.

— Долго же я ждала тебя, — Елисей вздрогнул и обернулся. Позади него стояла колдунья. Она, казалось, и не изменилась за прошедшие годы: длинный нос крючком, безобразная родинка на подбородке и сгорбленная спина, из-под платка выглядывали седые волосы.

— Я хочу вернуть свою дочь.

— Что ты сказал? Я плохо слышу…

— Я хочу, чтобы ты забрала мою дочь у Остора! — громче повторил Елисей.

— А-аа, — протянула старуха.

И заключил князь сделку с колдуньей. Она его дочь обещала забрать у хана, а взамен князь обещал ей дать все, что она пожелает…

Не обманула старуха-колдунья: в следующую полную луну забрала у хана Остора Мираславу, а заодно и Элайзу прихватила, и обеих унесла к себе в пещеру, в царство льда и снега.

И вот уже Елисей и Остор, забыв свою вражду и спрятав гордость, идут к колдунье вместе.

— Я свою часть договора выполнила — забрала Мирославу у Остора, — теперь твоя очередь. А твой друг поможет в исполнении желания, он же хочет увидеть свою дочь.

— Чего ты хочешь, старая?

Старуха прошла через комнату и уселась в потертое деревянное кресло, вытянув ноги.

— Мое желание просто. Я хочу вернуть то, что когда-то принадлежало мне и моей семье. Я хочу земли, которые ты и твои предки забрали у меня. Земли, на которых такие как я не будут прятаться в пещерах… Земли, на которых колдуны будут свободны…

— Зачем тебе это? Ты стара и бездетна…

— Я оставлю ваших дочерей у себя и взращу их как собственных… Я научу их своей магии и помогу раскрыть их магию…

— Но у Миры нет магии, — возразил Елисей. Остор же промолчал: за Элайзой, как и за ним самим, водились странности, о которых не принято было говорить вслух.

— Нет магии? — старуха рассмеялась. — Она есть, и она крепнет! Ей стоит научиться управлять ею, иначе она поглотит её.

— НЕТ! — на землях Елисея боролись с колдовством всеми методами. — Этому не бывать! Я не допущу этого! — и он выхватил меч и замахнулся на старуху. Но в ту же секунду Остор выхватил свой меч и встал на её защиту.

— Я согласен, — закричал Остор. Мысли о том, что его малышка Элайза научится управлять магией и добьется могущества, нравились ему, и такой шанс нельзя было упускать.

Елисей же ещё долго спорил и угрожал колдунье, но всё же согласился на её условия.

Колдунья получила свои земли, раскинувшиеся от далеких гор до равнинных пастбищ. А после смерти князей к ним присоединились и их земли. Так образовалось государство Миэлния и обрело двух своих первых принцесс.

***

Вообще, Софи собиралась прочитать другую легенду — историю возникновения пещер Печеры, но начала с этой. Благо, вся ночь впереди, и на изучение легенд у нее полно времени. Она перевернула страницу, на которой изображены люди, бегущие с факелами в пещеру, а девушка со светящимися белыми волосами протягивала вперед руки, будто приглашая их.

Софи вглядывалась в лицо девушки, пытаясь уловить хоть какое-то сходство — ведь Мирослава была её далеким предком. Но ничего особенного она не находила — похожей на нее могла быть любая другая девушка славянской внешности. «Может, это и не мой предок, особой уверенности в том, что я наследую престол Миэлнии по праву, нет», — и она перевела взгляд на кольцо. Оно по-прежнему блестело безупречным красным блеском и не слушалось свою хозяйку.

Странный звук отвлек девушку от раздумий. Какой-то тихий стук… Но стучали определенно не в дверь. Соня напряглась и вся обратилась в слух. Стук повторился. Стучали откуда-то снизу. Девушка откинула теплый плед, слезла с диванчика на пол и подползла к тому месту, где располагался тайный ход. На секунду ей показалось, что это Тея вернулась раньше из Югорта, но она быстро отмела эту мысль.

— Кто это? — прошептала она в дырку в полу.

— Открывай, медведь пришел, — голос был насмешливым и веселым. Его она не перепутает ни с чьим другим.

— Сейчас.

Девушка пробежала через всю комнату и забежала в спальню — надеть домашнее платье вместо халата, по пути не забыв без особых церемоний запихнуть историю Миэлнии поглубже под диван. Затем вернулась, поправила волосы, надавила на половицы в нужных местах и повернула канделябр. Половицы тихонько скрипнули и расступились в стороны, образовав проход.

Александр лениво привалился к стене и смотрел на неё снизу. Он был, как всегда, безупречно одет, и его белая рубашка маячила светлым пятном в темноте коридора.

— Я уж было подумал, что у тебя заложило уши.

— А я думала, что стучаться по ночам к девушке в комнату неприлично! — обиженно воскликнула Софи, но всё же позволила ему подняться.

— Неприлично девушке впускать мужчину к себе ночью, — усмехнулся он, — а вот стучаться вполне.

Щеки Софи вспыхнули.

— Зачем ты пришел?

— Пригласить тебя на прогулку.

— Ночью?

— Увлекательные прогулки по Печоре лучше совершать ночью, вдали от посторонних глаз.

— Вообще-то только истинные короли и королевы могут ходить по Печоре, не подвергая себя опасности! — Она вздернула голову.

— Да, кстати об этом, спасибо, что напомнила, — Александр вдохнул и продолжал, — ты ведь занимаешь мой трон.

Софи закатала глаза. Его нахальство порой выводило её из себя.

— Ну, так идём? Или ты боишься, что не истинная королева?

— Бояться следует тебе, а не мне! — парировала Софи. На эту ночь у неё были другие планы, но его предложение интриговало и манило. Ей до безумия хотелось снова очутиться в Печоре и рассмотреть всё как следует, но в то же время — это место по-прежнему снилось в кошмарах, да и идти куда-то с Буровым без сопровождения было безумием.

Блеск камня на перстне, едва уловимое движение рукой юноши — и вот уже шаль маячит у неё перед носом.

— Пошли, — скорее скомандовал он, чем попросил. Александр подошел к тайному ходу и начал неспешно спускаться по ступенькам, не дожидаясь ее и не давая ей времени на раздумья и возражения. Долю секунды девушка медлила, но затем любопытство победило, и, накинув шаль, она спустилась следом.

Юноша дождался её внизу.

Они прошли узкий коридор и вышли в широкий, и молодой человек предложил ей согнутую в локте руку.

— Я подумал, тебе не помешает прогулка. Сидение в комнате рождает в твоей милой головке всё новые странные законы и идеи, так глядишь, и от меня ты начнёшь что-то требовать…

— Ничего не начну, и идеи не странные…

Они прошли знакомый поворот, по которому Софи когда-то с подругой проходила к гроту, и свернули в узкую арку. С бешено бьющимся сердцем Соня пыталась одновременно запомнить дорогу, рассмотреть всё вокруг и не потерять нить разговора. Разговор был ни о чём, обычная, светская болтовня. Так разговаривать они могли и гуляя по центральным улицам столицы.

Что ему надо? Не позвал же он её на прогулку только для того, чтобы обсуждать погоду и её «бредовые» идеи по возрождению Миэлнии. Вдруг он сейчас заведёт её куда-нибудь и оставит, а она уже запуталась в бесчисленных коридорах. Сможет ли она найти выход на этот раз? Паника начинала подступать к ней, вот она уже протянула к ней свои сумрачные руки…

Он продолжал что-то говорить, но она уже и не пыталась слушать, её мозг лихорадочно соображал. Александр явно чувствовал себя в пещерах как дома и знал дорогу, а она — нет.

— Я немного устала, давай повернём назад.

Александр недоверчиво посмотрел на неё.

— Как скажешь.

Они развернулись и пошли в обратную сторону. Софи немного расслабилась, может, он действительно хотел просто прогулку… Но через три поворота ею вновь овладела паника, и цепкими руками сдавила горло. Они шли не назад. Софи точно помнила, что коридора со стеной из кирпича они не проходили. Она резко остановилась:

— Мы идем не туда! — воскликнула она, чуть не плача. — Ты ведешь меня не назад!

— Успокойся, мы просто идем короткой дорогой, — Александр выглядел обеспокоенным.

— Дурак, я блуждала по этому коридору одна три дня! По-твоему, я хочу здесь находиться еще дольше? — её голос сорвался, начиналась истерика. — По-твоему, это нормально привести меня снова сюда и водить по коридорам? Я же тогда думала, что останусь здесь навсегда! — и она с силой ударила его в грудь. Он не отстранился и даже не попытался её остановить, а лишь обнял за талию, а она продолжала колотить его и выкрикивать ругательства и проклятья. — Гадкий самовлюбленный болван! Я тебя ненавижу! Ты всё это специально! Ты специально притащил меня сюда, что бы я вновь очутилась в этом кошмаре с бесконечными коридорами! Я так испугалась, мне было так страшно…

Так они и стояли: она то колотила его руками, то просто плакала и кричала, а он, нежно держа её за талию, не давая вырваться. Вместе со слезами Софи покидали страх, паника и отчаяние, поселившиеся в её душе; его крепкие руки дарили ей уверенность.

Наконец, она выбилась из сил и позволила ему притянуть себя ближе. Теперь она видела, как слезы оставляют на его безупречной белой рубашке мокрые пятна с неровными краями. Он нежно провел рукой по её волосам, вытащил из кармана платок и вложил ей в руку.

— Иди сюда, — сказал Александр, по-прежнему прижимая её к себе, и увел куда-то влево, туда, где находилась стена из кирпича. — Здесь мы можем присесть и отдохнуть, потом я отведу тебя назад в комнату.

Она молчала и позволяла себя вести. Они прошли сквозь кирпичную стену и очутились в небольшой комнате с камином и туманным потолком. Тут было прохладно, и Софи плотнее завернулась в шаль.

— Сейчас я разожгу огонь, — сказал Александр, взмахнув рукой. Кольцо блеснуло красным, и в камине заиграли языки пламени.

Они уселись на небольшой старомодный диванчик. Александр продолжал обнимать девушку, а Софи не сопротивлялась его объятиям и не обращала внимания на кольцо в свете камина, мерцавшего красным. В первые за долгое время она не чувствовала себя одинокой и беззащитной; казалось, что эти руки могут спрятать и укрыть её от всего. Так бы просидела вечность…

Она подняла глаза на него, а он тыльной стороной ладони стер слезы с её щеки. Его карие глаза смотрели ласково и нежно.

— Прости за истерику…

— Ничего, — Александр усмехнулся, — по правде, этого-то я и добивался.

Наваждение улетучилось. Софи убрала его руки и отсела подальше на диванчике, скрестив свои, готовясь отбивать его остроты.

— Ты слишком много на себя берешь. Ты не мог знать, что так получится.

— Я предполагал, что твоя амнезия вымышленная, — он лениво развернулся к ней, облокотившись рукой о спинку диванчика. — Ты с таким упорством лгала, что ничего не помнишь.

— И на чем же я прокололась?

— Я просто слишком умен, — он посмотрел на нее оценивающе, — но сослаться на потерю памяти было весьма разумно.

— Рада, что ты оценил мою затею, — Софи гордо вздернула свой все еще красный носик. — Ну, и что ты еще обо мне знаешь?

— Еще? Ты, правда, хочешь узнать, что еще я знаю?

Софи неуверенно кивнула. Что еще он может знать? У нее на самом деле столько секретов! Больших и маленьких тайн, которые не должен знать никто. Она затаила дыхание.

Александр медлил с ответом. Он внимательно посмотрел на свои руки, повертел кольцо, затем взглянул на часы. Ей хотелось поторопить его, но она боялась выдать свое волнение. Наконец он заговорил:

— Знаешь, когда я забрал кольцо у этих недоумков, то решил кое-что проверить, — Александр снова посмотрел на неё, — посмотрел последние заклинания… Не особо интересное зрелище оказалось, — он поморщился, — бесчисленные попытки заставить кольцо светиться, а вещи летать… Кольцо тебя не слушается, совершенно не слушается.

Софи снова начала дышать. То, что кольцо ее не слушается, было не новостью и не такой уж большой тайной. У нее были тайны и похуже. Хотя об этом тоже кричать не стоило, ведь жители Миэлния были очень суеверны во всем, что касалось королевской власти и магии. И раз Александр считал это важной тайной, так оно и было — ибо его отношение к магии Миэлния отражало в какой-то степени и отношение простого народа.

— Не так уж и тайна.

— Дай кольцо, — Александр протянул руку.

— Зачем? — принцесса снова испугалась.

— Хочу кое-что проверить, — уклончиво сказал Александр, — я тебе верну его через пару минут.

Она медлила.

— Ты же все равно не умеешь им пользоваться, так какая разница? Что с того, если я его даже и заберу совсем?

— Ну,… кольцо же символ королевской власти…

Была его очередь закатывать глаза.

— Давай я силой стяну его с твоей руки?

— Нет! — от такого предложения у Софи округлились глаза.

— Почему? Что ты сделаешь? Закричишь? Или попробуешь заставить кольцо светиться? — в его глазах снова плясали бесенята. Он придвинулся ближе.

— Я буду драться и расцарапаю тебе лицо, — ответила она в такт ему.

— В этом случае твои шансы малы, — Александр снова протянул руку. Она вздохнула, и закатила глаза.

— Ну ладно, не представляю, зачем тебе это, — она легко сняла кольцо со своего пальца, — так что держи, чисто из любопытства.

Он взял его в руки и снова стал серьезным. Софи внимательно следила за каждым его движением. Александр подбросил кольцо в воздух, а затем взмахнул правой рукой, и вокруг кольца образовался золотой шар, оно зависло и не двигалось. Ничего не происходило. Молодой человек внимательно наблюдал за кольцом, а Софи терялась в догадках, что он делает. Она перевела взгляд с кольца на Александра.

— Что ты делаешь?

Светящийся шар исчез, и Александр ловко поймал кольцо и протянул его Софи. Он смотрел на нее недоверчиво и даже разочарованно.

— Я пытался вызвать заклинания за последние дни… И ничего, — он развел руками, — совсем ничего. Ты даже не попыталась колдовать ни на площади, ни оказавшись в Печоре… Софи, как ты вообще выбралась?

Ну вот, и добрались до истинной цели прогулки — как ей удалось выйти? Как? Она и сама не знала точного ответа на этот вопрос, но Александру Бурову нужно было знать. Он, как и другие жители Миэлния, свято верил в то, что только Истинная Королева может выйти из пещер невредимой, и только она может управлять кольцом. Место на троне Софи всегда было довольно спорным и притянутым зауши. В самом деле, ее кровные узы с королевской династией были довольно далекими и туманными — пятая вода на киселе. Буровы всегда были верны Стране, а не королеве, и ее-то они за принцессу по крови не считали. Считали случайным человеком на этом месте, но все же выгодным им.

И вот случилось чудо — ее высочество принцесса София оказалась в трудную минуту спрятанной в Печоре, а после, когда все улеглось, целая и невредимая вышла из пещер. Разве это не доказательство истинности принцессы? Весь народ Миэлния ликовал — у них теперь есть настоящая принцесса, которой благоволит Мирослава, та, которая по поверью после своей смерти охраняет Печору. Это ли не чудо?

Но Буровы, хоть и верили в Великую Магию своей страны, не могли поверить, что эта девчонка, как за глаза всегда называл её граф, может оказаться избранной. Она ведь и колдунья-то наполовину. Им нужны были доказательства, а не наивный рассказ о том, как она упала в воду, а проснулась у выхода из Печоры.

— Так как же ты вышла?

Софи силилась придумать захватывающий рассказ, в который Александр поверит и который не оставит сомнений в её праве на трон, но ничего путного ей в голову не приходило. Все её приключения в Печоре сводились к тому, что она блуждала по коридорам, натыкаясь на бесчисленные стены, а отчаяние и злость на себя и судьбу захватывали её.

— Я даже не подумала, что можно было бы попробовать использовать кольцо, — сейчас это казалось весьма логичным: её кольцо — символ королевской власти, а Печора — символ великого колдовства королевы. — Я не умею пользоваться кольцом вообще, я только могу заставить камень светиться и всё. Наверное, ты прав, я не настоящая королева, — Софи замолчала, подыскивая слова.

Огонь в камине разгорелся, и в комнате стало жарко. Софи сняла шаль и медленно положила её на спинку дивана. Александр взял её за руку и посмотрел в глаза.

— Расскажи мне всё.

Его внимание, его близость подкупали. Руки казались ласковыми и нежными.

— Только если ты расскажешь мне, как тебе удаётся залезать мне в голову, — прошептала она.

— Хорошо, — его карие глаза смотрели прямо в её, заглядывая во все потаённые уголки души.

— Рассказывать-то особо и нечего. Я упала в воду. Сверху летели пули, а сбоку я видела свет от горящего факела. Я поплыла к нему и оказалась в маленькой пещерке, из которой был ход в другую, побольше. В той другой был камин и кресло. Там-то я согрелась и обсохла. Не знаю, сколько времени я там пробыла, но, наверное, долго. Я уснула и там же проснулась.

Александр, затаив дыхание, ждал продолжения и не торопил её.

— Когда я проснулась, захотела есть и пить. И тут началось самое ужасное. Я хотела пройти обратно в маленькую пещеру и выплыть наружу. Но её не было. Вернее, была, но в ней не было выхода. Тогда я пошла дальше. Стены, факелы, бесчисленные коридоры, комнаты с каминами и диванчиками, и снова каменные стены, и коридоры. Там были ступеньки, по которым я поднялась, но в остальном все уже начинало сливаться перед глазами, а меня захватывало отчаяние. Я блуждала и совершенно не знала, как найти выход. Злилась на себя за то, что не знаю, куда идти, за то, что я ненастоящая королева, раз не могу найти выход…

Софи посмотрела на Александра и забрала руку из его ладоней. Она скрестила руки на груди и откинулась на спинку дивана.

— Я думаю, степень моего отчаяния ты понял по моей истерике. — Он кивнул, и она продолжала: — В комнатах мне попадались разные вещи: чарующие и пугающие. В одной из комнат был накрыт стол, и в этой комнате я утолила голод. Я хотела забрать с собой кувшин с водой, но вынести его не смогла. Знаешь, так интересно: я брала его в руки, выходила из комнаты, и он исчезал. Просто растворялся, — Софи развела руками. — Я возвращалась, снова брала кувшин и снова выходила, и он снова исчезал. Не знаю, сколько раз я повторяла это, но он всегда исчезал! — сейчас история с кувшином казалась забавной шуткой, а тогда она разбила руки в кровь о стену в истерике.

— Там было много всего: комнаты, полные сокровищ, комнаты, полные скелетов… — ей просто необходимо было рассказать все кому-нибудь, иначе эти воспоминания съедят ее изнутри. — Там была комната, и в ней стоял стол. За столом сидела девушка, я так обрадовалась и подбежала к ней. Я думала, что она знает, где выход, — сейчас эта мысль казалась странной и нелепой. — Я спросила, не знает ли она, как выйти, но она не ответила и не шевелилась. Тогда я тронула её за плечо, и она рассыпалась в прах. Это было ужасно. Надежда выбраться таяла, и я даже подумала, не сесть ли на её место и ждать, когда кто-то еще заблудится в коридорах, чтобы тронуть меня за плечо, и тогда я тоже рассыплюсь.

Она рассказывала и рассказывала про комнаты со змеями, с каминами и комнату со странным светящимся деревом (при упоминании о котором молодой человек оживился, но расспрашивать дальше не стал), про бесчисленные коридоры и страх остаться там навсегда. Оказалось, что говорить об этом вовсе не трудно, и с каждым словом ей становилось легче и свободнее. Будто она снимала груз с себя и передавала его в надежные руки, в те, которые знали, как с ним справиться. Он не перебивал её, не задавал вопросов, просто слушал.

Наконец, Софи добралась до главного. До того момента, как она узнала, как выйти, и остановилась, подбирая слова.

— Про выход из лабиринта Печоры. Ты хотел знать именно это. Так вот, в ходе блужданий я нашла комнату, в ней было большое зеркало, — Софи напряглась, важно это было рассказать так, чтобы не отступить от правды, но в то же время не сказать того, что Александру знать не полагается. — Зеркало было большим, а комната темной. Я подошла к нему и увидела… — она сделала паузу, подбирая правильные слова, — увидела свою семью, они стояли там, в зеркале, и я была с ними вместе. Мне очень хотелось быть с ними, — она смахнула слезу. — Но это не правда, быть с ними значит остаться в пещере навсегда, ведь они были только в зеркале. Я так отчаянно захотела выйти, — дальше в рассказе можно было не опасаться ошибиться в словах, — и вдруг в зеркале я увидела, как выхожу из комнаты, прохожу по коридорам и нахожу выход. Я сделала всё так, как видела в зеркале, и оказалась у грота.

Про то, что она пыталась использовать свою магию, Софи умолчала. Для Александра эта информация была лишней, да и магии её он не понял бы. Но сейчас она осознала свою ошибку — с помощью своей магии она не пыталась найти выход, она использовала её лишь для того, чтобы залечить ссадины и достичь выхода из комнаты со змеями. Почему же там, в пещере, ей не пришло в голову использовать магию?

— Ну вот, теперь ты точно знаешь, что никакая я не избранная и магией не владею. Так что можешь продолжать хотеть моей смерти.

— Пока я твоей смерти не хочу.

— Ключевое слово «пока», — усмехнулась Софи.

— Ключевое «не хочу», — Александр буравил её серьёзным взглядом. — А кто хочет, ты, наверное, уже догадалась.

Софи кивнула. Она по-прежнему хорошо помнила графа Орлеанского, направившего пистолет прямо на неё. И то, чьему приказу он подчинялся, тоже. Александр смотрел выжидающе, будто ждал продолжения, но продолжать эту тему она не хотела. Не с ним и не сейчас. Ей надо сначала обдумать это до конца самой. Девушка отвернулась и, в поисках поддержки, осмотрела комнату, а затем подняла голову и увидела, что туман рассеялся, и вместо потолка в комнате безкрайнее звездное небо.

— Смотри! Смотри же! Здесь звёзды! — Эта находка так взбудоражила Софи, что она забыла о своих злоключениях. — Это просто невероятно, мы же под землёй и здесь звездное небо! — Она встала с дивана и заходила по комнате, задрав голову. — Вон там большая Медведица, а это малая… Тебя это совсем не впечатляет?

— Вообще-то, я здесь не в первый раз, — протянул Александр, но, глядя на её восторг, невольно улыбался.

— Но это же невероятно! Мы же глубоко под землёй и видим небо!

— А комнаты со змеями, еда, зеркала — это было вполне ожидаемо? — к нему вновь вернулось его саркастическое настроение.

— Ой, отстань, — отмахнулась Софи. — А ты не знаешь, это небо всего лишь наваждение или…

— Нет, это и вправду настоящее небо, просто мы находимся в кратере, но с земли его никто не видит.

— Очень смешно, — она закатила глаза. — Я хотела спросить, небо отражает реальное небо, как проекция, или это просто звезды…

— Думаю, реальное.

— Здорово! — Она немного успокоилась и снова села на диван, ещё раз взглянула вверх, но заставила себя оторваться от этого зрелища и вернуться к настоящему. — Теперь твоя очередь, рассказывай!

— Что рассказывать?

— Про способность вселяться в головы чужих людей и указывать им, что делать.

Карие глаза встретились с серыми; её снова будто обожгло: «Про эту способность?» Александр явно издевался.

— Да про эту! — Она снова встала, желая хоть как-то отгородить свою голову от его слов.

— Ну, так ты спрашивай, что интересует, я отвечу, — он снова ухмыльнулся. «Я вложу каждое своё слово в твою милую головку».

— Да прекрати же! — вскричала Софи, но не испуганно или зло, а смеясь.

— Прекратить что?

— Прекрати так делать!

— Делать как? — «Так?»

— Да! — и она толкнула его в плечо, а он обхватил её руками за талию и повалил на диванчик. — Пусти, не надо, — смеялась она, — это же не прилично!

— Ты ночью шастаешь непонятно где, с непонятно кем, и после этого рассуждаешь о приличиях? — Александр разжал объятия и позволил ей сесть.

— Я не непонятно с кем, — она пригладила растрепавшиеся волосы, — я с тобой!

— Да, а я кто?

— Мой будущий муж, — теперь она играла по его правилам, — и ты обещал рассказать про то, как голос проникает в мой мозг… Только попробуй сделать это еще раз. — Софи предостерегающе вскинула руку.

— Ладно, не буду.

— Тогда рассказывай, твоя будущая жена хочет знать всё! И обещает сохранить эту тайну!

Александр снова рассмеялся. Такой забавной в его глазах она ещё не была.

— Уговорила. Слушай великую тайну, — и он театрально провел руками, обозначая таинственность, — я иногда могу делать так, чтобы люди слышали меня мысленно. Это получается не со всеми.

— А с кем? — Софи снова стала серьёзной.

— В основном с близкими мне людьми, — эти слова её ободрили, а следующие практически убили, — а ещё… с простолюдинами, теми, кто слаб и далек от колдовства.

— Хорошо, — но она же волшебница! Или она слишком слаба для него? — и связь двухсторонняя?

— Нет, то, что думаешь ты, я слышать не могу.

— Хоть на этом спасибо… И давно ты так умеешь?

— С детства. Это что-то вроде дара, моя бабушка тоже так могла.

— А отец не может?

— Я обещал рассказать о себе, а не о моем отце.

— Ладно, поняла, о нем не спрашиваю. И что тебе для этого надо?

— В смысле? — не понял он.

— Смотреть в глаза?

«Да, так проще, но это не обязательно».

— Прекрати! — И она ударила его шалью и снова рассмеялась.

Они просидели в комнате со звездным потолком до утра, болтая и смеясь. Софи в ту ночь казалось, что это самый близкий ей человек, тот, который её понимает, тот, кто способен о ней позаботиться. А потом разошлись по своим спальням, и девушка вернула книгу на полагающееся ей место, так и не прочитав остальные легенды, и волшебство ночи рассеялось. Днём всё было так же, как и всегда: сухие приветствия, деловые разговоры и безразличие. Софи уже сомневалась, не приснилось ли ей всё это.