Дорога дракона

Надежда Сухова

Старший брат в плену у богов, и Женька с Максиком сделают всё возможное, чтобы спасти его. Каждого из них ждёт своя дорога, каждому придётся заплатить за неё свою цену.

Амбрелла

Женька проснулся с ужасной головной болью, похожей на ту, что свалила его, когда спящая драконья сущность откликнулась на зов Вовкиной. От лежания на полу у него онемело плечо, и Тартанов несколько минут разминал его, чтобы вернуть руке чувствительность и подвижность. Потом с трудом вспомнил, где стоит экстракт от головной боли. Пара капель в чай — и о мигрени можно забыть.

Он вышел из комнаты с флакончиком в руках и увидел Максика. Вернее, сначала он вздрогнул, заметив возле печи рослого парня со светлыми волосами до плеч, но когда тот обернулся, Женька вспомнил, какой ритуал они вчера провели, но на всякий случай уточнил:

— Это ты?

— Чё не сказал, что будет так хреново? — голос у брата тоже изменился: вместо мальчишеского фальцета теперь звучал мужской тенор.

— Сам не знал, — Женька с любопытством разглядывал его. — Круто выглядишь!

— Круто?! — брат раздражённо дёрнул себя за волосы. — Эти косы не входили в мои планы.

— Ну, не знаю, — старший пожал плечами. — Крутые герои фэнтези носят длинные волосы.

— Пошёл к чёрту!

Это определённо был Максик, и лишние пять лет не изменили его характер к лучшему. Женька растопил печь, заварил чай и приготовил лекарство. Через несколько минут боль утихла, и, освободившись от её оков, старший Тартанов вспомнил, что звонила королева.

— Нам надо ехать в Москву. Шу узнала имя того бога, — сообщил он.

— Как его зовут?

— Она не сказала. Звонок был короткий, наверное, она боялась, что её выследят.

— Ты уверен, что это была именно она? — однако, рассудительности в Максике с годами прибавилось.

— Не очень. Я был в раздрае и плохо соображал, но мы можем выяснить это на месте.

— Надо сменить машину.

Через час братья были уже на трассе. Женька то и дело поглядывал на себя в зеркало. Ему нравилось, как у него оформились скулы и на подбородке проступила настоящая взрослая щетина, а не тот пушок, что приходилось сбривать раз в неделю или того реже. Примечательно, что у него волосы не выросли с такой силой, как у Максика. До ритуала Женька носил не очень короткую стрижку: волосы закрывали уши, на затылке пряди доставали основания шеи, а длинную чёлку он убирал набок. Сейчас же старший Тартанов выглядел так, будто не стригся всего месяц. Возможно, дело было в гормонах, которые бурлили в Максике, как овощи в борще. А может, виной тому был цвет и структура волос: у младшего брата они были тонкие и мягкие.

В первом большом городе братья бросили «бумер» и угнали «Каптиву» прямо со стоянки автодилера. Когда миновали пост ГАИ, пришла смс-ка от Шу: «За мостом Нового Бобренёва виадук. Свен. Кавасаки».

— Зачем она приплела какого-то Свена? Мне это не нравится, — бурчал Максик.

Женька не разрешил ему стричься до угона, чтобы после него была возможность изменить облик, и потому брат находился в паршивом настроении. Чтобы как-то его успокоить, Женька сделал остановку в Тольятти. Там Максик подстригся и купил себе новую одежду. Возмужав, из своей он вырос, а одежда старших братьев была ему великовата: Вовкина — в ширину, Женькина — в длину. Потратив на преображение брата последние деньги, Тартанов-старший стянул в кафе пару золотых браслетов и с трудом сбыл их в Сызрани. Когда с ними был Вовка, Женька не особо задумывался о том, как ему достаются деньги, которые они с Максиком с удовольствием тратили. Обычно Женька приносил Вовке золотые украшения, снятые с ротозеев в ресторанах, казино, кинотеатрах да и просто на улице, а как дальше брат обменивал их на наличность, его не очень интересовало. Теперь же он понял, какая это непростая задача и сколько нюансов нужно учесть, чтобы не попасть впросак.

На подъезде к Рязани за руль сел Максик, потому что старший брат гнал всю ночь. Уже рассвело, и они то и дело сверялись с картой и указателями, чтобы не проскочить нужный населённый пункт. Миновав Новое Бобренёво, Максик сбавил скорость: впереди показался мост через реку, а ещё метрах в четырёхстах за ним виднелся виадук. Братья проехали под ним и остановились, включив «аварийку».

— Где Свен? — Максик оглядывал окрестности. — Почему она не написала время? Мы его тут будем до скончания веков ждать?

— Предлагаю все эти вопросы задать Шу, а не мне, — осадил Женька брата.

Они оба так и не поняли, откуда появился этот мотоциклист на чёрном «Кавасаки». Он словно из ниоткуда возник на шоссе, притормозил, проезжая мимо них, и жестом показал следовать за ним. Тартановы тревожно переглянулись: мало ли кто скрывается под шлемом?

— Чёртов ниндзя! — Максик завёл мотор, и «Каптива» устремилась вслед за мотоциклистом, который норовил уйти в точку на горизонте.

Возле города Бронницы байкер сбросил скорость, давая драконам возможность отследить, на какую улицу он сворачивает. На всякий случай Женька вынул пистолет.

Бронницы встретили Тартановых духом православной Руси. Город в основном был одноэтажным, лишь в центре, да на окраине вдоль реки высились многоэтажки. Гордость Бронниц — соборный комплекс — взирал на путешественников торжественно и строго. Светло-розовые и светло-жёлтые дома торчали над серовато-белыми сугробами, как оплывшие свечи, при этом создавалось ощущение, что они сторонятся черноты проезжей части улиц, словно боятся, что она перекинется на их стилистически выверенные фасады.

На улице Новосовхозной мотоциклист остановился, слез с «Кавасаки» и снял шлем. Выйдя из машины, братья увидели совсем ещё мальчишку лет пятнадцати, невысокого роста, худого и бледного.

— Кто из вас Женя? — спросил он, когда драконы подошли ближе.

— Я Женя, — старший Тартанов шагнул вперёд. — А ты?

— Свен, — уголком губ улыбнулся мальчишка. — Я думал, ты помладше будешь.

— Неважно. Так почему мы здесь?

— Вот этот дом, квартира двенадцать, — Свен вынул из кармана кожаной куртки ключи и протянул Женьке. — Эта ваше временное прибежище. Сегодня вечером Шу ждёт вас, чтобы провернуть дело. Ну, вы понимаете какое… Я заеду за вами в девять вечера, а до этого можете поспать, принять душ, посетить местные достопримечательности.

— Какие, например? — хмыкнул Максик.

— Не имею понятия, — не смутившись, парировал Свен. — В девять я вас жду на этом же месте. Королеве звонить запрещено: её телефон могут прослушивать. Если что-то не так, вот мой номер.

Парень полез в нагрудный карман кожаной куртки, но «молния» застопорилась.

— Не так — это как? Например, если нас тут окружит батальон спецназа? — опять не удержался Максик.

— Батальон — это вряд ли. Квартира секретная, о вашем присутствии знаю только я и королева.

— Почему мы должны тебе верить? — поддержал брата Женька.

— Не должны. Можете тусоваться где угодно, но в девять я буду тут. И буду ждать только десять минут. Если за это время не появитесь, я пойму, что случилось нечто непредвиденное, и уеду. Но не к королеве, так что следить за мной будет бесполезно.

Тартановы коротко переглянулись: им одновременно пришла мысль выследить, куда направится Свен, если они не придут на встречу.

— Возьмите визитку, — мальчишка протянул карточку, а потом надел шлем и зашагал к мотоциклу.

— Если тут засада, мы тебя из-под земли достанем, ты понял? — вслед ему прокричал Максик.

Свен словно бы не услышал этих слов: его «Кавасаки» зарычал, и через полминуты только облако синеватого дыма напоминало о его существовании.

Заходя в подъезд пятиэтажного дома, братья чувствовали себя спецназовцами на зачистке объекта: на каждый шорох реагировали так, будто в них могли выстрелить из гранатомёта. Войдя в квартиру, Тартановы тоже первым делом с пистолетами наготове обшарили все углы. Собственно говоря, углов там было немного: однокомнатная квартира, совмещённый санузел, небольшая кухня.

— Я уже говорил, что мне всё это не нравится? — спросил Максик, плюхнувшись на диван. — Не надо было посвящать Шу в это дело.

— Она единственная, кто может нам помочь быстро, — возразил Женька.

— И она единственная, кто посвятил в наше дело постороннего. Женщины!

— Во-первых, мы не знаем, насколько посвящён в дело Свен. Возможно, он просто преданный паж, которому можно поручить встретить гостей и проводить их в безопасное место, — Женьке тоже не нравилось фигурирование в их секретном деле незнакомого Свена, но ещё больше ему не нравилось, что Максик нападает на Шу. — Во-вторых, королева не тупая блондинка, она отдаёт себе отчёт в том, что делает. И если ей нужен этот Свен, чтобы выполнить работу, значит, ему можно доверять. Ну, и в-третьих, не будет же королева сама нас встречать. За ней могут следить, а мальчик — вполне себе доступный способ безопасно передать нам ключи от квартиры.

— Когда выяснится, что королева предала нас, я буду произносить «Я ведь говорил!» по сто раз в день — и попробуй только вякнуть! — брат прикрыл глаза. — Я жрать хочу. Пойдёшь со мной до магазина?

— Я бы лучше в душ.

— Хорошо, иди в душ, я постерегу.

Тартановы по очереди ополоснулись в душе, охраняя друг друга на случай внезапного вторжения богов или драконов. Потом Максик ушёл в магазин, а Женька выследил упитанного анчутку, которого Вовка в своём дневнике называл кукой. Анчутка был странным паразитом: он не питался душой, как многие другие, он просто жил в ней. Правда, это делало человека пугливым, и со временем тот превращался в одержимого параноика, боящегося собственной тени. Возможно, кука питался этими страхами — кто знает. Женька вынул его из десятилетней девочки, которая, когда он приблизился, замерла от страха, даже дышать боялась.

После охоты Тартанов мог не спать сутки, но решил не злоупотреблять возможностями организма и вздремнуть пару часов. Проснувшись, он дал поспать брату, который за время этого сончаса бдел с оружием в руках.

Без четверти девять Тартановы вышли на улицу, прогрели машину, проверили, нет ли за ними хвоста. Ровно в девять послышался рёв мотоцикла. Драконы посигналили ему фарами, и Свен, уперевшись ногой в землю, ловко развернул «Кавасаки» на сто восемьдесят градусов. «Каптива» устремилась за ним — по шоссе М5 к Москве. Парень вёл драконов окружной дорогой на северо-запад столицы, хотя они могли бы пересечь город по диагонали. Но, видимо, таков был тонкий расчёт Шу, чтобы не попасть в поле зрения богов. Когда процессия добралась до Ховрино, время близилось к одиннадцати. После кольцевого перекрёстка, выведшего парней на Зеленоградскую улицу, Свен остановился. Он слез с мотоцикла и стал ходить взад-вперёд, похлопывая рукой об руку. Женька выглянул из машины и позвал его к ним.

— Зачем? — буркнул Максик. — Не хватало ещё, чтобы он тут шпионский жучок оставил.

— Он замёрзнет! — Женька пихнул брата в плечо. — Думаешь, на мотоцикле в минус пять в одной кожаной курточке на скорости сто с лишним километров ему было жарковато?

— Значит, не надо выпендриваться. Пусть ездит на машине, — Максик насупился и умолк, потому что Свен открыл дверцу и сел на заднее сиденье.

— Спасибо, — сжав от холода зубы, сказал он.

— Садись сюда, тут печка шпарит, — Женька освободил ему переднее сиденье, которое, надо сказать, пацан занял после длительных уговоров — так ему не хотелось обременять попутчиков. Женьке пришлось чуть не силой вытащить его из машины и усадить на своё место. Правда, когда старший Тартанов коснулся руки Свена, его обдало странной волной. Он ощутил, что Свен сильно болен, но характер болезни был непонятен Женьке. Она словно пропитала всего парня насквозь, прорастая в каждой клеточке.

— Ты лекарь? — с надеждой поинтересовался Свен, видимо, заметив на лице Тартанова смятение.

— Да. Если хочешь, я попробую вылечить тебя, когда мы закончим наше дело, — предложил тот из вежливости, потому что у него была стойкая уверенность, что избавить парня от болезни не получится. Будто, если вынуть из мальчишки эту хворь, то вместе с ней уйдёт и жизнь.

— Не думаю, что у тебя получится. Многие пытались, — спокойно сообщил Свен, будто речь шла о ком-то постороннем.

Женьку его слова задели, и он мысленно пообещал себе выяснить причину странного заболевания и разобраться с ним.

Минут через десять подъехал знакомый серебристый «Додж», из него вышел Беша, потянулся. Выглядел он эффектно: армейские ботинки с голенищами выше щиколотки и на толстой рифлёной подошве, тёмные спортивные штаны, такая же тёмная водолазка, поверх которой — стёганая жилетка. Максик посигналил ему фарами, и Беша неспеша приблизился, облокотился на машину и пошутил в приоткрытое окно:

— Что, братки тачку забрали?

— Нет, Женька жениться надумал, — съязвил в ответ Максик.

— Дракона мать! Что с твоим лицом?! — ужаснулся Беша.

— Состарился от стрессов, — младший Тартанов с трудом сдержал торжествующую улыбку.

— Нет, ну серьёзно! Как вы это сделали?

— Золотые драконы могут менять свой возраст. Ты не знал?

— Я фигею! — Беша запрокинул голову и засмеялся. — Ну-ну, молодцы! Хотите бога на понт взять? Мол, вы суровые дяденьки…

— Завидуй молча, — оборвал его Максик.

Беша, всё так же смеясь, ушёл к своему «Доджу». Но как только он в него сел, со стороны перекрёстка появился красный спорткар королевы. Проявляя учтивость, все драконы повыскакивали из машин и направились к Шу. Она вышла не сразу, выдержав положенную паузу.

Увидев королеву, Женька задохнулся от восхищения. На ней был чёрный спортивный костюм и сапоги с высокими голенищами, но в этом наряде она выглядела мегасексуально. И забранные в хвост волосы только усиливали впечатление.

— Все в сборе? — Шу окинула присутствующих быстрым взглядом. — Все себя нормально чувствуют? Если есть какие-то проблемы, то говорите сейчас, потому что потом они могут стоить вам, да и всем нам жизни.

Драконы переглянулись и нестройно ответили, что с ними всё в порядке.

— Хорошо. Тогда напомню ещё раз: Амбрелла — место опасное. Смотреть под ноги — обязательно! С каждым годом там прибавляется дыр из-за сталкеров. Держаться только по двое, никого одного не оставлять даже на пару минут. Перед тем как всё начнётся, зачистим здание. Там полно бомжей, сатанистов, готов, беспризорников, сталкеров и просто любителей острых ощущений. Гнать всех! Свидетели нам не нужны.

— Если не будут уходить? — Беша скрестил руки на груди.

— Усыплять.

Женьку передёрнуло от этого слова.

— Они могут замёрзнуть, — осмелился возразить он.

— Они могут замёрзнуть и без нашего участия, — холодно ответила Шу. — Зачистим крыло — и Кот начнёт приготовления к ритуалу, а мы тем временем проверим позиции и расставим снайперов. Беша и Макс займут точку в противоположном крыле: когда мы вызовем бога, какое-то время его будут удерживать знаки, нарисованные на стенах, и он не сможет покинуть локацию. Но он может пойти в атаку, и, чтобы это предотвратить, нам нужны снайперы.

— Хочешь сказать, когда это мурло появится, у меня не будет возможности дать ему в морду?! — возмутился Максик.

— Беша — единственный, кто сможет выстрелить метко, потому что у вас будет всего один выстрел. Если вы промахнётесь, бог не даст вам второго шанса. А ты, Макс, второй после Беши воин, который сможет справиться с любым противником, поэтому ты будешь охранять снайпера.

Максик шумно выдохнул через нос, но не решился противиться королеве.

— Вопросы есть? — она задержала взгляд на Женьке.

— Так куда мы всё-таки идём? — он знал, что этот вопрос прозвучит глупо, но слово «Амбрелла» он слышал лишь в фильме «Обитель зла».

— Вам не сказали? — брови Шу удивлённо приподнялись, а Свен виновато потупился. — Ховринская заброшенная больница — место, обросшее тонной легенд из-за того, что несколько любопытных подростков сломали там шеи. Но сбрасывать со счетов атмосферу этого места нельзя: для людей оно опасно обвалившимися полами, а для драконов — своим месторасположением. Впрочем, как и любое заброшенное место, Ховринка притягивает асоциальных и криминальных элементов, так что всем глядеть в оба!

— А как зовут бога? — неожиданно подал голос Максик.

— Во избежание утечки информации его имя скажу непосредственно перед ритуалом, — Шу вынула из багажника своего автомобиля небольшой чемоданчик и открыла: — Разбирайте рации. Связь будем поддерживать с их помощью: они работают на защищённой частоте, так что нас никто не сможет прослушать или запеленговать.

Драконы взяли по набору. В каждом из них был маленький динамик, вставлявшийся в ухо и крепившийся за ушную раковину изогнутой проволокой. К динамику прилагался радиомикрофон. Женька впервые видел такие: он напоминал ошейник, размыкавшийся в одном месте. На месте размыкания окружность имела утолщения, в которых и находились микрофоны. Ошейник надевался таким образом, чтобы микрофоны оказывались на шее в области голосовых связок — тогда можно было говорить шёпотом, не беспокоясь об ухудшении слышимости. К тому же эти микрофоны в меньшей степени улавливали посторонние шумы — дыхание, ветер, шорох одежды и прочее.

— Наденьте их сейчас — проверим связь, пока добираемся на место, — приказала Шу, и парни послушно нацепили ошейники с наушниками и разошлись по машинам.

Кортеж во главе со спорткаром Шу двинулся по Зеленоградской улице. Впрочем, добираться до места пришлось всего пару минут: Ховринская больница располагалась в нескольких кварталах от места встречи.

Женька увидел её издалека — тёмное безжизненное здание с чёрными оспинами окон. Бело-серые стены, потрескавшиеся от времени и от натиска дождя, снега и ветра, в темноте казались кожей мертвеца, обтянувшей высушенный скелет. Когда машины свернули с Зеленоградской улицы на Клинский проезд, Шу приказала погасить фары. Беша специальными кусачками срезал замок с главных ворот, и тёмный кортеж проник на территорию. Там драконы оставили машины и мотоцикл подальше от главного входа. Королева прошла и лично на всех корпусах смывающимся маркером написала заклинания невидимости — чтобы те, кого придётся изгнать из здания, не лишили драконов средств передвижения. После этого компания достала оружие и вошла внутрь.

У Тартановых было по пистолету и по шесть магазинов к каждому. Беша и Кот шли с лёгкими автоматами «Узи», при этом у Беши за спиной болтался ещё и чехол со снайперской винтовкой «Хеклер и Кох». У Свена были два меча, пояс с сюрикенами и пара кинжалов. Королева не выделялась из группы: два «Глока» и меч в ножнах за спиной.

— Разобьёмся на пары, — сказала она, когда все вошли в полуразвалившийся холл, пестрящий граффити и усыпанный битым стеклом, банками из-под пива, окурками, пакетами и прочими следами паломничества любопытствующих. — Близнецы возьмут с первого по третий этаж, Макс и Свен — седьмой, восьмой и крышу, мы с Женей зачистим середину. И будьте осторожны!

Из холла группа перешла в основной корпус больницы — её сердцевину, а далее — в восточное крыло. Теперь Женька понял, почему Ховринку прозвали Амбреллой. Здание больницы представляло собой треугольный крест, как знак «Мерседеса», у которого каждый луч имел два разветвления на концах. Эти разветвления образовывали три внутренних двора, что делало Ховринку похожей с воздуха на знак биологической опасности, который носила корпорация «Амбрелла» в фильме «Обитель зла». Но не это сходство навевало мистический ужас. Едва ступив на территорию больницы, Женька ощутил странную холодную энергию, исходившую от неё, — волны страха, боли, страданий и кровожадности. Когда же он вошёл внутрь здания, кровь буквально застывала у него в жилах от этих ощущений. Он старался не показывать страха, но чем дольше находился в этом кошмарном месте, тем слабее становилось его сопротивление. Пока рядом были близнецы, Тартанов-старший шутил, чтобы отвлечься от жутких ощущений, но вот Беша и Кот отделились от группы и направились по узкому и тёмному коридору первого этажа. Женька слышал, как отдаляются их шаги и голос старшего близнеца, игриво зовущий:

— Бомжи-бомжи-бомжи! Бо-о-омжики-и-и! Идите к папочке-е-е-е!

— Лифта тут нет, так что мы с Женей останемся на четвёртом, а вы дуйте до седьмого без остановки, — приказала Шу Максику и Свену.

— Я хочу идти с Женькой, — капризно заявил младший Тартанов.

— Иди со Свеном! Он знает здание, а вы с Женей — нет! — отрезала королева.

До четвёртого старший Тартанов добрался на ватных ногах, но когда брат с напарником скрылись за поворотом пролёта, ему стало совсем плохо. Он остановился, привалившись к стене, дрожащей рукой вытер пот со лба и пытался восстановить дыхание.

— Что с тобой? — Шу, которая уже направилась по коридору этажа, вернулась к нему.

— Всё нормально. Просто запыхался, — соврал Женька.

— Четвёртый этаж — и запыхался? — прищурилась королева.

— Я готов идти! — Тартанову стоило больших усилий оторваться от стенки.

— Четвёртый — относительно безопасный, — говорила с ним Шу. — Вот пятый и шестой — головная боль. Но именно пятый нужен нам — он пересекает эпицентр.

— Эпицентр чего? — непослушными губами спросил Женька.

— Знаешь, кто и для чего строил эту больницу? — королева смело шагнула в первый проём, за которым, видимо, должна была находиться палата. — Её строили боги. Не сами, конечно, силами людей, но по своему проекту.

— Теперь понятно, почему такая странная для советского времени архитектура, — согласился Женька, навалившись на косяк и радуясь этой опоре, как спасению.

— Больница стоит на месте Третьих Врат, — Шу вышла из палаты и направилась к следующей. — Вольдемар рассказывал тебе про Врата?

— Н-нет…

— Тогда небольшой экскурс в историю. Боги заперлись в этом мире не только от наших Повелителей, которых выгнали из родного дома. Сильнее их лиги боятся других существ — хобий. Они могущественны и опасны, лигам не по зубам, поэтому боги опечатали свои владения. Снаружи — Первые Врата. Их охраняют сами лиги. Первые Врата очень трудно, почти невозможно открыть без ключей и специальных заклинаний. Изнутри мир заперт на Третьи Врата — человеческие. Врата совсем хиленькие, но они последний круг обороны. Как ожесточённо могут сопротивляться люди, думаю, ты в курсе. И на что они способны, защищая свой дом, тебе тоже не надо объяснять. Если нападающий не имеет ключей, то ему придётся попотеть, чтобы сломить людское сопротивление. Между этими Вратами — Вторые, драконьи. Они дают тыл Первым и служат щитом для Третьих. На месте Ховринской больницы — как раз Третьи, людские, Врата.

Шу ненадолго замолчала, осматривая палату, потом снова вернулась в коридор.

— Дело пойдёт быстрее, если ты тоже будешь проверялть помещения, — недовольно буркнула она.

— Глаза что-то не могут привыкнуть к темноте…

— Жень, ты меня беспокоишь!

— Ничего, я справлюсь, — он сжал зубы и решительно направился к следующему дверному проёму. — Так что эти Врата?

— Задумка богов была проста — поставить на точке входа больницу. Если Врата падут, то вместе с Повелителями и хобиями сюда хлынет и волна всякой дряни — пришельцы, которые не могут просочиться через заслоны, хищники, расплодившиеся и оголодавшие снаружи, ещё кто-нибудь мерзкий и кровожадный. Естественно, больные люди — это отличная приманка для такого сброда. Всё равно что алкоголиков, у которых трубы горят, в винный магазин впустить. Твари накинутся на людей: зачем куда-то бежать, если еда прямо перед тобой? Когда больница наполнится захватчиками, боги нажмут кнопку, и — взрыв!

— Это ж сколько надо взрывчатки заложить, чтобы такую махину поднять на воздух! — Женька вдохнул поглубже и шагнул в тёмную палату, быстро оглядел углы, ориентируясь в основном на движение, нежели на формы, потому что торчащая арматура и отвалившиеся куски бетона, а также мусор, принесённый сталкерами, принимали причудливые очертания.

— Нет, взрыв энергетический. Волна идёт от центра здания и, благодаря его архитектуре, замыкает поле по окружности. Таким образом, все в нём находящиеся оказываются в ловушке. А потом, подобно чёрной дыре, поле должно схлопнуться и утянуть всех обратно, за пределы Врат.

— Хитро! — Женька уже шёл к следующей двери: голос Шу придавал ему смелости. — И почему же не достроили больницу?

— Ошибка в расчётах. Вернее, первоначальные расчёты принимали во внимание лишь души пациентов, медперсонала и тварей, которые должны заполнить пространство. Исходя из этого и были выверены высота здания, длина его крыльев, ширина основания. Но когда строительство было в самом разгаре, оказалось, что не была учтена ещё одна величина — души других людей, находящихся в это время в здании, то есть всевозможных посетителей, строителей, обслуживающего персонала. Каждая душа — это сгусток энергии, который может как усилить, так и ослабить поле, потому что людские души развиты неравномерно, к тому же на момент взрыва какая-то часть из них будет съедена тварями. Высчитать погрешность такой нестабильной переменной оказалось непосильной задачей, а игнорировать её нельзя, иначе последствия взрыва могут быть невообразимыми. Он может снести пол-Москвы и пробить брешь в защитном слое мира. И тогда твари хлынут в него, обходя Врата.

— Неприятно, да.

— Больницу забросили, но реактор в ней до сих пор в рабочем состоянии. Если вторжение состоится, то боги осуществят свой план. Правда, не в таком объёме, как задумывалось.

— Поэтому драконам опасно тут находиться? Из-за возможности вторжения?

— Нет, не поэтому, — Шу скрылась в одной из палат, и голос её доносился глухо, словно из могилы. — Эти Врата не монолитные, они представляют собой что-то типа сита. Оно поддерживает естественную вентиляцию, соответственно, сквозняк тут сильнее. Некоторые драконы слышат Повелителей, некоторые — тварей, поэтому сущность реагирует по-разному. В прошлом году мы устраивали тут обряд — хотели спасти смертельно раненого дракона, подержав его на этом сквозняке. Многим помогает: ощущение запредельного мира бодрит. Но во время ритуала один из нас услышал зов, и этот зов был настолько сильным, что парень шёл на него, не замечая ничего на своём пути. Мы поздно спохватились — когда он был уже в шаге от шахты лифта.

— Он разбился? — у Женьки опять побежал мороз по коже, но теперь он хотя бы понимал его природу.

— После падения с пятого этажа в бетонный колодец мало кто выживает, — вздохнула Шу.

— Мне тоже не по себе в этом месте, — признался Тартанов.

— Я вижу. Поэтому держись рядом и разговаривай со мной. Это тебя отвлечёт.

Женьке стало неловко от того, что королева заметила его страх, и он начал бодриться сильнее. Даже украдкой от спутницы врезал себе рукояткой пистолета по скуле. Боль ненадолго привела его в норму, и Женька смог закончить осмотр этажа без дрожи в коленях. Они с королевой отправились на пятый, и едва вывернули с лестницы, как услышали голоса. Отсвет огня плясал на стене в дальней части коридора.

— Сатанисты, — одними губами шепнула Шу, показывая, что держать оружие надо наготове. — Иногда я жалею, что Сатаны нет, а то с радостью бы сбагрила ему этот сброд.

Драконы осторожно приближались.

— Они сумасшедшие, так что будь готов к нападению, — советовала Шу. — Стреляй в плечи и в руки, но только не в ноги, потому что тогда они не смогут уйти. Если у них будут ножи или арматура, то бей на поражение — в сердце или в голову. Мёртвый сатанист лучше мёртвого дракона. От тел потом избавимся.

Драконы подобрались так бесшумно, что их никто не заметил. В просторном помещении, видимо, предназначенном для операционной, находилось шесть человек. Одеты они были в чёрные балахоны разного пошиба — у кого-то чуть не до пола, а у кого-то лишь удлинённая куртка с капюшоном. На полу горели масляные светильники, расставленные особым образом вокруг импровизированного алтаря из кирпичей, взятых, видимо, тут же из перекрытий. На алтаре лежала связанная и окровавленная бездомная собака. Сатанисты молчали, и только один бубнил что-то похожее на молитву.

— Сатана сегодня не придёт! — громко произнесла Шу, отчего все присутствующие подскочили на месте, а бубнящий выронил из рук книгу. Естественно, все взгляды устремились на вошедших, точнее, на их пистолеты.

— Ноги в руки, мальчики, и пошуршали к выходу, — королева нацелилась на того, у кого до этого в руках была книга.

— А ты кто такая? — придя в себя, спросил мужчина лет сорока в длинном балахоне.

— Его жена, — огрызнулась Шу, и Женька подумал, что она могла бы быть неплохой супругой Сатане. — Быстро пошли вон! Считаю до трёх, потом начинаю стрелять. Раз!

Как и предсказывала королева, сатанисты оказались напрочь лишены чувства самосохранения. Мужчина в балахоне бросил что-то неразборчивое, и двое парней, стоявших ближе к двери, выхватили откуда-то, чуть не из рукавов, ножи и ринулись на вошедших. Драконы выстрелили. Королева опередила Тартанова, и её пули попали одному в плечо, а другому в кисть, но первый дёрнулся от боли и оказался на траектории Женькиной пули. Она пробила ему череп, хотя дракон метил тоже в плечо. Парень замертво рухнул рядом с алтарём. На несколько секунд стало тихо. Так тихо, что слышался скрип шагов по снегу где-то за пределами больничного парка. А может, просто ветер гонял мусор по полу.

— Ещё нужны доказательства, что я не шучу? — Шу первая нарушила молчание. — Кто-то ещё желает свинца?

— Ты за это заплатишь! — зашипел сорокалетний.

— У меня валюты — полный магазин, — королева снова нажала на спусковой крючок, но на этот раз пуля прошла в сантиметре от головы предводителя, оцарапав ему ухо. — Следующая будет в голову, если не уберётесь отсюда!

Парни засуетились, покидая пристанище. Сорокалетний, прикрыв окровавленное ухо ладонью, с ненавистью зыркнул на драконов. Женька бросился к собаке, развязал ей ноги и приложил руку к ране, чтобы остановить кровотечение и снять боль. Однако оставлять королеву одну наедине с отморозками было невежливо, да и опасно, и Тартанов тут же вышел в коридор. Они с королевой следовали за сатанистами, провожая их до лестницы, а когда компания стала спускаться вниз, Шу связалась с Бешей.

— К вам спускаются сектанты — пять человек, — сказала она. — Проверь, чтобы все в сборе были.

— О, я им щас устрою сеанс оккультизма! — обрадовался Беша. Видимо, его этажи были пусты, и теперь он жаждал приключений.

Драконы стояли на лестнице, наблюдая, чтобы никто из сектантов не вернулся, а на втором этаже их встретил Беша. Сеанс оккультизма в его исполнении оказался довольно жутким: близнец завыл на разные лады, что-то кричал замогильным голосом, и этот звук перекрывали вопли сатанистов. Потом раздалась автоматная очередь и поистине демонический хохот Беши. Женьке стало жутко от этого спектакля, и он старался взбодрить себя, представляя, каких, должно быть, крупных кирпичей отложили парни в балахонах.

— Все пять у вас? — спросила Шу, и ей ответил Кот:

— Да, пятеро. Брат их гоняет по первому этажу.

— Не увлекайтесь там, — королева улыбнулась. — Мы переходим на шестой, — и, отключив микрофон, обратилась ко Тартанову: — Надо избавиться от тела.

Драконы вернулись к месту ритуала.

— Бери его и тащи за мной, — Шу кивнула на сатаниста, распростёртого на полу.

Женька поморщился, решая, с какой стороны лучше к нему подойти.

— Бери за ноги, — подсказала Шу.

— Он будет биться головой об пол!

— Поверь, ему уже всё равно, — королева нетерпеливо переступила с ноги на ногу. — Живее!

Женьке не очень хотелось тащить убитого им парня таким варварским способом: он чувствовал себя виноватым, но не мог ослушаться королеву. Взяв ноги сатаниста под мышки, он потянул его за собой. Тащить труп оказалось непростым делом: камни и стекло на полу создавали лишнее сопротивление, парень то и дело цеплялся руками за арматуру, косяки и дыры в полу. Шу шла впереди, держа пистолеты наготове, и проверяла, не скрылся ли в других помещениях кто-нибудь посторонний. Женька взмок, пока дотащил покойника до конца крыла, завершавшегося небольшой рекреацией с выходом на балкон.

— Бросай вниз, — Шу указала пистолетом на проём двери.

— Может, оставим его здесь? — Тартанов выпрямился и умоляюще посмотрел на неё.

— Не надо указывать ментам на место убийства. Бросай!

— Тут столько крови! Они и так догадаются.

— Сатанисты проводят здесь ритуалы жертвоприношений, так что кровью на этом этаже никого не удивишь.

— Кто-то мог слышать выстрелы…

— Все звуки остаются внутри Ховринки. Даже если ты будешь орать из окна, тебя никто не услышит. Такая тут аномалия.

Женька тяжело вздохнул и выволок парня на балкон.

— Быстрее! — Шу вдруг засуетилась, пристально вглядываясь в темноту коридора. Тартанов, и без того морально раздавленный энергетикой этого места, растерял последние крупицы храбрости. Обхватил парня за плечи и повесил тело на бортик, а потом и ноги перекинул. Тело сорвалось вниз, ударилось о балкон этажом ниже, и эхо удара неприятно прошлось по полу.

— Женя, идём! — королева схватила его за рукав как раз в тот момент, когда сатанист гулко хлопнулся на землю. — Где оружие?

Тартанов непослушными пальцами вынул пистолет. Голова у него шла кругом, перед глазами плясали пятна, сердце не билось, а испуганно дрожало внутри. Женька усилием воли пытался сконцентрироваться и взять себя в руки, но воля была бессильна против тех процессов, что происходили в нём. Да ещё Шу подлила масла в огонь.

— Видишь огонёк? — она притянула парня к себе вплотную и указала на соседнее крыло. — Это Раф.

— Кто? — у Женьки подкашивались ноги от происходящего.

— Быстрее! — королева ринулась в коридор, и ему ничего не оставалось, как идти за ней.

— Что за Раф? В него тоже стрелять?

— По легенде, это местный житель, сталкер, который облазил тут всё и знает все ходы и выходы, а потому может незаметно скрыться, — быстро и тихо заговорила Шу, и спутнику приходилось семенить рядом, чтобы уловить её слова. — Иногда он спасает дуралеев, которые падают в озеро в подвале или застревают в дырах в полу. Но на самом деле он не человек.

— А кто?

— Это я и хочу выяснить. Говорят, что он эльф.

— В смысле сонный лев? Что ему здесь делать? Он же питается снами.

— Знаешь, что снится тем, кто тут побывал? Не сны — настоящие триллеры! Так что здесь у эльфа просто нора, а охотится он вдали отсюда. Выслеживает подростков и туристов, забредающих в Ховринку, а потом провожает их до дома и там ночью лакомится свежими впечатлениями.

Вдруг слова королевы перекрыл не то вой, не то стон — протяжный, зовущий, одинокий. Женька остановился, прислушиваясь. Шу, видимо, привыкла к такого рода звукам, потому что продолжала движение как ни в чём не бывало. Стон всё нарастал, и Тартанов уже не мог игнорировать его и осматривался, пытаясь понять, откуда он доносится. Такое ощущение, что шёл он сразу из нескольких мест: и с улицы, и изнутри здания.

— Ты слышишь это? — спросил Женька, но силуэт королевы практически растворился в темноте.

У Тартанова вдруг разболелась голова, зазвенело в ушах, и он уже не мог различить ни единого звука, кроме этого воя. Он бросился вслед за королевой, но упал, больно ударившись о камень. Подняв голову, чтобы позвать Шу, Женька вдруг увидел свет. Он лился с потолка, словно там находились лампы. Оглядевшись, Тартанов не увидел ни обшарпанных стен, ни замусоренного пола — обычный больничный коридор: стерильный, светлый и пустой. И вдруг он понял, что уже бывал в Ховринской больнице, потому что знал, куда нужно идти и кого спасти. Ему как будто дали второй шанс.

Сначала несмело, а потом всё быстрее Тартанов зашагал по коридору крыла, оглядываясь, чтобы его не засёк врач или пациент. Добравшись до лестницы, он без труда взбежал на следующий этаж. Кто-то окликнул его, и Женька испугался, что его заметили — быстро прошмыгнул в дверь и побежал в соседнее крыло. Нужна была третья палата, и он сразу увидел её — с открытой дверью.

Шагнув туда, Женька обомлел: в комнате находились учёные, которые не раз снились ему. Они спокойно занимались своими делами: размешивали растворы, наблюдали за ними в микроскопы и делали записи. Тартанова они не заметили, и он бесшумно вышел в коридор. Он понял, что ошибся дверью и что ему была нужна следующая комната. Убедившись, что его по-прежнему никто не видит, Женька юркнул в следующую дверь и теперь попал по адресу. Посреди комнаты стола высокая кровать, к которой кожаными ремнями был привязан Максик. В его левую руку была воткнута игла капельницы, но он находился в сознании: его губы беззвучно произносили имя брата.

— Да, Максик, сейчас помогу! — Женька бросился к нему, аккуратно вынул иглу и стал расстёгивать ремни. — Держись, ладно? Я сейчас…

За спиной мелькнула чья-то тень. Интуитивно поняв её намерения, Женька пригнулся — и над его головой просвистел железный поднос. Видимо, Тартанова хотели им вырубить. Нападавший тут же схватил Женьку за руку, но тот врезал ему в нос второй, а потом подбавил коленом в живот. Парень (а это оказался довольно крупный санитар) согнулся пополам, а Женька ловко обежал кровать Максика, чтобы успеть освободить хотя бы одну его руку. Санитар снова бросился на непрошеного гостя, внезапно оказавшись сзади и хитрым захватом стянув ему руки. Тартанов оттолкнулся ногами от кровати и бросил вес тела на противника, прижав того к стене. Резко запрокинув голову, Женька ею ударил санитара в лицо. Обычного человека болевой шок заставил бы разжать хватку, но санитар по-прежнему удерживал противника, а к ним уже бежал престарелый доктор со шприцем в руке. Тартанов забился, пытаясь высвободиться от захвата, но доктор схватил его одной рукой за горло, а второй вонзил иглу в основание шеи.

— Строптивая тварь! — это были последние слова, которые Женька услышал, перед тем как потерять сознание.