Королевская награда

Мила Дрим

В одночасье я лишилась всего.Мой отец убит, замок – как награда – отдан чужому человеку.А я, Розалинда, стала всего лишь узницей рыцаря.Мужчины, про которого говорят, что он потерял свою душу в Крестовом походе.Я боюсь его.Но только рядом с ним я в безопасности.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

От заявления лорда Ральфа мои колени снова начинают дрожать. Как же хорошо, что на мне длинное платье и это незаметно! Или заметно? Я опускаю взор вниз, на свои ноги, чтобы убедиться в этом.

— Смотри на меня, когда я говорю с тобой, — властно приказывает рыцарь.

Я вздрагиваю от его тона. Он кажется мне еще более злым, чем там, во дворе замка. Подчиняюсь приказу и устремляю взор на лицо мужчины.

Некоторое время он просто смотрит на меня и сохраняет молчание. Янтарные глаза бесстрастно изучают моё лицо. Видит Бог, ровно стоять, не отводя взгляда — сущее испытания для меня. Я держусь изо всех сил и напоминаю себе.

Я не трусливая.

Я — леди Розалинда.

Взгляд графа в который раз поражает меня своей силой, а еще — пугающим ощущением, будто стоящий напротив человек разглядывает не моё лицо, а душу.

— Садись напротив и расскажи, что случилось, — говорит он. На короткий миг рыцарь отворачивается, и я перевожу дух. Слышится грохот — граф закрывает один из моих сундуков и следом садится на него. Хорошо, что он надежно сделан, иначе бы просто разломался от его веса.

Я медленно опускаюсь на край кровати. Спешно одергиваю юбку так, чтобы под ней скрылись и мои босые стопы. Вдыхаю полной грудью, и только теперь замечаю, как же приятно — в отличие от темницы — пахнет в моей спальне!

Не зря я собирала и раскладывала по углам полынь с мятой.

Мои мысли хоть и неуместны, но отвлекают меня от переживаний. Я немного успокаиваюсь, как раз вовремя, потому как лорд Ральф обращается ко мне:

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне, почему тебя обвинили в убийстве твоего отца.

Его настойчивость удивляет меня. И одновременно надежда — та самая надежда, что успела прорасти в моей груди — шепчет мне, что не все еще потеряно, и эта настойчивость очень нужна.

— Они нашли в моей комнате бутылек с ядом, — мой язык еле шевелится, когда я говорю это.

Озвучить вслух — будто сознаться в том, что ты причастна к этому.

— Кто — они? — не сводя с меня пристального взора, спрашивает лорд.

— Моя мачеха — Мелинда, и слуги.

Лорд чуть сощуривает глаза, и от того его взгляд кажется еще острее. Кончики моих пальцев подрагивают, и я хватаюсь за плотную ткань платья. Я догадываюсь, каким будет следующий вопрос, и от того мне становится тревожно.

Воздух застревает посредине горла, когда рыцарь вопрошает:

— А где была ты?

Мои ресницы дрожат. Мне хочется сомкнуть веки, лишь бы не видеть этот пронзительный взгляд, и то каким он станет, когда я отвечу на этот вопрос.

— Меня перехватили у ворот, — говорю и не узнаю свой слабый голос.

И снова тишина.

Лорд окидывает меня взором. Наверное, так смотрят на незначительную букашку, хотя я мало что понимаю в мужских взглядах. Единственный мужчина, с которым я общалась — был мой отец. Слуги и жители мужского пола — все они являлись для меня безликими тенями.

— Что ты там делала?

От этого вопроса мне становится дурно. Если я скажу, как есть — поверит ли мне граф? А если не поверит, то… Перед глазами мелькает картина с виселицей-змеёй, и я чувствую, как моё горло сдавливает так, будто на него уже накинули петлю.

Несколько раз сглатываю. Вздыхаю. Набравшись мужества, отвечаю:

— Я хотела убежать.

— Что стало причиной этому?

Лорд чуть наклоняется вперед, и хотя между нами по-прежнему приличное расстояние, я отклоняюсь назад и едва не опрокидываюсь на кровать. Стыд обжигает мои щеки румянцем. Лицо так горит, что хочется умыть его колодезной водой.

— Я жду, — напоминает о своем присутствии рыцарь (разве возможно забыть, что он здесь?).

— Я поссорилась с отцом.

Говоря это, я вспоминаю тот вечер. В груди поднимается горечь, а в ушах звенят отцовские слова.

«Ты не можешь проходить вечно в девицах»!

«Ты подчинишься»!

Прежде отец не говорил со мной так грубо. Даже сейчас эти воспоминания пробуждают в сердце боль и обиду.

— Ты поссорилась с отцом, — выделяя каждое слово интонацией, повторил мужчина. — Что стало причиной вашей ссоры?

— Он настаивал на том, чтобы я вышла замуж за барона Марвина.

Мне трудно говорить об этом. Хотя бы потому что передо мной — мужчина, и ему не понять, каково это — быть женщиной в нашем суровом мире. Мире, где за тебя решают — чьей женой стать.

— Ты не захотела этого, — озвучивает свои мысли граф, и я киваю головой.

Следом мужчина задает очередной вопрос:

— Почему же? В твоем возрасте другие женщины имеют уже несколько детей.

Я еще больше краснею от его слов. Кончик моего носа зудит, и я еле сдерживаюсь, чтобы не почесать его — и тем самым в глазах лорда — не выглядеть невоспитанной девицей.

— Барон Марвин — пьяница, — отвечаю и вижу, как левый уголок губ мужчины дергается.

Что это? Попытка улыбнуться? Или ядовитая усмешка?

Мне трудно понимать этого человека.

— Редкий мужчина не пьет. Твой отец, вероятно, тоже не исключение. По пути наверх я заглянул в склад и обнаружил там не одну бочку с элем, — произносит лорд.

Я молчу, потому что лорд Ральф прав — регулярно, и отец, и его воины, за ужином выпивали эль. Для них этот напиток был что для меня — вода. Такая же ежедневная необходимость.

— Так дело в этом? — рыцарь выжидающе смотрит на меня.

— Не только, — я сглатываю, — Марвин — старый и уродливый. Я не хочу выходить замуж за него. Отец настаивал весь год, но в тот день словно сорвался с цепи. Мы поругались, и я сказала, что он стал для меня словно враг.

— Ты назвала отца врагом?

— Я сказала — что он стал мне словно врагом, — мой голос дрожит от обиды и боли.

— Кто-нибудь слышал ваш разговор? — лорд Ральф смотрит на меня спокойно, но моя душа трепещет под его взглядом. Я чувствую, что за внешним спокойствием что-то скрывается.

— Да, слышали. Мы говорили в зале, после ужина… Там была Мелинда и слуги.

Я умолкаю и понимаю, что все — против меня.

Столько свидетелей моих слов, брошенных в сердцах!

Смотрю в янтарные глаза и догадываюсь, что, верно, лорд тоже думает о том, что всё указывает на мою виновность.

Внезапно рыцарь поднимается на ноги. Теперь — он словно огромная гора нависает надо мной. Я запрокидываю голову и смотрю на его холодное лицо. Что он скажет? Что он решит?