Королевская награда

Мила Дрим

В одночасье я лишилась всего.Мой отец убит, замок – как награда – отдан чужому человеку.А я, Розалинда, стала всего лишь узницей рыцаря.Мужчины, про которого говорят, что он потерял свою душу в Крестовом походе.Я боюсь его.Но только рядом с ним я в безопасности.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Янтарные глаза прожигают моё лицо.

Я иду, делая вид, что спокойна, но мои колени предательски дрожат. Каждый шаг дается мне с трудом, я ощущаю себя неуклюжей медведицей. Краем глаза замечаю, как в мою сторону поворачивается Мелинда. Её губы дергаются в презрительной улыбке. Странно, но именно это придает мне решимости. Колени перестают дрожать, и весь оставшийся путь до своего места я преодолеваю благополучно.

Останавливаюсь возле стула с высокой спинкой. Он находится по правую руку от лорда, рядом с его рыцарем. Понимаю, что мне оказали честь, ведь сидеть рядом со своим господином — удел избранных.

Все бы ничего, но и Мелинда занимает точно такое же положение. Её место — напротив меня, слева от графа и его рыцаря. Делаю вывод, что мы в глазах лорда — равны. Значит, надежда есть. Я медленно опускаюсь на стул, и сразу же слышу возмущенный голос мачехи.

— Вы позволили ей быть здесь? — зло вопрошает Мелинда.

Я смотрю на неё и встречаюсь с её зелеными глазами. Они сверкают от ненависти. Мачеха поджимает губы и презрительно глядит на меня.

— Я сделал так, как счел нужным, — голос лорда Ральфа отдает надменной холодностью. Мелинда бросает в его сторону настороженный взгляд и прерывисто вздыхает, так, что её грудь начинает двигаться вверх-вниз.

— Но она… — прижимая ладонь к белой окружности груди, начинает мачеха, однако граф резко обрывает её речь:

— Она — такая же леди, как и ты. И её вина еще не доказана.

Красивое лицо мачехи покрывается красными пятнами. Такое случается с ней каждый раз, когда она сильно злится. Мелинда снова вздыхает, затем чуть склоняет голову и говорит:

— Уверена, ваш ум подскажет вам верный ответ, милорд.

Милорд!

Мачеха называет его уже милорд — мой господин!

Как быстро Мелинда признала в нём хозяина. Стискиваю челюсти до скрежета в зубах. Вовремя вспоминаю, что этот звук могу слышать не только я одна. Пытаюсь расслабить лицо, но губы сводит от недавнего напряжения.

Рядом раздаются шаги. Полуоборачиваюсь и не могу скрыть удивления — рыцарь Джейкоб садится справа от меня. Мне неуютно от того, что я нахожусь меж двух мужчин. И хотя между нами достаточно расстояния, это никак не убавляет моих чувств.

К счастью, как только в зале появляются слуги с подносами, моё внимание переключается на них. Вернее на то, что спрятано под полотенцами. Снова от голода дрожат пальцы, и я торопливо прячу ладони под столом.

Когда передо мной ставят мою порцию ужина, я сдерживаю восторженный возглас.

Боже мой!

Никогда прежде не видела ничего более аппетитного. В хлебном «горшочке», издавая пар и непревзойденный аромат, красуется тушеная говядина. Наваристый бульон сверкает от сияния люстры. Кажется, что все тысячи свечей направили свой свет именно в мою порцию ужина.

Мне становится дурно от того, насколько сильно я хочу есть. Голова кружится, и я ощущаю себя пьяной. Поэтому не сразу обращая внимание на голос лорда Ральфа.

–… Розалинда!

Я чуть ли не подпрыгиваю на месте и поворачиваю голову в сторону графа. Он выжидающе смотрит на меня.

— Простите, что? — выдавливаю из себя.

— Ты можешь приступать к ужину.

Я киваю и перевожу все свое внимание на мой ужин. Дрожащими пальцами отламываю сухую часть хлеба и зачерпываю ей первый кусочек мяса, а потом отправляю в рот.

Мм…

Нежнейшее мясо, приправленное черным перцем и шафраном, тает на языке. Мой живот урчит и требует продолжения!

Я тот час краснею, но продолжаю есть. Для меня эта целая пытка сейчас — есть по чуть-чуть. Мне мало, и сил все еще не прибавилось. В конце концов, голод одерживает верх над моим воспитанием и осмотрительностью. Позабыв о других участниках ужина, я набрасываюсь на свою порцию.

Быстро орудую рукой, отправляя в рот вкуснейшее мясо, а потом еще и пропитанный бульоном, хлеб. Мне вкусно, хорошо, и, наконец, тело наполняется теплом. Я полностью согреваюсь и замечаю, что руки мои больше не трясутся.

Но замечаю я не только это.

За столом повисла тишина, и взгляды всех собравшихся обращены на меня.

В глазах Мелинды — смесь осуждения и брезгливости. Во взорах мужчин — почти незаметное удивление. Я непонимающе смотрю на всех них и перевожу взгляд на лорда Ральфа.

Только сейчас замечаю, что рукава его черной рубахи закатаны, отчего я вижу мускулистые, покрытые загаром и темными волосками, руки графа. Вижу, как двигаются мышцы под плотной кожей, и от ощущения странной силы, исходящей от этих рук, мне хочется спрятаться под стол.

Вместо этого я поднимаю взгляд и останавливаюсь на его лице.

Янтарные глаза сейчас пылают огнем.

Неужели своим аппетитом я оскорбила его чувства? Мне не верится, что такой мелочью я хоть как-то могла задеть столь холодного человека.

— Леди Мелинда, — лорд Ральф поворачивает голову в сторону мачехи, и та устремляет на него робкий взгляд. Её пушистые ресницы дрожат. Ах, если бы я не знала её настоящей сущности, то сочла бы прекрасным, кротким созданием!

— Ты что, все это время, пока твоя падчерица была в темнице, не кормила её?

Хоть граф и не повышает своего голоса, но в его тоне ощущается угроза. Такая, что воздух вокруг словно трещит от напряжения, как во время страшной грозы.

— Милорд, да разве могла я всё упомнить? — Мелинда горестно вздыхает. — Как я могла думать о Розалинде, когда мой муж был убит? Я была охвачена горем.

Лорд Ральф смотрит на мачеху. Его глаза прожигают её лицо, и она, не выдерживая, опускает голову.

— Даже сарацины кормят своих пленников, а ты забыла про падчерицу, — изрекает граф.

Я, пораженная его словами, устремляю на него взор. Неужели каким-то образом он стал защищать меня? Неужели поверил в мою невиновность и проникся моей бедой?

Его мужественное лицо бесстрастно.

Рыцарь выглядит как неприступная скала. Ни эмоций, ни тени благосклонности. Вершитель правосудия.

Нет, им движет не симпатия ко мне, а несгибаемое чувство справедливости.

— Простите, я пойду к себе, — Мелинда встает из-за стола, но властный приказ лорда Ральфа останавливает её:

— Сядь на место и доешь свой ужин!

Мачеха падает на стул и снова начинает есть.

Я же больше не могу — ни крошки — положить в свой рот. Мой желудок довольно урчит, и всё, что мне сейчас хочется — подняться наверх и заснуть крепким сном.

Однако я прекрасно понимаю, что пока лорд не разрешит выйти из-за стола, я не смогу этого сделать.

— Завтра состоятся похороны барона Уильяма де Клифорда. Я уже отправил гонца королю и жду ответа, как поступить с двумя женщинами, оставшимися после прежнего хозяина. Леди Мелинда, у тебя есть родственники?

Мачеха вздрагивает и, не поднимая глаз, кротко отвечает:

— Да, милорд, во Фландрии у меня осталась тетка. Но не думаю, что она будет рада моему визиту.

— А у тебя, леди Розалинда? — игнорируя слова мачехи про неприветливую родственницу, задает мне вопрос граф.

Только теперь до меня доходит осознание — болезненное, и такое горькое, что перебивает вкус недавно съеденного ужина, что моим единственным кровным родственником был отец. Все остальные, его братья, умерли еще до моего рождения. О родне матери я ничего не слышала.

— Нет, — отвечаю. Мой голос звучит приглушенно.

Мимо проходит служанка и ставит перед графом поднос с запечённой курицей.

— Ваши судьбы будут решены, когда я найду убийцу, — лорд с хрустом разламывает куриную тушу. — А я его найду.