Черный кофе со льдом

Марина Серова

Частный детектив Татьяна Иванова очарована новым клиентом – элегантным господином с изысканными манерами. Только вот «деликатное дело» Виктора Денисова столь банально, что прославленной сыщице впору отказать ему в помощи. Тот недурно порезвился в компании неизвестной прелестницы, и незабываемые кадры веселенькой ночи попали в руки шантажистов. Доброе имя клиента те оценили в пять тысяч долларов. Просмотрев копию роковой кассеты, Таня недоумевает, почему запись обрывается на самом интересном месте. Где же продолжение? Однако Денисов ускользает от ответов, и Татьяне это очень не нравится…

Глава 2

Наутро я проснулась совершенно разбитая. Первым делом взглянула на термометр. О боги, чем мы вас так прогневили! С самого утра уже было около тридцати градусов. Что будет в полдень?

Аналитическую работу я решила пока оставить, а приступить к сбору информации. До встречи с Денисовым мне следует посетить гипотетический адрес Анжелики и попробовать что-нибудь разузнать о ней. Но прежде надо опять пообщаться с Мельниковым. Надеюсь, он не очень обиделся на мою вчерашнюю неприветливость. Мы дружим уже давно и привыкли прощать друг другу кое-какие неприятные черты характера. Иначе что же такое друзья? Впрочем, похоже, мои друзья прощают мне гораздо больше, чем я им. Ну не сахар я, не сахар. Зато умная и при этом натуральная блондинка. Такое сочетание является редкостью, а по словам некоторых особенно остроумных мужчин — просто парадоксом. Вот с такими мыслями я и отправилась по адресу, указанному мне господином Денисовым. По пути позвонила Андрею, получила от него необходимую информацию и хотела сверить ее с собственными ощущениями.

Моя поездка вкупе с информацией, полученной от Андрея, прямо скажем, посадила меня в лужу. Но все по порядку. Я подъехала к дому напротив магазина «Комета». Вошла в средний подъезд, поднялась на четвертый этаж, подошла к первой двери слева — это оказалась квартира номер шестьдесят восемь — и нажала кнопку звонка. Никакой реакции. Я позвонила снова. Наконец, за дверью послышались шаги. Я замерла в нетерпении. Дверь открылась. Передо мной стоял здоровенный детина лет двадцати. Судя по его заспанному виду, я его разбудила. И что же? Это и есть шантажист? Что-то не похоже. По всем соображениям. Прежде всего — слишком молод и слишком атлетически сложен. Я много повидала на своем веку преступников самого разного пошиба — убийц, грабителей, мошенников. Он не был похож на афериста. Такое выражение глаз, лишенное проблесков интеллекта, не сыграешь. Однако надо было попробовать получить от него хоть какую-то информацию. Поэтому я начала с места в карьер:

— Здравствуйте. Меня зовут Татьяна Иванова. Я — частный детектив.

Слипшиеся ото сна глаза парня начали постепенно раскрываться.

— Такое бывает? — спросил он, когда его брови поднялись дальше некуда. Весь его вид выражал теперь сплошное удивление.

— Еще как бывает. Вы позволите мне войти?

Парень молчал, но при этом без стеснения разглядывал меня. Надо сказать, по случаю жары я была одета довольно легко (это мягко сказано), поэтому его остолбенение я простила и повторила:

— Мне нужно задать вам несколько вопросов. Вы мне не предложите войти?

— Нет.

Теперь была моя очередь удивиться.

— Почему? — спросила я.

— А кто знает, что у вас на уме?

Такой похвальной бдительности от молодого атлета я не ожидала.

— А что же вы тогда открыли дверь и даже не спросили, «кто там?»? — съязвила я.

— Потому что в двери есть глазок, и я в него увидел, что «там» есть на что посмотреть.

Меня умилила такая бесхитростная форма комплимента. Однако я попыталась направить разговор в нужное русло.

— Ладно, это вы хозяин квартиры?

— В смысле?

Боже, какой тяжелый случай!

Я попробовала уточнить:

— Вы здесь прописаны?

— А-а… Нет. — На лице парня появилась счастливая улыбка, понял, наконец, что от него хотят. — Я ее, типа, снимаю, вот уже три дня, как вселился. А что?

В принципе я и ожидала чего-то в этом роде.

— У вас есть адрес хозяев?

— Нет. Только домашний телефон.

Ну хоть что-то!

— Вы могли бы мне его дать?

— Ладно, сейчас пойду поищу, где-то на бумажке записан…

Молодой человек удалился в глубь квартиры и уже оттуда крикнул:

— Только их сейчас в городе нет: они летом на даче живут. Так искать телефон или нет?

Во мне начало закипать бешенство.

— А сразу нельзя было сказать?

— В смысле? — спросил мой собеседник, возвращаясь к двери с какой-то бумажкой.

— Ладно, проехали.

На бумажке оказались телефон хозяйки квартиры и ее имя — Мария Семеновна Афанасьева. Я на всякий случай записала эти данные и уточнила возраст хозяйки. Атлет назвал ее «бабулей». Ну, значит, это точно не девушка с кассеты. Кроме того, парень сообщил, что заплатил за квартиру за три месяца вперед и что хозяйка сказала, что они с мужем иногда сюда заезжают: у них здесь гараж и погреб.

— А где у них дача, случайно не знаете? — почти безнадежно поинтересовалась я.

— Знаю, — охотно ответил парень.

Неужели повезло?

— На Волге где-то, — продолжил он.

Да уж, очень исчерпывающая информация. Какова у нас там протяженность Волги?

— А Волга впадает в Каспийское море… — вспомнила я вслух строчку из старой песни.

— Чего? — изумился мой собеседник.

— Да не бери в голову, это я так. — Я почему-то перешла на «ты», но вовремя спохватилась. Этика есть этика.

Я достала из сумки фотографию Анжелики:

— Посмотрите, вы когда-нибудь видели эту девушку?

— Нет. — Парень разулыбался. — Если б увидел — познакомился бы, хорошенькая. Это что, подружка ваша?

Я оставила реплику без ответа и протянула атлету свою визитку:

— Вот вам мой номер телефона. Будьте добры, передайте хозяйке, если она в ближайшее время появится, и попросите: пусть мне перезвонит. Вам ясна моя просьба? Дело очень серьезное.

Парень энергично покивал и, радостно улыбаясь, спросил:

— Девушка, а можно я тоже вам как-нибудь позвоню?

— Нет! — заявила я тоном, не допускающим возражений. Резко развернулась, чтобы уйти, но потом не выдержала, обернулась и спросила:

— Молодой человек, еще один вопрос, личный. Вы случайно боксом не занимаетесь?

Он удивленно вытаращил глаза:

— Да, со школы еще. Я за клуб «Колосс» выступаю. Чемпион области. А как вы догадались?

— Да так… Дедукция там, то-се, я же все-таки детектив. Ну, успехов на ринге! Голову берегите!

Я помахала рукой и начала бодро спускаться по лестнице, прямо-таки чувствуя спиной пожирающий взгляд спортсмена. На лестничной площадке между третьим и вторым этажом я остановилась и закурила.

Ну, положим, насчет квартиры я так и думала. Андрюшина информация тоже никак пока не работает. Что будем делать, Татьяна Александровна? Тотальный опрос всех жителей дома? КПД слишком низок. Половина просто не откроет дверь, те, кто откроет, не захотят разговаривать. Итак, станем опрашивать бабушек на скамейке, как и было намечено.

Я докурила, брызнулась дезодорантом, чтобы запах табака не шокировал местных жительниц, и пошла вниз. Как на грех, на скамейке возле подъезда никого не было. Но я прекрасно знаю один способ, как заставить выйти как минимум одну бабулю из подъезда (при условии, что таковая проживает в этом подъезде и окна у нее выходят на эту сторону). Я просто села на скамейку, закинула ногу на ногу и сделала скучающий вид. Сработало! Не прошло и десяти минут, как из подъезда вышла бабуля, с безразличным видом прошла мимо меня, что-то повысматривала во дворе, потом вернулась, присела на скамейку, вздохнула. Я сидела молча и потупив глаза. Бабуля вздохнула еще раз и заговорила:

— А ты, милая, ждешь, что ли, кого-нибудь?

Я молча кивнула.

— Уж не Витьку ли Таранкина? Тогда напрасно ждешь, он еще вчера вечером куда-то уехал. С брюнеточкой такой, симпатичной. Ну да ты не расстраивайся, не ты первая…

«Йес! Бабуля что надо! Знает все про всех». Это я мысленно ликовала. А вслух скромно сказала:

— Да нет, я подружку жду. Она мне адрес дала, а ее дома нет.

— Вон как! А что за подружка?

— Анжелика, в этом подъезде живет.

— Да сроду у нас тут не было никакой Анжелики! Ты, девонька, ничего не перепутала?

— Да вроде нет. А вот у меня ее фотография есть, посмотрите.

Бабуля с большим интересом взяла у меня из рук фотографию, долго рассматривала и наконец выдала свое резюме:

— Да это Катя Рокотова, Семеновны племянница. Никогда она тут не жила — она вообще из области, всего лет пять назад в Тарасов переехала. К Семеновне в гости приходила, это верно. А теперь уж и Семеновна сама здесь почти не появляется. Квартиру сдает. А какая такая Анжелика, я и знать не знаю, нет у нас таких.

Вот, значит, как, просто Катя. А богатеньких дяденек охмуряет под ангельским псевдонимом. Бабуля тем временем продолжала:

— Да я всех тут знаю, и стариков, и молодых. Вот все молодежь нынешнюю ругают, а я тебе так скажу: какая же у нас молодежь хорошая! Времена тяжелые, стоят в подъезде, касатики, одну папироску на пятерых тянут. А все равно смеются!

Я чуть не расхохоталась. Ой, бабуля, бабуля, при потрясающей наблюдательности такая же потрясающая наивность. Но разочаровывать я ее не стала. Она поди даже слова такого не знает — «косячок».

Пока мы так разговаривали, откуда-то, словно из-под земли, выросли еще две бабули. Фотография пошла по рукам, началось бурное обсуждение моей «легенды». Пора было под шумок уходить.

— Это действительно Катя, племянница Марии Семеновны Афанасьевой из шестьдесят восьмой квартиры? — быстро уточнила я, забирая фотографию.

— Да, да, — закивали все трое, а потом первая недоуменно спросила:

— Ну а ты-то кого ждешь?

— Спасибо, — ответила я и, быстренько вскочив со скамейки, направилась в сторону машины.

Вслед мне неслись нетерпеливые вопросы, но я не оборачивалась. Бог весть что они обо мне подумают, ну и ладно. Для пользы дела можно и дурочкой прикинуться. Сидя в машине, я закурила и начала размышлять. «Анжелика», то бишь Катя, никак не могла быть профессиональной шантажисткой. После того, что я узнала о ней, я в этом больше не сомневалась. Кроме того, информация, которую я получила по пути сюда от Мельникова, свидетельствовала о том, что в последнее время никто не обращался в милицию по поводу подобных случаев шантажа. Гастролеры? Никак нет. Катя Рокотова проживает в Тарасове уже пять лет. На фотографии она выглядит года на двадцать два — двадцать три. Значит, приехала, скорее всего, после окончания школы. Так что же — дебют в качестве шантажистки? Или наивная кукла, игрушка в чужих руках? Она бы многое прояснила, если бы мне удалось ее найти. Но как? Приезда ее тетки с дачи можно ждать еще пару недель. Это не мои темпы. Я привыкла работать быстро. Даже в такую жару. Но есть еще возможность завтра засечь звонок.

Итак, моя версия об «Анжелике» как о профессиональной шантажистке, которую я еще вчера так стройно составила, провалилась. Но ведь что-то меня сразу насторожило в этой версии. Что же именно? Я попробовала представить себя на ее месте. Как бы я себя вела? Прежде всего постаралась бы быть неузнаваемой на кассете. Даже если бы держалась подальше от объектива, я бы все равно подстраховалась, парик бы надела как минимум. Но это не все. Была еще какая-то странность в этой съемке. Слишком длинная прелюдия. А на самом интересном месте кассета обрывается. Почему не снято то, что было дальше? И что было дальше? Об этом мне может сообщить только Виктор Вениаминович. И еще — как Анжелика собиралась скрываться? Ведь ее могут опознать не только Денисов, но и его друг. Что-то здесь не сходится. Ох, как же тяжело работают мозги в такую жару!

Ладно, пора было ехать на встречу с Денисовым. Я решила сперва заскочить домой, принять душ и одеться менее эпатажно. К кафе «Ланселот» я подъехала ровно к двум часам. Однако, зайдя туда, я увидела, что Виктор Вениаминович сидит за столиком с симпатичным молодым человеком. Видимо, это и был его сын. Выскакивать из кафе мне вовсе не хотелось — я явилась в назначенное время. Поэтому подошла к столику.

— Татьяна! Добрый день. Рад вас видеть.

От вчерашней холодности по телефону не осталось и следа. Господин Денисов снова был сама любезность. Он встал, приветствуя меня, и предложил мне место за их столиком.

— Познакомьтесь, это мой сын Дмитрий.

Юноша привстал и кивнул.

— А это, Дима, Татьяна Иванова. Она помогает мне разрешить кое-какие проблемы.

Денисов спросил, что мне заказать. Я, разумеется, попросила кофе.

— В такую жару? — удивился он. — В таком случае вы настоящая кофеманка!

В течение еще нескольких минут старший и младший Денисовы обменивались ничего не значащими фразами и наконец распрощались. Дима ушел. Однако я заметила пристальный взгляд, которым он меня одарил на прощание. Виктор Вениаминович начал разговор с неожиданной реплики:

— Татьяна, почему вы выбрали такую профессию? Мне кажется, она вам совершенно не идет. Это занятие как-то не вяжется с вашей ослепительной внешностью.

— Главное, что она вяжется с моими убеждениями, — скромно ответила я.

Вау! Он сказал, что у меня ослепительная внешность! Нет, не то чтобы это было для меня новостью, но звучало как-то по-новому, как будто я никогда этого не слышала раньше.

Мне принесли кофе.

— Ну что же, тогда поговорим о деле. У вас есть новости?

Я кратко отчиталась. Денисов не показал ни неудовольствия, ни радости. Он оставался спокоен.

Я решила повторить тот вопрос, на который он не захотел мне вчера ответить по телефону, — о том, чем же так встревожила его кассета. Он пояснил:

— Я действительно видел всю запись. Она оканчивается примерно за час до того, как мы с приятелем ушли из этой квартиры. Не подумайте, что я оправдываюсь, просто хочу, чтобы вы располагали объективной информацией — дальше ничего более пикантного не было. Я вежливо отделался от притязаний девушки, дождался прихода Соколова и вскоре решительно откланялся. Соколов ушел вместе со мной, поскольку красотка ему никакого внимания не уделяла. Но, видите ли, все дело в том, что жена моя, Анна, очень чувствительная женщина. Я стараюсь ограждать ее от малейших неприятностей. Она, знаете ли, этакое тепличное растение, которое не переносит никаких грубых прикосновений реальной жизни. Если она получит эту кассету, у нее разыграется воображение, она напридумывает бог знает что.

Ага, значит, недаром мне казалось, что кино с участием господина Денисова как-то неверно выполнено в композиционном плане. Оказывается, половина изначальной записи была просто-напросто отсечена вследствие полного отсутствия развития сюжета. Виктор Вениаминович продолжил:

— Кроме того, меня самого очень задевает вопрос: кто же это решился пойти на шантаж? Ведь я не последний человек в городе, а тут прямо-таки голливудские штучки, как в дешевом боевике. Меня это просто взбесило, если откровенно. Я умею договариваться с людьми своего круга. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. А это происшествие совершенно ни в какие ворота не лезет. Я просто не понимаю и не представляю, кто бы это мог быть.

В ответ я рассказала, что получила из надежного источника (имелся в виду Мельников) информацию о том, что подобных случаев шантажа у нас в Тарасове не было зафиксировано. Следовательно, Виктор Вениаминович был не «поточной» жертвой, а единичной. Денисов немного помолчал. Потом выдал мне еще порцию информации:

— Видите ли, Татьяна, я вчера не сказал вам, да я до сих пор и не уверен, имеет ли это какую-то связь… В общем, последнее время мне домой часто звонят и молчат в трубку. Это обычно происходит по вечерам в выходные.

— Как давно это началось? — встрепенулась я, как гончая, почуявшая след.

— Точно сказать не могу, приблизительно с месяц назад или даже больше.

— Почему же вы не сказали сразу? — слегка укоризненно заметила я.

— Да, я был не прав, Танечка. Эти звонки сперва казались мне чьей-то глупой шуткой, но затем начали тревожить. Вернее, не то чтобы тревожить, а раздражать. Такое ощущение, что кто-то следит за мной. Это очень неприятно.

— А как ваша жена относится к этим звонкам?

— Когда я дома, я беру трубку сам, у себя в кабинете. Она, кажется, ничего не заметила. Если бы подобные звонки повторялись в мое отсутствие и она брала бы трубку, она непременно рассказала бы мне об этом. Поэтому я полагаю, что их не было в дневные часы по будням.

— А вы уверены, извините за нескромность, что это не какой-нибудь воздыхатель вашей супруги. Когда он натыкается на вас, то бросает трубку. Может, стоит расспросить ее?

— Нет-нет, это совершенно исключено.

Как этот мужчина уверен в себе! Впрочем, это вполне естественно.

— И вообще, для амурных разговоров существуют сотовые телефоны. Зачем бы моя жена стала давать своему гипотетическому поклоннику номер домашнего?

С этим аргументом я полностью согласилась. Денисов помедлил немного и с улыбкой продолжил свой рассказ:

— Я поначалу думал, что это меня осаждает какая-нибудь тайная поклонница. Не буду ложно скромен: я знаю, что произвожу на женщин, скажем так, благоприятное впечатление. Это во многом помогает моему сотрудничеству с «Истоками здоровья» — ведь подавляющее большинство их дистрибьюторов именно женщины. Но не обходится и без осложнений. Приветливость — это часть имиджа любого делового человека. А некоторые дамы с богатой фантазией усматривают в ней нечто большее, принимают на свой счет. Вы понимаете, конечно, что я имею в виду.

— Стало быть, преследования со стороны прекрасного пола для вас не в диковинку, — резюмировала я.

— Ну, я не назвал бы это так жестко — «преследования». Но суть вы уловили.

У меня в голове стала вырисовываться новая версия.

— Виктор Вениаминович, а не было ли у вас какой-нибудь особенно ретивой поклонницы, которая могла бы подстроить всю эту историю с кассетой? Женская душа — потемки. Мало ли что могло прийти в голову, закружившуюся от вашего обаяния?

— Ну вот, я напросился на комплимент. Нет, такой поклонницы я не припомню. Так странно еще никто себя не вел. Но кто знает, может, какая-то новая. Вы правы, Танюша, этот вариант исключать нельзя.

— Хорошо, сегодня вечером, если повезет, мы сможем засечь и звонок шантажистов, и звонок ваших «молчунов». Если это, конечно, разные люди. Во всяком случае, станет ясно, есть ли между ними какая-то связь.

Вот и еще одна загадка.

Я попросила разрешения закурить. Денисов, разумеется, мне не отказал, но посмотрел на меня с некоторой укоризной. Однако нотаций читать не стал. Вместо этого он вернулся к разговору об «Анжелике» и совершенно неожиданно подарил мне прекрасную зацепку.

— Вы знаете, Танюша, я припомнил еще одну деталь. Возможно, она поможет вам. У этой девицы, когда мы были еще в кафе, выпал из сумочки календарик. Я его поднял и обратил внимание, что на нем была реклама мебельного салона «Лада». Я же говорил, у меня фотографическая память. Так вот, я подумал, может быть, она имеет к этому салону какое-то отношение?

— Виктор Вениаминович! Из вас получился бы замечательный сыщик! — не удержалась я от комплимента. — А еще вы просто кладезь неожиданной информации. Может быть, у вас припасено для меня еще что-нибудь интересное? Тогда не томите, выкладывайте все сразу.

Денисов чуть усмехнулся и ответил:

— Да нет, пожалуй, это все.

— Ну что же, и это неплохо. Сегодня мы, как было намечено, займемся звонками. А завтра я навещу мебельный салон, если, конечно, он работает по воскресеньям. Дополнительная информация никогда не помешает. Так как же мы встретимся с вами сегодня вечером?

— Спектакль начнется в семь часов. Закончится в десять, так что моя жена будет дома ближе к одиннадцати. Примерно за три часа до спектакля Анна пойдет в салон красоты. В театре будет весь бомонд, поэтому ей хочется блеснуть. Я предложил ей сходить с Сашей Соколовым. Он ведь и ее давний знакомый. Анна не против, Саша тем более — ему всегда нравилась моя жена. Он должен встретить ее прямо у салона, а потом, разумеется, проводить до дома. Но это детали. В общем, у нас с вами, Танюша, есть около шести часов на всю операцию. Приходите к половине пятого.

— А во сколько обычно звонили «молчуны»?

— Приблизительно в промежутке от шести до девяти часов вечера, всякий раз по-разному. Было даже и по два раза за вечер.

— Ну что же, как раз будет время настроить аппаратуру. Все очень удачно. А что мне сказать, если я все-таки натолкнусь на вашу жену? — вдруг спросила я с совершенно идиотской ухмылкой. — Она не приревнует?

Господи, зачем ты дал людям язык! Мне иногда кажется уместным сравнение весьма пикантное: как про мужчин говорят, что они думают в иных случаях причинным местом, так про женщин можно сказать, что они думают языком. Ну, то есть язык опережает работу мозга. Мой мозг самым решительным образом упрекнул меня за заданный вопрос.

Денисов же не подал виду, что я сморозила глупость, и, заговорщически улыбнувшись, сказал:

— Будем действовать по обстановке. На войне как на войне. В крайнем случае прибегнем к испытанному приему — я представлю вас своей кузиной.

На этом основная часть разговора была завершена. Мы перебросились парой фраз о странной погоде этим летом, я допила свой кофе и попрощалась до вечера. У меня оставалось около двух часов до намеченной встречи. Уж конечно, салон красоты я посетить не успею. Мне бы хоть часок дома поваляться под вентилятором. Да и поесть не мешало бы. А то я преимущественно питаюсь кофе и сигаретами.

Но моим мечтам не суждено было сбыться. По пути на стоянку к машине меня догнал Дима, сын Денисова. Как выяснилось потом, он поджидал, пока мы с его отцом закончим разговор, и пошел следом за мной. Когда мы поравнялись, он сказал:

— Татьяна, извините, вы ведь, кажется, на машине? Не сочтите за наглость, не подвезете? Здесь недалеко. Мне очень нужно с вами поговорить.

Ну надо же! На ловца и зверь бежит! Хотя сейчас это немного не ко времени, но мне очень бы хотелось побеседовать с этим юношей. А еще больше мне хотелось бы побеседовать с его мамой, не знаю, как ее зовут, с Анной, которой требуются три часа в салоне для того, чтобы пойти в театр, и самое мое большое желание — пообщаться с Соколовым Александром Владимировичем. Но увы! У Анны — новой жены Денисова — слабые нервы, и Виктор Вениаминович бережет их, не щадя кошелька своего. А у Соколова — приятельская неприкосновенность, правда, без всякого алиби. Так что общаться мы будем с Димой.

Мы уселись в мою «девятку». Дима молчал, видимо, слегка сконфуженный своей смелостью. Чтобы разрядить обстановку, я задала нейтральный вопрос:

— Тебе сколько лет?

— Почти девятнадцать.

— Куда едем?

— Домой. Это недалеко, через три квартала, на Горького.

Я выехала на дорогу и свернула на улицу Горького.

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — подстегнула я вялотекущий разговор.

— Я знаю, что вы — частный детектив.

— Папа сказал?

Дима кивнул:

— Ага. Но он случайно проговорился. У него вырвалось, что он в два часа встречается с детективом.

— Понятно. Так что ты хочешь узнать?

— Детективов просто так не нанимают. У нас с отцом очень хорошие отношения, мне просто хочется знать, все ли в порядке. Вообще-то папа говорит, что волноваться не из-за чего. Да и вы, я смотрю, девушка. Значит, и правда ничего серьезного?

Ну конечно, опять стереотипы. Парнишка, наверное, ожидал увидеть накачанного мужчину или на крайний случай седовласого старца с трубкой.

— То, что я девушка, как ты изволил выразиться, не мешает мне быть отличным детективом. — Избыток скромности мне никогда не угрожал.

Мы уже подъезжали к дому Дмитрия.

— Нет, вы мне просто скажите, что-то серьезное случилось?

— Извини, ничего тебе сказать не могу. Если твой отец сочтет необходимым — он скажет тебе сам. А я обязана хранить конфиденциальность. Иначе я была бы плохим детективом. А вот если хочешь помочь, то познакомь меня с твоей мамой. Мне хотелось бы спросить ее кое о чем.

— Тогда давайте поднимемся к нам. Попьем чаю. Мамы сейчас нет дома, но она скоро должна приехать с дачи.

Вопросов к Диме было не много, но есть такая вещь — интуиция, и парнишка получил мое согласие с небольшой поправкой:

— Лучше кофе…

Через несколько минут мы уже сидели на уютной кухне, пили кофе, и Дима рассказал о том, что родители развелись три года назад. Отец оставил им с мамой — Мариной Алексеевной — эту квартиру. Сын с отцом встречаются, но все реже и реже: Виктор Вениаминович постоянно занят. Соколова Дима хорошо помнит: классный мужик, всегда веселый. Анекдотов и всяких шуток знает невероятное количество. Правда, где он так долго пропадал, парнишка ответить затруднился. Анна сыну Денисова не нравилась. Впрочем, это меня ничуть не удивило: взялась неизвестно откуда какая-то Аня, и нате вам — у папы другой дом. Я на всякий случай показала Денису фотографию Кати — «Анжелики». Он отреагировал, почти как мой утрешний спортсмен:

— Миленькая, увидел бы — запомнил.

В общем, информации — ноль.

Хорошо, что вскоре пришла — с полными корзинами яблок, груш, помидоров и чего-то еще — Димина мать, Марина Алексеевна. У меня появился шанс услышать хоть что-то вразумительное. Она сперва приняла меня за подружку сына и слегка оторопела. Но я представилась ей, сказала, что у ее бывшего супруга кое-какие проблемы и что мне в связи с этим хотелось бы с ней поговорить. Марина Алексеевна охотно согласилась, не выказывая при этом особой тревоги. Видно, и она подумала, что если детектив — «девушка», то проблемы не могут быть серьезными.

Дима потерял интерес к разговору и куда-то ушел. Бывшая жена Денисова оказалась, как я и предполагала, женщиной красивой, но без шарма. Ее можно было бы назвать простоватой из-за ее открытости, но в больших карих глазах читалось что-то, что не давало этого сделать. Марина Алексеевна была выше среднего роста и в свои сорок выглядела на безупречные тридцать с хвостиком. Решив не задавать пока прямых вопросов, я начала издалека и спросила про друзей Виктора Вениаминовича. Марина Алексеевна сама вышла на интересную мне тему:

— Да какие друзья — одни деловые партнеры. Ведь он весь в работе. Вот разве только Саша Соколов. Он вот появился месяца полтора назад. Его долгое время не было в городе, и он не знал, что Виктор здесь больше не живет. А остальные так, просто знакомые.

— Марина Алексеевна, можете мне рассказать, что Соколов за человек?

— Да что рассказывать? Добрый, веселый, открытый. Мы ведь с ним с института еще знакомы, Саша нас с моим бывшим мужем и познакомил. — Марина Алексеевна говорила мягко. У нее был приятный голос. При всей деликатности и легкости она, на мой взгляд, была человеком не слабым.

— Полагаете, он вреда Виктору Вениаминовичу не может причинить?

— Вреда? Это Саша-то? Нет, что вы. Я не знаю, что там у Виктора случилось, не буду любопытничать. Но он вам и сам скажет, что Саша очень славный и на гадости не способен. Ну, пошутить глупо еще может, а что-то всерьез замышлять — нет. Он большой ребенок.

На языке у меня вертелся вопрос об Анне, но задать его я никак не могла.

В разговоре возникла пауза. Хозяйка заметила, что я разглядываю панно на стене — маску, плетенную из соломки и украшенную пышным головным убором из перьев. Она имитировала раскраску древнего индейца-ацтека, скорее всего шамана.

— Это Виктор привез из командировки. Он ведь не всегда занимался аптеками. Работал раньше в НИИ биохимии, был талантливым перспективным ученым. Одно время часто ездил в командировки в Мексику — там проводились интересные исследования — и привозил оттуда подобные сувениры. На его новой квартире, должно быть, тоже их много.

Марина Алексеевна произвела на меня очень приятное впечатление. Как мне показалось, я ей тоже понравилась. Пожалуй, она охотно рассказала бы еще многое. Но меня поджимало время. Я извинилась и собиралась распрощаться. Марина же Алексеевна никак не хотела меня отпускать.

— Татьяна, давайте я приготовлю вам кофе по особому рецепту, вы такого наверняка не пробовали.

— О, это ужасно соблазнительно, но мне, правда, уже пора идти.

По глазам этой усталой женщины чувствовалось, что ей хотелось бы поговорить еще. Так бывает: иногда случайному собеседнику с легкостью открываешь душу. Я пообещала, что зайду как-нибудь в ближайшие дни, и быстренько ретировалась.

До вечерней операции оставалось совсем немного времени. Опаздывать мне не хотелось. Я рванула домой. Там быстро проглотила бутерброд — ни на что другое времени не хватало. Денисов ждал меня к половине пятого. Я собрала свою электронику и поехала по адресу, который он мне дал. Дверь открыл он сам:

— Проходите, Танюша. Я один, все в порядке.

Решив без промедления заняться делом, я сказала:

— Мне нужны два параллельных телефона.

Он провел меня в зал, где стоял один из аппаратов. Другой был у него в кабинете. Я перенесла аппарат из зала в кабинет Виктора Вениаминовича, благо шнур позволял, и занялась подключением своей «чудо-техники», как выразился Денисов, к его компьютеру. Между делом я потихоньку осматривалась. (Когда я ехала сюда, мне было ужасно любопытно, что представляет собой жилище моего клиента.) Интерьер был очень изысканным и в то же время очень современным и функциональным. Ничего лишнего. Никакой пошлой вычурности. Просто и дорого. Как на картинках журналов. Однако моему глазу не хватало какой-то теплоты, уюта в обстановке. Немного безделушек, салфеточек каких-нибудь, толстого кота на диване, кактуса в горшочке — хоть чего-нибудь. Эта квартира не говорила о своем хозяине. Она была молчалива и сдержанна, как дворецкий английского лорда. В общем, безупречность вкуса и некоторая обезличенность слегка подавляли. Интересно было бы взглянуть на комнату супруги. Но моя экскурсия так далеко не простиралась. Кстати, никаких мексиканских сувениров я тоже не увидела. Возможно, после новой женитьбы вкусы Виктора Вениаминовича изменились? Но это, в сущности, не мое дело.

Подключив все необходимое, я уселась в кресло за столом. Виктор Вениаминович сидел на диванчике напротив меня и просматривал какие-то документы.

У него зазвонил сотовый.

— Да, дорогая, я работаю. Все хорошо… Приятно провести вечер.

Похоже, звонила Анна. Денисов явно нервничал, хотя и пытался это скрыть. С женой он говорил несколько сухо, как мне показалось. Мы посидели какое-то время в молчании. Я решила прервать затянувшуюся паузу. Не нашла ничего лучшего, чем спросить:

— Что, жена пошла в салон?

— Да. Я ее сам туда отвез, пришел прямо перед вами. Так что пока все идет по плану. Но если она вернется раньше времени, вы помните — мы держимся версии о кузине, — съехидничал Денисов. И, не дав мне отреагировать, продолжил: — Впрочем, эта версия не выдерживает никакой критики, родственницы не бывают такими красивыми.

Атмосфера немного разрядилась. Мы перебросились еще несколькими фразами на эту тему. Но, несмотря на легкий тон нашей беседы, в голосе Денисова продолжала чувствоваться легкая нервозность. Разговор явно не клеился. Я решила помолчать.

Уже перевалило за семь часов вечера, и мы оба сидели как на иголках, напряженно ожидая звонка.

Звонок прогремел как гром в тишине просторного кабинета. Денисов вздрогнул. Я схватила со стола наушники. Денисов же соскочил с дивана, рванулся к телефону и, запнувшись о телефонный шнур, лежавший на середине ковра, упал на пол. Черт побери! Бывает же такое невезение! В наушниках воцарилась тишина: аппарат отключился. Денисов неловко поднялся в полной растерянности. Я почему-то шепотом скомандовала ему:

— Быстро подключите телефон.

Он пошел в зал вставить телефонный провод в розетку. Видимо, от волнения делал это слишком долго. По крайней мере, казалось, что прошла целая вечность. Хотя в действительности — чуть больше минуты. Когда, наконец, все было готово, телефон звякнул еще раз и замолчал. Судя по всему, это был либо повторный звонок, либо кто-то очень долго ждал, пока возьмут трубку. Я, разумеется, ничего не успела сделать.

Виктор Вениаминович вернулся в кабинет. Я сняла наушники. Все, что мне оставалось, — только развести руками. Денисов опустился в соседнее кресло и, прикрыв лицо рукой, досадливо поморщился:

— Это же надо?..

— Да уж.

Я вспомнила, как он растянулся посреди комнаты, и еле удержалась от нервного смеха. Но тут же собралась и попыталась его утешить:

— Не переживайте, совсем не факт, что это был нужный нам звонок. В любом случае, если даже это и были шантажисты, они обязательно перезвонят. Подождем еще.

— Да.

Мы снова сидели молча. Только теперь Виктор Вениаминович переместился на кресло ближе к столу, чтобы избежать повторного конфуза. Уже начало темнеть, но свет мы не включали. Вдруг из прихожей раздались какие-то звуки. Кажется, открывали входную дверь.

— Это что, ваша жена? Что будем делать? — спросила я фривольным тоном.

Но Денисов прислушивался настороженно и встревоженно.

— Что такое? — почуяв неладное, я заговорила шепотом. Виктор Вениаминович пожал плечами и также вполголоса ответил:

— Странно. Аня не могла вернуться так рано. И она позвонила бы в звонок: у нас так принято, когда кто-то дома. А это что-то непонятное.

Теперь я тоже насторожилась: с дверным замком возились неоправданно долго. Денисов тоже это понял.

— Нужно посмотреть, — сказала я, — может, это воры.

Но Денисов решительным жестом остановил меня, уже было встававшую с кресла.

Мы продолжали прислушиваться. Звуки раздавались уже из прихожей — дверь, видимо, открыли. Не было слышно никаких голосов, только шорохи. Но там явно был не один человек.

— Похоже, к нам залезли, никуда не ходи. — Денисов неожиданно перешел на «ты».

— У меня с собой оружие.

— Только перестрелки еще не хватало. Тем более что мы не знаем, сколько там человек. И вдруг они тоже вооружены.

Я рвалась в бой, но Денисов решительно меня не пустил.

— Погоди. Они, видимо, думают, что дома никого нет. Давай не лезть на рожон, — почти беззвучно проговорил он. — Посмотрим, куда они направятся. Помахать пистолетом всегда успеешь.

Шаги и возня стали доноситься из зала.

— Нужно вызвать милицию, — предложила я.

Шорохи были уже за дверью кабинета. Виктор Вениаминович присел и за руку потянул меня под стол.

— Нет, никакой милиции, — ответил он, и выражение его лица при этом сделалось неожиданно жестким.

В этот момент дверь в комнату открылась. Мы оба затаили дыхание и вжались в боковые стенки стола. Благо он был большим, массивным и расположен был у задней стены кабинета. Так что в сумерках нас под ним можно было и не заметить. Если, конечно, искали не нас, а думали, что никого в квартире нет. Судя по всему, это было именно так.

Правда, и мне тоже почти ничего не было видно: маленькая щелочка под крышкой стола давала очень узкий обзор. Однако кое-что мне разглядеть все же удалось. Грабители на несколько секунд попали в зону моего обозрения. Их было двое. Одеты в маски и вооружены пистолетами «ТТ». С ума сойти, прямо как в кино. В такой дурацкой ситуации я, пожалуй, еще не оказывалась. Я сижу под столом, а какие-то ниндзя преспокойно шарят по квартире моего клиента. Это просто кошмарный сон частного детектива.

Однако Денисов прав: лучше было посидеть пока тут. Ну выскочила бы я со своим «ПМ» из-под стола — и что? По меньшей мере один из них успел бы выстрелить первым.

Грабители исчезли из моего поля зрения. Они действительно были профессионалами: я не слышала голоса ни одного из них — они общались при помощи жестов. Сначала они что-то искали, затем послышался непонятный скрежет, который продолжался довольно долгое время.

Как назло, именно в это время раздался телефонный звонок. Возможно, от шантажистов. Ну ничего, перезвонят попозже. Я полагаю, что эти громилы скоро уберутся. И что же, я вот так просто позволю им уйти? Меня раздирали противоречивые чувства. Подставляться под пули не хотелось, но и бездействовать было противно.

От сидения под столом в неудобной позе у меня затекло все тело, и ноги ничего не чувствовали. Спустя какое-то время грабители вышли из кабинета так же тихо, как и зашли в него. Они, по-видимому, сделали свое дело и, по моим расчетам, должны были несколько расслабиться. Самое время атаковать. На меня сработает эффект неожиданности.

Я осторожно выбралась из-под стола, попыталась встать на ноги, но они не слушались, стали словно ватные. Я все же переборола себя и поднялась.

И довольно раздраженно прошептала Денисову:

— Вызывайте милицию, а я пошла за ними.

— Таня, ты ненормальная. — Денисов все еще сидел на полу под столом. — Не вздумай за ними идти. Ты сейчас ничего не сможешь сделать.

Наверное, стоило его послушать, но тогда все мои мысли были заняты другим: меня распирала злость от вынужденного отступления под стол.

Прокравшись в наступившем полумраке в прихожую, я увидела, что один из грабителей уже вышел. Другого мне удалось втянуть обратно, вцепившись в его куртку. Одним рывком я развернула его лицом к себе. Он был еще в маске. Как я и рассчитывала, от неожиданности он растерялся: был уверен, что в квартире никого нет. Я воспользовалась этим и нанесла ему мощный удар в челюсть. Он упал. Я рванулась за дверь. Но не успела выскочить на лестничную площадку, как меня втолкнули обратно. Это был второй — здоровенный амбал. Мне было с ним не сладить. Он кинул меня на пол и направил пистолет мне в голову. Я уже собралась проститься с жизнью, но неожиданно первый грабитель, очнувшись от моего удара, встал и отвел руку своего напарника, держащего пистолет. За это время и я успела вскочить на ноги. Но это было пустой бравадой. Я ничего не смогла бы сделать в такой ситуации. В результате амбал ударил меня рукояткой пистолета по затылку, и я отключилась.

Все произошло с невероятной быстротой. Денисов, наверное, не успел даже вылезти из-под стола.

Очнулась я на диване в кабинете от голоса Виктора Вениаминовича:

— Таня, Танечка, вы живы? Что с вами?

Стало быть, мой доблестный рыцарь все же решился выползти из-под стола и прийти на помощь. Очень вовремя.

— Не стоит беспокоиться, Виктор Вениаминович. — Я хотела придать своему голосу сарказм, но не вышло: слишком болела голова.

— Может, вызвать «Скорую»?

— Лучше милицию, ведь я же просила.

Денисов промолчал. Затем начал читать нотации:

— Таня, какое безрассудство, ну зачем вы кинулись за ними? Что они с вами сделали?

— Ничего страшного, удар по затылку, мне не привыкать. Были бы мозги — было б сотрясение, — вяло пошутила я. — А так уже все прошло. Досадно только, что упустила их.

— Таня, рассуждайте здраво. Счастье, что вы остались в живых. Ну разве можно так рисковать? Я принесу лед, приложите к затылку.

Пожалуй, Денисов был прав. И рисковать не стоило, и затылок страшно ныл. Мне бы полежать тихонько с полчасика. Однако профессиональное любопытство взяло верх.

Я с трудом поднялась и решила осмотреть кабинет, ту его часть, которую не могла видеть из-под стола и где столько времени находились преступники.

Что же они искали? Передо мной высился книжный шкаф. Моя рука прошлась по его поверхности, по корешкам книг: нет, ничего здесь не могло издавать того скрежета, который доносился до меня, пока я была под столом. Мое внимание привлекла картина, висевшая немного неровно. Попытка сдвинуть ее с места успехом не увенчалась, зато отлично получилось потянуть ее на себя: она открылась, как дверка шкафчика. Вот в чем секрет. За картиной был сейф, его дверца была прикрыта, но не заперта. Все понятно. Он был только что вскрыт, именно этот скрежет я слышала, сидя под столом, — звук вскрываемого сейфа. Мне очень хотелось поинтересоваться его содержимым или отсутствием такового. Но на пороге кабинета возник Денисов с колотым льдом, завернутым в полотенце. Мне показалось, что он недоволен тем, что я обнаружила вскрытый сейф.

— Таня, вам надо присесть, зачем вы встали? Отдохните, на сегодня неприятности, я надеюсь, закончились.

Тут я вскипела:

— А для вас это что — мелкие неприятности? Вас часто так вот грабят? Почему вы не вызвали милицию?

— Танечка, я не могу этого сказать: мне нужно обо всем подумать, — более мягким тоном сказал Денисов.

— Эти двое вскрыли сейф.

— Да. Я посмотрел, пока вы были… в прихожей. — Денисов слегка замялся, ощущая, видимо, неловкость от того, что, после того как вылез из-под стола, бросился в первую очередь к сейфу, а не ко мне на выручку. Впрочем, он — клиент, он не обязан подставлять свою голову под пули и даже под рукоятки пистолетов.

— Что-нибудь пропало?

— Пока я не уверен, что могу об этом говорить. Не знаю, насколько это серьезно.

— Я знаю, насколько это серьезно. Чтобы вскрыть ваш сейф, нужен профессионал — это немалые деньги, и он к тому же не станет рисковать по мелочам. И вооружены эти двое были так, как будто банк грабить собрались. Похоже, им очень понадобилась ваша «несерьезная» вещь.

Я присела в кресло и приложила к затылку лед. Несмотря на боль, у меня внутри что-то свербело — это азарт детектива, натолкнувшегося на интересное дело. Вскрытый сейф — это не дурацкая кассета. Здесь есть чем потешить свою профессиональную гордость. Не откладывая в долгий ящик, я предложила:

— Виктор Вениаминович, раз уж вы так решительно настроены против милиции, может, поручите расследовать это ограбление мне? Два дела по цене одного, — позволила я себе пошутить.

Однако Денисов не обратил внимания на мой юмор. Он был бледен и серьезен. Нервозность его куда-то улетучилась, и голос стал жестким, как вчера по телефону.

— Я пока не уверен, что мне следует кого-либо посвящать в эту проблему. Мне надо разобраться во всем самому.

Увидев, как сильно изменилось мое выражение лица (я и не пыталась это скрыть — слишком много тайн, а с детективом надо как с врачом — рассказывать все), он добавил более мягко:

— Обещаю обо всем хорошенько подумать и в случае необходимости за помощью обратиться именно к вам.

Ну спасибо! Утешает меня, словно ребенка, которому не досталась конфета. Я совсем обозлилась.

— Интересно, сколько вы думали, прежде чем обратились ко мне с той дурацкой кассетой. — Что же это делается, откровенно хамлю клиенту.

Да к черту все! Пошел бы Денисов со всеми своими деньгами куда подальше. Меня чуть не убили, а он: «Забудь, Танюшенька, ничего серьезного».

— Это разные вещи, Таня, — кассета, из-за которой может поболеть голова, и бандиты, которые могут освободить от этой головы. Я все-таки надеюсь, что кассета — всего лишь чья-то глупость, но мне нужно знать, кто этот шутник.

Я была в бешенстве, но постаралась взять себя в руки. Ничего не поделаешь: клиент всегда прав.

— Что вы думаете о кандидатуре Соколова? — спросила я уже спокойным тоном.

Виктор Вениаминович рассмеялся:

— Да нет, что вы. Конечно, он большой шутник и балагур, но эта шутка не в его духе. Обычно вкус и чувство меры ему не изменяют.

Время, отведенное на нашу операцию, подходило к концу. Мне пора было собираться.

— Так что же, шантажисты так и не перезвонили? — спохватилась я. Денисов ответил:

— Был еще один телефонный звонок, когда я переносил вас из прихожей в кабинет. Я опять не успел подойти к телефону. Но в этом не было смысла: вы были без чувств.

Это что, упрек? Ничего себе! Хотя по сути он прав: со своей задачей я не справилась. Но обстоятельства были вполне форсмажорные. Однако мне показалось, вернее это было совершенно точно, что мысли Денисова в настоящий момент больше заняты ограбленным сейфом. Что же там такое было, что он не желает даже меня привлечь к расследованию?

Я стала собирать свои вещи и раздумывать над происшедшим. Наверняка эти звонки с тишиной в трубке никакого отношения к кассете не имеют. Больше похоже на то, что это звонили грабители, выясняли, есть ли кто дома. Трубку мы не взяли, света не включали. Возможно, они даже знали, что чета Денисовых собиралась в театр. Они все рассчитали, кроме одного: Виктору Вениаминовичу пришло в голову остаться дома и притащить сюда меня. Роковое совпадение для грабителей. Хотя что это я? Роковым оно чуть не стало для меня, а грабители преспокойно сделали свое дело и ушли. Я даже лиц их не видела.

Я рискнула поинтересоваться:

— Вы можете хотя бы мне сказать, кто-нибудь знал, что вы собирались сегодня пойти с супругой в театр?

К моему удивлению, Денисов ответил довольно исчерпывающе, — видимо, и сам думал о том же:

— Я купил билеты две недели назад. Анна могла кому-то сказать. И вообще, мы обычно вечерами в выходные не сидим дома. То в театр идем, то на презентацию или еще куда-нибудь. Но так получилось, что весь последний месяц у меня было много работы и мы никуда не выбирались — я сильно уставал. Наверное, эти люди знают наш образ жизни, не случайно они звонили и молчали именно вечерами в выходные. Караулили подходящий момент.

Ход наших мыслей полностью совпадал. Но я решила не быть назойливой и не предлагать больше свои услуги. Отойдет от шока и надумает сам.

Однако любопытно, как пройдет встреча Денисова с женой и насколько откровенен он будет с ней. Поэтому, укладывая технику, я незаметно вытащила из своей сумки маленький подслушивающий аппарат, жучок. А проходя через зал, я сделала вид, что у меня закружилась голова, и присела на диван. Мне хватило нескольких секунд, чтобы прикрепить жучок снизу дивана. Денисов ничего не заметил. Он сказал взволнованно:

— Танечка, я отвезу вас домой. В таком состоянии за руль машины не садятся.

В действительности у меня было уже вполне нормальное самочувствие.

— Спасибо, Виктор Вениаминович, я уже в порядке, все прошло. Я справлюсь сама.

— Позвольте хотя бы вызвать вам такси.

— Нет, нет. Все действительно хорошо. Плохо то, что не удалось засечь шантажистов.

— Вы знаете, Таня, я подумал, что они, видимо, не совсем глупые люди и не стали бы звонить с домашнего телефона или с сотового. Вероятнее всего — из автомата. И вряд ли это что-либо нам дало. Только отвлекло бы вас на бесплодные поиски.

В общем, я и сама уже так думала.

— Ладно, Виктор Вениаминович, мы, по крайней мере, попытались что-то сделать. Теперь моя задача сузилась — надо срочно искать девушку с кассеты. Этим я завтра и займусь.

На том и порешили.

Виктор Вениаминович проводил меня до машины:

— Всего хорошего, Татьяна, звоните, если будет информация. Мне жаль, что вы подверглись в моем доме такой непредвиденной опасности. Но вы очень рисковый человек.

Я не поняла по его тону: расценивать это как комплимент или как упрек. Поэтому скупо попрощалась:

— До свидания.

Я завела машину и поехала домой. Войдя в прихожую своей квартиры, навалилась спиной на дверь. Неужели мне удалось добраться до дома? Ощущение после удара было такое, словно голова моя выросла в два раза. Скинув с себя босоножки, я пошла в ванную комнату, там умылась и заглянула в зеркало. Очень хорошо: на лице нет ни синяков, ни царапин. Только на затылке выросла шишка. Ничего, бывало и хуже, а сейчас еще легко отделалась. Быстро раздевшись, я встала под душ. Вот оно, счастье, — стоять под струйками воды после того, как тридцать минут назад стояла под прицелом. Вспоминать об этом не хотелось: я ненавижу в себе этот инстинктивный страх, который возникает при смертельной опасности. Хоть и говорят, что не боятся только дураки, мне каждый раз становится противно при мысли, с каким трудом мне удается не поддаться ему. Однако долго наслаждаться душем было некогда. Уже скоро должна была вернуться жена Денисова. Выйдя из ванны, я включила прослушку и расположилась на диване, готовая услышать воркование супружеской пары. Или взволнованное обсуждение сегодняшнего ограбления? Ждать пришлось недолго. Анну привез Соколов и тут же распрощался, он был явно не в духе: не острил и не рассказывал анекдотов.

Однако ни воркования, ни обсуждения не последовало. После череды дежурных фраз о театре и чудесном вечере Денисов с заговорщической интонацией спросил:

— Ну, как?

— Ничего не получилось. И вообще, мне уже становится страшно от твоих тайн. Не заставляй больше меня это делать.

— Вот глупая, чего тут бояться? Ничего нельзя тебе поручить. Ну ладно, потом что-нибудь придумаем. — В голосе Денисова слышалась плохо скрываемая досада.

Очень интересно! И здесь снова тайны. Впрочем, не стоит спешить с выводами, — может быть, речь шла о чем-то совсем банальном. В наушниках опять раздался голос моего клиента:

— Ты чай будешь? У нас есть кокосовое печенье, — устало спросил он.

— Боже, ты же знаешь, что я его терпеть не могу. Неужели трудно взять другое, — обиженно сказала Анна.

— А мне нравится.

— Вот так всегда. Тебе все равно, что мне нравится, думаешь только о себе. Даже в такой малости, как печенье… Тебе трудно купить какое-нибудь другое?

— Хватит мне истерики закатывать. Не нравится — покупай сама. И что это вообще за капризы? Сегодня ей печенье не нравится, вчера шубу не ту купил. А как тебя в магазин пускать? Ведь вырядишься, как кукла на чайник. У тебя вкуса совершенно нет. — Он отчитывал ее, размеренно произнося каждое слово.

— Ну почему вы с отцом все за меня решаете? — слабо сопротивлялась женщина.

— Да потому, что ты не в состоянии решить что-нибудь сама. Ты безвольная кукла. Живешь на всем готовом. Работать тебе, к счастью, не надо: ты бы не смогла справиться с элементарными задачами. Тебя что-то не устраивает в твоей жизни?

— Если ты меня не любишь, то можешь хотя бы уважать? Я твоя жена, ты не забыл? — В голосе Анны послышались слезы.

— Я помню, — вдруг спокойно и холодно сказал Денисов. — Но вот, может, ты забыла, кто за мной ходил по пятам? Может, ты думала, что я на тебе по большой любви женился?

— Нет, — отрешенно сказала Анна.

— Чего ты тогда мне нервы мотаешь? — сквозь зубы процедил Денисов.

В наушниках раздался какой-то непонятный шум, помехи — и все вдруг стихло. Э-эх, крякнулся мой жучок! Перегрелся, что ли? Надо поставщика менять.

Впрочем, я успела кое-что услышать. Семейная сцена звучала так обыденно, как будто повторялась бог знает в какой раз. Похоже, скандалы в этой семье всегда одни и те же. И все же эта рядовая скучная ссора дала мне большую пищу для размышления. Оказывается, мой очаровательный клиент дома не так уж и приятен. Правда, я и на себе уже успела испытать его холодность, но все пыталась объяснить это себе объективными причинами. Так что же выходит: его обаяние — только деловой имидж?

В голове была каша. Все это дело заставляло меня нервничать, было ощущение, что мне загадали детскую загадку и меня раздражает необходимость тратить на эту глупость время, и, что самое неприятное — правильного ответа я не знаю. А впрочем, Татьяна Александровна, что за сантименты? Клиент платит кругленькую сумму. Извольте работать и не отвлекаться на эмоции. И не лезть туда, куда не просят, как бы вам этого ни хотелось. В общем ладно, хватит с меня на сегодняшний день. В конце концов один из способов решить проблему сегодня — пообещать решить ее завтра.