Невинная для грешника

Лина Манило (2020)

Марк Орлов — завидный холостяк, мажор и мечта любой девушки. Красивый, богатый, наглый. Его жизнь — сказка, семья — предмет для зависти. Журналисты охотятся за ним, а родители распланировали будущее на годы вперёд. Я же обычная девушка, дочь горничной. У меня нет знаменитой фамилии, а деньги приходится зарабатывать тяжёлым трудом. Мы из разных миров, у нас нет ничего общего, но мы встретились, и я совершила самую главную ошибку в жизни: влюбилась и даже поверила, что это взаимно. Но оказалось, что в его идеальной жизни нет для меня места. Потому что Марк… он женится на другой. Такой же идеальной богатой наследнице.

Глава 4 Марта

— Здравствуйте, — улыбаюсь, потому что не вижу причин"бычиться"в ответ.

Ну, хочется этой фифе в ярком брендовом сарафане сверкать на меня очами, запретить этого точно не смогу. Хотя, конечно, приятного в её взгляде мало.

Только я ничего ей не сделала. Я её даже не знаю!

— Ты вообще, блин, кто? — несмотря на писклявый голос, тон властный и требовательный. Такое чувство, что ей вообще все должны, а я так в первую очередь.

Девица высокая, статная, пышногрудая — такая инстачика наподобие тех, на чьи фотки залипают и мужчины, и женщины.

Первые хотят обладать, вторые мечтают выглядеть, как этот глянцевый образец благополучия.

У нас в институте тоже с десяток таких наберётся.

— Я вообще-то Марта. А ещё я спешу.

— Какое имя дурацкое, — фыркает и лучезарно улыбается, словно сказала самую смешную вещь на свете.

— Простите, не могу оценить ваш юмор.

Мне незачем терпеть её хамство, потому разворачиваюсь и покидаю хол, оставляя блондинку наедине со своим ядом.

Ухватившись за щётку, словно это меч врагов разящий, я несусь к лестнице в прачечную, и только оказавшись внутри, позволяю себе небольшую передышку. Приваливаюсь спиной к покрытой голубой плиткой стене, закрываю глаза и уговариваю себя дышать. Спокойно и размеренно.

Тот поцелуй — это вообще что такое? И можно ли то, что случилось, вообще считать поцелуем? И зачем Марк это сделал? Для чего? Поиздеваться? В принципе, логично. Он, наверное, таких простушек и не встречал никогда — в его-то мире лощёных вредных прынцесс вряд ли водятся такие, как я.

Или ему просто делать нечего. Очень даже возможный вариант.

С этими мыслями я отлипаю от стены, осматриваю в последний раз прачечную и выхожу наружу. Заглядываю в холл, но там нет уже красивой стервы, зато я слышу её смех и плеск воды, доносящийся со стороны бассейна. Отсюда мне не видно происходящее за стеклянной раздвижной дверью, да и не очень интересно.

Не интересно, я сказала.

— Всё хорошо? — спрашивает мама, когда нахожу её в кухне. Комната сияет, мама тоже выглядит, хоть и бледной, но весьма довольной собой. — Присядь, дочка, выпей с нами кофе.

Я улыбаюсь Анастасии Юрьевне — штатному повару семьи Орловых, а она подмигивает мне и ставит на барную стойку тарелку с пышными булочками. От аромата корицы щиплет в носу, а желудок урчит, напоминая мне, что хотя бы раз в день я обязана есть. Да и кофе хочется.

— Пока хозяйки нет, можно расслабиться, — Анастасия Юрьевна снова мне подмигивает и заливается серебристым смехом.

Вопреки всем стереотипам, она стройная и подтянутая. На вид примерно сорок и говорят, что ей посчастливилось поработать немного в Европе, под началом самого Гордона Рамзи. Сама Анастасия хвастаться не любит, своими талантами и опытом не кичится, потому правда ли это знает только она и нанявшие её на работу Орловы.

Мы с ней познакомились в прошлый мой визит перед Новогодними праздниками, и с первого раза Анастасия Юрьевна очаровала меня. Маленькая и аккуратная, светловолосая и улыбчивая, она казалась невесомой феей, порхающей по просторной кухне, напичканной самыми невероятными агрегатами, словно это не кухня вовсе, а космический корабль.

— С молоком или без? — вырывает из раздумий её мелодичный голос.

Мне неловко напрягать её ещё и собой, но она смотрит на меня своими огромными голубыми глазищами и ждёт ответа, указывая рукой на белоснежную кофеварку.

— Анастасия Юрьевна, не суетитесь… обычный кофе без сахара.

Она грозит мне пальцем, просит называть её Настей и через минуту передо мной на мраморной столешнице стоит чашка с ароматным кофе.

— Булочки фантастические! — восклицаю, прожевав кусочек, а мама смотрит на меня одобрительно.

Ей нравится, когда я проявляю уважение к другим людям, показываю свою воспитанность — у мамы много разных… “загонов”, но я всё равно её люблю. А как же иначе?

За большими французскими окнами шумит сад, я болтаю ногами, сидя на высоком барном стуле, вокруг и щекочут ноздри ошеломительные ароматы выпечки, трав и специй, а Настя с мамой вполголоса болтают то о том, то о сём. Не вслушиваюсь, но когда звучит имя Марка, внутренне напрягаюсь.

А что, если кто-то был свидетелем нашего разговора у бассейна? Если мама узнает, что я “навязывалась” Марку, она мне в голове морально дырку проделает! И будет клевать её, клевать, пока я не взвою. Уж такая она у меня — настойчивая женщина.

А ещё считает, что нужно чётко разделять людей из разных кругов и дружить, общаться только со"своими". Иногда мне кажется, что она пересмотрела в юности индийских фильмов — уж слишком много в ней кастовых предрассудков.

— Ты видела его? — будто бы читает мои мысли мама, а я пытаюсь по выражению её лица понять, не злится ли.

Но нет, она просто спрашивает, а я отвечаю:

— Он плавал в бассейне, когда я возле убирала.

Ну вот, не соврала же? А остальное никого не касается.

— Марк Романович у нас птица высокого полёта, — усмехается Настя и отщипывает от булочки маленький кусочек. — Но он хороший парень, просто характер у него трудный.

Мама молчит, кивает. Не в её привычках обсуждать Орловых, а тем более говорить о ком-то из них гадости или сплетничать.

У меня чешется язык, так хочется узнать, кто та девушка, с которой я столкнулась в холле. Нет, ну а что? Простое любопытство.

— Ой, я тут с девушкой одной встретилась…

— Блондинка? — интересуется мама, и по выражению её лица понимаю: она ей тоже не нравится.

— Ну да, светленькая такая, — пожимаю плечами, изо всех сил стараясь казаться равнодушной. — Красивая.

Скашиваю глаза, слежу за реакцией мамы, а она молчит, поджав губы.

— О да, она очень красивая, — Настя всё-таки откусывает кусочек, мечтательно закатывает глаза и запивает сдобу кофе.

— Это дочка Тихомирова, давнего партнёра Романа Георгиевича, — поясняет мама. — Высокомерная стерва.

Мама сама будто пугается того, что сказала. Озирается по сторонам, комкает в пальцах салфетку, а я глажу её по плечу.

— Спасибо вам большое, Настя. Булочки очень вкусные!

— Так ты только одну съела, — хлопочет, а я отмахиваюсь.

— Да я сытая уже, хватит рассиживаться. Спасибо вам ещё раз!

Мама беззлобно ругается на мой квёлый аппетит, заявляет, что скоро совсем отощаю и меня в форточку сквозняком вынесет, а я смеюсь.

— Ты будешь то же самое говорить, даже если я буду весить центнер.

— Мартуша, возьми с собой домой булочки, — Настя грациозно спрыгивает со стула, находит в одном из многочисленных белоснежных ящиков бумажный пакет для завтраков и высыпает туда всё, что лежало на тарелке. — Всё равно хозяйка на диете, а я для тебя их и спекла. Бери-бери, не обижай старушку.

Мама смеётся, а я коротко обнимаю сначала Настю, потом её и, попрощавшись, ухожу прочь.

Хвала Вселенной, я ещё очень долго (а то и вовсе никогда) не вернусь в этот дом.

Но, как известно, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах.