Невинная для грешника

Лина Манило (2020)

Марк Орлов — завидный холостяк, мажор и мечта любой девушки. Красивый, богатый, наглый. Его жизнь — сказка, семья — предмет для зависти. Журналисты охотятся за ним, а родители распланировали будущее на годы вперёд. Я же обычная девушка, дочь горничной. У меня нет знаменитой фамилии, а деньги приходится зарабатывать тяжёлым трудом. Мы из разных миров, у нас нет ничего общего, но мы встретились, и я совершила самую главную ошибку в жизни: влюбилась и даже поверила, что это взаимно. Но оказалось, что в его идеальной жизни нет для меня места. Потому что Марк… он женится на другой. Такой же идеальной богатой наследнице.

Глава 9 Марта

Марк обжигает меня узнаванием, отворачивается в сторону, машет рукой невысокому мужчине лет пятидесяти с аккуратной лысиной и тёмным пятном на скуле.

Я вижу только профиль Марка, но всё равно замечаю широкую открытую улыбку и ямочку на правой щеке. Губы шевелятся, он о чём-то говорит, но машина далеко, а в салоне уже играет ритмичная музыка. Что-то современное, очень модное, полностью заглушающее все мысли.

Я стараюсь не думать, что Марк снился мне всё это время. Нет, не каждую ночь, да и сны были довольно приличными, но всё равно ведь, снился. И это… странно, потому что никакого душевного трепета я по поводу этого мажора не испытываю.

Не испытываю же?

Марк в простой чёрной футболке, потёртых джинсах и синих конверсах кажется сейчас самым обычным парнем. Не сыном Романа Орлова, подающим надежды финансовым аналитиком, обучавшимся в лучшей бизнес-школе одного из вузов Лиги Плюща.

На этого, в потёртых джинсах, мне смотреть можно. В него я могла бы даже влюбиться.

На выпускника Гарварда — нет.

Я просто девочка, которой очень нужны деньги. Он — человек, никогда не знавших в них недостатка.

Что в нас общего? Да ничего.

Об этом я думаю, глядя на шагающего в машине Марка.

Он обходит машину со стороны водителя, распахивает дверь, ныряет на заднее сиденье и всё это, не проронив ни звука. Мне стоит только чуть-чуть повернуть голову влево, чтобы увидеть его лицо, но я не делаю этого. Не хочу. Просто не хочу.

Может быть, у меня очень бурное воображение, но я ощущаю его взгляд на себе горячим прикосновением, обжигающим солнечным лучом. Даже больно немного становится, и я ёжусь, мечтая слиться со светлой обивкой сиденья.

— Марк, сынок, повезло, что я в эту сторону ехала, — щебечет Анфиса Игоревна.

— Господи, опять суета. Такси бы вызвал, нашла проблему, — в тоне Марка раздражение, смешанное с усталостью. Не могу удержаться, смотрю в зеркало заднего вида и замечаю хмуро сведённые к переносице тёмно-русые брови.

Марк чем-то недоволен, и сейчас это уже не тот улыбчивый парень с ямочкой на щеке, которым любовалась минуту назад. Словно бы ему некомфортно находиться здесь, будто ищет повод сбежать, но, как и я, не может его найти.

— Вот ещё, — беззаботно смеётся Анфиса Игоревна, а мне чудится в её смехе нервные нотки.

Что-то тут явно не то. Внутри меня просыпается любительница детективов и хочется разгадать ребус, но быстро останавливаю себя — нельзя лезть в чужие дела.

Марк с матерью перебрасываются ничего не значащими фразами, Анфиса Игоревна заводит мотор, а я чувствую себя лишней. Неуютно становится, и я ставлю на колени свою сумку, цепляюсь в её бока, пытаюсь отгородиться от напряжения, висящего в воздухе грозовым облаком.

В памяти всплывают слова Марка, брошенные мне в день нашего знакомства: “Моя мать любит суету”. Я так и не разгадала эту шараду.

Краем глаза слежу за Орловой. Её профиль кажется слишком чётким, а губы сжаты в тонкую линию. Она нервничает? Почему? До того как в машине появился Марк, она была сама благожелательность и доброта, а сейчас напряжена до предела, вот-вот лопнет, точно струна.

Ну вот, почему она не высадила меня на остановке? Просила же… но не выпрыгивать же сейчас на полном ходу? Кажется, стала свидетелем чего-то, что мне видеть и знать не положено.

Откуда такие мысли, а?

— Кстати, Марк! — с излишней бодростью восклицает Орлова. — Познакомься, это Марта. Она будет работать некоторое время у нас.

Я борюсь с желанием зажмуриться. Вот сейчас Марк скажет, что мы-то очень даже знакомы — со стыда сгорю. Я ведь совсем его не знаю, на что способен, не понимаю. А что если он сейчас в красках и со смехом начнёт рассказывать, какой глупой я была, как попалась ему на глаза в его же комнате с его же фотографией?! Караул!

Задерживаю дыхание, готовая от одних только мыслей об этом под землю провалиться и никогда оттуда не высовываться, а за спиной движение, сбоку тень: Марк просовывает голову между мной и матерью. Он так близко, что слышу смесь запахов бензина, лосьона после бритья и шоколада. Терпкий аромат, приправленный горечью и лёгкими нотками морского бриза.

— А, дочка Иванны Станиславовны? — в голосе ирония, а медленный взгляд ползёт выше и выше от моего локтя вверх до плеча и останавливается на губах. — Приятно познакомиться, Дюймовочка.

— Марк! — восклицает Орлова, но гасит возмущение холодной улыбкой. — Оставь это. Что за манеры? Напугаешь ещё девочку.

— Каким манерам научили, такие и есть, — широко улыбается, а в глазах сталь.

Анфиса цокает языком, головой покачивает, и губы шевелятся, но на волю ни единого звука не вылетает.

Она внимательна на дороге, смотрит строго вперёд, и это позволяет Марку беспрепятственно раздевать меня глазами. Его взгляд нагловатый, а ещё хищный — у нас с ним явно разные весовые категории. Но я мужественно цепляюсь за своё благоразумие.

Пусть не думает, что стоит ему щёлкнуть пальцами, и любая упадёт к ногам.

Это только в сказках золушки находят принцев. И пусть я наивная, пусть верю в любовь, но ещё спинным мозгом чувствую — он играет со мной. Всё это для него — весёлое приключение, а мне нужно сторониться этого, пока в болото не засосало.

— Как мама себя чувствует? — полушёпотом спрашивает Марк, кажется, вполне искренне.

Только мне всё равно некомфортно от его близости, потому прежде чем ответить, отодвигаюсь и впечатываюсь плечом в дверцу. Уголки губ Марка ползут вверх, он щурит глаза, то ли оценивая меня, то ли смутить меня пытаясь.

— Уже намного лучше, — говорю, тоже понизив голос, а Марк делает то, от чего меня изнутри ледяной водой окатывает: он протягивает руку и касается кончиком указательного пальца уголка моего рта.

Того самого, на котором несколько недель назад оставил невидимый отпечаток губ. Дёргаюсь назад, Марк щурится довольным котом, обожравшимся сливок.

— Ей очень повезло с врачом, — вклинивается в наш разговор Анфиса Игоревна и нарушает странную интимность, царящую между нами. Пугающую интимность. — Но где-то месяц Иванна не сможет работать, потому я и предложила Марте на время занять её место.

— Отлично ты придумала, — хмыкает Марк и наконец покидает моё личное пространство.

Мы едем в тишине, и только музыка звучит в салоне. Откидываюсь на спинку сиденья, абстрагируюсь, изо всех сил изображаю ледяное спокойствие. Но вдруг что-то обжигает правую руку. Столбенею от неожиданности, когда вижу пальцы Марка, поглаживающие моё предплечье.

Чёрт, он просунул руку между моим сиденьем и дверцей, наглый, гладит мою кожу, а в зеркале заднего вида отражается его наглая усмешка. Марка упирается подбородком в подголовник моего кресла, держит в зеркальном фокусе мои глаза и медленно облизывает губы.

Дёргаю рукой, высвобождаюсь, не знаю, куда себя деть, а Марк смеётся и качает головой, отстраняясь и устраиваясь на диванчике. Будто ничего только что не делал, словно мне показалось.

Но отпечатки его пальцев, горящие следы прикосновений, пылают на моей коже.

Чёрт, чёрт…

Я смотрю в окно, радуюсь, что до дома всего несколько минут осталось — иначе просто не выдержу, а когда Анфиса паркуется в моём дворе, готова прыгать от радости.

Я так устала за последние сутки, так вымоталась, что хочу сейчас лишь одного: упасть на кровать и спать, спать, пока вечер не наступит. А потом вернуться из больницы и снова спать.

— Значит, договорились, да? — Анфиса берёт меня за руку, смотрит ласково в глаза, а у меня в носу щиплет от её безмолвной заботы. — Завтра тогда, сразу после больницы, я тебя жду.

Я заверяю, что уговор в силе, распахиваю дверцу машины и буквально вываливаюсь на улицу. Надо скорее попасть домой, нужно привести мысли в порядок и настроиться на будущую работу.