Мой желанный враг

Лена Сокол, 2021

Полина не искала роскошной жизни. Все, чего она хотела, – спасти свою мать, умирающую от рака. Но за все надо платить. Особенно за помощь влиятельных людей. Виктор – отличный парень и прекрасный муж, но его друг Марк… Полина не может игнорировать свои чувства к жестокому, хладнокровному, хищному Марку. При каждой их встрече она трепещет от страха и желания одновременно. Это тяга на грани сумасшествия. Что победит: здравый смысл или животный инстинкт?

10

Марк

Появление этой дешевки вывело меня из себя. Конечно, я понимал, что Вик притащит ее с собой, но не предполагал, что так остро отреагирую на это. Наверное, все дело было в том, что я теперь знал о ней все, и мои демоны стремились поставить ее на место, унизить, уничтожить. Они хотели сожрать ее живьем.

Эта мразь выпорхнула из машины, будто какая-то королева. Шикарное платье, стройные ноги, матовая кожа без единого изъяна, длинные, шелковые светлые локоны, струящиеся по оголенным плечам. Болезненный стояк, с которым я проживал последние дни, снова напомнил о себе тупой, тянущей болью.

Эта Полина заводила меня, сводила с ума и отчаянно раздражала. Бесила! Наверное, она думала, что прикроется дорогими тряпками и подарками Вика, и никто не поймет, откуда она и чем прежде занималась? Но я по-прежнему видел в ней лишь замарашку, которая удачно вцепилась в обеспеченного мужика и талантливо дурит ему башку.

И я собирался открыть Вику глаза.

Друг подал ей руку, и мне пришлось нацепить маску, чтобы не выйти из себя раньше времени и поприветствовать их. Я даже открыл перед ней дверь, и девчонка, увидев меня, подобралась, точно затравленный зверек. Мне нравилось, что она все понимает, что боится меня.

Полина шла по залу, оглядываясь по сторонам и едва не шарахаясь от вида здешней роскоши. Мадонна среди блудниц, ей-богу! А ведь какая талантливая игра, какое шикарное представление! Жаль, что всего лишь представление. Девчонка умело разыгрывала робость и кротость, и было в этом что-то неуловимо притягательное, отчего у меня учащался пульс.

— Полина, — не выдержал я того, что она намеренно отводила взгляд в сторону, едва мы сели за стол.

Наклонился вперед.

— Да? — Ее голос прозвучал еле слышно.

Большие янтарные глаза испуганно посмотрели на меня. Эта наигранная, фальшивая невинность сбивала меня с толку.

— Может, расскажешь о себе что-нибудь? А то мы так мало про тебя знаем, — решил поиздеваться я.

Мне срочно требовалась ответная реакция от нее. Хоть какая-нибудь. Я должен был видеть ту лживую мразь, которую она так отчаянно прятала от Вика. Мне нужно было продавить ее, сжать посильнее, чтобы заглушить в себе любые человеческие чувства, которые рождались при взгляде на нее.

— Например? — Ее взгляд скользнул по Воскресенскому, но тот был полностью захвачен торжественной речью ведущего.

Вик шел к этой цели слишком долго и упорно не для того, чтобы в момент триумфа пропустить хотя бы одну деталь. Мне же было плевать на все эти пафосные речи и пускание пыли в глаза присутствующих. Мой интерес был прикован исключительно к моей новой игрушке, которая так старательно строила из себя невинную овцу.

— Например, чем ты жила до встречи с Витей? — Мне нравилось заставлять ее нервничать. Я видел, что от моих слов ее бьет током, и получал удовольствие. — Или с кем?

Она побледнела, заерзала на стуле, задышала тяжело, но совсем некстати Воскресенский соскочил с места:

— Марк, идем на сцену, нас приглашают!

Твою мать! Я был так близко.

Так плотно подобрался к тому, что изводило меня эти несколько дней. Эта лживая деревенщина похотливо извивалась в моих руках в каждом моем сне. Я видел ее грудь сквозь прозрачную, влажную ткань майки и видел ее в тонких, изящных кружевах. Я видел ее ладное, хрупкое и такое красивое тело во сне и наяву — в дорогих тряпках, в обносках и абсолютно обнаженным.

Я бредил ею и ничего не мог с собой поделать.

Даже сейчас, глядя на это платье, я видел не ткань, а торчащие твердые соски под его тканью, и мой член бессовестно наливался кровью. Я представлял, как буду вдавливать ее в матрас, как буду хватать ее упругое, стройное тело, как буду видеть ее распахнутые глаза, слышать ее стоны. И мне безумно хотелось замарать эту Полину собой, чтобы она больше не старалась казаться всем такой чистенькой и непо-рочной.

Конец ознакомительного фрагмента.