Лев Воронцов – на первый взгляд обычный человек. Но он скрывает от окружающих свою вторую жизнь, протекающую во снах. Лев считает эти ночные грёзы девиацией, психической реакцией на обыденность. Ведь в сновидениях он – человек, занимающий привилегированное положение в некоем Мире, окружённом Стеной. В один из сентябрьских дней, двигаясь привычным маршрутом дом-рынок-дом, Лев встречает сенбернара, который заводит с ним разговор. Лев поначалу решает, что вот теперь-то он точно сошёл с ума. Но по мере общения с собакой убеждается, что пёс не галлюцинация, а сны не просто сны… Комментарий Редакции: Пространство сновидений всегда являло собой безграничный холст для воплощения писательских способностей. Кажется, ничем новым удивить здесь уже не удастся, но Лев Воронцов (автор или герой?..) смог перебросить своих читателей в иную плоскость, подарив искрящийся сюжет и вдохновляющую жанровую дисперсию.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Рождённый в чужой стране. Время перемен предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Рассказ без названия
Памяти Алексея Герасимова
У студентов середина сентября — пора душевного спокойствия. Проблем ещё в помине нет и иногда можно прогулять пару-другую лекций.
На улице накрапывал дождь, но он меня ничуть не смущал. Покинув обитель знаний, я спустился вниз по проспекту и свернул к кафе на набережной. Напротив входа, под старым карагачем, мок крупный белолобый сенбернар. Он не был привязан, просто сидел, провожая грустным взглядом каждого прохожего. Мне всегда нравились сенбернары — большие и в сущности добрые собаки.
— Хозяина ждёшь? — спросил я его.
На ответ рассчитывать не стоило, но пёс вздохнул и опустил голову.
Я зашёл в кафе. Помимо меня, там был только один посетитель — светловолосый молодой человек в чёрной кожанке, занимавший столик за резной перегородкой. Он сидел, обхватив голову руками, и я не увидел его лица. Из рукава куртки выглядывала манжета рубашки, застёгнутая золотой запонкой. На пальце красовался перстень — крупный рубин цвета голубиной крови в глухой оправе. Перстень делали либо очень давно, либо на заказ: больно уж редкой для нынешнего времени была форма огранки камня — каре.
Я подошёл к стойке и попросил кофе. Парень за перегородкой посмотрел в мою сторону. Я узнал его: Алексей, мой бывший тренер. С шестнадцати лет он жил отдельно от родителей. Мать с младшим братом проживали где-то на Украине. Отец — врач анестезиолог-реаниматолог, считавший самостоятельность важным качеством человека, — оставил ему трёхкомнатную квартиру и сказал, что на кусок хлеба каждый должен зарабатывать сам. На дворе тогда стоял 1988-й[1]. Алексей стал заниматься каратэ. Несмотря на юный возраст, бойцом он был перспективным. Да и человеком харизматичным. Так что вскоре ему поручили вести собственную группу. В 1990-м году он стал чемпионом Союза среди юниоров в средней весовой категории.
Великих денег тренерская работа не приносила, и Алексей подался в «левоохранительные» органы. Наши пути разошлись. О его дальнейшей судьбе я знал на уровне слухов.
— К тебе можно? — спросил я.
— Садись.
Я снял плащ и перекинул его через спинку стула. Сел. Поинтересовался:
— Твоя собака на улице?
— Нет. Но ждёт меня.
Я решил, что сенбернара ему оставили на время. Пока хозяева не вернутся.
— А не убежит?
— Не убежит. Коньяку выпьешь?
— Спасибо, не пью.
— Я тоже раньше не пил. Женился?
— Нет. А ты?
Он отрицательно покачал головой и залпом проглотил остатки спиртного. Подошёл официант, поставил на стол кофе и забрал рюмку.
— Коньяк повтори, — не глядя в его сторону, бросил Алексей, а когда тот удалился, пояснил: — Бутылками они не продают, так что пусть бегает.
Особенности национального сервиса: спиртное подают порциями, копируя западную манеру обслуживания, а в кофе могут положить сахар, забыв при этом поинтересоваться желанием клиента. Я ложечкой зачерпнул со дна чашки: сахар был. Точно помню, что не просил о нём!
— Меня всё же собака беспокоит, — сказал я. — Она без намордника. Сейчас с беспризорными псами не цацкаются. Могут и отстрелить.
— Укусить, думаю, она никого не укусит. А умирать — её профессия.
— В каком смысле?
— В прямом. Профессия у неё такая — умирать.
— Странная профессия.
— Угу, очень странная.
Я глянул через оргстекло двери на собаку. У меня близорукость, да и оргстекло мутноватое, но мне показалось, что пёс пристально смотрит на нас.
— Чем занимаешься? — спросил Алексей.
— Учусь. Пятый курс. Сейчас вот лекцию прогуливаю.
— Ты разве не закончил институт?
— Я академку брал.
— А я из неё так и не вышел. А кроме учёбы чем-нибудь промышляешь?
— Литературой балуюсь. Пытаюсь писать.
— Ты всегда странный был. И как, печатают? — в его голосе прозвучал интерес.
— У меня нет ни одной законченной вещи. Слишком медленно работаю и сильно разбрасываюсь. Всё зависит от настроения. Или вдохновения. Называть можно как угодно.
— И про что пишешь?
— Про всё, что кажется интересным.
— Стихи?
— Прозу. Я вырос на фантастике, поэтому она мне ближе.
Мотнув головой в сторону входа, Алексей поинтересовался:
— А что думаешь о нём?
Я посмотрел на собаку и сказал:
— Думаю, ему неприятно быть по ту сторону.
— Почему?
— Ты сидишь в тепле, а он под дождём.
Официант принёс коньяк. Некоторое время мы молчали. Я маленькими глотками пил кофе, а Алексей, пытаясь разглядеть дно рюмки, медленно поворачивал её вокруг своей оси. Наконец он выдал:
— А ведь этот пёс дважды мне жизнь спасал. И оба раза, спасая меня, гиб сам.
Я силился понять: пьян он, шутит или говорит серьёзно.
— Может, это были разные собаки? — предположил я. — Просто очень похожие!
— Одна и та же. — Выдержав паузу, Алексей добавил: — Не веришь — твоё дело…
Я пожал плечами и попросил:
— Тогда расскажи подробнее!
— А ты об этом напишешь…
— Если не будешь против…
Он задумался. Сенбернар, всё так же сидя под деревом, смотрел на нас.
— Ладно, слушай… Года два назад у меня брата убили. Не родного, двоюродного, но всё равно родственник. Мать позвонила, чтобы приезжал. Где мы, а где Украина! Поехал на машине. Гнал как бешеный. На похороны хоть и впритык, но успел: только добрался и практически сразу — на кладбище. Там я впервые этого сенбернара и увидел. Странно, думаю, собака породистая, а хозяина нигде нет. Пока родственники с покойным прощались, пёс в сторонке сидел. Смотрел. А как гроб закапывать стали, поднялся и к выходу с кладбища затрусил. Тут ещё ливень начался — долго стоять не будешь. Все быстрей к машинам, автобусам и на поминки. Я в конец всей этой вереницы пристроился. И когда уже к воротам подходить стал, вижу — скачет между могил. Ливень вовсю хлещет, а он подпрыгивает и в полёте пастью щёлкает. Я сначала понять не мог: что он делает? Потом сообразил — с дождём играет. Как девять дней справили, я поехал домой. Оставаться дольше — сам понимаешь, меня тоже дела ждут. Столкнулись мы с ним на дороге. В прямом смысле столкнулись. Ночь была. Я третьи сутки ехал, и тут он выскочил — прямо под колёса. Я понять толком ничего не успел. Даже не разглядел, что это собака. Ударил по тормозам, но… всё равно зацепил. Сижу весь в холодном поту. Затем вылез из машины — и первым делом тело искать. Нашёл по звуку: он скулить начал. Подхожу, и тут меня во второй раз пот прошиб: дорога чуть вниз уходит, а метров через двадцать опять выравнивается. Когда едешь, этого не видно. Посветил фонариком, а на асфальте не только собака лежит, но ещё и бревно. Не выскочи этот дурик на шоссе — был бы покойником не он, а я. Взвизгнул он пару раз и всё. Сдох. Оттащил я бревно и собаку на обочину, подхожу к машине — никаких следов удара! Весь передок осмотрел. Ни вмятин, ни царапин — ничего! Понимаю, что быть такого не может, но… В общем, махнул рукой и решил не ломать себе голову, а радоваться, что и сам жив, и машину ремонтировать не придётся. В город вернулся под утро. Машину на стоянку и домой — отсыпаться. Подхожу к подъезду, а эта собачка меня уже дожидается.
Алексей замолчал.
— И что дальше? — спросил я.
— Ничего. Посмотрел мне в глаза и ушёл.
— Ушёл?
— Угу. Ушёл.
— Странно. Зачем же он тогда тебя у подъезда дожидался?
— У него спроси.
— А второй случай?
Он пригубил коньяк и, прищурившись, глядя в рюмку, продолжил:
— А ещё через год конфликт у меня вышел. Дело до пальбы дошло. Грохнули бы меня, если бы этот пёсик из кустов на стрелка не кинулся. Я его в то утро около своего дома видел. Потом уже там. Стреляли из обреза. Сечкой. Ему всё брюхо разворотило.
Я начал кое-что понимать:
— Значит, он приходит непосредственно перед… А затем уходит…
— Да, суть ты уловил! — подтвердил Алексей.
— Знаешь, — вспомнил я, — подобные случаи об умерших домашних питомцах собирал один американец. Ни названия книги, ни автора, к сожалению, не назову. Но там было несколько иначе: животные предупреждали хозяина каким-либо образом и исчезали. А ты, насколько понимаю, с этим сенбернаром вообще незнаком?
Он мотнул головой и опять приложился к рюмке.
— Совсем уж странная история, — произнёс я неуверенно. — Ведь получается, что каждый раз он спасает тебя ценой собственной жизни…
— Да…
Некоторое время мы сидели молча.
— Ладно, пойду я… — наконец сказал мой бывший тренер. — Заждался уже пёсик.
Алексей встал из-за стола, хлопнул меня по плечу и направился к выходу. Куртка болталась на нём как на вешалке. Он вышел из кафе, даже не придержав дверь, отчего та неприятно грохнула.
Я увидел, как сенбернар встал и двинулся за ним. Мне почему-то было жаль и Лёшку, и собаку. И дело ведь даже не в смерти, если собака всё равно возвращается. Когда ты был и вдруг тебя не стало — это полбеды. А вот умирать с развороченным брюхом или захлёбываясь собственной кровью, от того, что сломанные рёбра впиваются в лёгкие…
— Мы закрываемся на перерыв, — из-за стойки сообщил официант.
Я кивнул, залпом допил остывший кофе и встал. Надел и застегнул плащ.
Выходя из кафе, обернулся, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Через оргстекло был виден столик, за которым мы сидели. На нём — пока ещё не убранные кофейная чашка и рюмка из-под коньяка. Почему-то это показалось символичным.
Я направился к дому.
С каждым шагом по набережной во мне крепла уверенность: об этой собаке обязательно нужно написать. И хорошо бы придумать яркое название к рассказу. Такое, чтобы цепляло…
Но ничего подходящего в голову так и не пришло.
15.06.1996
P.S. Алексей Герасимов умер 24 июля 1997 года. Причина смерти — чрезмерное употребление наркотических веществ.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Рождённый в чужой стране. Время перемен предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других