Академия Весны

Ксюша Левина, 2022

Брайт Масон – сирена. Она умеет обращаться птицей и убивать песней. Но вынуждена быть заложницей Ордена Пяти, чтобы сохранить жизнь своего отца. Рейв Хейз – маг земли и аристократ. Днем он староста в Академии Весны, а ночью охотник на иных. Если умрет она, умрет и он. Околдованные против воли чарами Фиама, они способны чувствовать друг друга за тысячи километров. Ненависть, притяжение, страсть они делят на двоих. Чтобы разрушить проклятие, один из них должен влюбиться. Но как это сделать, если притяжение между Брайт и Рейвом растет с каждым днем, как и опасность, которая угрожает обоим?

Глава вторая

Высокомерие

ВЫСОКОМЕРИЕ

Гордое и надменное поведение.

Академия имени Весны Доротеи Доминики в простонародье давно стала зваться Академией Весны или, созвучно, Академией Войны. Такие вот совершенно не связанные друг с другом слова боролись за право стоять в названии лучшего медицинского высшего учебного заведения Траминера. Любой траминерец мечтал приобщиться к студенческой жизни в подобном месте.

Если в Аркаиме был огромный выбор академий по любому направлению, то страна земляных магов за свою многовековую историю так и не построила по крайней мере пары-тройки толковых учебных заведений. До недавнего времени молодые аристократы и вовсе ничему особенно не учились, предпочитая сначала гувернеров в стенах родного дома, а потом заграничное образование, которое стало невозможным с тех пор, как началась эта негласная война иных и истинных, а траминерцам путь в тот же Аркаим стал заказан.

Потому целые толпы истинных аристократов отправляли своих чад в Академию Войны постигать никому из них не нужные медицинские науки и потом говорить, что их «сынок (дочка) скоро станет доктором!», пусть недалекий отпрыск не выдержит даже и третьего года обучения. Все эти наследники «состояний» в жизни после не прикасаются к котлам и целебным травам, не держат в руках лунный нож и знать не знают, с чем нельзя мешать мертвую воду, но образованием гордятся безмерно. Это модно. И для таких, как Брайт, совершенно непонятно.

Будучи вынужденной студенткой Академии Войны, она стоит и смотрит на черные стены вот уже три минуты, так и не решаясь сделать первый шаг и совершенно не разделяя улыбок снующих мимо студентов. Для них это праздничный день, долгожданный. А Брайт учиться тут не хотела. Ее заставили. Она ненавидит саму мысль о том, чтобы ждать тут, в тепле студенческой общаги, прятаться после комендантского часа и «не нарываться», пока отец там, в плену Ордена Пяти, который его щадить не будет.

Ветер завывает по‐осеннему остро, будто тысячи кинжалов под кожу, а Би не одета по погоде. Без пальто, в простом черном платье-толстовке до колен, колготках и грубых ботинках на шнуровке. Без шапки уже покраснели уши, а горло неприятно дерет, будто завтра начнется простуда. Но ветер не щадит, он срывает последние листья с мукатов, что растут вдоль аллеи, приближая их скорое облысение, и оттого становится еще тоскливее, словно вот-вот свинцовые тучи прорвутся и повалит обжигающе-ледяной колючий снег.

Я не увижу это весной? Надеюсь, что нет… надеюсь, что уеду сразу после первых заморозков.

Брайт замирает, прислушивается, но не оборачивается, когда со спины приближается шумная компания.

— Эй, не замерзла, красотка? — свистит какой‐то парень, поравнявшись с Брайт, и протягивает было руку к ее чемодану, чтобы помочь, но их взгляды пересекаются, и он отшатывается. — Хр… — неопределенно выдыхает он. — Простите, мэм, не знал. — И хрипло ржет, словно брехливый пес.

Откидывает с лица длинные черные кудри, проходит мимо, будто ничего и не было. Его компашка тянется следом, каждый считает нужным оглядеть несчастную новенькую с головы до ног, словно товар на витрине.

Брайт была готова к тому, что в Траминере ненавидят иных магов, то есть всех, кто не относится к магии земли, но не думала, что ситуация настолько печальна. Она родилась в Дорне, где намешано всякого, так что народ давно не смотрит на цвет глаз. Выросла в Аркаиме — самой образованной и прогрессивной стране. Траминер же — нетерпимая ко всем «не таким», бойцовая яма, где готовы разорвать любого. Тут до сих пор в почете аристократия, что вот уже несколько сотен лет тянет страну на дно. Где вообще еще остались аристократы? Это как минимум дико и попахивает нафталином.

Брайт достает темные очки с маленькими круглыми стекляшками в изящной серебряной оправе и цепляет их на нос. Выдыхает, собираясь с силами. Делает первый шаг. В конце концов, что такое полгода? Можно отсидеться в библиотеке. Должна же тут быть библиотека? Лишняя пара книжек уж точно не помешает. Факультет нейромодификаций, куда задним числом зачислили Брайт, — один из самых сложных.

Тонкая работа с мозгом, не всегда требующая вскрытия. Умелый врач-нейромодификатор может творить чудеса, а неумелый — убивать пациентов одним неловким взмахом руки. Брайт не то чтобы неинтересно попробовать себя в чем‐то новом, но уж точно не в этой стране, и даже мысль о получении знаний впервые в жизни не радует.

У крыльца стоит зеленоглазая блондинка в синем приталенном пальто и кокетливом беретике. Она радостно приветствует первокурсников:

— Добро пожаловать в Академию Весны! Мы все тут одна семья… Если вы будущие нейромодификаторы, берите розовую листовку, если ваше направление лечфак — голубая листовка! Серая — для тех, кто любит зверушек.

Она не говорит, а исполняет ведущую партию в собственной пафосной опере, и Брайт не сразу подходит к розовой стопке, чтобы взять свою листовку. Девица принимает замешательство на свой счет и улыбается.

— Первый курс? Сразу видно, обязательно попроси, чтобы к тебе приставили куратора! Я уверена, что Энг тебе поможет! — разливается соловьем блондинка и переводит взгляд куда‐то за спину Брайт, где тут же парни взрываются хохотом и согласными возгласами.

У блондинки такие насыщенно-изумрудные глаза, что, кажется, они отбрасывают тень на круглые милые щечки, и в душе Брайт ощущает слабую надежду, что все не так и плохо. Перед ней явно траминерка, причем чистокровная, истинная. И она не кажется странной или злобной. Не похожа на тех, с кем Брайт столкнулась только вчера на побережье Таннатского океана.

— Какой факультет? — Блондинка роется в пачке разноцветных листовок. — Голова или что пониже? — усмехается она.

Парень, что пытался помочь Брайт с чемоданом, делает шаг вперед.

— Этой цыпочке — к зверью! — кричит он и срывает с нее очки, а потом громко хрипло хохочет, но с изящным поклоном протягивает на вытянутой руке только что украденную вещь, будто делает величайший подарок.

— Пошел к черту. — Брайт вздрагивает от собственного голоса.

И все замирают.

Он кажется им слишком хриплым, но при этом мелодичным, как рок-баллада. Он будто песня, хоть Брайт и не поет. Им становится страшно. Каждому из них. И блондинке с листовками, и кудрявому парню, и его мерзкой компашке. И первокурсникам, что уже столпились на аллее в ожидании своих путеводителей.

У них у всех мурашки. Брайт прикрывает глаза, хватает очки с вытянутой руки, цепляет их на нос, а потом смело берет нужную листовку из стопки. Ей плевать, что они подумают. Она зла, замерзла, хочет переварить случившееся и… Ей. Плевать. Точка. Без лишних объяснений.

Блондинка холодно вскидывает бровь. На ее шее висит бейджик:

Бэли Теран

Главная староста (3к)

Факультет Лечмаг

— Раса? — требовательно спрашивает она.

Это ниже пояса. Обычно о таком не спрашивают, если речь о цивилизованном обществе, а не о поганой аристократии. Это же смешно: если расу нельзя определить с первого взгляда, потому что кому‐то вздумалось покрасить волосы или нацепить, как Брайт, черные очки, значит, на то есть причины. Это личное желание каждого — не рассказывать, кто он, — и никто не вправе требовать обратного. Брайт инстинктивно сжимает челюсти, не решаясь сейчас заговорить. Магии слишком много, она кипит в крови и угрожает каждому.

— Я имею право не отв… — начинает она.

— Кто ты?! — староста вопит еще громче.

— Слушай, просто дай пройти, я такая же студентка, как и все, спроси декана, если нужно.

Все хорошо… все хорошо! Молчать нельзя! Нельзя казаться странной. Тебе с ними еще долго жить, нужно учиться держать себя в руках. Не нарывайся, Брайт. Но защищай себя. Молчащего — бьют.

— Ну уж нет. — Доброты у старосты на лице как не бывало.

Земля начинает дрожать, и оттуда вырываются мерзкие белые толстые ростки силков, готовые опутать ноги и удержать на месте. Первокурсники начинают шептаться, что это незаконно, а компашка парней восхищенно завывает.

— Ты ответишь мне! Я староста и должна знать. Если тебе есть что скрывать, значит, это что‐то еще более мерзкое, чем я могу представить. — Бэли Теран кривит губы, с наслаждением глядя, как Брайт бледнеет.

— Если ты не можешь определить класс мага по его внешнему виду, значит, ты просто недостаточно образованный человек. Я. Не обязана. Отвечать, — спокойно, громко говорит она, чувствуя, как заостряются ногти и зудит кожа.

Голос хрипит еще больше, и присутствующие немного успокаиваются, прислушавшись, но быстро сгоняют наваждение. Первый шок — самый сильный.

— Я не спрашивала, что ты обязана, а что нет. — Девица приближается и встает в шаге от Брайт. Дальше ей подходить уже неприятно, судя по лицу. — Тут много таких, как ты. Грязных чужаков… А мы не звери, мы понимаем, что вы просто не такие, как мы… — Теперь она говорит ласково, будто снова делает вид, что рада всем. — Заблудшие овечки, которым просто нужно подсказать, куда катиться… И вы должны уважать нас за то, что мы любезно предоставили вам свою землю и свою магию. Даем образование, понимаешь ли. Знаешь, что такое уважение? Пойди пообщайся со своими, узнай, как должна себя вести. Тише воды ниже травы, поняла? Иначе придется науч…

— Бэли!

Голос не со стороны первокурсников, не со стороны компашки. Кажется, что этот человек стоит очень близко, а в действительности — позади всех.

— Рейв? — Тон девицы меняется. Она снова весела и радушна. — Привет, как поживаешь? Листовку?

— Что ты делаешь с этой иной? — Он приближается.

Брайт чувствует запах: свежий, штормовой, словно рядом море. Голос уверенный, спокойный, его обладатель знает, что одного слова хватит, чтобы прекратить перебранку.

— Хочу узнать ее расу! — капризно пищит Бэли, тыча в Брайт пальцем, будто в зверушку. Она даже качает головой, сокрушается, словно над в который раз переставшей работать техникой.

— Зачем? — Он совсем близко, но Брайт не сдается, не оборачивается.

Бэли же мнется, поджимает губы. Никто не имеет права задавать такие вопросы. Никто!

— Зачем тебе знать расу этой иной? — переспрашивает парень по имени Рейв.

— Знаете, вы договорите без меня, хорошо? — «Эта иная» делает шаг, Бэли округляет в ужасе глаза, и ее силки тянутся вверх, повинуясь хозяйке.

Брайт бьет ростки ногой, этого хватает, чтобы деморализованные растения отпрянули, а она увернулась и как ни в чем не бывало пошла к крыльцу.

— Как ты смеешь? — шипит ей в спину Бэли. — Рейв! Зачем ты ее защитил?

Но Рейв не отвечает, а Брайт не оборачивается. Поднимает руку, показывает средний палец — в надежде, что он достигнет адресата. Адресат возмущенно ахает и шипит, что это вульгарщина.

Да-да, Бэли Теран, и это не худшее из качеств «этой иной».

— Рейв! Ты же… — пыхтит Теран.

Но Рейв только что увидел то, чего совсем не ожидал. Он смотрит в спину Брайт Масон так, будто там нарисована его личная мишень.