Палач короля

Кира Дей

В Лиосе нет магов, кроме короля. Ведь любой, у кого проявляются магические способности, попадает в руки главы тайной полиции. Безжалостного убийцы, прозванного в народе «палачом». Тара, младшая дочь министра, ненавидит его всей душой. Как и самого короля. Неужели жестокому тирану вечно сидеть на троне? Но лишь Иден, кузен её отца, разделяет взгляды Тары. Однажды появившись на пороге их дома, он стал благодетелем её семьи. Она бы отдала ему сердце, но что, если он пришёл в их дом не за этим?

Глава пятая

— Вот, полюбуйся! — Тара ворвалась в кабинет отца, даже не постучав. Она швырнула на стол, за которым сидел Олар, свежую утреннюю газету. — Читай, что сделал палач по приказу твоего дорогого короля. Ну же, вторая страница, вверху!

Лорд Коллен нахмурился и молча притянул к себе газету. Тара в нетерпении ждала, пока отец, наконец, найдёт нужную статью. Она едва могла сдерживать возмущение. О, как она была зла на короля! Казалось, она сейчас просто выплеснет на отца весь свой гнев и негодование, не дожидаясь, пока Олар разберётся в его причине. И почему же он медлит, словно сонный?

Тара перегнулась через стол и сама развернула газету, ткнув пальцем в нужный заголовок. «Новые жертвы „палача“: кровавая казнь советника Кархена и его семьи».

— Ну читай же, отец, — с напором потребовала девушка. — Вот отсюда: «Этой ночью в особняке лорда Кархена были жестоко убиты все члены семьи советника, включая двух его сыновей: Диона Кархена (студента философии девятнадцати лет) и Саймура Кархена (шести лет). Свидетели утверждают, что слышали, как в третьем часу ночи из дома донеслись душераздирающие крики леди Кархен. Один из слуг позже видел, как мужчина в сером плаще, известный как глава тайной полиции по прозвищу „палач“, покинул дом советника через чёрный ход. Как выяснилось впоследствии, причиной кровавой расправы над семьёй послужили подозрения, что старший сын лорда Кархена практикует магию. И хотя эти обвинения ещё не подтверждены, несомненно…»

— Хватит, Тара, — перебил дочь Олар и мягко отстранил её от стола. — Я знаю о том, что произошло в доме Кархена. Советник предал доверие нашего короля, укрывая в доме чародея. Он нарушил закон. И был наказан по справедливости. Тебя же это вообще не касается. И не даёт тебе права врываться в мой кабинет без стука.

Лорд Коллен с неодобрением посмотрел на девушку. Голос его прозвучал сухо и холодно, отчего Тара лишь больше разозлилась.

— Справедливо? — возмущённо воскликнула она. — По-твоему, это справедливо, вырезать всю семью из-за каких-то там подозрений? Всех, отец! Даже малыша Саймура, — Тара тяжело вздохнула. — Ты помнишь его? Помнишь, как катал его на пони в прошлом году на ярмарке? А Диона? Ты ведь даже хотел рекомендовать его на практику в министерство культуры. Или уже забыл?

— Всё я прекрасно помню, Тара, — жёстко отрезал Олар. — Но это ничего не меняет. Лорд Кархен оказался предателем и был казнён. Да, мне жаль его семью. Но Дион действительно был магом. Это доказанный факт, и я сам видел сегодня в министерстве королевский приказ о его казни. А твои бульварные газетёнки, как правильно заметил господин Каас, раздувают скандал и только нагоняют страха на жителей. Я прав, Иден? — лорд Коллен обратился к стоящему у секретера мужчине, и Тара только теперь заметила, что они в комнате не одни. — И откуда у тебя вообще эта газета? — продолжал Олар. — Я запретил доставлять почту и бумаги на дом. Где ты её взяла?

— Это неважно, — отмахнулась девушка, на миг растерявшись из-за присутствия в кабинете дяди.

Зато теперь ей стало понятно, почему отец так особенно строг с ней сегодня. При Идене Олар всегда вёл себя с дочерью жёстче и холоднее, чем обычно. Это казалось Таре странным, словно он журил и отчитывал её напоказ. И тем более необъяснимым виделось ей то, что зрителем на этих «сценах воспитания» выступал дядя. Будто лорд Коллен хотел продемонстрировать ему, что держит нрав дочери под контролем. Таре порой даже забавно становилось, учитывая тот факт, что сам Иден позволял ей вести себя с ним абсолютно свободно и никогда не отчитывал.

Тара на миг перевела взгляд на дядю и кивнула в знак приветствия. Она не ожидала увидеть его раньше вечера. Иден по обыкновению ужинал с ними по субботам, но никогда не являлся раньше шести. Мужчина чуть поклонился в ответ.

— Неважно, откуда у меня эта газета, отец, — продолжала девушка, вновь повернувшись к Олару. — Важно то, что твой любимый король не пощадил даже собственного советника. И приказал палачу убить ребёнка, невинного, никому не причинившего никакого зла. Саймур даже про магию-то ещё не слышал! Разве он заслуживал смерти? Это жестоко, отец. И бесчеловечно. Твой король деспотичный, безжалостный тиран, который не знает границ в своём самоуправстве. И я не понимаю, как ты можешь служить этому извергу!

— Достаточно, — хрипло прошипел лорд Коллен, став чернее тучи. Тара заметила, как отец бросил быстрый опасливый взгляд на Идена, но тот, казалось, оставался безучастным к происходящему в кабинете. — Я не позволю тебе оскорблять короля. Ни слова больше, Тара. Замолчи!

— И его цепной пёс такой же бездушный и свирепый, как и сам Астир, — не унималась девушка. В глазах её блеснула ярость. — Я желаю, чтобы однажды кто-нибудь сумел остановить его. Отрубил ему голову его же мечом. Я бы сама это сделала! И сделаю, если только случай столкнёт нас. Всажу нож в его чёрное сердце, раз никто из вас, канцелярских крыс, не отваживается этого сделать!

Олар резко встал из-за стола и схватил дочь за локоть. Тара даже на миг испугалась, заметив исказившееся от возмущения лицо отца. Его крепкая хватка причинила ей боль.

— Я велел тебе замолчать, несносная девчонка, — гневно сказал лорд Коллен. — Как ты смеешь говорить такое? Здесь, в моём доме! На глазах у господина Кааса. Ты позоришь меня. Из-за тебя я выгляжу полным глупцом. Терпеть такую нелояльность к короне? Мне, министру внутренних дел Лиоса? Что станут говорить люди, когда узнают, что я даже собственную дочь не смог воспитать, не привил ей почтения, сдержанности и элементарного здравомыслия? А?

Тара сжалась под стальным взглядом отца и прикусила губу. Она поняла, что перешла границу дозволенного, когда набросилась на отца со своими обвинениями. И теперь он разозлился не на шутку.

— Прав был лорд Туар, когда говорил, что твоя несдержанность и опрометчивость суждений бросает тень на всю мою семью.

— Но разве я не права? — голос Тары прозвучал слабо. Она дёрнулась в руках отца, словно пойманная в клетку птица, пытающаяся вырваться на свободу. — Неужели ты сам так не считаешь? Спроси хоть Идена. Он со мной согласится, эти убийства просто верх жестокости. Спроси его!

Лорд Коллен осторожно покосился на кузена, но тот молчал. Иден исподлобья смотрел на раскрасневшуюся от возбуждения девушку, но не произнёс ни слова. Тару, казалось, его невозмутимое молчание привело в ярость.

— Почему ты молчишь, Иден? — вскричала она, кидаясь к дяде. — Ты же тоже так считаешь. Скажи же ему! Скажи, что ты думаешь про Астира на самом деле. Что он просто деспот. Убийца. Чудовище!

— Тара, прошу тебя, — тихо проговорил Иден. — Я понимаю, ты расстроена из-за случившегося. Дион был твоим ровесником и другом. Но твой отец прав. Ставить под сомнение приказы короля, его меры борьбы с предателями Лиоса, с магами — это всё равно что самой стать предательницей. Тебе не стоит говорить такого. Ни здесь, ни где-либо ещё. На твоём месте я бы учился сдерживать свои эмоции. Даже в кругу семьи. Тем более что вскоре в неё войдёт лорд Туар.

Тара ахнула, переполненная негодованием, и посмотрела на дядю с таким глубоким разочарованием, что тот невольно поёжился от убийственного холода её взгляда. Девушка вдруг сникла и замолчала, будто слова дяди отбили у неё всё желание спорить и вообще продолжать этот разговор. Иден отвёл глаза.

— Пожалуй, мне всё-таки следует прислушаться к совету лорда Туара в отношении тебя, Тара, — уже более спокойным тоном проговорил Олар. Он отпустил притихшую дочь и отошёл. — Он прав, говоря, что твой дерзкий нрав усмирит брак. Хороший муж, лояльный и преданный короне, сумеет найти на тебя управу. Научит сдержанности, почтению и уважению. Раз уж я, кажется, с этим не справился. Мужа-то ты станешь слушаться, ему не захочешь перечить. Только на это и остаётся надеяться, пока твоя горячность в осуждении политики короля тебя не погубила. Думаю, чем скорее ты выйдешь замуж, тем лучше для тебя самой.

— Замуж? — ошарашенная девушка уставилась на родителя в искреннем удивлении. — Отец, что вы такое говорите? Мне и двадцати нет. И я не хочу пока выходить замуж. Неужели вам недостаточно Леоны? Да и разве это обязательно? Нет. Я не думаю, что это хорошая идея.

— Это отличная идея, моя дорогая, — строго ответил Олар. — И я немедленно займусь поисками достойного жениха для тебя. А свадьбу сыграем после твоего магического совершеннолетия. Благо ждать осталось недолго.

— Отец, я… — Тара осеклась, стараясь подобрать нужные слова. Вот только те от неожиданности не приходили в голову. А возмущение и гнев, которые ещё совсем недавно переполняли её горячее сердце, сменились испугом и растерянностью. — Мне жаль, что я позволила себе оскорбить вас своим непослушанием и непочтением. Этого больше не повторится. Но разве из-за этого стоит меня так наказывать?

— Наказывать? — мягко улыбнулся Олар. Его взгляд потеплел. — Я желаю тебе счастья, моя милая, дорогая Тара. А замужество сделает тебя счастливой. Я в этом уверен.

— Но… — девушка в отчаянии перевела взгляд на дядю. Неужели он и теперь промолчит? — Иден?

— Я согласен с твоим отцом, — тихо ответил тот.

Тара пошатнулась, словно пол под её ногами вдруг превратился в палубу попавшего в шторм корабля. Она растерянно смотрела то на отца, то на дядю. Лорд Коллен уверенно кивнул и направился к выходу из кабинета:

— Скажу твоей матери о своём решении. Пусть порадуется. Иден, вы идёте?

— Да, одну минуту. Мне ещё нужно просмотреть кое-какие документы. Не возражаете, если я воспользуюсь вашим кабинетом? Хотел закончить дела до ужина.

— Конечно, — нехотя согласился Олар и покосился на расстроенную дочь. — Располагайтесь, Иден.

Девушка стояла посреди комнаты, потерянная и молчаливая, словно забыла, где находится. Министру стало жаль её. Он вовсе не желал быть с ней так строг. Да и не так он собирался рассказать Таре о решении выдать её замуж. Даже хотел окликнуть её и увести, чтобы приободрить и ещё раз объяснить свои слова уже в спокойной обстановке наедине, но отчего-то передумал.

Олар вышел из кабинета, притворив дверь. Тара продолжала молча стоять, опустив глаза в пол. Идену на миг показалось, что она вот-вот расплачется. Он вздохнул, подошёл к ней со спины и осторожно тронул её за плечо.

— Ты просто… — Тара отрицательно покачала головой, отстраняясь. — Почему ты не сказал ему правду?

— Какую? Что ненавижу короля? Это не так. Я служу Астиру. Верно и преданно.

— Но ты ведь не одобряешь его политику, — девушка обернулась и недоуменно посмотрела на дядю. — Почему не признаешься в этом?

— Олару не стоит об этом знать. К тому же какая разница, что я думаю? Это не имеет значения.

— Для меня имеет, — тихо проговорила Тара, отходя от дяди к столу. — И что же, ты во всём согласен с моим отцом? Считаешь, что замужество меня исправит? Выветрит бред из моей головы и сделает покладистой?

— Я думаю, каждая девушка мечтает о том, чтобы выйти замуж, — уклончиво ответил Иден. — И да, полагаю, брак сделает тебя счастливой.

Иден ответил не задумываясь. Вот только голос его, как показалось Таре, прозвучал неискренне и даже печально. Девушка украдкой покосилась на дядю.

— Значит, ты сторонник брака? Тогда почему сам не женат? Ведь ты ещё молод, Иден. Тебе на вид не больше сорока. Почему же сам не заведёшь семью?

— Не могу, — просто ответил тот. — Я женат на своей работе.

— Вот только не говори, что труд на благо короля не оставляет тебе ни минуты свободы, — усмехнулась Тара. — Мама говорит, что на вино и женщин мужчина всегда найдёт время.

Иден слабо улыбнулся.

— Она права. Но я не говорил, что у меня нет времени. Я сказал, что не могу жениться из-за своей работы. Моя должность и налагаемые ею ограничения не позволяют иметь семью, Тара.

Девушка в недоумении посмотрела на дядю. Казалось, слова Идена не только удивили её, но и отчего-то напугали. Она явно не ожидала услышать нечто подобное.

— Как это не позволяют? Ты что же, никогда не женишься? Совсем?

— Совсем, — Иден потупился, не в силах выдержать пристального взгляда девушки.

— Полагаю, тебе всерьёз следует задуматься о смене профессии. Ведь это немыслимо! — в сердцах воскликнула Тара.

Идену показалось, что он расслышал огорчение в её голосе.

— С моей должности не уходят добровольно. Даже если бы я однажды и захотел. Чего всё равно никогда не произойдёт. Я всем доволен.

— Что же это за работа такая? — возмущённо продолжала Тара. — Кому в наше время запрещают иметь семью?

У Идена не осталось сомнений. Определённо, его слова задели девушку. Кажется, расстроили или даже разозлили.

— Ты бы удивилась, скольким людям не положено иметь привязанностей, — тихо ответил мужчина. — А свою работу я не могу с тобой обсуждать, мы однажды уже говорили об этом.

Тара прикусила губу. Да, она помнила этот разговор два года назад. Тогда Иден ловко ушёл от темы, сказав, что ему как «весьма особой канцелярской крысе» запрещено называть хоть кому-либо свою должность и обсуждать службу. Тара тогда не стала настаивать. Однако наблюдала за дядей, прислушиваясь к тому, о чём они говорят с отцом. Приглядываясь к их общим знакомым. Обращая внимание на то, каких тем Иден предпочитает избегать за столом. У неё даже сложилось своё мнение о том, чем именно дядя мог заниматься в министерстве. Но девушка держала его при себе.

Однако теперь, в свете необходимости выйти замуж, Таре непременно хотелось знать, что же за работа такая делает из мужчины монаха! И не из какого-нибудь мужчины, а из Идена. Её Идена.

Нет, Тара, конечно, не ждала, что тот женится на ней сразу, как только ей исполнится двадцать. Но была уверена, что это непременно произойдёт! Его внимание, забота, нежность, с которой дядя с ней говорил, ласковые взгляды и прикосновения — у Тары не было никаких сомнений, что она нравится Идену. И уже давно. Вот только он не решается признаться в этом открыто.

И девушка догадывалась о причинах его молчания — Идена все кругом считали кузеном её отца, её дядей. Но разве эта нелепая ложь могла помешать их счастью? Тара просто искала подходящий момент, чтобы поговорить с Иденом, рассказать о том, что знает правду. И намекнуть, что чувства, которые он так неумело и неловко скрывает за родственной заботой, взаимны.

И вот теперь она узнаёт, что он не может жениться. Никогда.

Пока девушка молчала, задумавшись, Иден внимательно наблюдал за ней. Видел, как она кусает губы, стараясь сдержать себя, как вспыхнули негодованием её глаза. Ему даже показалось, что на миг тень обиды и разочарования опустилась на ее прекрасное лицо, отобразившись морщинкой по высокому лбу. Он нахмурился, понимая, что в этот раз Тара, кажется, не намерена так просто оставить его в покое.

— Кто ты, Иден? — приглушённо спросила девушка. — Я хочу знать. И никому не скажу, обещаю.

Мужчина приблизился и остановился напротив Тары. При этом заметил, что та невольно вздрогнула, кинув на него испуганный взгляд. Он тяжело вздохнул.

— Ясно, — понимающе кивнул мужчина. — Кажется, ты уже всякого успела напридумать. Ну хорошо. Кто же я, по-твоему? Скажи, может, угадаешь.

— Сначала я думала, что ты секретарь отца, — осторожно ответила та. — Он обсуждает с тобой свои дела, и вы часто запираетесь вдвоём в кабинете. Ты знаешь всех в его окружении, да и во всём министерстве, кажется. И этот блокнот, который ты вечно носишь в кармане камзола и что-то в нём записываешь. Думала, ты помогаешь ему вести дела.

Иден внимательно слушал, не сводя с девушки пристального взгляда.

— Но ты не секретарь, — продолжала Тара. — Секретарям дают распоряжения, указания. Приказы. А отец никогда тебе не приказывал. И ещё я заметила, как странно он порой на тебя смотрит. Словно боится. Мне кажется, ты его пугаешь, Иден. Он никогда ничего не рассказывал нам с мамой и Леоной о том, чем именно ты занимаешься в министерстве. А расспрашивать тебя запретил. Сказал, что нам лучше обходить эту тему и держаться в стороне от твоей работы. Ты окружён какой-то зловещей таинственностью, Иден. Я не знаю, что и думать.

— Вот как? — усмехнулся мужчина. — Ну и что же ты решила? Что я злодей?

— Нет, конечно, — Тара покачала головой. — Для злодея у тебя слишком доброе сердце. Уж я-то знаю. Но порой мне думается, что со всей этой загадочностью ты должен служить где-нибудь в… — Тара осеклась. — В тайной королевской полиции, — закончила она шёпотом.

Иден молчал, раздумывая над её словами. Он не спешил ни опровергать их, ни подтверждать. Тара почувствовала, как от волнения и страха по её спине пробежали мурашки. Кажется, даже ладони вспотели. Она подняла на дядю испуганный взгляд.

— Иден? Это правда? Ты работаешь на «палача»?

В голосе Тары мужчина услышал страх. Она смотрела на него с напряжённым ожиданием. В глазах её было столько отчаянной мольбы и надежды, что Иден не мог не ответить на её вопрос.

— Нет, Тара, — ласково улыбнулся он. — Я не работаю на «палача». Как тебе такое в голову пришло, глупышка?

Девушка с облегчением выдохнула и, шагнув к дяде, уткнулась лбом в его грудь. Знакомый древесный запах его духов заставил сердце Тары сладко сжаться. Близость Идена успокаивала. И между тем девушка чувствовала, как задрожало дыхание, а по телу разлилась волна жара.

— Ну хорошо, я скажу тебе, — Иден погладил её по волосам. — Только это останется между нами. И ты не будешь больше меня об этом расспрашивать, договорились?

Тара кивнула.

— Я работаю на короля. В министерстве юстиции. Исполняю особые и весьма деликатные поручения, являюсь кем-то вроде министерского инспектора. Проверяю другие министерства, верность и надёжностью чиновников. Слежу за их лояльностью короне. Потому я знаком со столькими коллегами твоего отца и вхож в его дела. Лорд Олар мне помогает.

— Следишь за лояльностью? — усмехнулась девушка, подняла голову и лукаво взглянула на Идена. — Это ты-то? Серьёзно?

— Я же сказал, мы не станем этого обсуждать, — мужчина улыбнулся в ответ. — Ну что, удовлетворил я ваше любопытство, миледи? Больше у вас не осталось ко мне вопросов?

— Вопросов-то как раз только прибавилось, — вздохнула Тара, отстраняясь. — Но, видимо, ответов на них мне не получить.

Иден заметил, как она вдруг снова погрустнела. Опустила глаза и отвернулась, больше не говоря ни слова.

— Эй, — Иден осторожно взял девушку за плечи и нежно развернул к себе, — ну что такое? Чем же ты так расстроена? Сожалеешь, что я не служу в тайной полиции Астира?

— Глупый, — Тара легонько пихнула его в грудь.

— Тогда что? Я же вижу, что чем-то тебя огорчил. Так в чём дело?

Девушка покачала головой и прикусила губу. Казалось, она и хотела что-то ответить, но никак не решалась. Тара прятала взгляд, щёки её залились краской.

— Тара, ну посмотри на меня, — мужчина взял её за подбородок и заглянул девушке в глаза. — Что такое?

Она смутилась, совсем растерявшись от той нежности и участия, что расслышала в голосе дяди.

— Просто «никогда» — это очень долгий срок, Иден, — наконец, ответила она полушёпотом. — Ты никогда не сможешь жениться. У тебя не будет своей семьи, детей.

— Не расстраивайся и не переживай за меня, — он вздохнул и, убрав руку от лица девушки, отошёл к окну. Встал в самом дальнем от Тары углу, так что она не могла видеть его лица в тени портьеры. — У меня есть вы. Твои родители и вы с Леоной — вот моя семья. Мне достаточно.

— Но жена? Ведь у тебя не может быть своей женщины.

Тара смутилась от прямоты своих слов, понимая, насколько откровенно они прозвучали. Слишком личное. Но, чёрт возьми, если это и правда так, она скорее выбросится в окно этого самого кабинета, чем проживёт ещё хоть один день, зная, что они никогда не смогут быть вместе!

— У меня могут быть женщины, Тара. Просто не может быть любимой.

— Ну а вдруг… Что, если бы ты однажды, — Тара хватала ртом воздух, стараясь унять волнение и дрожь в голосе. — Если бы встретил ту, которая полюбила бы тебя, а ты — её… неужели и тогда? Ты совсем не думал об этом?

— Я не женюсь, Тара, — сухо отрезал Иден. — Этого не изменить.

Категоричность, с которой он это произнёс, разрывала девушке сердце. Никогда прежде Иден не казался ей таким холодным и чужим, как в этот момент. Словно перед ней был другой человек. Отстранённость в его голосе и позе, леденящее душу спокойствие и покорность судьбе, словно на кану не стояло его счастье — Тара не узнавала его. Ей казалось, он лжёт. Ведь Иден не может думать так на самом деле! Неужели ему всё равно? А как же она? Что с ней?

— Тогда и я никогда не выйду замуж, — тихо проговорила она себе под нос. — Думаю, брак не сделает меня счастливой. Уж лучше умру в одиночестве, чем… — голос предательски дрогнул.

Тара судорожно вздохнула и зажмурилась, стараясь сдержать подступившие слёзы. Возможно ли, что ей просто показалось, что она ему небезразлична? Девушка поспешила отвернуться.

Нет, это слишком. Иден был единственным мужчиной, которого она могла представить рядом с собой, которому безгранично верила, которого любила. И если он не может быть её мужем, то зачем ей вообще муж?

Иден недоуменно покосился на неё. Он заметил, как вздрагивают плечи девушки. Неужели его слова и правда так её расстроили? Он медленно подошёл и осторожно обнял её, желая успокоить.

— Прости, я просто не могу поверить… — Тара всхлипнула. — Не хочу верить, что ты это серьёзно. Почему ты не говорил этого раньше?

Девушка вдруг расплакалась, уткнувшись лицом в плечо дяди. Иден растерялся. Такой реакции он, признаться, никак не ожидал. Сердце кольнуло от робкой догадки, почему Тара так неожиданно и так искренне разрыдалась. Прежде она никогда не позволяла себе при нём заплакать, даже от боли. Да и не подобало леди показывать свои эмоции при посторонних. Но, кажется, Тара сейчас себя не контролировала.

— Не стоит так убиваться и переживать за меня, дорогая племянница. Тебя мои обеты совершенно не касаются, — одобряюще проговорил он и нежно погладил её по спине. — Ты молодая, умная и красивая девушка, Тара. И я убеждён, Олар прекрасно устроит твою судьбу. Вот увидишь, он найдёт тебе достойного жениха.

Тара вдруг резко отстранилась и вскинула на дядю полные недоумения глаза.

— А ты ему в этом поможешь? — гневно выпалила девушка и, отпихнув Идена, отскочила в сторону. — Найдёшь для меня мужа, Иден? Как и для Леоны? Или просто отдашь меня первому встречному, которого предложит отец?

Иден расслышал в её голосе возмущение и обиду.

— Может, хоть ты спросишь моего мнения?

— Тара, прошу тебя, успокойся, — Иден чувствовал, что и сам начинает нервничать, но постарался не показать этого. Тара, казалось, разозлилась на него. Боги, но за что же? Что он такого сделал? — Конечно я спрошу твоего мнения. Может быть, дело именно в этом? Тебя разозлило желание Олара подыскать тебе жениха? Уж не потому ли, что у тебя самой уже кто-то есть на примете? Тогда просто намекни ему, что сейчас самое время просить у лорда Коллена твоей руки. И я его поддержу перед твоим отцом.

Его голос даже не дрогнул. Тара замерла, поражённая его спокойным тоном и хладнокровием. Он что, серьёзно? Действительно не понимает, что с ней? Её словно окатили холодной водой, а всё возмущение и злость на Идена вдруг отступили. Боги, да ведь он, кажется, понятия не имеет, о чём она так нерешительно пытается ему сказать. Тара несколько секунд молчала, раздумывая, что ответить. Она вытерла слёзы, стараясь успокоиться и придать своему тону небрежность.

— Нет, не думаю, что он осмелится. Он не станет просить у отца моей руки.

— Полагаешь, побоится Олара? — поинтересовался Иден вполне искреннее, и это лишь больнее обожгло Таре сердце.

— С отцом он говорить не станет, — кивнула она.

— Ну а со мной? — Иден сглотнул вставший в горле ком. — Хочешь, я поговорю с ним? Помогу ему набраться смелости.

Тара молчала, прожигая дядю пристальным взглядом. Как может он быть так слеп?

— Я ведь, должно быть, знаю его? Как его зовут?

Тара отрицательно мотнула головой, словно прогоняя саму мысль назвать Идену имя. Неужели он сам не догадывается?

— Брось, Тара. Мне-то ты можешь довериться. Если действительно любишь его, я пойду к этому молодому человеку и сделаю всё, чтобы он решился поговорить с Оларом в самое ближайшее время, — Иден тронул её за плечо. — Ну так как? Ты мне скажешь?

Тара поняла, что они с Иденом говорят на разных языках. Только абсолютно безразличный мужчина станет просить у девушки разрешения подбодрить своего соперника. Или абсолютно глупый. Либо Иден в совершенстве обладает искусством врать и притворяться, либо действительно ничего к ней не чувствует. И как могла она сейчас ему во всём признаться?

Тарой овладело отчаяние. И вместе с тем ужасно злили совершеннейшая глупость и слепота Идена в таких, казалось бы, очевидных вещах. Что ж, хочет говорить с её возлюбленным — да пожалуйста!

— Я тебе напишу, — решительно ответила она, словно собрав всю свою волю. — Где твой блокнот?

Иден достал из кармана маленькую книжицу и приготовился записывать, в ожидании глядя на Тару.

— Я сама, — приглушённо сказала девушка и протянула руку.

Мужчина покорно вложил записную книжку в её ладонь и деликатно отвёл глаза, давая понять, что не собирается следить за ней через плечо. Девушка отвернулась к столу и, схватив карандаш, что-то быстро написала.

— Только пусть и это останется между нами, — проронила она и опустила глаза.

— Конечно, — хрипло ответил Иден, пряча блокнот в карман камзола.

— Я пойду. Прочти, когда будешь один, — Тара проскользнула мимо него к двери и, не задерживаясь более ни на миг, вышла из комнаты.

Злополучная книжица жгла карман. Казалось, она испепелит и рубашку, и кожу до самого сердца. Едва шаги Тары стихли, как Иден выхватил её и принялся быстро листать страницы, желая отыскать ту, на которой Тара писала. Это не составило труда. На последнем чистом листе девушка с напором вывела имя, размашисто и чётко.

«Иден Каас».

Он ощутил, как по телу пробежали мурашки и чуть задрожали руки. Дыхание сбилось, а сердце пропустило удар. Иден сжимал в руке блокнот, уставившись на собственное имя, будто видел его впервые и не знал, что означает этот набор букв.

Чёрт! Вот что они означают: Тара любит его. Его.

Голова пошла кругом от одной мысли, что это может быть правдой. И каким же нужно быть идиотом, чтобы нести весь тот бред про «поговорю с твоим возлюбленным», когда она смотрит с таким негодованием и разочарованием в глазах! Нужно догнать её, извиниться, признаться в своих чувствах.

Воображение тут же нарисовало Тару, счастливую и улыбающуюся в его объятиях. Он представил, как прижимает её к груди, как целует. Сперва осторожно и нежно, почти невесомо. А потом всё напористее, требовательнее, волнующе. И — о боги! — она отвечает взаимностью.

Сердце Идена на миг переполнилось таким необъятным счастьем, что губы невольно расплылись в радостной улыбке. Но он тут же взял себя в руки. Записка с его именем ничего не меняла. Он с самого начала знал, что из этого ничего не выйдет. Даже когда понял, что потерялся в пугающих чувствах к этой девушке.

Иден вспомнил, как впервые увидел Тару, когда лорд Коллен представил его семье. Стройную, хрупкую, женственную. Но с таким серьёзным и глубоким взглядом, словно от её внимания не могли ускользнуть даже мысли собеседника.

— Так вот вы какой, оказывается, — лукаво улыбнулась ему девушка при знакомстве. — Не очень-то вы с отцом похожи, надо признать. И всё-таки я рада, что у меня теперь есть дядя. Отец сказал, что вы приехали издалека и много путешествовали. Расскажете как-нибудь, где побывали? Безумно интересно узнать, как живётся в краях, где нет тирании Астира.

— Тара! — возмущённо осадил её лорд Олар. Казалось, министр вспыхнул от стыда, раскраснелся и с опаской покосился на кузена.

— А что, такие края остались? — весело усмехнулся Иден. — Хотелось бы и мне в них побывать.

Лорд Коллен выдохнул с явным облегчением, а Тара спрятала улыбку.

Кажется, с этого всё и началось. Их взаимная симпатия, их беседы и дискуссии. Тара была простой и искренней. Она охотно делилась с дядей мыслями и не пыталась скрывать своего мнения ни о короле, ни о его политике, ни о его «цепном убийце». Она стала для Идена мерилом истинности и справедливости всего, что происходило вокруг. Ибо девушка не умела притворяться, была прямолинейна и честна в своих словах, чувствах и эмоциях. И с ней рядом Идену хотелось быть таким же. Ведь всё, о чём он молчал, что запрятал в глубине души подальше от посторонних: своё отношение к власти, мнение о политике и правильности того, что происходит с Лиосом и его жителями, о будущем королевства, — девушка облекала в слова. И не боялась этого делать даже под осуждающим взглядом молчаливого отца. Идену порой думалось, что только у одной Тары в семье вообще было собственное мнение.

Лорд Коллен держался с кузеном холодно и настороженно, но Иден прекрасно понимал его резоны. Леди Мадлен, жена министра, напротив, почти сразу полюбила Идена. Пусть он и появился словно из неоткуда, да к тому же раньше Олар ничего ей про кузена не рассказывал, но всё-таки Иден Каас был родственником её мужа, а значит, и членом семьи. Он помогал ей весьма ценными советами по хозяйству, по устройству сада или ремонту усадьбы, у него был прекрасный вкус и не менее развитое чувство такта. Он был столь любезен и обходителен, что леди Мадлен совершенно не чувствовала неловкости, обращаясь за помощью. А кроме того Идену каким-то чудом удавалось достать даже распроданные во всех лавках города товары, будь то шёлковые перчатки из Шотура, чайный сервиз из редкого розового фарфора или дивной красоты ткани на платья для девочек. А уж когда кузен Олара помог ей устроить судьбу старшей дочери, женщина и вовсе стала его боготворить.

Леона уважала дядю, но поначалу сторонилась и была не особо разговорчива. В первое время после знакомства она казалась Идену стеснительной и замкнутой, но он нашёл способ подступиться к девушке. Леона любила балы и праздники, но чувствовала себя там неуверенно и будто неловко, несмотря на свою прелестную внешность, изящество и отличное образование, полученное в женском пансионе. Иден стал практиковаться с ней в танцах дома, вместе они разучивали новые мелодии для фортепьяно и даже иногда играли в четыре руки на приёмах. Он подбадривал племянницу, стараясь вселить в неё уверенность, и с радостью выступал её партнёром в танцах на балах. А однажды представил ей Аррита. И с тех пор девушка души не чаяла в дяде. Леона смело обращалась к нему за советом, если дело касалось приготовлений к свадьбе, жениха или его карьеры. И Иден всегда был рад помочь.

Ну а Тара… К Таре ему не нужно было искать подхода. Они словно понимали друг друга без слов. С самого начала она стала его любимицей, и это едва ли осталось незамеченным для других членов семьи Коллен. С ней он проводил часы в библиотеке за книгами и разговорами, с ней предпочитал садиться рядом за ужином и прогуливаться по саду после. О ней спрашивал в первую очередь, возвращаясь из своих рабочих поездок по Лиосу. Её мнение выслушивал с особым интересом.

Искренность, прямота и наивность Тары порой вызывали улыбку на губах Идена, но именно они так пленяли его в девушке. То, чего не допускал долгие годы, он смог позволить себе с Тарой — быть собой. Настоящим собой, забытым, запрятанным, запуганным властью Астира. Потому и не осуждал её и не отчитывал, как отец, за свободомыслие и прямоту. Она напоминала Идену его самого много лет назад. Того человека, которого он желал видеть в зеркале, которого мог бы уважать за его принципы и ценности.

Тара была уверена в себе, в своём мнении, своей правоте. И не жила вразрез со своими идеалами, а смело следовала им. Она верила в свободу, в право голоса и мнения, в благородство человеческой души, в хорошее в людях. Тара с жаром отстаивала право магов на жизнь и готова была сама за это бороться. Поддерживала тайную антимонархическую газету, выпускаемую студентами-философами в университете Рахшара, и даже сама распространяла её по городу. Она осуждала убийства и «магические чистки», проводимые палачом по приказу Астира, и Иден знал, что девушка хранит под подушкой кинжал на случай, если палач однажды придёт и за ней. Кроме того, она неплохо разбиралась в законах королевства и готова была доказывать их несправедливость любому, кто считал иначе.

Порой это даже пугало Идена. Он боялся, что Тара не видит границ между «доверить близкому кругу» и «объявить во всеуслышание» и не понимает последствий, к которым способна привести её опрометчивая прямолинейность. Он старался сгладить углы, направить её, сдержать порывы и призывы к открытому осуждению тирании короля и убийства магов. И она прислушивалась к нему. Но только к нему. Тара доверяла дяде без оглядки, а он со временем убедил её, что подобные разговоры должны оставаться между ними двумя, в стенах особняка Коллен. Иден усмирил её горячность, но не погасил пламени сердца.

Постепенно их взаимная симпатия переросла в дружбу, а та в нежную привязанность. «Тёплые родственные узы». Иден убеждал себя, что именно так Тара видит их отношения. Сам же он боялся подобрать слово, чтобы описать свои чувства к названой племяннице. Это была смесь нежности, восхищения, уважения, привязанности, дружбы…

Чёрт возьми, нет! Эта девушка вывернула наизнанку его душу, закралась в сердце и разворошила все его мысли. И он бы обманул, сказав, что видит в ней только милую, наивную и неопытную девчушку. Иден разглядел в ней женщину с первой же минуты. В её уверенной походке, в осанке, в изящности жестов, в изгибе тонкой шеи, пленительных очертаниях груди и манящих губах. В том, как она с любопытством смотрит на него из-под дрожащих ресниц, как небрежно заправляет за ухо прядь светлых волос и кокетливо улыбается одними уголками губ. Он видел, как она привлекательна сейчас, и мог представить, какой красавицей станет через пару-тройку лет.

Но если на её красоту он мог закрыть глаза, то узнав и изучив характер Тары, Иден настолько проникся к девушке, что и сам не заметил, как его привязанность переросла во что-то неизмеримо большее. Пугающе большее. Его тянуло к ней, неудержимо тянуло. Хотелось находиться рядом, любоваться ей, касаться. Влечение, которое он испытывал к Таре, едва не выходило из-под его контроля. Иден желал её всю. Её соблазнительное тело, её восхитительную душу и непокорные мысли. Страсть разгоралась в нём, словно пламя, кровь бурлила по венам, сердце заходилось в безумной пляске — но никто из тех, кто бы видел его в такие моменты со стороны, никогда бы этого не заподозрил.

Внешне Иден оставался всё таким же сдержанным, простым, беззаботным и милым в общении. Он мог улыбаться или шутить, невозмутимо молчать или безразлично кивать в ответ на слова собеседника, не выказывая изобличающих его эмоций. Если в мире существовал хоть один другой мужчина, который с таким же успехом мог врать и изображать равнодушие, Иден желал бы с ним познакомиться. Ибо знал, что в искусстве лжи и притворства ему нет равных. Это был годами отточенный профессиональный навык.

Вот только лгать самому себе становилось всё труднее. Особенно, когда эта ложь стала для него очевидной.

В то время, пару лет назад, у него была любовница. Рыжая бестия, страстная и горячая уроженка севера. Глупая и смешливая, но Иден никогда не замечал этого. Однако через месяц, проведенный в доме Коллен, отчего-то вдруг резко порвал с ней. Её вздорные разговоры о шляпках и экипажах стали невыносимы. Лживые слова любви резали слух, а сам он не мог больше подыгрывать ей в нелепом фарсе притворной взаимности. Она стала ему противна. Иден быстро нашёл ей замену — хорошенькую блондинку из светского общества. Замужнюю, искавшую лёгких развлечений на стороне. Но не прошло и двух недель, как и эта пассия опостылела ему.

И он нашёл новую, моложе, приветливей, образованней, с ещё более светлыми волосами и тонкой нежной кожей. А потом ещё одну. И ещё. И так до тех пор, пока однажды не проснулся в своей постели и не повернул головы, чтобы взглянуть на спящую рядом женщину. Хрупкая, нежная, с молочного цвета кожей и белоснежными локонами, струившимися лёгкими завитками по подушке. У Идена защемило сердце. Что же он с собой сделал? Почему в его доме, в его постели спит бледная копия Тары Коллен? Какого чёрта с ним творится?

С того дня он был один. И стал много строже к себе, контролируя слова, жесты и даже мысли в присутствие Тары. Тогда он и начал считать удары сердца, зная, что даже самое сильное волнение, которое ему доводилось испытывать в своей сознательной жизни, сможет взять под контроль на пятнадцатом ударе. Достаточно глубоко дышать и считать. И пока это работает, с ним всё в полном порядке.

Он возводил стены в своей голове и сердце всякий раз, когда переступал порог особняка Коллен. Прочные. Непробиваемые. Железные. А эта девушка одной нежной улыбкой или ласковым взглядом вновь разносила их в прах. И у Идена не было этому объяснения, кроме одного — он безвозвратно и непоправимо влюблён в Тару Коллен. Вот только этого чувства он никогда прежде не знал и не имел понятия, как с ним бороться. Все известные ему приёмы и уловки были тут бессильны, и лишь самоконтроль, сдержанность, ясность ума и воля не давали сорваться. А ещё работа.

Но Тара, казалось, не замечала того, что с ним творится. Она приветливо улыбалась Идену и озорно подшучивала над его напускной серьёзностью. Всё так же без стеснения впускала его в свою комнату. Доверяла мысли, секреты, тревоги. Терпела его порой язвительные шуточки, да и сама за словом в карман не лезла. И всё же она умело держала с дядей дистанцию. Так, например, никогда не заговаривала с ним о чувствах. Та Тара Коллен, которую он знал, не призналась бы ему ни за что на свете, что влюблена в кого-то. Даже о том, что этот развратник лорд Мюрен пытается добиться её расположения и ещё невесть чего, она не решилась рассказать Идену. Неприлично. Неловко. Стыдно. Или же это просто слишком личное…

Иден вдруг вынырнул из своих мыслей, словно из колодца с ледяной водой. Воспоминания его отрезвили. Какой же он дурак! Неужели принял глупую записку со своим именем за правду?

Его Тара никогда бы не позволила ему так грубо вмешиваться в свою личную жизнь. Ведь слова о том, что он желает помочь устроить её брак, просто вывели её из себя. Да, определённо, она разозлилась, опешила от его предложения. И стала бы она называть ему имя своего возлюбленного?

Нет. Скорее всего, просто решила посмеяться. Проучить его, чтобы наперёд не лез не в своё дело. И посмотреть, как он отреагирует на такую выходку. А он и попался. Поверил. Потому что — чёрт возьми! — хотел поверить.

Она его провела.

Иден с шумом выдохнул и покачал головой.

— Тара-Тара, видела бы ты меня сейчас, — усмехнулся он. — Глупец. Влюблённый глупец. Хороша же вышла шутка, ничего не скажешь. У меня даже руки задрожали, кажется, — Иден взглянул на свои ладони. Нет, теперь всё в порядке. — Вот уж чего никак от себя не ожидал. Даже в худших кошмарах.

Но больнее всего отозвалась тоска, с которой Иден осознал, что это была всего лишь шутка. Лишь месть молоденькой девушки. Пытка, которую она неосознанно устроила его неискушённому чувствами сердцу, была хуже любой физической боли. Ибо не подчинялась разуму. Только теперь Иден отчётливо понял, что эта девушка одним словом способна подчинить себе его сердце, уничтожить его или заставить воспарить над этим нелепым несправедливым миром. Она имела над ним неограниченную власть. Она одна, Тара Коллен, в свои девятнадцать, если бы захотела, могла бы поставить его на колени.

И Иден никак не мог позволить себе этой слабости. Не мог этого допустить.