Империя. Оружие Владык

Иван Лебедин, 2017

Близится время Великой, Галактической войны. Опасаясь грядущего поражения, Империя стремится усилить свое влияние во внешних мирах. Не желая стать очередным сырьевым придатком стремительно наращивающей свою мощь Империи, окраинные миры ищут защиты в далеком космосе, у расы под зловещим названием «ТУРАЛЫ».

Глава 7

Амонис проснулся на борту своего маленького корабля, чувствуя себя впервые за последнее время по-настоящему отоспавшимся. Сладко потянувшись, он повернул голову налево, и его взгляд упал на заполненную жидким металлом капсулу.

Рывком поднявшись на ноги, он принял душ в крошечной кабине, и, не вытираясь, погрузился в приятную прохладу мягко обхватившей его тело брони.

Долгие часы отдыха подарили Верховному зарасу давно забытое ощущение небывалой силы. Она буквально переполняла его, заставляя чувствовать себя богом. Это было чудесное, но весьма опасное чувство… Оно буквально завораживало, заставляя желать весь мир, рисовало множественные соблазны столь реально, что Амонису хотелось отринуть все условности, все правила, и занять место, которое Мастер внутри него считал достойным…

Из мечтательной эйфории его вывел звонок по транслятору.

Встрепенувшись, Амонис накинул камзол и пошел в рубку, чтобы ответить на вызов.

Звонил Барий.

— Господин, — поклонился наместник Зарины, — до меня дошли слухи о том, что случилось с Динайри, а также о произошедшем в новом подвале Алексио. Они правдивы?

— Я не знаю. Зависит от того, что именно ты слышал, — с легкой улыбкой ответил Верховный зарас.

— Я только хотел предупредить вас, чтобы вы были осторожным. Тхаари не дремлют, и в любой момент могут воспользоваться первым удобным для них случаем.

— На счет этого не беспокойся. Наш Император убил их всех.

— Вы уверены в том, что говорите, Господин?

— Алексио сказал мне об этом лично.

— То есть, вы сами не видели тел?

— Не думаю, что он мне солгал.

— Возможно, он верит в то, что говорит, но я бы не советовал вам расслабляться на счет тхаари. Их убить весьма непросто.

— Тем не менее, как ты помнишь, хардам на Земле это удалось.

— Господин, я не утверждаю, что они живы, просто призываю вас быть осторожнее.

— Я понял, спасибо. Какие еще новости?

— Атака на Нибус отменена, а Алексио заперся в своих покоях и громит мебель.

— Что ж, пускай. А как Динайри?

— Все великолепно. Она невероятно быстрыми темпами идет на поправку, а местные лекари, не обнаружив в ее крови никаких медикаментов, похоже, поверили в способность зарианского организма к быстрому восстановлению.

— Превосходно, — Амонис расправил плечи, — значит, теперь можно полностью сосредоточиться на усилении Империи. Господин Бертолуччо с тобой связывался?

— Да. Мы с ним весьма долго обсуждали исполнение намеченного вами плана. Только, вот… — начал Барий, но тут же замолчал, отведя взгляд.

— Да говори уже, — вздохнул Верховный зарас.

— Вы уверены в благости намерений Стихий? Что, если все, что мы делаем, в итоге принесет нам гибель?

— Их намерения безусловно благие, — ответил советник и добавил, — в их понимании.

— А в нашем? Не может случиться так, что… — начал наместник, но Амонис его прервал.

— Я — Мастер, и я следую воле Великих матерей, Барий, — произнес он и шепотом добавил, — но я не настолько глуп, чтобы делать это слепо.

— Я верю в вас, Господин, но я беспокоюсь…

— Я знаю и ценю это, — сказал Верховный зарас и отключился.

По щеке Бария скатилась слеза, никогда ранее он не слышал из уст Амониса слов благодарности, и искренне не знал, как на них реагировать.

Наместник перевел взгляд с погасшего экрана на висящий перед ним портрет статного темноволосого мужчины:

— Мне страшно, Господин, — прошептал он, обращаясь к изображению, — я ничего доподлинно не знаю, но я чувствую, что ваш сын если и не начал, то вот-вот начнет опаснейшую в своей жизни игру. И он может ошибиться. А вы прекрасно знаете, чего стоят такие ошибки… Эти существа… Они ведь не прощают. Никогда не прощают.

А я не могу потерять его, как когда-то потерял вас.

*****************************************************************************

Злость буквально выжигала Алексио изнутри. Он не мог, не готов был поверить в то, что все его титанические усилия, потраченные на спасение от Учителя и его помощников, оказались бессмысленными, а он сам очутился в еще более тесной ловушке, чем ранее.

Круша ни в чем неповинную мебель, он пытался излить на нее свой, не имеющий иного выхода, гнев. Отчаяние охватывало его сильнее с каждой минутой, слезы текли по подбородку. Император не знал, как жить дальше. Более того, он не знал, есть ли в этом смысл.

Упав на колени, он обхватил голову и замер…

В этот момент входная дверь распахнулась и раздались легкие, женские шаги.

Осторожно оглянувшись на звук, Алексио увидел Динайри с младенцем на руках.

— Мы пришли навестить папочку, — ласково улыбнувшись ребенку, произнесла Императрица.

Младенец ответил тихим кряхтением.

— Подержишь, — супруга протянула Императору аккуратный сверток.

Интуитивно протянув руки к новорожденному, Алексио прижал к себе розовощекого младенца.

— Он похож на вас, Ваше Величество, — прошептала Динайри, опускаясь на пол подле супруга.

Император не знал, как себя вести. Стоя на коленях посреди обломков мебели, с крошечным сыном, его сыном, на руках, он просто смотрел в ярко-голубые глаза малыша и боялся пошевелиться.

— Вам нужно будет дать ему имя, — продолжила супруга, — я знаю, что традиционно наречение имени должно происходить в тронном зале в присутствии всех членов семьи и высокопоставленных вельмож, входящих в состав Совета, но, полагаю, мы можем немножко отойти от правил и сделать это вдвоем. А потом, когда придет время, вы объявите о своем решении, как того требуют правила.

Алексио неотрывно смотрел на сына, не в силах поверить, что в этом крошечном комочке есть его частичка:

— Жоэль XII. В честь дедушки, — шепотом произнес Император, боясь побеспокоить задремавшего на его руках малыша.

— Прекрасное имя, — согласилась Динайри, — а теперь, Ваше Величество, отдайте мне нашего сыночка. Я отнесу его в кроватку.

— Я сам, — произнес Алексио, вставая.

Почтительно кивнув, Императрица не стала противоречить мужу, и переступая через валяющиеся на полу обломки, пошла за супругом в свои покои, где находилась золотая, украшенная каменьями, колыбелька Жоэля — подарок дяди-советника.

*****************************************************************************

Алексио смотрел на мирно посапывающего в колыбельке первенца и его жизнь вновь обретала смысл. Что-то в его душе менялось и перестраивалось, обретая надежду.

Пусть он и попал в зависимость сначала от Учителя, потом от Амониса, длиться вечно это не могло. Как бы не был силен брат его жены, он был смертен. А это значит, что у Жоэля был шанс на свободу. Нужно было лишь правильно его воспитать.

— Не правда ли, он чудесен, Ваше Величество, — прошептала Динайри, положив голову на плечо Императора.

Алексио мягко коснулся губами лба супруги.

Со стороны семейная Императорская чета выглядела весьма трепетно и трогательно, если бы не легкий холодок, замерший у сердца Динайри. Маленький кусочек брони, не вернувшийся к своему Господину и впитавшийся под кожу Императрицы. Не видимый никем, но весьма ощутимый ею и связанный с основной своей частью, покоящейся на теле Амониса.

Динайри обняла супруга и поцеловала в шею. На ее лице отражалась счастливая улыбка, но мысли сестры Амониса были далеко. Она помнила, кому обязана своим «воскрешением» и не собралась быть неблагодарной…

*****************************************************************************

Амонис пытался готовиться к очередному собранию Совета, но ему никак не удавалось сосредоточиться. Мозг упорно отказывался фокусироваться на навязываемой ему задаче, а в мыслях то и дело возникал последний разговор с Барием.

Верховный зарас не был уверен, что наместник осознанно зародил зерно сомнения в душе своего Господина, но его слова заставили Амониса серьезно задуматься.

Конечно для Верховного зараса разговор с Барием не был открытием: Амонис прекрасно знал, кто такие Стихии. Пожалуй, не меньше, чем они сами.

Только теперь Верховный зарас пытался взглянуть на их действия с другой стороны, со стороны людей.

Да, Великие матери хотели блага для Галактики, но чем это благо оборачивалось для проживающих в ней рас? Ответ на, казалось бы, не сложный для столь опытного политика, как Амонис, вопрос постоянно ускользал от его внимания, словно играл в прятки, скрываясь в темных глубинах памяти.

Безрезультатно пытаясь вспомнить о чем-то, о чем он возможно когда-то решил забыть, если вообще знал, Верховный зарас решил подойти к вопросу с другой стороны.

— Харфас! — громко крикнул он.

Помощник тут же вошел в кабинет и поклонился.

— Есть новости от толкователя? — жестко спросил Амонис.

— Зор доложил, что изучил все книги архива, но не может сообщить вам более того, что говорил ранее.

— Плохо, — недовольно скривился Верховный зарас.

— Он вам еще понадобится или можно отпустить, Господин?

— Он знает слишком много, чтобы позволить ему вернуться на родную планету. Пусть Барий найдет ему занятие, и, если у Зора есть семья, перевезите ее на одну из планет Зарины.

— Как прикажете, Господин, — услужливо поклонившись, Харфас отправился выполнять поручение.

*****************************************************************************

Впервые за долгое время Флот Руука покинул сеть межпространственных тоннелей. Истосковавшиеся по виду обычного звездного неба, глаза членов судовых команд с удовольствием разглядывали даже быстро вращающееся вокруг умирающей звезды метеоритное поле.

Серенид, сложив руки на груди, внимательно посмотрел на остатки звездной системы, после чего перевел взгляд на Руука.

— Ты ожидал увидеть что-то другое? — ответил жрец на немой вопрос ученика.

— По крайней мере не летающие булыжники, — поджав губы, ответил Серенид.

— К сожалению, это все, что осталось от моего мира, — вздохнул жрец, отводя глаза от лобового стекла.

— Вы не говорили, что ваша планета погибла, — элийец настороженно посмотрел на учителя.

— Скорее, уничтожена.

— Кем?! Империей?

— К этому приложили усилия весьма многие, — тяжело вздохнул Жрец, — в итоге у меня не оставалось выбора, кроме как завершить начатое…

— Как? — Серенид отшатнулся, как от пощечины, — вы хотите сказать, что уничтожили родной мир, Учитель?!

— На тот момент это было лучшим, что я мог сделать для планеты, подарившей мне жизнь.

— Но…

— Ты все поймешь, когда мы прибудем на место.

— Какое место?

— Увидишь, — ответил Руук, медленно поворачиваясь к лобовому стекло, через которое было видно, как флот, зайдя снизу астероидного пояса, взял путь в направлении крупного планетоида. Одна часть астероида столь сильно выдавалась за пределы пояса, что к его каменистой поверхности можно было пристыковаться, не опасаясь массовой бомбардировки более мелких соседей.

Взяв курс на один из множества усеивавших поверхность планетоида кратеров, межпланетники начали уверенно сближаться с гигантской каменной глыбой.

Серенид, не говоря ни слова, наблюдал через лобовое стекло за тем, как корабль, находясь в кромешной тьме, погружается в недра астероида.

— То, что ты сейчас увидишь, видели только члены Священного братства и Хранители, сказал Руук.

— Я польщен, — сдержанно отозвался Ученик.

— Да, — вспомнив о важном моменте, произнес Жрец, — внешний облик Хранителей покажется тебе непривычным, возможно… — он замолчал, подбирая слова, — пугающим, — но ты не волнуйся. Они одни из нас, просто принадлежат к более низкой касте.

— В каком смысле пугающим? — элийец посмотрел на Учителя.

— Скажем так, в их внешности преобладают ранние черты нашей расы.

— Не понимаю, — признался Серенид.

— Они больше похожи на животных, чем на людей, — со вздохом пояснил Руук.

Элийец удивленно приподнял брось, но временно оставил вопросы при себе.

В этот момент на дне кратера зажглись десять ярких кругов, и корабль, несший на своем борту Жреца и его ученика, остановился.

*****************************************************************************

Дождавшись, когда все корабли, прибывшие с Рууком, припаркуются на обширной поверхности гигантского помещения, проход в кратер закроется толстыми металлическими пластинами, а в помещение завершится подача воздуха, Серенид уже было собирался задать Учителю вопрос о том, что делать дальше, но в этот момент заметил странные объекты, стоящие у дальней стены.

Они напоминали гигантских морских моллюсков, выпустивших свою широкую ногу. Пытаясь понять, что именно он видит, элийец сосредоточился на лобовом стекле, но в этот момент рядом с ногами «моллюсков» распахнулись люки и из них вышли одетые в балахоны фигуры.

Фигур было девять по одной на каждый странный корабль. Достигнув светящихся кругов, фигуры замерли, почтительно сложив руки.

— Пора и нам выходить, — обратился к Ученику Жрец.

— Ага, — согласился тот, продолжая изучать происходящее.

— Конечно, мой статус высок, но затягивать Собрание не в моих интересах, — более жестким тоном произнес Руук.

Встрепенувшись, Серенид расправил плечи и пошел за Учителем к загоревшемуся на полу, при их приближении, изображению странной геометрической фигуры…

На долю секунды перед глазами у элийца все замелькало, и он оказался в самом центре заполненной кораблями пещеры, а вокруг него, на десяти подсвеченных кругах, стояло девять, сокрытых капюшонами, фигур.

*****************************************************************************

Данный способ транспортировки очень сильно напоминал Серениду проект телепорта, о котором он некогда читал в одной статье. По словам автора, проект был признан опасным для молекул человеческого тела и закрыт века назад.

И хотя Учитель, в словах которого элийец не привык сомневаться, заверил, что в основу транспортера, перемещающего пассажиров корабля на поверхность и обратно, легли совершенно другие технологические разработки, принадлежавшие его расе, каждый раз, ступая на светящуюся геометрическую фигуру, Серенид не был уверен, что достигнет места назначения с полным набором конечностей…

*****************************************************************************

Серенид напряженно смотрел на фигуры, чьи лица были скрыты опущенными капюшонами, не зная, чего от них ожидать и стараясь не думать о словах Руука об их внешности. Но, чем больше он пытался, тем настойчивее его воображение рисовало хищные, звериные оскалы, покуда спрятанные под одеждами…

Увлекшись размышлениями, он не сразу заметил, что Учитель уже откинул с лица капюшон и, зловеще сдвинув брови, оглядывает стоящие в подсвеченных кругах, фигуры:

— Где Крам?! — раздался его грозный голос, вынудивший Серенида вздрогнуть.

В ответ была тишина. Никто не решался ответить на вопрос.

— Молчите, — вскинул голову Руук, — прекрасно! Великие Хранители, веками утверждавшие и уверявшие, что контролируют и фиксируют все события Вселенной, сначала теряют один из вверенных им архивов, а потом делают вид, что не слышат песню душ, громкую настолько, что ее слышу даже я! В очередной раз вы меня разочаровали! И в очередной раз вы заставляете меня задуматься, так ли уж важна роль вашей касты в истории нашей расы! Даю вам три часа, чтобы подготовить мне внятное объяснение о том, что произошло с одним из вас! И если ответ меня устроит, я дам вам еще шанс! А до того времени я не хочу вас ни видеть, ни слышать, — сердито произнес Руук, взмахом руки давая понять, что Собрание окончено.

Почти физически ощущая страх, испытываемый Хранителями перед Священным жрецом, элийец смотрел на Учителя, пытаясь по жесту или взгляду понять, в чем тот их обвиняет, но безуспешно…

Дождавшись, когда перепуганные Хранители доберутся до своих кораблей, жрец повернулся к ученику:

— Иди за мной, — тихо произнес он и пошел вглубь ангара.

Серенид молча последовал за ним.

*****************************************************************************

Пройдя мимо кораблей своего «Призрачного» флота, Руук направился к небольшому углублению в дальней стене, оказавшемуся уходящим в кромешную тьму коридором.

— Куда мы идем, Учитель? — спросил, осторожно ступая, Серенид.

— Подожди, — отмахнулся от него жрец, ощупывая стену.

— Вам не кажется, Учитель, что со светом было бы гораздо легче найти то, что вы ищете? — осторожно поинтересовался элийец.

Проигнорировав замечание ученика, Руук на что-то надавил и раздался негромкий хруст и звук отъезжающей двери.

В образовавшемся проходе, оказавшемся еще одним коридором, начал медленно, поэтапно зажигаться тусклый зеленоватый свет, рассеянный настолько, что пол был виден ненамного лучше, чем до этого.

Учитель уверенно пошел вперед, элийец двинулся за ним.

В конце длинного коридора находилась большая раздвижная дверь.

Подойдя к ней, жрец остановился и посмотрел на Ученика:

— То, что ты сейчас увидишь и услышишь, может оказать на тебя сильное влияние, но ты должен пообещать, даже поклясться, что тайна, сокрытая за этой дверью, умрет вместе с тобой, если только я сам не попрошу тебя о ином, — тихо заявил он.

— Хорошо, Учитель. Я клянусь, что никто и никогда не узнает от меня тайну, которую вы собираетесь мне доверить, по крайней мере до момента, пока вы не перемените свое решение.

Удовлетворенно кивнув, Руук надавил на едва выдающийся из стены рычаг и створки двери, скрипя и запинаясь, поползли в стороны.

*****************************************************************************

Внутри открывшегося взору Серенида, помещения царил легкий, разбавленный тусклым светом, полумрак. Но даже такая «скромная» подсветка позволила элийцу разглядеть то, чего он, пожалуй, предпочел бы никогда не видеть. Замерев на месте и боясь пошевелиться, элийец смотрел на встроенные в стены прозрачные капсулы с самыми ужасными и уродливыми созданиями Вселенной, которых воображение Серенида не смогло бы нарисовать даже в жутких кошмарах.

В горле у него пересохло, он не мог выдавить из себя не то что вопроса, которого от него ожидал Учитель, но даже малейшего хрипа.

Уверяя себя в том, что существа в капсулах мертвы и не могут причинить ему вреда, элийец, тем не менее, кожей ощущал исходящую от них угрозу.

— Тебя наверняка интересует вопрос: что именно ты видишь. Что это за красные, зеленые, голубые, полупрозрачные и прочие трехметровые существа? — не дождавшись ни слова от Ученика, спросил жрец, — так вот: это напоминание нам и нашим потомкам о том, во что Туралы превратили наш народ. Перед тобой «Живое оружие» Туралов! — зло прошипел он. — Помнишь, я рассказывал тебе о Великой войне, и ты тогда еще не мог понять, почему никто из свидетелей тех событий не видел лиц своих врагов? Так вот: Туралы не сражались в привычном нам смысле. Для того, чтобы повергнуть мир, им было достаточно лишь распылить вызывающий мутации препарат, иными словами геном, в воздухе планеты. Менее устойчивые особи мгновенно заражались и начиналась битва за выживание между устоявшими перед препаратом жителями планеты и хищными мутантами, — жрец грустно усмехнулся, — но моему миру не повезло больше, чем многим другим. Не успели уйти Туралы, как их сменили Стихии. Существам из энергии было интересно: что станет с миром, если усилить эффект от оставленного Туралами оружия и превратить в монстров всех жителей планеты, включая женщин и детей? — Учитель шумно вздохнул. — А когда их тяга к познаниям была удовлетворена, Стихии просто ушли, не пытаясь исправить, что натворили, и не задумываясь, что лишь из любопытства уничтожили целую расу. Хотя, с чего им задумываться? Кто мы и наши жизни в восприятии тех, чье существование бесконечно?

— А вы пытались отомстить Стихиям за то, что они сделали? — спросил Серенид, когда обрел способность говорить.

— Отомстить? — тихо засмеялся Руук, — они слишком сильны и могущественны, чтобы я мог хотя бы допустить мысль о подобном. Все, что мы можем — это попытаться показать им, что мы способны защитить себя и Галактику от внешних врагов самостоятельно.

— Не понимаю, — подозрительно прищурился элийец.

— Дело в том, что, как бы странно это не звучало, Стихии не желают вреда Галактике. Это их дом, они его любят и каждый их шаг подкреплен исключительно добрыми побуждениями. Они боятся потерять свой мир, и когда появляется внешний враг, не могут оставаться в стороне, несмотря на то, что их действия несут гибель многим живущим…. — Учитель махнул рукой в направлении капсул. — Допускаю, что Стихии таким образом изучают врага и его оружие, но в силу своего бессмертия они не привыкли ценить и уважать тех, кто не имеет к ним прямого отношения… Возможно, поэтому у них все так неуклюже-варварски и получается.

— И вы решили, что, если я, представившись Избранным, соберу под «свои знамена» сотни внешних миров и Империю, Стихии посчитают меня достаточно сильным, чтобы противостоять любому сильному противнику, и не станут пытаться защитить мир своими силами? — недоверчиво спросил Серенид.

— Ты сильно упростил ситуацию, но если не вдаваться в детали, то, пожалуй, дело обстоит именно так, — согласно кивнул Жрец.

— Вы смеетесь надо мной, Учитель? — спросил, пристально глядя на Руука Ученик.

— Не понял, — признался Жрец.

— Ваше объяснение ситуации выглядит слишком примитивным для вашего разума. И у меня складывается впечатление, что правда кроется в ином. И вы ее от меня скрываете.

— Я искренен с тобой, Ученик. Все обстоит именно так, как я сказал. Только все пошло не так, как я планировал. Стихии зачем-то выставили против нас Мастеров.

— А вы рассматривали вариант, что, возможно, Стихии одновременно с вами пытаются сделать то же, что и вы? Что, если им точно так же, как и вам, нужна Империя, дабы, объединив вокруг нее миры, противостоять возможному врагу? И если это так, то они, не зная истинного смысла ваших намерений, могли послать Мастеров, чтобы вы не нарушали их планы.

— Что? — Жрец удивленно открыл рот, — я не думал об этом, хотя…это, пожалуй, объясняет, почему Амонис вошел в состав Совета, — согласился он, и со вздохом добавил: — Но в таком случае я нахожусь в еще большем проигрыше, чем полагал ранее.

— Не обязательно, — с легкой улыбкой заявил Серенид.

— Поясни, — сказал Руук, внимательно посмотрев на ученика.

— Давайте для начала уйдем отсюда, а то у меня складывается впечатление, что эти… ваши бывшие соотечественники… на меня смотрят, и мне это не нравится, — сказал элийец, — а потом я обещаю проанализировать ваш рассказ и последние события. Возможно, этого будет достаточно, чтобы я смог вам что-то предложить.

Жрец согласно кивнул и мужчины покинули зловещее помещение.