Наизнанку

Евсения Медведева, 2016

Для кого-то он Призрак – бездушный убийца, для кого-то Скала – несгибаемый и упёртый. Его имя произносят с плохо скрываемым страхом. У него много имён, много ролей. Олег всегда разный: холодный, непробиваемый и такой красивый. Она – папина принцесса, наполненная романтическими мечтами о настоящем принце. Яна спутала его планы, ворвалась в жизнь переменчивым ветром сентября, сорвала многолетнюю маску. Что между ними может быть общего? Ничего кроме любви и общей тайны прошлого, что тянется атласной лентой, связывая их друг с другом навсегда… "– Даже если ты будешь сопротивляться, я останусь твоей слабостью, потому что от этого еще не придумали лекарства. С каждым днем я буду проникать в твою кровь все глубже. Даже придерживая на расстоянии, будешь помнить меня. Я «отравлю» сначала твое тело, а потом и душу! –Ты упускаешь только одну деталь. Я не спорю, что физически ты близка к моей полной капитуляции. Но душа? Детка, ты погорячилась! У меня ее просто нет!" Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Я сидел на светлом диване, откинув голову так, что взгляд упирался в белоснежный потолок, пожевывая фильтр сигареты, которую не подкуривал. Плотные портьеры кабинета не пропускали яркий дневной свет. В голове крутился миллион мыслей. Я старался ухватить хотя бы одну, но она выскальзывала.

— Хой! — резкий голос распугал мои мысли, возвращая в реальность.

Я моргнул и медленно повернул голову на звук. Плечистый парень стоял, прислонившись к дверному косяку, и наблюдал за мной. Чуть угловатое лицо, глаза цвета крепкого чая, хорошая стрижка. На нем был светло-серый костюм, воротник белой рубашки был расстегнут, открывая мощную шею. Борец. Ясно! Я щелкнул зажигалкой и затянулся.

— Знакомы? — выдохнув густое облако дыма, спросил.

— Нет.

— Ясно, — я снова откинул голову, пытаясь вернуться к медитации.

— Пасмурно, — огрызнулся молодчик, я постарался пропустить это, потому что нужно было подумать. В темноте и тишине! — А ты не такой страшный, как говорят. Я думал, что у тебя рога и хвост.

— Я вот сижу и думаю, как окружение «папы» просрало его дочь! А сейчас все встало на свои места. Сказочники *уевы! — как только я договорил, почувствовал движение перед собой, инстинктивно поймал руку парня, даже не успев еще открыть глаза. Правая нога дернулась, сбивая того с ног, он с грохотом рухнул на пол. Я не отпускал его кисть, вывернув руку за спину. Мышцы моего лица дернулись, потому что я представлял, как ему больно. Мои пальцы сжимали все сильнее, выкручивая его плечо, левая нога стояла на его спине, а сам я продолжал сидеть на диване. Взгляд упал на сигарету, даже пепел не упал. Значит, еще могу. Парень молчал, я стал медленно двигать рукой, хотел, чтобы он попросил пощады, но тот молчал, только пальцы на свободной левой руке сжимались в кулак. Я продолжал выкручивать кисть, ощущая ногой, как хорошо развитая мускулатура парня напряглась.

— Лазарев, — тихо сказал он, сдерживая голос, чтобы не сорвался в хрип.

Я улыбнулся и, встав с дивана, отпустил руку парня и помог тому подняться.

— Наскалов! Почему не попросил отпустить?

— Потому что никогда не сдаюсь.

— Почему представился?

— Кто-то должен сказать врачу мою фамилию, потому что через минуту отключился бы от болевого шока, — Лазарев поправил пиджак. На его лице не дернулся ни один нерв, он будто и не валялся на полу пару секунд назад.

— Олег!

— Сергей, — его бровь дернулась, но все же он протянул мне свою правую руку, которая была скручена пару минут назад.

— О! Вы познакомились? — в кабинет вошел Моисеев. Его вьющиеся с проседью волосы были влажными, он нервно провел по ним рукой и сел в кресло, сложив руки в замок. Легким кивком старик показал в сторону кресел. Он, видимо, уловил, как парень поморщился, когда упал в кресло. — Что с рукой?

— Потянулся неудачно, — Лазарев обладал лицом, по которому сложно понять то, о чем думает человек. Хорошее качество, сам обладал такой чертой, которая спасала меня каждый день.

— Никто не звонил? — я отвлек внимание старика, который сверил паренька своим пристальным взглядом.

— Нет, — Моисей наклонился и достал из-под стола бутылку коньяка.

— Мне нужен тот, кто может ответить на все мои вопросы, — я встал, застегивая пиджак.

— Для этого я вызвал Лазаря, думаю, что вы найдете общий язык.

— Если что, звони, — я махнул рукой, направляясь к дверям. Серега подскочил, направляясь вслед за мной. Мы шли по коридору молча, оказавшись на крыльце, я обернулся, чтобы рассмотреть парня при дневном свете. Высокий, крепкого телосложения, серьезные глаза. Он внимательно прошелся по мне сверху вниз и отвернулся, словно увидел то, что хотел.

— Ее последний раз видел шофер. Он привез ее в 8:30 к универу.

— Давай поговорим с ним?

— Давай, — парень безразлично дернул плечами и направился по узкой тропинке.

Я шел следом, рассматривая территорию дома. Четырехметровый забор из серого камня изнутри был увит лианами ползучего винограда, листья которого были ярко-красного цвета. По углам стояли вышки, в которых сидели охранники. Вдоль забора тянулась толстая цепь, видимо есть собака.

«Да, постарались на славу!»

Высокие деревья скрывали дом от посторонних глаз, зато пустое пространство между четкой линией посадки и забором просматривалось, как на ладони. Многочисленная охрана не мешала хозяевам, и наоборот, парням ничто не мешало просматривать забор. У высоких ворот сидело два пса, которые зарычали, заметив меня, их не унимало даже грозно «фуканье» ребят. Я внимательно осмотрел парней: черная форма, высокие ботинки, на поясе кобура, рация и наручники, за спиной калаши.

— Хм….

— Разрешение есть. Психолога проходят, можешь не бояться, — хмыкнул Лазарев, открывая деревянные двери большого амбара.

Конюшня? В воздухе стоял характерный запах, смешанный с ароматом свежескошенной травы. При нашем появлении со всех сторон раздалось ржание. Я чуть помедлил у жеребца, который больше всех возмущался. Моя рука медленно стала приближаться к нему, пока не ощутил шелковистую шерстку. Он перестал стучать копытами, но продолжал недовольно фыркать, изредка обнажая зубы. Красавец! Черный, как ночь, грива переливалась на солнце. Я заметил еле заметную косичку на его челке и улыбнулся, обводя взглядом загон. Точно! Около ворот стояли женские высокие сапоги, на крючке высели крохотные кожаные перчатки. Игрушка хозяйки…

Я ускорил шаг, догоняя Лазарева, который скрылся за маленькой дверью, скрытой высокой копной сена. Я остановился перед тем, как заглянуть, прямо за дверью была узкая лестница, уводящая вниз. С каждым шагом голоса и звуки становились все отчетливей.

— Сука! Где моя жена? — я не стал выходить на свет, оставшись стоять на последней ступени. В центре огромного помещения стоял парень, руки которого были связаны и подняты высоко над головой. Он был подвешен на крючке, его ноги еле доставали земли. Ну, конечно, а то я стал уже разочаровываться в Моисееве. Начал со своих, под раздачу попал тот, кто видел ее последним.

— Я высадил Яну Викторовну у входа в универ. Согласно инструкции дождался, пока она войдет. Выбрал для парковки место, откуда был хороший вид на вход. Я видел всех, кто подъезжал, кто выходил. Но Яны Викторовны среди них не было. Когда она не вернулась через 62 минуты, позвонил, но ее телефон был отключен. Тогда я отправился внутрь, при этом сообщив о нештатной ситуации Виктору Викторовичу. Холл был пуст, я подошел к охраннику расспросить. Он ответил, что сегодня занятий не было. Я дал ему денег, а он помог обойти все этажи, мы проверили все аудитории, туалеты, библиотеку и административные кабинеты. Я показывал фотографию каждому, кого встречал, но никто ее там не видел! — парень говорил спокойно, несмотря на то что все его лицо было залито кровью, которая хлестала из рассеченной брови.

— Я еще раз спрашиваю! У*бок, где моя жена? — я поморщился, услышав глухой удар.

Водитель выплюнул кровь и снова начал говорить абсолютно спокойным голосом, хотя в глазах читался явный страх.

— Я высадил Яну Викторовну у входа в универ. Согласно инструкции, дождался пока она войдет. Выбрал для парковки место, откуда был хороший вид на вход. Я видел всех, кто подъезжал, кто выходил. Но Яны Викторовны среди них не было. Когда она не вернулась через 62 минуты…

— Ладно, парень ничего не знает, — прошептал я, устав от этого действа.

Стало все понятно, и я начал внимательно осматривать толпу, которая стояла вдоль стен, не вмешиваясь в разговор. Лазарь вернулся ко мне, присев на ступень рядом.

— Кто это? — я кивнул в сторону неуемного паренька, который снова и снова заставлял водителя повторять подробности вчерашнего утра.

— Кирилл Казанцев, муж Яны. — Серега дернул бровью.

— Что?

— Что «что»?

— Ты дернул бровью.

— Показалось.

— Ладно! Нужно ехать в универ, — я развернулся и побежал по лестнице.

— Я с тобой.

Я бросил взгляд на ревущего жеребца, который отчаянно лупил копытами в деревянные перегородки своего загона. Он отчаянно кивал головой, отчего его блестящая грива то взметалась вверх, то падала на шелковую шею. Мне стало его жаль. Странно! Наблюдая за допросом, во мне не дрогнуло ничего, но, смотря на настоящую истерику коня, мне стало его очень жаль…

— Моисей, паренек ничего не знает. Скажи своему родственничку, чтобы осадил. Пусть обзванивает всех подруг, — я открыл машину и сел в салон, который уже успел нагреться. Надев солнечные очки, закурил.

— Подруги? — что-то в голосе старика рассмешило меня. Точно, старик не подумал, что его дочурка могла просто слинять от своего опостылевшего муженька и криминального папаши. — Ты думаешь, она могла убежать?

— Я не думаю, а разрабатываю все варианты. Пусть муж займется полезным делом…

Когда Серега сел в салон моего авто, я выехал со двора, поднимая мелкую щебень в воздух.

— Рассказывай…

— Что? — Лазарь повернулся ко мне, с интересом рассматривая.

— Бровь.

— Да ладно! Серьезно? — рассмеялся он, растянувшись в широченной улыбке.

— Не умею шутить.

— Это нестрашно! Зато хватка у тебя бульдожья.

— Бывает…

— Ладно, проехали, — Серый потер плечо. — Сам виноват, знал, что нельзя подходить к человеку, у которого закрыты глаза. К тому же, если это сам Призрак.

Мы быстро доехали до универа, который оказался напротив моего дома, прямо на набережной.

— Ты к охраннику. Спрашивали про видеозаписи? — я закрыл машину, рассматривая большое здание Университета.

— Говорит, что нужно начальство спрашивать. А вчера их не было. Даже Моисей не мог найти ни ректора, ни декана.

— Иди, если их не было вчера, то сегодня они будут однозначно, — я задрал рукав, бросив взгляд на часы.

— Откуда знаешь?

— Читать нужно, — усмехнулся я, кивнув на огромный баннер, растянутый над входом. Эта реклама мозолит мне глаза уже неделю, пока я пробегаю набережную. — Семинар. Иди, денег дай. Пусть покажут камеры. Если что, звони.

Проследив за Лазарем, который скрылся за массивными дверями старого здания, закрыл глаза и выдохнул. Подойдя к забору у реки, стал осматриваться. Парадный вход смотрел на березовую рощу, которая тянулась вдоль всей набережной. Камер тут нет. Да и, если я не ошибаюсь, за входом внимательно следил водитель. Я оттолкнулся и пошел вдоль здания, чтобы осмотреть территорию. С левого торца дверей не было, окна зарешечены и достаточно высоко от земли. А вот на заднем дворе, окна без решеток, но спрыгнуть оттуда, не переломав ноги, смогу только я. Хрупкая девушка однозначно попала бы в больничку. Я остановился, напротив был маленький ресторан и служебная парковка.

— Лазарь, как дела?

— Хм… Любезнейшая девушка ведет меня посмотреть видео, — я сначала замер, не понимая, что он говорит это не столько мне, сколько отвешивает ненавязчивый комплимент даме.

— Ладно, мачо! Расплатись деньгами, а то если начнешь платить натурой, мы еще долго отсюда не уедем. Если, конечно, я не ошибаюсь в тебе, — рассмеялся я. Этот парень просто находка. Он из тех, при виде которого у злобных администраторш переполненных ресторанов находятся свободные столики, у директрис автосалонов находятся автомобили, которых, якобы, нет в наличии.

— Нет, не ошибся. Ладно, как скажешь. Деревянными, значит, деревянными… — промурлыкал он, в трубке что-то зашуршало, он словно прикрывал ее рукой.

— Э, Чамо? Пусть покажет запись со служебной парковки. Камера как раз охватывает всю территорию заднего двора.

— Есть! — Лазарев отключился.

— Та-а-ак, — протянул я и продолжил обход. Хорошо, что здание имело правильную прямоугольную форму, нет никаких закутков, территория окружена газоном. Я застыл, увидев дверь черного входа. Дернул, она скрипнула и подалась. — Хм…

Я сделал два шага назад, поднимая голову. Вдоль всей стены четырехэтажного здания струилась пожарная лестница. Она скрипела под натиском ветра и возмущенно билась о старую штукатурку. Я вытянул руку и, ухватившись за железную перекладину, дернул на себя. Как ни странно, но выдвижная часть лестницы легко поддалась, плавно опустившись прямо до земли. Посмотрев на руку, я потер пальцы, которыми стер что-то масляное.

— Да, машинное масло.

Я стал медленно подниматься, осторожно ступая на тонкие перекладины. Но лестница только казалась хрупкой, она еще прослужит много лет! Я достал телефон.

— Да! — прохрипел старик. Он явно был в конюшне, на заднем фоне слышался мужской спор, сдобренный трехслойным отборным матом и дикое ржание неспокойного жеребца.

— Моисей! А спроси у водителя? Куда она собиралась?

— Паха? Куда собиралась Янка? — взревел Моисеев, заглушая всех своим басом.

— Не говорила.

— А в руках у нее что-нибудь было?

— Пакет какой-то.

— Говорит, что пакет, — повторил Моисей.

— А кто осматривал здание? — тихо спросил я, осматривая окно, рядом с лестницей.

— Кирилл с Бубой, — тихо ответил Моисей, он так четко проговаривал каждую букву, что казалось, старается понять, к чему я клоню. — Говори! Немедленно говори! Это моя дочь!

— Ну, могу я сказать точно, что тебе нужно пригласить этих друзей на ужин. И не нагнетай обстановку, ладно? Просто сделай так, чтобы не пришлось искать Бубу.

Я вздохнул и стал растирать переносицу, пытаясь собрать все вместе.

— Так, ушла утром, в руках пакет, универ не работал, занятий нет. Итого? — бубнил я, проговаривая все варианты вслух.

— О! Я знал, конечно, что ты любитель острых ощущений. Но не настолько же. Если бы хотел подглядеть, мог бы просто свистнуть, я бы даже разрешил присоединиться! — смех Лазаря заставил обернуться. Он сидел на окне, раскрыв деревянные рамы.

— Что здесь? — я перешагнул через низкий забор лестничной площадки и заглянул. — Библиотека…

— Ага! Спасибо, дорогая, — дамский угодник скрылся в аудитории, но через секунду ловко вылез из окна, запрыгнув на железную площадку лестницы. — Порадуй себя.

Я сморщился, наблюдая, как здоровый детина пускает слюни, разглядывая миниатюрную брюнетку, которая закрывала окно. На ее щеках играл настолько яркий румянец, глаза опущены, что я не выдержал и рассмеялся.

— Короче. Это ни *уя не побег. Видеозаписей нет.

— Как это?

— Так! Я сам проверил. В системе нет следов, что их стерли. Я думаю, что камеры были просто выключены! Моисею звонил?

— Да… Библиотечный Мачо, а вот скажи мне, как ты думаешь, кто осматривал здание?

— Не знаю!

Я закурил и стал осматривать территорию.

— Кофе.

***

Мы сидели на уличной веранде ресторана, откуда хорошо просматривался задний двор здания. В руке тлела сигаретка. Тонкий дымок поднимался вверх, затем исчезал при дуновении ветра.

— Им разбили камеру. Только сегодня приедут менять, — Серега упал на мягкий диван.

— Я знаю…

— А какого *уя ты меня гоняешь?

— Прощупываю, с какой легкостью ты щелкаешь баб, — я кивнул в сторону румяной администраторши. — Она еще и денег не взяла?

— Не хотела. Но я всегда оставляю… — он растянулся в улыбке, от чего щеки девушки вспыхнули еще ярче. — Ты мне зубы не заговаривай! Что за добрачные ощупывания?

— Я же должен знать все твои сильные стороны?

— Для чего?

— Так… — я отмахнулся от Сереги. — Камеру на задний двор свернули на всякий случай, она абсолютно бесполезна. Двери нет, окна высоко, решетки. На стенах нет следов. А вот пожарная лестница вся в масле и ведет прямо к библиотеке. Яна вошла в универ с пакетом…

— Книги? Там были книги? — подпрыгнул Лазарь и закурил.

— Надеюсь. Левый фасад, задний двор — глухие. Парадный вход был под наблюдением…

— Остается только правый фасад, где лестница.

— Да! А там камер нет.

— Нет.

— Только если… — я вскочил с дивана и бросился обратно к зданию универа. — Как я мог не подумать?