Бритва Дарвина

Дэн Симмонс, 2000

Дарвин Минор – первоклассный специалист по дорожно-транспортным происшествиям. Самые сложные и запутанные случаи, подлежащие страховым искам, для него не представляют загадки. Вооружившись калькулятором, линейкой и видеокамерой, он восстанавливает трагические события не хуже любого профессионального детектива. Но однажды происходит нечто странное: Дарвин Минор подвергается нападению со стороны наемных убийц, атакующих его на трассе. Очевидно, что он встал поперек дороги кому-то очень важному. Кому же? Покушения на его жизнь не прекращаются, но убийцы не знают, что Дарвин Минор воевал во Вьетнаме, где был снайпером в составе морской пехоты. Пришла пора расчехлить пылящееся в подвале оружие…

Глава 4. Г — говнюк

Гонки по шоссе и арест Дарвина состоялись во вторник, во второй половине дня. Тем же вечером его отпустили под залог. В среду утром он явился в кабинет заместителя окружного прокурора, контора которого находилась в центре Сан-Диего.

Во вторник, когда Дара сфотографировали, заводя на него дело, он был без рубашки, в одних сандалиях и грязных окровавленных джинсах. Собственно, в чем выехал из дома в четыре утра, в том и был. Исцарапанный осколками стекла, полуголый, со спутанными волосами и двухдневной щетиной, вкупе с «тяжелым взглядом профессионального убийцы», как подшучивали его соратники во Вьетнаме, Дар являл собой образец самого настоящего бандита с большой дороги. Дарвин мысленно представил себе этот снимок на стене, рядом с фотографией, на которой ему вручают мантию и свиток, символизирующие присвоение ему степени доктора физических наук.

В среду, в девять утра, Дар сидел за длинным столом в компании десятка незнакомых ему людей, которые пока не спешили представляться. Он был чисто выбрит и свеж и блистал ослепительно-белой рубашкой, красным галстуком в полоску, голубым льняным пиджаком, серыми легкими брюками и сверкающими черными туфлями от Болли, мягкими, как балетки. Дарвин не был до конца уверен в своей роли на этом собрании — то ли гость, то ли заключенный, — но в любом случае желал выглядеть прилично.

Помощник заместителя окружного прокурора занимал присутствующих, предлагая всем кофе и печенье. Это был маленький нервный человек, который, казалось, воплощал в себе все приписываемые геям стереотипы поведения — от расслабленных запястий и возбужденного хихиканья до преувеличенно-театральных ужимок. На противоположной от Дара стороне стола сидели мужчины в шляпах медвежонка Дымняшки^[9] и фуражках, то есть примерно восемь шерифов и капитанов полиции. С краю пристроились двое в гражданском, причем у одного из них была типичная стрижка агента ФБР. Все, кроме фэбээровца, взяли предложенное помощником заместителя окружного прокурора печенье.

Рядом с Дарвином, не считая Лоуренса, Труди и их адвоката В.Д.Д. Дюбуа, сидела разношерстная свора бюрократов и адвокатов. Последние, как на подбор, оказались морщинистыми, сутулыми и какими-то измятыми, особенно по контрасту с подтянутыми молчаливыми копами, которые сурово выставляли вперед мужественные квадратные подбородки. Адвокаты и бюрократы согласились на кофе.

Дар принял свой пластиковый стаканчик, поблагодарил, получил в ответ от помощника заместителя окружного прокурора «пожалуйста-пожалуйста» и ласковое похлопывание по плечу и сел на место — ждать, что будет дальше.

В комнату вошел негр в форме судебного пристава и объявил:

— Скоро начинаем. Говнюк уже вышел из своего кабинета а Сил — из дамского туалета.

* * *

Вчера Дарвин, все еще в наручниках, был препровожден в окружную тюрьму, которая находилась в деловой части Риверсайда. В машине самый старший по возрасту коп, согласно решению Верховного суда США по делу Миранды, зачитал ему с карточки размером примерно три на пять сантиметров его права. Дар имел право сохранять молчание, все, что он скажет, может быть использовано против него в суде, у него есть право на адвоката, и если у него нет своего адвоката, то таковой ему будет предоставлен. Понятно?

— А почему вы это читаете с бумажки? — полюбопытствовал Дар. — Вы же, наверное, повторяли это тысячи раз и должны уже знать на память.

— Заткнись, — посоветовал патрульный.

Дарвин кивнул и предпочел хранить молчание. «Обмирандили»… В данном случае имя собственное неплохо смотрится в качестве глагола.

Риверсайдская окружная тюрьма представляла собой приземистое омерзительное строение и находилась как раз напротив высокого и не менее омерзительного здания риверсайдской мэрии. Юные полицейские сняли с Дарвина наручники и торжественно передали его в руки местного шерифа. Тот, в свою очередь, поручил своему молодому заместителю завести на него дело.

Дарвина никогда прежде не арестовывали. Но он хорошо представлял всю процедуру ареста — выворачивание карманов, снятие отпечатков пальцев и фотографирование — из фильмов и телевизионных репортажей. Потому ото всей этой возни у него возникло странное чувство дежавю, что только усилило ощущение нереальности происходящего.

В камере Дар сидел один, не считая общества нескольких жирных тараканов.

Примерно через пятнадцать минут вошел заместитель и сказал:

— Вам позволено сделать один звонок. Хотите позвонить своему адвокату?

— У меня нет адвоката, — честно сообщил Дар. — Можно я позвоню своему врачу?

Но заместитель шерифа не оценил его юмора. Дарвин позвонил Труди, которая собаку съела на судебных разбирательствах и, если бы захотела, в любой момент могла сдать экзамен на адвоката. Но вместо того чтобы утрясать все проблемы с законом самолично, они с Лоуренсом нанимали одного из лучших адвокатов Калифорнии. Это было просто необходимо, учитывая, что агентство Стюартов постоянно вело расследование по поводу мошенничества в области страхования, а кто, как не мошенники, разбираются во всех юридических тонкостях лучше самих юристов и чувствуют себя на судебных заседаниях как рыба в воде.

— Труди, я… — начал Дарвин.

— Знаю, — оборвала его Труди. — Сама я не видела, но Линда записала передачу на кассету. Комментаторы вопили об «азарте водителя».

— Какой еще азарт! — возмутился Дар. — Эти ублюдки хотели прикончить меня, и я…

— Ты в Риверсайде? — снова перебила его Труди.

— Да.

— Я послала туда одного из помощников В.Д.Д. Ты дашь показания в его присутствии, и через часик он тебя оттуда выудит.

Дарвин растерянно моргнул.

— Труди, заклад вылетит в миллиард долларов! Два трупа. Да еще все это снимал пятый канал. Округ не выпустит меня отсюда…

— Тут замешано кое-что покруче округа, — отрезала Труди. — Буду на связи. Я знаю, кто были эти двое и почему полиция и окружная мэрия не сообщили прессе твое имя. И почему В.Д.Д. будет…

— Кто они? — снова закричал Дар, не в силах удержать себя в руках. — Об этом говорили по телевизору?

— Нет, ни слова. Завтра утром мы будем в Сан-Диего, в конторе заместителя окружного прокурора. Там все и выясним. В девять утра. Тебя выпустят из тюрьмы — один из судей округа Сан-Диего уже согласился стать твоим поручителем и послал прошение на имя судьи Риверсайдского округа. Не волнуйся, пресса не будет тебя преследовать… Твое имя хранится в тайне до завтрашнего утра.

— Но… — начал было Дар и тут сообразил, что понятия не имеет, о чем еще можно спросить.

— Жди помощника В.Д.Д., — сказала Труди. — Возвращайся домой и прими горячий душ. Только что звонил Лоуренс, и я все ему рассказала. Вечером мы тебе позвоним, а потом ты хорошенько выспишься. Кстати, это всем нам не помешает.

В.Д.Д. Дюбуа (произносится «Дюбойс») был невысоким негром с усами как у Мартина Лютера Кинга. Он отличался великолепными мозгами и характером Дэнни Де Вито. Лоуренс как-то обмолвился, что в зале суда В.Д.Д. настолько гениально выражает свои чувства движениями усов, что мог бы затмить любого актера немого кино.

На самом деле прославленного адвоката звали не Дюбуа. Вернее, это имя он носил не с рождения. При крещении в городе Гринвилле, штат Алабама, он получил длинное имя Виллард Даррен Дирк. В.Д.Д. родился в середине сороковых годов, и с самого начала все было против него — его раса, бедная семья, родной штат, отношение белых жителей штата, необразованность родителей, плохие школы — все, кроме его IQ, который был намного выше среднего уровня. В девять лет юный Вилли Дирк придумал себе новое имя — В.Д.Д. Дюбуа (произносится «Дюбойс»)^[10] и к двадцати годам официально оформил перемену имени. К тому времени он вырвался из Алабамы, поступил в Южно-Калифорнийский университет, а потом выучился на адвоката в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Он был третьим по счету негром — выпускником этого знаменитого учебного заведения и первым, кто основал в Лос-Анджелесе адвокатскую контору, в которой работали исключительно чернокожие адвокаты, помощники и прочие служащие.

Как раз в то время вышел закон 1964 года о гражданских правах, и Линдон Джонсон^[11] сделал в законодательстве первые шаги к «Великому обществу», провозгласив равноправие всех граждан США. Это помогло В.Д.Д. упрочить положение своей конторы, но никаких особенных преимуществ не дало. Его фирма в основном занималась гражданскими делами, но сам В.Д.Д. питал слабость к уголовному праву и время от времени выступал в суде по уголовным делам. Чем запутанней и сложней был случай, тем больше вероятности, что им займется сам Дюбуа. В адвокатских кругах был широко известен случай, когда адвокат Роберт Шапиро пытался привлечь Дюбуа к делу О. Джея Симпсона^[12] (еще до вмешательства Джонни Кокрана), на что В.Д.Д. заявил: «Ты шутишь? Этот парень так же невиновен, как братец Авеля, Каин. Я защищаю только невинных убийц!»

Агентство Стюартов сумело угодить Дюбуа, поручив ему несколько интересных и исключительно запутанных случаев, так что в последние годы знаменитый адвокат выказывал свою признательность тем, что защищал фирму Труди перед лицом закона в особо затруднительных ситуациях. Вот как сейчас, к примеру.

В комнату вошел заместитель окружного прокурора и занял свое место во главе стола. Говард Аллан Ньюк пытался снискать известность на политическом поприще и очень страдал из-за своей фамилии, которую обычно произносили как Нюк. Его отец был известным судьей, потому Говард не мог за здорово живешь изменить свою фамилию. Он всегда просил всех знакомых не называть его Гов и настаивал на этом даже упорней, чем Лоуренс отбивался от Ларри. Вследствие чего вся контора окружного прокурора, Дворец правосудия Сан-Диего и все юристы Южной Калифорнии — по крайней мере, за глаза — называли его не иначе как Гов, а чаще всего — Говнюк.

А вот Сид — это был настоящий сюрприз. Сид оказалась привлекательной женщиной лет тридцати пяти, полноватой, но ей это шло. Одета она была с иголочки, а лицо светилось умом и неиссякающим интересом к жизни. Она напомнила Дарвину одну характерную актрису, которая ему очень нравилась, вот только имени ее он никак не мог запомнить. Полное имя Сид было, видимо, Сидни. И поскольку Сид заняла второе «место шефа» — стул в противоположном конце стола от Говнюка, — то, скорее всего, она считалась здесь влиятельным лицом.

Заместитель окружного прокурора Ньюк призвал присутствующих к порядку.

— Вы все знаете, почему мы здесь сегодня собрались. Те, кто был на дежурстве или пропустил программу новостей, могут ознакомиться с заявлением мистера Дарвина Минора. Вот оно, перед вами… А еще у нас есть видеозапись.

«Черт!» — подумал Дар, когда помощник заместителя перенес видеомагнитофон и старенький телевизор, стоявшие в углу, на стол и поставил перед своим начальником. Помощник вставил кассету в магнитофон, и Гов Ньюк включил запись.

Дарвин не видел вчерашних «Новостей». Теперь ему представилась возможность просмотреть прямой репортаж пятого канала с места событий. Они успели заснять большую часть погони: от съезда с магистрали, путь по извилистой дороге над озером Эльсинор и до самого конца, когда «Мерседес Е-340» протаранил веранду ресторана «Кругозор» и взмыл высоко в воздух, словно собирался приземлиться прямо на кабину вертолета с телевизионщиками.

Заместитель окружного прокурора Ньюк милосердно отключил звук, и комментарии репортеров не были слышны. А вот сами репортеры с немилосердной скрупулезностью отсняли последний прыжок «Мерседеса». Двое мужчин высунулись из боковых окон по плечи, будто хотели в последний миг выпрыгнуть наружу, их рты беззвучно раскрывались. Дар отчетливо видел движение их губ, но слов разобрать так и не смог.

Когда «Мерседес» выпал из поля зрения телевизионщика, пилот вертолета тотчас же повел машину по спирали, чтобы гиростабилизированная камера могла заснять полет «Е-340». Затем «Мерседес» ударился о скалистый выступ, примерно в пятистах футах ниже ресторанной веранды, перевернулся вверх колесами и наконец рухнул на деревья, которые росли на берегу озера. Корпус машины, на удивление, остался целым, но все остальное брызнуло в разные стороны — колеса, бамперы, зеркала, оси, глушитель, ветровое стекло, подвески, колпаки и люди. Затем все это исчезло в клубах пыли, взметнувшихся выше крон основательно потрепанных деревьев.

Заместитель окружного прокурора Ньюк перемотал сцену катастрофы на начало. Куски автомобиля склеились обратно, и машина взмыла в воздух. Ньюк остановил перемотку на кадре, где двое мужчин высунулись из окон «Мерседеса» и один из них что-то кричал — по-видимому, умолял о помощи. Дарвин заметил, что головы всех присутствующих в комнате дружно повернулись в его сторону.

Даже Лоуренс и Труди посмотрели на него. Вынести тяжесть этих взглядов оказалось нелегко. Дар хотел спросить, не спасли ли их подушки безопасности, но передумал и промолчал. К тому же три подушки из четырех уже сработали и успели сдуться к тому времени, как машина взлетела над обрывом. На пленке салон «Мерседеса» являл собой жалкое зрелище, словно изнутри его выстилали огромные презервативы.

«Я стал причиной смерти двоих человек», — подумал Дар. На душу снова легла тяжесть, а к горлу подкатил неприятный, тошнотворный ком. Но раскаяния Дарвин не испытывал. Слишком хорошо он помнил свист пуль над головой и звон разлетающихся боковых окон «Акуры». Злость улеглась, отошла в далекое прошлое, но Дар прекрасно помнил это чувство и понимал, что, если бы эти сволочи остались в живых, он спустился бы с горы и первой подвернувшейся палкой прикончил их на месте.

Дарвин молчал, сохраняя спокойное выражение лица, и постепенно сидящие за столом отвели взгляды.

— И напоследок, — сказал Ньюк, прерывая напряженное молчание, — я хочу заметить, что из местной школы для глухонемых приехали эксперты, которые умеют читать по губам. Они проанализировали эти кадры…

Ньюк махнул рукой на экран, где усатый стрелок застыл с разинутым ртом, выкрикивая свои предсмертные слова, и закончил:

–…и пришли к выводу, что по артикуляции это ближе всего к… э-э… «soon key».

Все удивленно захлопали глазами, и только Сидни громко расхохоталась.

— Суки, — произнесла она с непривычным акцентом и снова хихикнула. — Это bitch по-русски. Мне кажется, что этим словом он выражал свое мнение о пятом канале.

— Ясно, — сказал заместитель окружного прокурора и выключил телевизор.

— Это подтверждает предположение бюро о личностях этих людей, — подал голос мужчина с фэбээровской стрижкой. — «Мерседес» был угнан из Лас-Вегаса два дня назад. Погибшие, которые находились в угнанной машине, по национальности были русскими. Водитель, Василий Плавинский, находился в стране в течение трех месяцев по гостевой визе. Второй…

— Который пытался застрелить моего клиента из автоматического оружия, — умело вклинился адвокат Дюбуа. Фэбээровец нахмурился, но продолжил:

–…второй, тоже русский, прибыл в Нью-Йорк всего пять дней назад. Его имя — Климент Редько.

— Это может быть прозвищем или псевдонимом, — заметил Дар.

— Почему вы так считаете? — вскинулся агент ФБР. — По вашим показаниям, вы никогда не встречались с этими людьми прежде. А теперь высказываете предположения о личности одного из этих… гм, жертв.

— Возможных убийц, — немедленно поправил Дюбуа. — Наемных убийц.

— Я предположил, что это может быть ненастоящим именем, — ответил Дар, — потому что был такой малоизвестный русский художник, Климент Редько. В 1924 году он написал картину «Восстание», предсказав сталинский террор. Он изобразил Ленина, Сталина, Троцкого и других большевистских вождей на кроваво-красном фоне, окруженных солдатами, которые стреляли в беззащитных людей.

С полминуты все сконфуженно молчали, словно Дар не блеснул эрудицией и занудством, а вскочил на стол и сплясал джигу. Он мысленно дал себе зарок впредь держать язык за зубами, если только не придется отвечать на прямо поставленные вопросы. И тут Дарвин увидел, что Сидни, кем бы она ни была, одобрительно подмигнула ему.

— Теперь позвольте мне представить всех присутствующих, — вскочил со своего места заместитель окружного прокурора, пытаясь снова направить разговор в нужное русло. — Многие из вас наверняка знакомы со специальным агентом Джеймсом Уорреном, представителем местного отдела ФБР. Капитан Билл Рейнхард из дорожно-постовой службы Лос-Анджелеса, их посредник в операции «Большая чистка». Капитан Фрэнк Фернандес, из нашего полицейского отделения. Рядом с капитаном Фернандесом… спасибо, что пришли к нам, Том, я знаю, что вы сегодня улетаете на конференцию в Вегас… капитан Том Саттон из Калифорнийской патрульной службы. За Томом — Пол Филдс, шериф округа Риверсайд, именно он так потрясающе держался во время этой операции. Все мы знаем База Мак-Кола, шерифа округа Сан-Диего. И в конце стола… привет, Марлена… Марлена Шульц, шериф округа Ориндж.

Заместитель окружного прокурора Ньюк перевел дыхание и повернулся к левому ряду.

— Некоторые из вас, несомненно, встречались с Робертом… Бобом, да? С Бобом Гауссом из отдела расследований мошенничеств со страховками. Здравствуйте, Боб. Следующий за Бобом — адвокат Жанетт Паульсен из Национального бюро расследования страховых преступлений, из Вашингтона. Слева от мисс Паульсен — Билл Уитни из Калифорнийского отдела страхования. За Биллом… э-э…

Ньюк запнулся и полез в блокнот. Его плавная речь впервые дала сбой.

— Лестер Гринспан, — сухо промолвил взъерошенный мужчина, по виду — закоренелый бюрократ. — Ведущий адвокат группы «Коалиция против страхового мошенничества». Я тоже был откомандирован из Вашингтона для официального посредничанья с вашей операцией «Большая чистка».

Дар поморщился. «Посредничанье! Ну и грамотей…»

— Следующий за мистером Гринспаном — тот, кого мы знаем и любим, — продолжил заместитель окружного прокурора, решив, вероятно, слегка разнообразить скучную процедуру представления. — Наш прославленный и знаменитый адвокат В.Д.Д. Дюбуа.

— Спасибо, Говнюк, — широко улыбнулся Дюбуа. Ньюк заморгал, сделав вид, что не расслышал последнего слова, и улыбнулся в ответ.

— Э-э… следующий за В.Д.Д.… кто же из нас не знает этих двоих… Труди и Ларри Стюарт из расследовательского агентства Стюартов, Эскондидо.

— Лоуренс, — поправил Лоуренс.

— А за Ларри, — продолжал заместитель окружного прокурора, — сидит человек, по поводу которого мы все здесь собрались, — мистер Дарвин Минор, один из лучших в стране экспертов по дорожно-транспортным происшествиям. Он был за рулем черной «Акуры», которую мы видели на видеокассете. В конце стола…

— Минуточку, Гов, — прервал его Филдс, шериф округа Риверсайд.

Это был пожилой мужчина с недобрым прищуром глаз опытного стрелка. Он посмотрел на Дарвина, как удав на кролика, видимо пытаясь загипнотизировать его на расстоянии.

— Я никогда еще не видел такого хладнокровного убийства, как это.

— Спасибо, — ответил Дар, возвращая шерифу его пронзительный взгляд. — Только хладнокровно пытались убить меня они. А моя кровь была очень, очень горячей, когда я столкнул их с дороги…

— Одну минуту! — воскликнул заместитель окружного прокурора. — Дайте мне закончить. Я с большим удовольствием хочу представить вам мисс Сидни Олсон, главного следователя окружной прокуратуры и нынешнюю главу комиссии по вопросам организованной преступности, созданной для проведения операции «Большая чистка в Южной Калифорнии». Сид… вам слово.

— Спасибо, Ричард, — улыбнулась главный следователь.

«Стокард Ченнинг», — вспомнил Дар.

— Как вы уже знаете, — начала она, — последние три месяца в нашем штате проводится важное расследование — операция «Большая чистка». Основная задача состоит в том, чтобы положить конец ширящимся случаям страхового мошенничества. Мы оцениваем общий убыток казне штата за этот год приблизительно в семь-восемь миллиардов долларов…

Некоторые из шерифов уважительно присвистнули.

–…и увеличение количества случаев страхового мошенничества по меньшей мере на двадцать пять процентов.

— Скорее на сорок, — заметил Лестер Гринспан из «Коалиции против страхового мошенничества».

— Согласна, — кивнула Сидни Олсон. — Полагаю, что эти данные не соответствуют реальным цифрам. Ситуация резко ухудшилась, особенно за последние полгода.

Спецагент Джеймс Уоррен откашлялся и сказал:

— Нужно отметить, что операция «Большая чистка в Южной Калифорнии» разработана на основе операции «Большая чистка» 1995 года, за время которой бюро арестовало более тысячи подозреваемых.

«Из которых вину признали четверо, от силы пятеро», — подумал Дарвин.

— Спасибо, Джим, — кивнула главный следователь Олсон. — Так и есть. Наша операция базируется и на опыте наших флоридских коллег, акции «Авария на заказ». Было арестовано сто семьдесят два подозреваемых, многие из которых, как выяснило следствие, состояли в группировках по организации автокатастроф с целью получения высоких страховых премий.

— Столкновения без жертв? — спросила Труди Стюарт. — Или что похуже?

— Большинство подозреваемых неоднократно подавали заявления о столкновениях, — ответила Сидни. — Но главными обвиняемыми стали адвокат из Майами и его сын, которые за деньги уговаривали небогатых автовладельцев врезаться друг в друга на флоридских магистралях. А потом через свою адвокатскую контору или сотрудничающих с ними частных адвокатов возбуждали иски против страховых компаний. Семейка успела подстроить таким образом более ста пятидесяти аварий.

— Ничто не ново в Южной Калифорнии, — проворчал Филдс, шериф Риверсайдского округа, оглядывая присутствующих через прицел своих прищуренных глаз. — Где-то восемь из десяти аварий на шоссе 1–5 подстроены. Старо как мир.

Главный следователь Сидни Олсон согласно кивнула.

— Если не считать того факта, что за последние месяцы кто-то пытается установить контроль над мошенничеством в страховом бизнесе.

— Банды? — подозрительно прищурился шериф Филдс. Ему ответил заместитель окружного прокурора Ньюк:

— Во Флориде страховым мошенничеством занимались бывшие колумбийские наркодилеры. А в Восточном Лос-Анджелесе и еще кое-где этим делом заведовали мексиканские и мексико-американские банды.

— Крупные шишки, — хмыкнул шериф Филдс.

— Большая часть инсценированных аварий, — покачал головой капитан Саттон, — организованы вовсе не латиноамериканскими группировками. Они пытались заняться этим здесь, но быстро получили пинка под зад, причем немало главарей банд от этого пинка очутились в морге.

Шериф Шульц из округа Ориндж прокашлялась и тоже подала голос:

— То же самое произошло и с вьетнамцами, когда они попытались взять контроль над всей организованной преступностью. Их быстро привели к общему знаменателю.

— И кто бы ни занял лидирующую позицию в криминальных кругах, — продолжил спецагент Уоррен, — он привлек на свою сторону русских и чеченских боевиков. Их группировки действуют по всему Западному побережью, особенно в этом районе.

Все головы повернулись к Дарвину. Лоуренс кашлянул, что всегда предшествовало у него относительно долгому словоизлиянию.

— Наша компания наняла Дара… мистера Минора… доктора Минора… в качестве эксперта. Он расследовал несколько аварий и с полной уверенностью установил, что они были подстроены. Доктор Минор, как и я, выступал свидетелем-экспертом в десятках подобных случаев.

Труди Стюарт покачала головой и добавила:

— Но мы не заметили никаких свидетельств, что эти случаи были подстроены какой-то определенной группировкой. Обычные неудачники и мошенники во втором, третьем или четвертом поколении. Они жили с этих страховых выплат.

Заместитель окружного прокурора посмотрел на Дарвина.

— Без сомнения, эти двое русских боевиков в сером «Мерседесе» были озадачены убить именно вас, мистер Минор.

Дарвин чуть скривился, услышав употребление существительного «задача» в качестве глагола. А вслух произнес:

— Зачем же им понадобилось меня убивать?

Сидни Олсон развернулась на своем стуле и посмотрела Дару прямо в глаза.

— Мы полагали, что на этот вопрос услышим ответ от вас. Несколько месяцев расследования не продвинули следствие вперед так, как события вчерашнего дня!

Дарвин только покачал головой.

— Я даже не представляю, как они ухитрились найти меня. Это был такой безумный день…

И он вкратце рассказал о звонке в четыре часа утра, о твердотопливных ускорителях, встрече с Ларри и разговоре с Генри в доме престарелых.

— Другими словами, я ничего не планировал заранее. Никто не мог знать, что в это время я буду находиться на шоссе 1–5.

— Среди обломков автомобиля, — подал голос капитан Саттон, — мы обнаружили частотный сканер сотовых телефонов. Они могли отслеживать ваши звонки.

Дар снова покачал головой.

— После встречи с Ларри я никуда не звонил. Мне тоже не звонили.

— После того как Лоуренс заснял встречу угонщиков, — сказала Труди, — он звонил мне и сказал, что отправил тебя в дом престарелых.

— Ты думаешь, что эти дурацкие стартовые ускорители или старик семидесяти восьми лет, выпавший из своей инвалидной коляски, — цепи одного обширного заговора против страховых компаний? — спросил Дар. — И что кто-то специально вызвал из России боевиков лишь затем, чтобы прихлопнуть меня?

И снова заговорил капитан Саттон. Для такого высокого мужчины — под два метра ростом — у него был удивительно тихий и мягкий голос.

— С ускорителями все ясно. На месте взрыва нашли человеческие останки, а именно зубы. Они принадлежали девятнадцатилетнему Парвису Нельсону, который проживал в Боррего-Спрингс со своим дядей Лероем. Лерой покупал на базе списанный металлолом оптом. Случайно кто-то продал ему два исправных ускорителя. И Парвис решил их испробовать. Оставил дяде записку…

— Самоубийца? — поинтересовался кто-то.

— Нет, — покачал головой капитан дорожного патруля. — Просто записка, там даже было указано время — 11 часов вечера. Парвис написал, что хочет побить мировой рекорд скорости и что вернется домой к завтраку.

— Самоубийца и есть, — пробурчал Мак-Кол, шериф округа Сан-Диего, и посмотрел на Лоуренса. — Судя по показаниям, вы встретились с мистером Минором перед тем, как отправились снимать встречу шайки угонщиков автомобилей. Эта шайка выбрала «Авис» в качестве жертвы. Могло ли это стать причиной нападения на мистера Минора?

— Простите, шериф, — засмеялся Лоуренс, — но угоном автомобилей «Ависа» занималась одна семейка, деревенщина на деревенщине. Ну, вроде тех старых добрых южных семей, у которых на генеалогическом древе нет ни единой веточки.

Ни полиция, ни шерифы, ни фэбээровец даже не улыбнулись.

Лоуренс кашлянул и продолжил:

— Нет, эта шайка никаким образом не связана с русской мафией. Пожалуй, они даже не подозревают, что в России может быть мафия. Это местная работа. Братец Билли Джо работал в «Ависе» и, заполняя обычные документы, аккуратно узнавал, где остановился в данный момент очередной клиент. Затем братец Молчун брал запасные ключи, которые хранились в фирме, и той же ночью угонял автомобиль. Они предпочитали воровать спортивные машины. В пустыне они встречались с кузеном Флойдом, у которого были заправка и гараж, и благоразумно перекрашивали машину. Как только она высыхала, ее перегоняли в Орегон и продавали. Номера машины они меняли, а номера деталей и не думали перебивать. Идиоты! Я послал фотографии и отчет в «Авис» еще вчера, а оттуда уже сообщили и нашей полиции, и орегонской.

Главный следователь Олсон слегка повысила голос, чтобы вернуть разговор к прежней теме:

— Получается, что вчерашние инциденты, которые вы расследовали, не имели никакого отношения к покушению на вашу жизнь, мистер Минор.

— Зовите меня просто Дар, — пробормотал Дарвин.

— Дар, — повторила Сидни Олсон, снова посмотрев ему прямо в глаза.

Дар вновь поразился, как она ухитрялась сочетать профессиональную серьезность с легким оттенком юмора и жизнерадостности. Может, дело в искорках в ее глазах или движениях ее губ? Дар замотал головой, чтобы прийти в себя. Этой ночью ему так и не удалось выспаться.

— Вы совершили что-то такое, — продолжала Сидни, — из-за чего на вас ополчился «Альянс».

— Альянс? — не понял Дар.

— Так мы называем эту группировку мошенников, — кивнула главный следователь Олсон. — Она весьма многочисленна и хорошо скоординирована.

Шериф Филдс откинулся на спинку стула и скривил рот так, словно собрался сплюнуть прямо на стол.

— Многочисленная группировка! Операция «Большая чистка»! Девочка, у вас там обычная шайка придурков, которые сперва таранят чужие машины, а потом загребают лопатой страховку. Старо как мир. А все эти суперзадачи — одна трата денег налогоплательщиков.

Щеки главного следователя Олсон слегка порозовели. Она метнула в Филдса убийственный взгляд, которому позавидовала бы и Медуза-горгона.

— «Альянс» существует на самом деле, шериф. Эти двое русских в «Мерседесе», которые, по данным Интерпола, успели убить с десяток незадачливых банкиров и бизнесменов в Москве, тоже не выдумка. Дыры от «Мак-10» в машине мистера Минора — самые настоящие. Около десяти миллиардов долларов, которые выманили мошенники у страховых компаний Калифорнии… Все это существует на самом деле, шериф!

Негодующий взгляд Филдса разбился о невозмутимое лицо Сидни Олсон. Его кадык дернулся, словно шериф передумал-таки плевать на стол и счел за благо проглотить накопившуюся слюну.

— М-да, возражений нет. Но давайте поскорее, у всех полно своих дел. Где эта… «Большая чистка»… начнется?

Заместитель окружного прокурора Ньюк улыбнулся доброй, утешительной и совершенно фальшивой улыбкой. Так улыбались и будут улыбаться политики всех времен и народов.

— Из-за этого инцидента штаб-квартира нашей комиссии спешно переносится в Сан-Диего, — радостно сообщил он. — Пресса заходится криком, желая узнать имя водителя черной «Акуры». Пока мы держали это в тайне, но завтра…

— Завтра, — оборвала его Сидни Олсон, снова взглянув на Дарвина, — мы собираемся предоставить им официальную версию. Кое-что мы оставим за кадром — например, что те двое погибших были боевиками русской мафии. Мы сообщим, что это было покушение на частного детектива. Настоящее имя и профессию Дара по очевидным причинам мы огласке предавать не будем. И добавим, что на жизнь детектива было совершено покушение из-за того, что он приблизился к раскрытию какого-то преступления. После этого официального заявления я некоторое время проведу в компании мистера Минора и агентства Стюартов.

На этот раз Дарвин с подозрением уставился на Сидни Олсон. Она уже не казалась ему такой же занятной, как Стокард Ченнинг.

— Вы подставляете меня, как козу из этого фильма про динозавров… «Парк Юрского периода»?

— Именно, — ответила Сидни и широко улыбнулась.

Лоуренс вскинул брови.

— Больше всего на свете мне не хотелось бы найти у себя на крыше окровавленную ногу Дара, — сказал он.

— Мы понимаем, — откликнулась Сидни Олсон. — Заверяю вас, что ничего подобного не случится.

Она встала.

— Как заметил шериф Филдс, каждого ждут свои дела. Леди и джентльмены, мы будем держать вас в курсе событий. Спасибо, что присутствовали на сегодняшней встрече.

Собрание закончилось. Гов Ньюк казался обескураженным, что ему не удалось объявить об этом лично.

— Вы собираетесь сейчас домой, на Мишен-Хиллз? — спросила у Дара Сидни Олсон.

Дарвин не удивился, услышав, что ей известно, где он живет. Напротив, он был уверен, что главный следователь успела прочитать все его досье, от корки до корки.

— Ага, хочу переодеться и посмотреть мыльные оперы. Ларри и Труди дали мне выходной, а других вызовов пока не поступало.

— Могу я поехать вместе с вами? — спросила главный следователь Олсон. — Пустите меня в свою берлогу?

Дар перебрал в уме тысячу разнообразных ответов с сексуальным подтекстом и отверг все до единого.

— Вы будете меня охранять, да?

— Совершенно верно, — кивнула Сидни.

Она поправила пиджак, отчего на бедре отчетливо прорисовался контур девятимиллиметрового полуавтоматического пистолета.

— По пути можно заскочить куда-нибудь и пообедать. Не волнуйтесь, мы еще успеем на «Все мои детишки».

Дар только вздохнул.

Примечания

9

Шляпа с завернутыми полями, которую носит медвежонок Дымняшка — символ Службы лесного хозяйства США.

10

Уильям Эдуард Дюбуа (1868–1963) был негритянским общественным деятелем, писателем и педагогом.

11

Линдон Бейнс Джонсон, 36-й президент США.

12

Симпсон Орентал-Джеймс, чернокожий американский футболист, убивший свою жену и ее белого любовника. Из судебного процесса он сделал настоящее шоу, транслировавшееся на всю страну. И хотя никто не сомневался в его виновности, Симпсона отпустили за недостатком улик.