Вавилову Михаилу, благодарному другу и воспитанному человеку.
«И только в снах, только в поэзии и в игре случается такое: зажжешь свечу пройдешь с ней по коридору — и вдруг заглянешь в то, чем мы были раньше, до того, как стали тем, чем, неизвестно еще, стали ли».
1
Не заметив рыжего южного муссона, о котором не имею представления, и не выставив обе ноги вперед для самозащиты, я несправедливо завалился в сырость. Меня приметили, обратили взоры осуждения. «Ничего и тр. пр..» — порешил я и пытался приподнять себя с целью очеловечиться. Однако не суждено было тому случиться, судьба распорядилась иначе, а именно — заставила меня влюбиться в эту неприветливую для жизни секунду (не в секунду влюбиться, а, разумеется, в женщину).
Описываю: хитро двигающийся стан, синий гольф на обе ноги, прочный не сворачивающий взгляд (на оба глаза), крупная дамская сумка по всей таинственности, видать, для хранения бриллиантов и других ценных предметов — и сердце, сердце…
«Это ты!» — кричал я, не открывая рта и оставаясь в полу горизонтальной власти гравитации.
«Дождей не хватит, чтобы передать ожидание т е б я..» — чуть было не сорвалось с моих зубов и языка
–Дурак! — шипела она, вполне материально распахнув уста и — несмотря на трудность — протянула «платок для носа» в цветочек.
— Нннь.., — сглотнул я уже громко вслух и, с ловкостью разрядника, умудрился не завалиться повторно.
Минутой позже завязался диалог, в аритмичном ходе которого я спешил произносить разнообразные вопросы с той лишь целью, чтобы не ушла она, на что она почти так же скоро давала чуть менее разнообразные ответы, вероятно с тем, чтобы не уполз я…
