Обезьянки

Дмитрий Коровин, 2023

Короткое иркутское лето – скупое солнце и холодная вода; миг, который нужно успеть схватить, чтобы использовать на полную катушку!Именно так поступил студент, поддавшись ранней ностальгии о пролетевшей юности и рискнувший ее воскресить. Окончив курсы вожатого, весь преисполненный желания погрузиться в милый детский мирок, молодой человек собирается провести целый месяц в лагере. Веселье, музыка, танцы, разнообразные забавы и конкурсы – все точно так, как было у него.Вот только детки постараются превратить его жизнь в кошмар…

Глава 1

Непривычно пустые улицы извещали о раннем часе, и первые ласточки общественного транспорта уже разлетелись по Иркутску, перенося в своих полупустых утробах сирых жертв депривации сна. Зевавших и полусонных пассажиров, вопреки желанию, выбрасывало из дверей на необитаемые остановки, оставляя в одиночном и скучном плену их сомнительных целей, какие, подгоняемые необходимостью, они спешили исполнить, хаотично разбредаясь по тротуарам и с таинственным видом пропадая во дворах и домах.

Август благоухал. Природа достигла пика, рассыпавшись в блаженной истоме сочной зелени и плодов, и каждое живое существо готовилось к божественному пиру, зачастую проходящему незаметно для вечно спешащего горожанина.

Под сенью пограничного конфликта утренней прохлады с теплой ленью шел молодой человек. Пять минут назад он спрыгнул с подножки весело разукрашенной маршрутки и взглядом выискивал нужную улочку, выводящую к скверу Кирова. Парень изначально сошел не там и решил теперь срезать маршрут напрямую, почти заблудившись в заросших кустами и заставленных автомобилями проулках. Стены, лестницы, бордюры, деревья, палисадники — все как будто препятствовало для его своевременного появления в конечной точке; и даже рюкзак за плечами, участвуя в общем сговоре, сильно тянул назад, словно принуждая вернуться. Но парень шел, все прибавляя шаг, пробирался упорно и быстро, пока не вышел на смежную улицу, прилегавшую к скверу.

И где-то там, вокруг фонтана, уже собирались люди, с которыми молодой человек встретился через несколько минут, поздоровавшись с двумя парнями и тремя девушками. Всех он уже видел на предварительных сборах и знал поименно, как: Анну, Дарью, Надежду, Филиппа и Максима.

— Давай сюда все свои документы, — велел повелительный голос одного из парней. — Проверим еще раз, чтобы ничего не забыть.

Приятно пригревая затылок, шею и спину солнце принималось за работу, но едва ощутимая водяная пыль, рассеянная от ниспадавших струек, подкупающе освежала лицо, приглашая умыться. У фонтана было хорошо.

Сняв увесистый рюкзак с затекших плеч, молодой человек сел на каменный бортик, вынимая из широкого бокового кармана: паспорт, санитарную и трудовую книжки, свидетельство пенсионного страхования, медицинский полис, справку о присвоении идентификационного кода и свидетельство о должности служащего. Все это он протянул руководителю, и тот с нарочитым вниманием изучил бумаги.

— Прекрасно, — одобрил повелительный голос. — А я, в свою очередь, захватил тебе форму по размеру в надежде устроить девушкам маленький стриптиз. Одну надень, вторую сунь в рюкзак на смену.

Новоприбывший ухмыльнулся и, покосившись на женскую половину, снял с себя футболку, на показ выставляя грудь, лишь стремившуюся к ширине, и живот, лишь мечтавший о рельефных мышцах. В общем, ничего такого, что могло бы произвести впечатление. Разве что руки его были красивы (последние три-четыре месяца он тягал пятикилограммовые гантели, не вставая с дивана), а зная свои привлекательные стороны, парень сразу выделил их, будто ненамеренно напрягая бицепсы. Ему очень захотелось, чтобы девушки это заметили.

— Какой-то странный цвет? — прокомментировал он, застегнув одну из трех пуговиц поло. — Голубой…

— Цвет яйца дрозда! — подсказал парень с именем Филипп.

— Не знал, что у дроздов есть яйца.

Девушки заулыбались.

— Есть у дроздих, когда снесут.

— Не привередничай, Глеб. Не голубой, а бирюзовый, — вмешался руководитель. — И, надеюсь, ты заметил белые буквы на спине?

— «Вожатый».

— С этой минуты начинай соответствовать этой надписи. А теперь проведем небольшой инструктаж о встречи подопечных…

Импровизированный мастер-класс занял минут сорок. За это время к группе присоединилась еще одна девушка по имени Елена. А с половины восьмого к скверу начали стекаться и родители с детьми.

— Слушай, Макс, а где же мой напарник? — спросил Глеб.

— Остался в лагере с прошлой смены. Я не говорил?

— Вроде, нет.

— Значит, мой косяк, приношу пардоны, — ответил молодой человек, даже не глядя на собеседника, и вытянулся на широко расставленных ногах, прищуриваясь вдаль. — О, твой клиент!

Глеб обернулся, заметив отца, ведущего сына лет тринадцати-четырнадцати на вид, и по спине его пробежали мурашки, вызванные то ли холодной каплей, отскочившей от фонтана, то ли подползающим ужасом. Его «клиент», за которым, в течение двадцати одного дня, он будет обязан следить как за собственным ребенком, обеспечивая ему досуг и оберегая от травм. И таких неуправляемых малолетних монстриков под его руководство и опеку поступит два десятка. С этого часа, как молодой многодетный папаша, он должен забыть о спокойствии и сне, полностью посвящая себя детскому лагерю и отдаваясь с покорностью новобрачного непривычному совместному сосуществованию его замкнутого семейного круга, с которым он породнится на этот непродолжительный, но пугающий срок.

Сердце парня заколотилось и, кажется, побледнело лицо, но нужно было подойти, произвести на родителя впечатление надежной сиделки и сведаться о справках, про какие на подготовительных курсах ему прожужжали все уши.

— Добрый день, — поздоровался Глеб с мужчиной, насильно выжимая улыбку. — Второй отряд? Значит, ко мне, — разобрался он, переводя внимание на мальчика. — Меня зовут Глеб Константинович, и я буду одним из твоих вожатых. Первый раз в лагере? Нет? Значит, тебе не надо ничего объяснять…

Так постепенно, минута за минутой, к парку подъезжали и подходили родители, передавая своих ненаглядных чад в распоряжение молодых наставников, а скорее просто сбрасывая их как ярмо с изможденных шей, давно нуждавшихся в отдыхе.

Вожатые разбрелись по сторонам, завершая набор своих маленьких групп, и уже не на что не обращали внимание. Одни, обступив фонарный столб, в игровом порядке пытались с налета перезнакомить детишек; другие, сгруппировавшись у закрытой полицейской будки, начинали рассказывать о правилах поведения; третьи, окружив бронзовый макет центральной части Иркутска при входе в сквер, шутили с желанием подбодрить; ну а в самом младшем отряде, расположившемся на лавочке, вожатая Елена уже вытирала кому-то нос, и заплаканные глазки шестилетнего ребенка с горечью провожали удалявшуюся маму.

«Самый тяжелый отряд», — подумал Глеб, скользящим взглядом осмотрев собственную ватагу, с интересом изучающую его, и сразу понял, что ошибся. Ему, как этому шестилетнему мальчику, вдруг тоже захотелось зарыдать и убежать домой. Но ответственность отрезвляла. Глеб встрепенулся, взял себя в руки и с деловитой миной смелее поглядел на детей.

— Что же за неравенство такое… пять парней и девять девушек? — посчитал он вслух.

— Потому что на десять девчо-о-онок… — пропела одна из девочек, — очень много убитых ребят! А также пьющих и сидевших, — закончила она прозой, критично поправляя собственные слова: — Точнее на девять, потому что одна из десяти девочек закончит на панели.

Мальчишки захохотали.

— Ти-и-и…хо! — рявкнул Глеб, звонко оборвав последний слог. — Подобной философии чтобы я больше не слышал! Давайте все плохое оставим в этом сквере прямо здесь и сейчас, и в автобус сядем добрыми и счастливыми, отправившись в мир чудесных фантазий, где нет забот, печали, скуки и плохих мыслей. Давайте проживем эти три недели так, чтобы сделать их незабываемыми, и чтобы много-много лет спустя воспоминания о них согревали вам душу, наполняя силами, помогая успокоиться в критический момент и найти правильный выход из самых-самых сложных ситуаций, каких, о, поверьте мне, ребята, на вашем пути будет не одна и не две.

— Аминь! — оборвала все та же девочка, изобразив противную ухмылку, и если после срамных рассуждений Глеб не обратил на нее пристального внимания, то сейчас просто пробуравил взглядом насквозь.

Когда ее привела какая-то суровая, пожилая и помятая женщина, что-то буркнув и быстро ретировавшись, он почти этого не заметил, так как был занят с родителями близняшек, но сейчас эта девочка показалась ему очень странной, и пока он не мог сказать, чем именно. В ее взгляде таилась угроза и дикая независимость. Так умеет смотреть лишь бродячая кошка, если вдруг вы протягиваете ей кусочек чего-то вкусного. Преисполненная недоверием, она осторожно подкрадывается за лакомством, но робости в ее тихой поступи совершенно не наблюдается. Она знает, что делать и готова к драке, если вдруг угощение окажется западней. Она не раз уже это испытала и западня не пугала ее.

Вот так смотрела эта девочка, и трижды уже за утро Глеб ощутил наползающий страх. Кошка показалась ему тигрицей не только с полным набором клыков и когтей, но и с явным желанием напасть, дабы выпотрошить карманы на наличие дополнительных вкусностей, которые он решил от нее утаить, или, быть может, приберег для другой кошки — ее прямому конкуренту по двору, где она хочет править безраздельно.

— Напомни мне свое имя, шутница… — собравшись с духом, спросил молодой человек.

— Для того чтобы напомнить, его надо было сказать, — ответила девочка.

— А ты мне разве не сказала?

Собеседница очень медленно помотала головой, и мурашки вновь пробежали по мужской спине.

— Мое имя написано на справке, которую я вам отдала, — добавила девочка серьезным тоном. — Нужно было читать.

— Хватит тебе придуриваться! — не выдержал один из мальчиков. — Софья ее зовут, я слышал. Ее мать так называла.

— Ты офигел, пацан? — вспыхнула девочка. — Это не мать, а моя бабушка!

— А я-то, было, подумал, что она так выглядит, потому что работала одною из десяти…

С завидным хладнокровием проглотив слюну, дабы, вытолкнув языком, не плюнуть ею в оппонента, Софья повторила свою омерзительную ухмылку, словно говорившую — месть холодна — и вынуждена была отвлечься на вожатого, потому что он пальцами коснулся ее плеча. Недовольные черные глаза в тот же миг устремились на Глеба, но он сделал огромное усилие, чтобы подавить этот взгляд своим, и Софья отступила.

— Мы же еще не сели в автобус, чтобы все плохое оставить тут, — тихо пролепетала одна из близняшек, но Глеб уже занялся обидчиком Софьи.

— Вот за такой тонкий юмор в лагере я буду лишать вас ужина! — строго сказал он. — А еще за сигареты, за мат, за… впрочем, остальное узнаете.

Раздался громкий звук автомобильного клаксона и все обернулись на дорогу, где подъезжала пара небольших автобусов «КАвЗ Аврора».

С десяток родителей, перешептываясь между собой, все еще не уходили, и пока вожатые знакомились и вели беседу с их ненаглядными чадами, они корректно держались в стороне. Теперь же, перед посадкой, все разом ринулись за прощальными объятиями, смешавшись с детской толпой и усиливая гул.

— Первый и второй отряды! Подходим к ведущему автобусу! — послышался громовой голос Максима. — Остальные отряды во второй автобус!

— Первый и второй — в первый! Третий, четвертый, пятый — во второй! — повторила вожатая Надежда тем, кто объявления не услышал.

И Глеб, видя, что ее первый отряд уже направляется к дороге, торопливо построил свой, велев двум матерям и отцу раствориться за горизонтом.

— Не забываем сумки! — крикнул он, оглядываясь в поиске оставленных вещей.

Как только Надежда со своими 15-16-ти летними переростками расфасовала багаж в открытые водителем отсеки под автобусом и заняла предназначенные места в салоне, от вещей начали освобождаться и 13-14-ти летние подростки. А когда они поднялись в автобус, Глеб быстро рассадил всех по местам, как придется, и вышел.

На улице старший вожатый, не встревая, издали контролировал процесс.

— Никто не сбежал в этой сумятице? — спросил он, поглаживая трехдневную щетину на подбородке и щеках.

Глеб пожал плечами, ответив:

— Не знаю, Макс, мои на месте.

— Черт возьми, где эти олухи? Пора звонить…

— Ты о ком?

— О, прошу пардоны, вот они!

Глеб обернулся на дорогу, заметив, как за автобусы нырнула полицейская «Лада Калина», и перевел взгляд вперед, увидев, как она приостанавливается, пристраиваясь в начало их маленькой колонны.

— Стоило из-за двух школьных автобусов вызывать патруль…

— Дорога непростая, Глеб, лучше перестраховаться, и наверняка они ее не знают, — рассудил Максим. — В общем, если что — доверься Наденьке! Она тертый калач, второй год «вожирует», а я с ними…

С этими словами молодой человек, на вид которому было лет двадцать пять, молнией бросился к легковой машине и сел назад, то есть на сиденье преступников.

— Самое тебе место, — съязвил Глеб, взмахнув на подножку.

Дверь за его спиной захлопнулась, а буквально через минуту автомобиль ГИБДД, дав короткую, но пронзительную сирену, тронулся вперед, увлекая за собой автобусы.