Обезьянки

Дмитрий Коровин, 2023

Короткое иркутское лето – скупое солнце и холодная вода; миг, который нужно успеть схватить, чтобы использовать на полную катушку!Именно так поступил студент, поддавшись ранней ностальгии о пролетевшей юности и рискнувший ее воскресить. Окончив курсы вожатого, весь преисполненный желания погрузиться в милый детский мирок, молодой человек собирается провести целый месяц в лагере. Веселье, музыка, танцы, разнообразные забавы и конкурсы – все точно так, как было у него.Вот только детки постараются превратить его жизнь в кошмар…

Глава 3

С багажом, кто в руках, кто за спиною, ребята прошли через калитку, следуя за вожатой гуськом. А вожатый, вспомнив вес своего ненавистного рюкзака, группу замыкал. Чуть подгоняя отстающую пару мальчишек, он шел и размышлял о той минуте, в какую было принято бесповоротное решение о работе в детском лагере. Добровольный эксперимент над собой, а попросту — мазохизм, в котором Глеб надеялся повысить квалификацию, научиться грамотному планированию, приобрести способности к организации и прочее, и прочее… Только будущему историку и половины из этого не нужно! Да и кто сказал, что Глеб хотел посвятить себя профессии учителя? В школе до сих пор зарплаты не ахти, а проблем выше крыши, тем более, если ты мужчина, каких там всегда наперечет. А разница между школой и лагерем лишь в том, что здесь на тебя возложена ответственность за здоровье и досуг детей, а там за их нравственность и знания. И вторую задачу гораздо труднее проконтролировать, чем первую.

В плюс к перечисленным переживаниям, вдруг беспричинно возникшим в голове, молодой человек волновался и по поводу партнерши. Какой у нее характер, сработаются ли они, найдут ли точки соприкосновения? Их тандем должен будет слиться воедино, и когда один скажет ребятам прыгнуть, второй должен сразу огласить высоту. Но с первой же минуты императрица Екатерина решила взять правление в свои опытные руки, сразу показав детям, кто здесь главный. Не на того напала! Следовать советам Надежды Глеб не будет! Бодаться? Что же… если потребуется. Вот он и проверит женскую дипломатию на прочность, вот и поглядит, насколько хватит ее мудрости, чтобы не допустить вражды.

Лагерь занимал довольно обширную площадь посреди леса и был им окружен со всех сторон. Для обязательных строений и спортплощадок произвели точечную и щадящую вырубку, оттого они казались разбросанными как попало, но лишь на первый взгляд.

Чуть замедлившись у стенда при домике охраны, Глеб бегло осмотрел план под оргстеклом и сразу понял заложенную проектировщиком идею в форме спирали, центром которой служил плац для проведения линеек. Несколько асфальтированных дорожек, как щупальца закруглялись от этого места по часовой стрелки, то упираясь в жилые корпуса, то в беседки; то извиваясь вдоль детского городка, или баскетбольного поля. На краях этого спрута, вплотную граничащие с лесом, находились хозяйственные постройки, футбольное и волейбольное поля, веревочный парк и площадка для лазертага⁴. Особняком держались лишь: двухэтажное административное здание, домики для гостей и обслуживающего персонала, мастерская, медпункт и столовая, сочлененная с актовым залом. К ней, от самого центра, вела длинная и прямая аллея.

Лагерь был построен и оборудован с ноля всего шесть лет назад (один сезон из которых не работал из-за пандемии ковида⁵), поэтому никакого советского наследия, как большинство других (бывших пионерских) лагерей, не имел. Здесь не было гипсовых скульптур, закрашенных коммунистических лозунгов и не летал ностальгический дух прошедшего родительского детства. Это детство принадлежало только их детям, и они учились проживать его по-своему.

Первый отряд (те еще шустрики), сумевший проскочить на территорию раньше остальных и марширующий теперь впереди, только что свернул, пропав из вида за деревьями. Второму отряду пришлось пройти чуть дальше, пока одно из ранее описанных «щупальцев», привидевшегося на плане спрута, не затянуло и его.

Ровный, чистый асфальт с побеленным бордюром уводил влево, к мелькавшему между сосен деревянному строению. Голоса других отрядов затихли где-то позади и кроме собственного ропота, да дятлов, перестукивающихся в лесу, ничего больше не было слышно. И дети, словно побоявшись нарушить установленный природой звуковой лимит, постепенно затихали, или переходили на шепот, смущая этим вожатую. Привыкшая к постоянному детскому гаму, она даже оглянулась, засомневавшись, идут ли они за ней или потерялись где?

— Посмотрите, ребята, вон на ту дальнюю сосну! — попросила Екатерина Владимировна, куда-то указывая рукой. — Отсюда она хоть и кажется тоненькой, но позже вы убедитесь, что это самое высокое дерево не только на территории лагеря, но и в окрестном лесу. При строительстве его даже спилить собирались, слишком тень громоздкая от кроны, но, как видите, дерево было сохранено и растет себе дальше. Мы зовем его Тучерезом Мефистофеля.

— Какое-то зловещее название, — пробурчал Глеб. — Впрочем, если учесть, что оно растет из земли… эдакий перст дьявола.

— Деревья — это волосы планеты! — с претензией на оригинальность, подметила одна из близняшек.

— Верно, — согласилась вожатая и добавила: — В рекламном ролике на сайте лагеря сосна хорошо выделяется при съемке с квадрокоптера. Видели, наверное?

Трое детей закивали.

Наконец отряд приблизился к двухэтажному коттеджу и остановился, рассматривая его резные торцовые доски, карнизные планки и наличники. С аккуратным крылечком, хоть и немного расшатанным за минувшие смены, красивой светлой террасой и балконом коттедж был сказочно хорош.

— На следующие три недели, ребята, это будет вашим домом! — начала вожатая. — А дом, как вы все отлично понимаете, нужно держать в чистоте и порядке! Сейчас я все покажу, и каждый сможет выбрать себе личное место.

— Это только нам, или бабам тоже? — спросил рыжеволосый Игнат Григорьев.

— Что еще за «бабам»? — возмутилась Екатерина. — Девочкам!

— Ой ли! — подключился Андрей Двужилов. — Кто их проверял-то?

— Сейчас кто-то у меня дошутится… — предупредила вожатая, выискивая поверх голов самого остроумного.

Но вниманием ребят уже завладел ее немного отставший напарник. Он подошел и с громким выдохом сбросил с плеча надоедливый рюкзак.

— У-у-ух ты! Какое шикарное бунгало! — выдал Глеб, поднимая глаза на дом. — В мое время все было гораздо скромнее — барак на десять скрипучих коек, дырявая крыша и уборная в ста пятидесяти метрах, до которой в дождь мы пробирались по колено в грязи.

— В твое время? Три года назад что ли? — вполголоса подковырнула Екатерина. — Уверяю, этот дом уже здесь стоял. Просто нужно выбирать правильный лагерь, как наша «Планета».

— Наша она не больше, чем их.

— Глеб…

— Катерина?

Дети переглянулись и на губах их проступили улыбки.

— Идемте, ребята! — позвала вожатая, но они снова отвлеклись, потому что из дома вышел невысокий, пухлый мальчик.

Став, и с серьезным видом привалившись к перилам крыльца, он с завидным хрустом откусил треть яблока и начал медленно его пережевывать, уставившись на отряд совершенно равнодушными глазами.

— Местный абориген? — спросил Сергей Молчанов, провоцируя общий смех.

— Познакомьтесь, ребята, это Егор! — продолжала непоколебимая вожатая. — Он остался с прошлой смены и поможет нам с Глебом…

— Константиновичем, — важно добавил Глеб.

–…быстрее все вам показать и во всем разобраться, — закончила Екатерина.

— Мы будем звать его Йогуртом! — заявил Олег Рубан.

Снова звонкий смех раскатился по лесу.

— Извините, а что значит «остался»? — тоненьким голоском пропищала Алена Юрыжина. — Его тут забыли что ли, или родители отказались забрать?

— Полагаю, об одном можно не беспокоиться точно, — прокомментировала Милана Колесникова, брезгливо стряхивая с костюма упавшую сосновую иглу. — Хавчик будет что надо!

— Ты таким приехал, или здесь действительно неплохо кормят? — подыграла Варвара.

— Ха! Ха! — с паузой ответил Егор и, взяв огрызок за черенок, стал покачивать им, будто выбирая, в кого из юмористов его бросить.

Отряд сдвинулся с места и мальчики первыми взошли на невысокое крыльцо, поочередно просачиваясь в помещение. Глаза их сразу уперлись в дверь, за которой скрывались две спальни на пять человек каждая, а также душ, туалет и умывальная комната с двумя раковинами. Слева был холл, метров тридцать квадратных, не больше. Вдоль его панорамных окон, галереей расположенных с лицевой стороны здания, простирался длинный мягкий диванчик из дерматина и четыре компактных кресла — два сбоку, два по углам. Перед диваном стоял низенький продолговатый журнальный столик с закругленными углами, на нем настольная лампа. Напротив, у стены, были две кадки с раписами⁶ и щит фанерный между ними для стенгазет и рисунков. Там белели оторванные уголки объявлений из прошлой смены, прикрепленные на кнопках. На потолке висела люстра с пластиковыми полупрозрачными рожками, на окнах — нарядная тюль. В конце холла находилась лестница, ведущая на второй этаж, куда уже полез один из мальчиков.

— Наверху все то же самое, только за место холла балкон, — рассекретила Екатерина, пропуская девочек внутрь и следуя за ними. — Решайте, кто и где расположится!

— А разве нельзя: трое пацанов тут, трое там? Комнат ведь четыре.

— Как тебя зовут?

— Игнат.

— Нет, Игнат, нельзя! Как и спрашивать подобные глупости. Один отсек строго мужской, другой — строго женский! Вы можете подняться на балкон или посидеть в холле, но в двери заходить категорически запрещается! Исключение одно — если вас пригласят.

— Нечего решать, — вдруг подключился Егор, замерев в проеме входной двери. — Мои вещи на втором этаже, а я переезжать не намерен.

— Да-да, мальчикам надо наверх! По ночам труднее будет лазить в окно, — с улыбкой добавил вошедший Глеб, и Екатерина одернула его за рукав. — А что? Я лазил… в свое время… в неправильном лагере.

— И балкон для «покурить», — дополнил Василий Синицын. — Шутка!

— Надеюсь, никому не надо разъяснять, что слово «отбой» стоит понимать, как приказ для наступления комендантского часа?

— Позвольте мне, Екатерина Вениаминовна, у меня получится доходчивее… — вмешался напарник.

— Владимировна я!

— Я так и сказал. В общем, слушайте, господа и дамы… Замечу кого-нибудь на улице в неположенное время, даже днем, в тихий час, пеняйте на себя! Я люблю прогуливаться по ночам, и место вокруг вашей избушки, думаю, станет одним из моих любимых, поэтому наказание будет мгновенным и жестким, вплоть до отправки домой!

— Роль злого следователя я застолбила еще с позапрошлого сезона, — прошептала напарница ему в ухо. — Не тяни одеяло, ты добряк.

— Разберемся, — сквозь зубы процедил Глеб.

Делать было нечего, и мужская половина отряда согласилась со всеми доводами, молча поднявшись по лестнице, как говорится, с вещами. Егор проводил их в комнаты, оказавшиеся, в счет наклонных скатов крыши, теснее и меньше. Там, разбросав сумки, чемоданы и рюкзачки по кроватям кельи одинокого затворника, мальчики долго соображали, как разбить свою и без того неполную компанию на три и три, но так и оставили этот вопрос нерешенным до вечера.

У девочек, между тем, все обстояло гораздо проще. Их было девять и они легко поделились на четыре и пять, прекрасно зная, что друг о друге им ничего неизвестно и что за пару дней группы перемешаются заново, притягивая или отторгая потенциальных подруг или недругов.

Дав ребятам немного времени для того, чтобы освоиться в коттедже, умыться и опорожнить с дороги мочевые пузыри, вожатые вышли на улицу. И пока Екатерина прогуливалась туда-сюда, Глеб опустился на ступени.

— Есть минута, чтобы обсудить совместные действия, коллега, — предложил он, рассматривая напарницу, но девушка не ответила, вероятно, призадумавшись о чем-то постороннем.

Она была крупнее Глеба, чуть шире его в плечах и ростом выше сантиметров на семь. Круглое лицо ее было сосредоточенным и серьезным, но от того не теряло привлекательности, а скорее наоборот. Нос был средним, чуть приплюснутым, губы тонкими, а широко посаженные друг от друга глаза имели азиатский эпикантус. При возмущении, как уже успел заметить Глеб, они увеличивались вдвое и все равно казались узкими. Екатерина обладала хорошими длинными ногами, которые от постоянной ходьбы были еще и крепкими; а вот в тонких руках ее, на удивление женственных, гибких и плавных, присутствовала какая-то театральность, и в каждом их жесте улавливалось нечто драматическое, подманивающее, притягательное. Одними взмахами кистей девушка легко смогла бы увлечь за собой понравившегося ей мужчину. Впрочем, не ими одними, потому что размера, свободно сидящего на туловище, поло не хватало для сокрытия впечатляющей груди. Да и шорты, ей в помощь, удачно облегали то, что обычно скрывали юбки.

Глеб успел ее всю рассмотреть, пока девушка проходила мимо четыре раза. На пятом она остановилась напротив и повернулась лицом.

— Слушай, ты не о чем меня не спрашивал?

— Нет, — солгал молодой человек. — Но у меня вопросов неизмеримое количество.

— Не до того, оставь, — с безразличием ответила Екатерина. — Сейчас вопросы посыплются от детей, голова и без тебя закружится.

— Но от одного-то ты по закону не увернешься — какая на сегодня программа?

— Сейчас все отряды пойдут на линейку, где с пламенной речью выступит начальник лагеря. Затем мы проведем небольшую экскурсию по территории, я расскажу, чем здесь можно заняться, все покажу и прочее… Так продержимся до обеда. Тихого часа, в связи с заездом, сегодня не будет, значит, дадим отряду время разобрать вещи и позвонить родителям, кхм… в последний раз, — Девушка как-то по-гадски ухмыльнулась и уголки ее азиатских глаз распрямились по-европейски. — А потом я соберу у них мобильники.

— Зачем? — не понял Глеб.

— Затем, чтобы дети не отвлекались от отдыха и мероприятий, и чтобы спали по ночам, а не в Интернет глазели под одеялом. И чтобы не названивали друзьям каждые полчаса, сплетничая и жалуясь, что им нравится, а что нет, попутно выкладывая твою физиономию в соцсети с надписью «наш аргус». Понадобится что-нибудь срочное, воспользуются стационарным служебным телефоном, или нашими смартфонами. Ты же, между делом, успей потолковать с начальником лагеря. Лучше Макса найди и с ним уже сходи в администрацию.

— Сделаю, — заверил напарник. — А вожатые где спят?

— Ты скоро все узнаешь, — недовольно ответила Екатерина, присаживаясь рядом, только на ступеньку повыше. — Хватит вопросов.

— Надежда говорила, что ты учитель… — с едва уловимым упреком в голосе протянул Глеб.

— Да, русского-литературы, и уже совмещаю учебу с работой в школе, но ты это к чему?

— К силе привычной роли.

— Как-то размыто прозвучало…

— Расшифрую — обидишься.

— Договаривай, раз начал! — настояла собеседница, сверля глазами мужской затылок.

— Школа и на лето в лагерь? — уклонившись, сказал собеседник, меняя смысл изначальной фразы. — Я, например бы, чокнулся уже!

— Дети — это наркотик, ты даже не представляешь, насколько сильный! Да, мы взрослые, уже в чем-то состоявшиеся люди, но участвуя в их развлечениях, будто продолжаем собственную юность, в которой раньше нам многое не позволялось и в которой вдруг стало все разрешено, ибо мы сами контролируем процесс, решая, насколько глубоко в него погрузиться. Ты главный, ты для детей авторитет, ты уже многое узнал, примерив шкуру взрослого. И они хотят, чтобы им доступно это объяснили, как там жить в будущем, чем они смогут заниматься через несколько лет, что там правильно, а что нет? Помоги им, дай верные координаты! Увлеки чем-нибудь новым, неизведанным, интересным, но строго положительным, полезным и добрым! Познай нравы, постучись в души, постарайся раскрыть способности каждого. Говори так, чтобы они стали тебя цитировать, стань нерушимым примером и всегда помни — дети должны оставаться детьми ровно настолько, насколько им положено по возрасту. Но никогда не упрощай свою работу исполнением их желаний! Детки любят запретное и не нужно им давать послабление ни в чем, что претит правилам! Так не станешь для них вожаком, так они быстро тебя съедят, и не будут уже ставить ни во что. Не веди себя с ними как равный — эта ошибка многих погубила — будь им как старший товарищ, но не ближе. И всегда помни — дети хитры и жестоки! Мало кто из них испытал боль и горе, поэтому, не зная, что это, они легко причинят их другому. Вот такой тебе мой краткий ликбез.

Вдруг в воздухе пролетел какой-то скрипучий и неприятный звук, будто граблями провели по жестяному листу. Глеб закрутил головой, не понимая, откуда он донесся, и Екатерина положила руку ему на плечо, привлекая внимание.

— Репродуктор, — тихо сказала она.

— Отряды приглашаются на линейку! — в тот же миг монотонно протарахтел электрический голос. — Сбор через десять минут!

На крыльцо высыпали девочки.

— На вопросы отвечать не захотела, зато прочитала целую лекцию, — заключил Глеб, и Екатерина с мастерством дирижера развела руками, нарисовав в воздухе волну. — Поднимусь за пацанами, гляну, как они расположились, и вещи у них оставлю заодно… — добавил напарник, покосившись на рюкзак.

Принудительно построив отряд мальчик-девочка, дабы уже на первом этапе показать всему лагерю, если не дружбу, то деловое межполовое примирение, переходящее в сотрудничество, вожатые скомандовали «вперед» и двинулись по знакомому маршруту бодрым шагом, буквально через несколько минут оказавшись на месте.

Первый отряд (чертовы педанты) уже стоял на плацу, третий выруливал одновременно со вторым, четвертый был на подходе, ну а пятый, по всем приметам, можно было и не ждать.

Почти сразу же, став в отдельный ряд, появился и обслуживающий персонал в составе: педагога-организатора, старшего вожатого, завхоза, фельдшера, физрука, слесаря, двух поваров, диджея и еще четверых специалистов сервисного предназначения. А вот начальник смены показываться не спешил. И лишь тогда, когда младший отряд, наконец, соизволил посетить общественное мероприятие, на середину площади собственной персоной выскочил Светозар Алексеевич Кожеватов — маленький мужичонка лет пятидесяти, совершенно не соответствующий видом ни своему редкому имени, ни гордой фамилии, ни даже должности. Подождав, пока пятый отряд займет выделенное место (а детки, в своих подготовительных и первых классах привыкшие к строевой, довольно резво заняли позиции, замерев по стойке смирно, чуть ли не по росту), начальник представился.

Речь его, как обещала Екатерина, не была бурной и не несла характер совещательной, судебной, либо эпидейктической. Оратор был лаконичен, сдержан, и все сказал с заложенными назад руками, не оправдав еще и собственной подвижности, присущей низкорослым и сухощавым людям. Шаблонное «мы рады Вас видеть» — вначале, и «уверен, Вам у нас понравится» — в конце. Содержание же середины все забыли практически сразу, ибо оно не несло в себе ничего существенного.

Далее было поднятие государственного флага — официального символа начала смены, и представление лагерного штата. Все остальное свалили на вожатых, на том и разошлись.

Примечания

4

Лазертаг — командная военно-тактическая игра нового поколения с использованием безопасного лазерного оружия и сенсоров, фиксирующих попадания.

5

Ковид (COVID-19 COronaVIrus Disease, или коронавирусная инфекция) — острая респираторная инфекция.

6

Рапис (Rhapis) — декоративная пальма.