Я вернулся

Дмитрий Владимирович Абрамов, 2022

В 1980-м году выпускник танкового училища лейтенант Валера Баканов едет к первому месту службы. Афганистан. Неудачный бой. Большие потери, гибель товарищей. Судьба ведёт танкиста по ухабам истории страны. Афганская война, Перестройка, пылающее Закавказье, развал Союза, расстрел «Белого дома», бандитские 90-е, возрождение России, денацификация Украины. 2022-й год, могущий стать последним в истории этого мира. Можно ли из этого года вернуться в тот первый свой бой? Как результаты переигранного боя скажутся на судьбе Великой Страны? Каким мог бы быть мир, если слегка подправить судьбу молодого лейтенанта? Что будет, если воспоминания бандеровцев о своей «лихой» молодости, изданные в 90-е, окажутся известны в начале 80-х? И как история накажет главного виновника развала СССР? Содержит нецензурную брань.

Глава 7.

Рота. Пока всего пятьдесят четыре солдата и один прапор. Я пятьдесят шестой. Пополнение из Союза обещают недели через две-три. Взводные и техника взамен подбитой тоже к этому сроку должны прибыть. Формально — рота не боеспособна. Нас никуда и не дёргают. Сидим в ППД. Гоняю бойцов по программе боевой подготовки ДШБ и разведроты. Для виду общаюсь офицерами разведчиками-десантниками. Типо перенимаю опыт. На самом деле и своего хватает, но не объяснять же командованию, что я всё это уже раньше освоил.

Солдатам объяснил, что собираюсь сделать из них настоящий душманский ужас, что хочу чтобы про роту во всей 40-й армии заговорили. Бойцы прониклись. Тактика боя в горах, полоса препятствий, горная подготовка, рукопашка, установка и снятие мин, стрелковая подготовка из всего ротного оружия, маскировка в горах и зелёнке, курс выживания в горах, физподготовка по усиленной программе. И швейное дело. Ага. Штатные вещмешки и подсумки сданы старшине. Из выменянного на вещевом складе брезента шьём разгрузки, полужёсткие ранцы, защиту для локтей и коленей. Шьём сразу на всю штатную численность роты. С обувью пока проблема. Хочу солдатские кирзачи на горные берцы заменить, но на складе у тыловиков нет нужного количества, да и не положено пехоте такое снабжение — мы всё же не горные стрелки. Будем решать эту проблему позднее.

Свёл хорошее знакомство с начальником склада РАВ и за пару бутылок водки выцыганил у старшего прапорщика СКС. Тот самый, с которым большую часть прошлой жизни прожил. Номер-то помню наизусть. Боевой друган-братан. Надеюсь, и в этой жизни не подведёт.

В середине декабря пришло пополнение. Укомплектована теперь рота по штату. В том бою у кишлака в роте не было пулемётно-гранатомётного взвода. Он тогда был раздёрган по заставам. Теперь ПГВ в роте есть. Бойцов в роту из прибывшего пополнения мне разрешили выбирать в первую очередь, даже раньше чем в разведроту бригады. У меня нынче приоритет. Всё по справедливости. Приказ пришёл о присвоении мне звания старшего лейтенанта досрочно и вдогонку ему — Указ Верховного Совета о присвоении мне звания Героя Советского Союза. Я теперь чуть ли не лучший младший офицер бригады. Имею право на всё лучшее. Так что новые бойцы у меня почти сплошь с отличными оценками из учебки по боевой и политической.

Комбриг дал мне ещё месяц на подтягивание пополнения до общего уровня. Подтянул. На старый Новый год командование бригады проверило подготовку роты. Осталось довольно. Четырнадцатого января повёл роту на первое сопровождение конвоя. Обошлось без обстрелов. Второй-третий раз — тоже всё спокойно прошло. На четвёртый раз — был обстрел колонны.

Удачно тогда всё сложилось. Колонна была совсем недалеко от ППД. Духи видимо ничего серьёзного в это раз не планировали. Так — обстрелять быстренько и так же быстренько свалить. И я решил этим воспользоваться. Нападение мы отразили, духи не стали долго упираться и начали сваливать. Два взвода я отправил сопровождать колонну дальше, там осталось-то всего ничего проехать. А, сам с двумя мотострелковыми взводами пошёл преследовать духов. Местность знаю. И знаю куда басмачи бегут. Есть километрах в десяти от дороги заброшенный кишлачок используемый духами как промежуточная база. Есть на склонах гор вокруг того аула три пещеры. В них охранение душманское сидит. И склад оружия-боеприпасов-продуктов там есть. Через год, в прошлый раз, разведчики нашей бригады эту базу нашли. Я тогда, после того как базу эту наши размолотили, туда ездил сопровождать вывоз трофеев. Вот сейчас и пользуюсь послезнанием.

Пленный нужен. Срочно. Ловлю на мушку СКСа зазевавшегося басмача на противоположном склоне. Выстрел. Отлично. В живот попал. Проживёт ещё дух часок-другой. Доживёт до допроса. Так, а вот этого не надо. Двое бандюганов бросаются к своему подстреленному другану. Похвально. Но, мне это не нужно. Два выстрела. На глушняк. Банда уходит дальше без трёх сражённых советскими пулями боевиков. Через полчаса выходим на склон на котором стонет умирающий душара. Подхожу к нему. Начинаю с ним разговаривать. Матерится недобиток. Но, мне от него ничего и не надо. Я и так всё знаю. Мне надо, чтобы после предстоящего боя у командования не возникло вопросов откуда у меня знания о системе обороны базы моджахедов.

Пока дальше преследовать банду не стали. Вечер близится. Пусть духи думают, что мы отстали. Собрал взводных и сержантов. Поставил задачу, подробно расписав её на карте. Проверил как офицеры и сержанты зарисовали себе кроки и как поняли задачу. Есть. Молодцы. На память не жалуются. Сверили часы. Всё, стемнело, разбегаемся. Взвода-отделения уходят по индивидуальным маршрутам. Я со старшиной роты, пулемётчиком, расчётом АГСа и двумя автоматчиками тоже иду по отдельному маршруту. Часа через два достигли цели — одной из невеликих вершин окружающих небольшой распадок в котором спряталось пяток глинобитных хибар. Теперь только ждать. Ждать рассвета и попытаться немного отдохнуть. Разбиваю ночь на смены. Отбой. Проснулся от шепотка старшины. Ага, моя смена. Последняя перед рассветом.

Светает. Солнце вот-вот должно из-за горизонта появиться. Но, здесь горизонта нет. Горы. Густые сумерки. Бужу бойцов. Бросаю взгляд на часы. Пять минут до контрольного времени. В бинокль уже можно рассмотреть в подробностях окружающие распадок горы. Раз можно — рассмотрим. Внимательно. Есть, все шесть групп дошли. Вижу условные метки — ветка-прутик с парой лоскутков грязной ткани воткнута между камней чуть пониже гребня горы. Шесть веток на шести горках. Вижу и входы в три пещеры на склонах. Они замаскированы, но я знаю где их искать. Показываю их пулемётчику. Когда начнётся бой, он должен будет трассерами обозначить другим группам эти схроны. Минута до срока.

Расчёт АГСа уже навёлся на хибары внизу. Всё. Начали. Зарычал-затявкал очередью гранатомёт. Его почти сразу поддержали ещё три собрата. Пыль-пламя-разрывы вокруг горного хуторка. Плотно-кучно. Из хибар выскакивает несколько мужиков. Тут же падают. Щедро кидаемые АГСами ВОГи не оставляют шансов духам.

Шууухх… Это один из наших гранатомётчиков уже успел подобраться ко входу в пещеру. Граната РПГ взорвавшись срывает маскировку с этого входа. Ещё одна граната залетает уже вовнутрь пещеры. Бах-бах… ДШКа на колёсном лафете выкаченный духами в проём другой пещеры успевает сделать буквально пару выстрелов. Очередь прерывается. Расчёт душманского крупняка валится на землю сбитый огнём наших снайперов. Один из АГСов выпускает очередь по третьей пещере. Масксеть сорвана. ВОГи летят в горное нутро. Из пещеры начинает валить дым. Ох! Охренеть! На горный склон из пещеры вырывается толпа. Нет. Стадо. Стадо ишаков. Голов сорок перепуганных животных в панике разбегается по пологому склону. Не схрон, а конюшня-ишачня в той пещере была. Из второй пещеры выбегают духи, пытаются оживить ДШКа. Получают гостинцы из ПК и АГСов. Шевеление внизу у хибар. Мой пулемётчик короткими очередями превращает шевеление в предсмертные судороги.

Перекрёстный огонь сразу со всех вершин окружающих распадок не даёт басмачам возможности достойно отвечать. Любые попытки рыпнуться тут же гасятся. Шум боя стихает. Целей для советских мотострелков больше пока не видно. Пока. Помнится там, в аульчике, в одной из хибар был вход в подземный тоннель ведущий к одному из склонов. Вспоминаю. Ага. Вроде вот эта хибара. Даю целеуказание расчёту АГС. Два десятка 30-мм гранат разваливают хибару.

Бадабум! Большой БАДАБУМ! Тряхнуло, так тряхнуло. Чего у них там это было? Внизу сложились все лачуги. Земля в распадке просела. Просевшая земля ещё и обозначила трассу подземного хода, а пыльный выхлоп указал на выход из тоннеля у склона горы. Из этого чёрного хода вывалилось трое контуженных духов. Несколько коротких очередей и вроде бы последние местные бандитствующие аборигены упокоены. Даю команду на зачистку. Автоматчики начинают осторожно спускаться по склонам. Пулемётчики-гранатомётчики-снайперы контролируют-прикрывают.

Минут через сорок всё осмотрено. Два тяжёлых пленных нам в плюс. И один лёгкий «трёхсотый» у нас — небольшой минус мне в карму. Допрос пленных добавляет к пяти десяткам найденных нами душманских трупов информацию о ещё паре десятков прятавшихся во взорванном тоннеле. Хорошечно! Осмотр пещер даёт хорошие трофеи. Различная стрелковка на пару полнокровных рот. Натовские сухпайки на пару месяцев для тех же двух рот. Мины-взрывчатка. Всяко-разно инженерное имущество. Богато взяли. Отправил одного из взводных с радистом на гору. Уже можно и в бригаду доложиться. До этого, на всякий случай, было полное радиомолчание.

— Товарищ старший лейтенант, — зовёт меня старшина, — Гляньте какую хрень нашли.

Ох, не хрена ж себе! Кинокамеру бойцы из-под завалов откопали. Не. Не кино — а, видео. Иду ещё раз внимательно рассматривать стащенные в кучку душманские трупы. Не подводит чуйка. Нашёл. Кто ж дикарям современную технику доверит. Два трупа — явно европеоиды. И даже ксивы есть. Чего-то там про волонтёрство и «врачей без границ». Это мы удачненько зашли. Бегу на гору догонять радиостанцию. Надо не только доложиться, ещё надо сюда и особистов высвистать.

Установили связь с бригадой. Выслушиваю семиэтажный мат начштаба бригады. Согласен с его характеристикой моей персоны. Возомнивший о себе старлей бросил сопровождаемую колонну и ломанулся за приключениями. Но, победителей, надеюсь, строго судить не будут. Дождавшись паузы в начальственном гневоизвержении, докладываю о результатах рейда. Голос начштаба немного смягчился.

— Жди. Обозначь площадку, прилечу посмотрю чего ты там навоевал.

Минут через тридцать пришли вертушки. Две штуки. Привезли они целую толпу. НШ, замбой³⁷ бригады, начальник связи, мой комбат, особист бригады с парой офицеров ОО³⁸, пара прапоров из инженерно-сапёрной роты и взвод нашей бригадной десантуры. А, как вы хотели? Живые или мёртвые душманы — это привычная здесь деталь пейзажа. А, вот иностранцы-европейцы, да ещё и с видеокамерой — диковинка-невидаль-редкость!

Самовольство моё забыто. Мои бойцы и десантники просеивают-разбирают руины кишлака. Особисты азартно роются в добываемом солдатами хламе. Прапора собирают-считают трофеи и организовывают их погрузку в вертушки. Вертолёты в несколькими ходками вывозят душманский хабар в бригаду. Ближе к вечеру суета разборов заканчивается. В два приёма, вертолётами, возвращаемся в бригаду.

Вот так вот. Шли мы душманскую базу громить, а по итогу чуть ли не международный скандал устроили. Нашим связистам удалось восстановить записи с двух десятков видеокассет найденных под развалинами аула. Анализ видеохроники снятой «врачами без границ» позволил особистам выявить ещё десяток баз местных инсургентов. Кроме того, на парочке кассет присутствовало изображение молодой европейской тётки. Раскопали подорванный тоннель. Там труп этой мадамишны и нашли, а при ней сумку с весьма интересными записями. Особисты аж кипятком писали. Мадам Жюльет Фурно официально числилась координатором пакистанского отделения «врачей». Но, её записи позволяли предположить, что её деятельность связана не с медицинской деятельностью, а с организацией нелегальных резидентур пакистанской и британской разведки на территории Афганистана.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

37

Заместитель командира по боевой подготовке.

38

Особый отдел.