Изъян

Дмитрий Ардшин

Бывают таланты, которые лучше зарыть и забыть. Но от судьбы не убежишь, а от себя тем более. Природа возьмет своё. И все тайное и зарытое станет явным. К тому же надо на что-то жить.

16

Лифт затих. Костати вышел на площадку. За приоткрытой дверью в черном платье усмехалась высокая худая Анжела Левицкая. Пышные светло-каштановые волосы были уложены с обдуманной неряшливостью.

— А что так рано? — Костати с виноватой улыбкой развел руками. — Ты в своем репертуаре… Тебе надо было сказать, что квартирник начнется в три и тогда ты пришел бы вовремя: в семь, — поддела Левицкая.

Костати попытался обнять ее. Анжела отстранилась и оттолкнулась от Костати.

Набитая публикой гостиная слушала Савельева. Антон играл на полуакустической гитаре и пел свое. Закрыв глаза и вздернув острый щетинистый подбородок, кудрявый конгуэро в черной майке с амулетом Уаджет на впалой груди и фенечками косого плетения из мулине на правой руке выводил ритмический узор на конге.

Было душно, как в тюремной камере, в которой нон-стопом звучит песня Шамана «Я русский». Пахло уксусом, ванилью, полынью и старой церковью.

Положив ладони на раставленые колени, журналист сетевого издания «Городской вестовой» Вадим Уваров кивал в такт песни, раздувал широкие ноздри и, сладко жмурясь, улыбался в густую черную бороду и громко сопел.

Похожая на Барбару Стрейзенд жена мастера надгробий Наталья Романовна Фролова тревожно озиралась, словно ожидая подвоха. Ей игриво подмигнул и улыбнулся вальяжный смахивающий на Кевина Костнера дизайнер интерьеров, рядом с которым угнездился Костати. Жена скульптора надгробий фыркнула, дернула плечом и отвернулась

Между тем Савельев замолчал. Гостиная облегченно оживилась, зашумела и захлопала.

— А баллада-то с черным юморком, — заметил Кевин Костнер и, оглядываясь, весело кивнул сутулой похожей на Марию Шнайдер парикмахерше с темно-рыжими крашеными хной волосами, которая жалась к моложавому программисту и рассеянно теребила сережку.

Вино в бокале было сухим и терпким. Почмокав губами и языком, Костати поморщился.

— А теперь новое, — улыбнулся Савельев и отпил из чашки чай с лимонником

— Хорошо забытое старое? — Насмешливо сверкнул очками холеный плотный похожий на Григория Лепса мастер надгробий Родион Фролов. Барбара Стрейзенд ткнула его локтем в бок.

— Эта песню я услышал во сне, — предупредил Савельев, подтягивая струны.

Встрепенувшись и насторожившись, Костати перестал раздевать взглядом Анжелу и, замерев, подозрительно уставился на Савельева.

— Сон, поди, эротический? — Влажно ухмыльнулся Кевин Костнер.

— А иначе не запомнился бы, — подхватил скульптор надгробий. Барбара Стрейзенд шикнула на него и ударила локтем в плотный бок.

— «Красный мартини». — Савельев ударил по струнам и запел: — Погладьте против шерсти, сверкните красным перстнем, скажите, что в постели вы любите иных.

Узнав мелодию, Костати помертвел. Внутри перевернулось и забурлило.

— А я для разговора, от сглаза лет, для вздора служу вам просто другом, все остальное жмых.

Из Костати стал рваться наружу голос кишечника. «Щас спою», — вспомнился мультфильм.

— Вы тяните мартини, слова и вечер синий. И вам неловко, стыдно, что путаю я роль. Вам далеко за тридцать, вам по ночам не спится…

Костати попытался сдержаться.

— А тут мальчишка шепчет: «Ах, сжальтесь, сжала боль».

Анжела с тихой улыбкой подошла к дивану и, наклонившись, наполнила чашку Кевина Костнера чаем. Взорвавшись от терпкого аромата Анжелы, Костати вскочил, задев и толкнув Кевина Костнера.

Горячий чай выплеснулся из чашки на черную джинсовую рубашку Кевина Костнера:

— Черт! — дернулся и скривился тот.

А из вспученной утробы Костати вырвался рокочущий как саксофон голос и подхватил мелодию песни. На Костати наставились смартфоны.

Савельев замолчал и, насупившись, побагровел. Но кудрявый конгуэро Павел Ракитин, не заметив подмены солиста, продолжил самозабвенно стучать по конгу, погрузившись с закрытыми глазами в волны звучащей мелодии.

— Что это? — Округлились глаза Марии Шнайдер.

— Это бомба! — Звонким мальчишеским голосом отозвался восхищенный программист, снимая на смартфон рокочущего Костати.

Конец ознакомительного фрагмента.