Тихий плач в хижине

Снежана Холод (2024)

Однажды я нашёл тебя, Зарытую в снегу, Я взял тебя, а значит, оставлю у себя И от всех бед тебя я уберегу. Обложка сделана при помощи нейросети «Шедеврум» и используется с его согласия.

I

Когда я открыла глаза, то увидела незнакомый потолок, он был деревянным, из красного дерева. Оторвав свой взор от верха и осмотревшись вокруг, я заметила, что нахожусь не в своём доме, а скорее в какой-то хижине.

Там было не так много места и мебели: стол, стул, шкаф и большой горящий камин, который согревал всё помещение. Я быстро встала с постели и прошла по деревянному полу, который немного скрипел и раздражал.

Очень быстро, так как там было не так много места, я оказалась возле окна, на котором образовались ледяные узоры, а снаружи гуляла настоящая вьюга. Снега было так много, что если бы взрослый мужчина сейчас гулял по улице, то сугроб закрывал бы его по пояс. Когда я задумчиво восхищалась зимой, послышался скрип открывающейся двери, и в хижину вошёл белый человек, он был полностью в снегу.

Человек потопал, чтобы весь снег на его обуви растаял, после чего начал снимать шубу и шапку-ушанку, которые тоже были в снегу. Передо мной предстал высокий, хорошо сложенный мужчина с бородой, за которой, похоже, не очень следили. Его борода была похожа на дикого зверя с длинной и совершенно немытой шерстью с колтунами; животное как будто своими когтями вцепилось в нижнюю часть лица мужчины.

— Здравствуйте, вы хозяин этой хижины? — когда я начала разговор, тот поднял голову и посмотрел в мою сторону.

— Ты уже проснулась? Тебе не холодно? Я нашёл тебя возле церкви, ты вся горела, и я решил привести тебя сюда.

Точно! Я вспомнила, что ходила молиться. Деревня, где я жила, подверглась чуме, и все, по одному, начали погибать. Я пошла в церковь, чтобы помолиться о благополучии жителей и чтобы вьюга закончилась, чтобы доктор из столицы прибыл с лекарством, но, похоже, я не рассчитала свои силы и замёрзла, после чего упала в обморок.

Пока вспоминала, что произошло некоторое время назад, я совсем не заметила, как хозяин хижины налил горячий суп в старую миску с большими трещинами.

— Садись, ты, наверное, голодна, это суп.

Этот мужчина, хоть и был лохматым и только что пришёл с холода, заботливо налил мне горячий суп, хотя он ему был гораздо нужнее. От этого мои щёки покраснели, и сердце забилось сильнее. Я подумала, что, возможно, заболела. Всё же, не отказав от предложения поесть, я села за стол. Это был простой суп с сухарями, водой и небольшим количеством травы, которые придавали этой похлёбке горьковатый вкус.

— Большое спасибо, это была вкусная тюря. — Я улыбнулась ему. Мужчина же лишь кивнул, не удосужившись даже наградить меня словами. Он только забрал тарелку, показал на неё молча, и, как будто поняв, о чём говорил этот мужчина, я покачала головой:

— Ой. Нет, нет, спасибо, я наелась! — натянув улыбку и помахав руками, подумала, что он спрашивает, а не хочу ли я добавки.

Услышав отрицательный ответ на свои безмолвные вопросы, мужчина налил в тарелку суп и поставил её на стол, а сам обошёл мебель и взял у входа в дом три бревна, после чего кинул их в камин. Я совсем не понимала его действий, но, недолго думая, потянулась за тарелкой, в которой был суп. Неужели он не понял, что я больше не хочу?

Через несколько минут тарелка снова была в моих руках, и я ела его, это было снова горько, но я повернулась и с улыбкой на лице поблагодарила. Мужчина уже не разжигал камин, наши взгляды встретились, и мы несколько минут молча смотрели друг на друга.

— Если вам понравился суп, надо было сразу сказать. — Проговорил тот и вздохнул, отводя от меня свой странный взгляд.

— А? — я была обескуражена, что он такое говорит, я же отказалась, но не прошло так много времени, чтобы до меня дошло.

«Он налил суп второй раз не мне, а себе!» — мои щёки залились краской, и мне хотелось сбежать. Я тихо, чтобы он не слышал, пробормотала:

— Простите.

Но мы были только вдвоём, и, не считая камина, который потихоньку сжигал новые брёвна, больше звуков не было, поэтому он, конечно же, услышал.

— Ничего. — Добавил он после долгой тишины.

— Сядь ближе к камину, в хижине ещё слишком холодно. — Мужчина сказал мне это, и я молчаливо встала и села к камину. Мы сидели в тишине. Я согревалась, он сидел за столом и ел суп. Мне было невыносимо находиться в тишине, поэтому я начала разговор:

— Эм, меня зовут Светлана. А вас? — мне всё ещё было неловко после недавнего. Да и находиться в доме мужчины небезопасно, особенно незамужней девушке. Поэтому лучше узнать его получше.

— Михаил, — ответил он, удивив меня.

— Михаил? Хорошее имя. Кстати, когда я смогу уйти отсюда? — температура ещё была, но мне хотелось сделать вид, что я не хочу оставаться на его попечении.

— Никогда, — ответил он просто, но жутковато. Мне стало немного страшно, ведь я находилась в доме незнакомого человека. — Шучу, — добавил он с улыбкой, но моё сердце забилось сильнее от ужаса.

— Ха-ха. Очень смешно, — я попыталась изобразить веселье, хотя понимала, что мой голос выдаёт настоящие чувства. — Вы давно здесь живёте?

— Да, раньше я жил с мамой, но уже три месяца живу один. — Он подносил ложку супа к своей бороде и клал её себе в рот.

— А вы лесник? — мне стало неприятно смотреть на это. Бульон капал на его бороду, делая её ещё грязнее.

— Да, — коротко ответил мужчина.

— А сколько вам лет? Мне в этом году исполнится двадцать один. — Я решила больше не смотреть на него и стала наблюдать за огнём, пожирающим брёвна.

— Мне двадцать семь… Через три дня. — Он ненадолго замолчал и продолжил: — Ты останешься до этого времени? — я вздрогнула и повернулась к нему. Мне хотелось скорее вернуться домой, но когда наши взгляды встретились, я не смогла сдержать свои мысли.

— Вам одиноко? — спросила я, осознав, что сказала это только через три секунды. — Простите! Я не должна была спрашивать. — Когда я начала извиняться за свои слова, Михаил тихо сказал:

— Да. Я ещё никогда не отмечал день рождения в одиночестве. — Я остановилась и посмотрела на него. Михаил вытер свою бороду рукой. — Если ты не хочешь, я отведу тебя завтра в деревню.

— Нет, я останусь, — ответила я неуверенно. Возможно, из жалости или по какой-то другой причине, но я уже не могла отказаться.

— Это хорошо, — сказал Михаил, подняв лицо. Я увидела его добрые и счастливые глаза, и моё сердце странно сжалось.