Фейсконтроль на главную роль

Дарья Донцова, 2008

Сенсация! Найден старинный манускрипт, за которым охотились многие историки, и в том числе муж Нины Лаврентьевой, подруги Даши Васильевой… Но он, вычислив местоположение тайника, где почти сто лет хранилась уникальная библиотека Панкрата Варваркина, не рискнул в него залезть. По легенде, на вход в пещеру наложено ведьмино заклятье. Зато на это решилась Нина – уж очень ей нужны были деньги, а раритеты стоят миллионы! Проклятье свершилось – Лаврентьева впала в кому. И вот ужас, лечить ее явилась… та самая ведьма. Но ее ведь давно нет в живых! Тогда каким образом на звонке в доме мог появиться отпечаток пальца усопшей старушки? Нет, что-то тут не так… Любительница частного сыска как в омут с головой кидается в расследование. Во-первых, надо выяснить, что за болезнь так внезапно поразила Лаврентьеву, во-вторых, раскрыть тайну заклятья, в-третьих…

Глава 7

— Эй, ты куда! Стой! Нахалка! — донесся до нас голос Валентины.

Дверь спальни распахнулась, в комнату молча вступила дама, одетая в розовое платье, явно предназначенное для вечеринки. Лицо незнакомки скрывала маска из темного материала, длинные волосы неестественно блестели. В руках незваная гостья держала пузатую бутылочку причудливой формы.

— Я не хотела ее пускать, а она вперлась! — крикнула, вбегая следом, Валя.

— Вы кто? — спросила Арина.

Дама молчала.

— Представьтесь, — не успокаивалась девушка.

Гостья стояла, не шевелясь.

— Сумасшедшая, — испугалась Валя, — из Полыновки сбежала, там интернат для психов.

— Нет, — возразил Эрик. — Ваша фамилия Скавронская?

Незнакомка кивнула.

— Вы принесли лекарство?

Дама опять кивнула.

— Давайте, — велел Эрик.

Тонкая рука протянула бутылку Лаврентьеву, он передал ее жене.

— Пей!

— Папа, ты свихнулся! — испугалась Арина.

— Нина, отдай склянку! — приказала я.

— Не слушай их, — жестко заявил Эрик.

Арина ринулась к матери, но Нина уже опрокинула в себя пузырек.

— Люди добрые, хозяева опсихели! — завизжала Валя.

Я упала в кресло, Нина медленно опустилась на подушку, тетка в розовом отступила к двери.

Арина кинулась к отцу.

— Что происходит? Ты в курсе?

— Немедленно нам объясните! — потребовала Валентина, забыв о том, как следует разговаривать с работодателем.

Я же пыталась справиться с сердцебиением и одновременно лихорадочно соображала. Примерно в двух километрах от Киряевки расположено село Полыновка, в нем действует интернат для умственно отсталых людей, от которых отказались родственники. Очевидно, Валя права, странная тетка удрала оттуда. Необходимо задержать больную и вернуть ее в интернат.

— Папа! — Арина продолжала трясти профессора. — Немедленно отвечай!

На лице Эрика неожиданно промелькнула улыбка.

— Я молодец, — неожиданно заявил он. — Я гений!

Арина растерянно повернулась ко мне.

— Отец того, да?

Я встряхнулась и с трудом выдавила:

— Это последствие стресса. Надеюсь, врачи рядом, помощь понадобится не только Нине, но и Эрику.

Он потер руки.

— Нет, Нина выздоровела. Смотрите, она спит!

Все присутвовавшие посмотрели в сторону кровати. Хозяйка дома и в самом деле мирно вытянулась, голова Лаврентьевой покоилась на подушке, руки были разбросаны в стороны, на лице умиротворение, никаких страдальческих гримас.

— Спит? — испуганно спросила Валя. — А почему?

Эрик сел в кресло.

— Вы не даете мне слова сказать, устраиваете истерики, а между тем я имею конкретные ответы на все вопросы.

— Так сообщи их нам! — воскликнула я.

— Пытаюсь, но вы мешаете, — надменно заявил Эрик.

— Мы будем молчать, — пообещала Арина.

— Заклятие Панкрата сработало, — загудел Эрик, — Варваркин, желая сохранить библиотеку, поступил слишком радикально. Он нашел Скавронскую…

— Мама выздоровеет? — не выдержала Арина.

— Ну вот! — всплеснул руками профессор. — И как прикажете разжевывать материал? Нина очнется на следующее утро. Думаю, вам хватит этой информации.

— Папулечка, — заплакала Арина, — ну прости…

— Эрик, не сердись и объясни толком! — взмолилась я.

— Я не умею беседовать с аудиторией, которая не уважает лектора, — патетично ответствовал профессор. — Допускаю, что я слегка зануден, но должен изложить все по порядку, научный доклад не терпит поспешности. Лучше, конечно, написать тезисы. Да, это правильная мысль! Пойду в кабинет, подготовлюсь. Давайте соберемся… э… в субботу, и тогда я изложу весь материал, дам список необходимой литературы.

— Ты сбрендил? — не выдержала я.

— В смысле? — вскинул брови профессор.

— В смысле, ты идиот, — уточнила я. — Хватит выпендриваться, живо говори, что ты знаешь! Если еще раз устроишь истерику, закапризничаешь, как избалованная девчонка, я вызову сюда Дегтярева. Поверь, Александр Михайлович мастер допросов, он вытянет из тебя все нужное и ненужное.

В комнате стало тихо.

— Ну трендец, — прошептала Валя. — Теперича он ваще вон уйдет и пять дней из кабинета не вылезет.

— Ладно, — неожиданно улыбнулся Эрик. — Сам виноват! Я ориентирован на студенческую или научную аудиторию, приучен к уважительной беседе коллег, а вам более близок стиль базара. Попытаюсь общаться на вашем языке. Но все же постарайтесь соблюдать тишину, сделайте над собой усилие.

— Чтоб мне сдохнуть, если вякну! — торжественно пообещала Валя.

— Папулечка, говори, — попросила Арина.

Я промолчала.

— Панкрат мучился из-за того, что для сохранения книг прибег к черной магии, — спокойно, словно у нас не было скандала, завел Эрик. — Церковь сурово осуждает колдовство. Но, видимо, Варваркин был готов гореть в аду ради сбережения коллекции. Однако он решил предостеречь человека, который залезет в тайник. В своем дневнике Панкрат написал о том, что на стене пещеры оставил запись, в которой описан метод купирования последствий взлома. Первое: надо покаяться во всех грехах, ничего не забыть, выдать самые неприглядные тайны. Второе: если раскаяние будет полным, в дом вора придет колдунья Скавронская и принесет лекарство. Выпив его, человек заснет на двенадцать часов, а когда проснется, то забудет о происшествии, таким образом тайна библиотеки будет соблюдена. Мы только что наблюдали обещанное Панкратом развитие событий. Сначала Нине было плохо. Так?

Эрик посмотрел на меня.

— Скажи, она почти потеряла сознание? — настаивал он.

— Да, — пришлось мне признать. — Нина задыхалась, кашляла.

— Но стоило ей рассказать про украденный у тебя кошелек, как ее состояние резко улучшилось, — продолжал профессор, — и я понял, что сейчас придет Скавронская.

— Но это невозможно! — Ко мне медленно стало возвращаться умение здраво мыслить. — Панкрат давно умер, заклинательница тоже на том свете. Она никак не могла материализоваться в вашем доме.

Валентина ойкнула и быстро убежала из комнаты, а я заявила:

— В твоем рассказе концы с концами не сходятся. Если человек после приема снадобья заснет и проснется, забыв о тайнике, то куда денутся вынесенные им из пещеры книги?

Эрик заморгал.

— Они же останутся у похитителя, — продолжала я, — назад в ящики не телепортируются. Уже непонятно. Далее. Как призрак Скавронской найдет квартиру вора? И что, колдунья даже на том свете хранит бутылку с лекарством?

Профессор оперся руками о колени.

— Дарья. Это магия! Необъяснимое для разума явление! Ну, допустим, это зомби. Коим образом можно…

— Вот в случае с зомби как раз и можно, — кинулась я в драку. — Гаитянские знахари владеют секретами яда. Колдун опаивает человека, и несчастный делается очень похож на мертвеца, его хоронят, а затем выкапывают и получают вполне здоровое физически, но абсолютно безвольное, покорное чужим приказам существо.

— Значит, ты признаешь существование зомби? — удивился Эрик.

— Да, медики давно ездят на Гаити, изучают культ Вуду. Но, полагаю, до конца белому человеку не разобраться в черной магии, — ответила я.

— Тогда почему ты отрицаешь силу русских ведьм? — удивился Эрик. — Издавна в деревнях жили умелые женщины-травницы, лечившие больных. А монахи? Ты не в материале, я же читал манускрипты и знаю, что при монастырях функционировали лечебные огороды, братья составляли микстуры, лепили пилюли, кое-кто из них достиг удивительных результатов. Есть сведения, что представители духовенства умели делать операции, даже брались за трепанацию черепа.

— Я не отрицаю траволечения, но…

— Но всякая медаль имеет оборотную сторону, — иезуитским тоном перебил меня Эрик. — Наперстянка помогает при больном сердце, но может и убить. Весь фокус в дозе: пять капель или пять литров. А насчет заговоров… Умение «заговорить» грыжу или зубную боль не редкость. Тут, в Киряевке, жила некая Антонина, к ней со всей Московской области ездили. Редкостных способностей была старуха. Она мне один раз приступ мигрени сняла — чего-то пошептала, дунула, плюнула, и боль ушла. Можно верить в знахарство, можно считать его мошенничеством, но оно существует. Панкрат сумел найти сильную колдунью, вот и весь ответ. Нина завтра проснется здоровой. Кстати, мы теперь можем спокойно идти в пещеру. Заклятие срабатывает лишь один раз.

— Почему? — шарахнулась к стене Арина. — И зачем туда шлепать?

— Там коллекция. Боже! — закричал Эрик. — Я только сейчас сообразил — книги! Они лежат в ящиках! Огромное научное богатство! Скорей, несите фонари! Нет, нет, опасно так сразу, свет может разрушить бумагу… О! О! О!

Продолжая кричать, Эрик опрометью бросился вон из комнаты.

— Немыслимо, — прошептала Арина.

Я закивала, потом подскочила в кресле, как укушенный змеей заяц.

— Куда делась колдунья?

— Она же давно умерла, — напомнила Арина.

— Знаю, — отмахнулась я, — имею в виду сегодняшнюю тетку со склянкой. Мы совсем о ней забыли! Кричали тут, требовали у Эрика объяснений, а следовало поговорить с дамой. Извини, при всем моем уважении к народной медицине, я не верю в призраки. Сюда приходила вполне живая женщина.

— Представим на секунду, — залязгала зубами Арина, — что папа сказал правду, и к нам заявился дух Софьи Скавронской. Но за каким чертом ему звонить в дверь? Насколько я помню из художественной литературы, всякие там демоны и иже с ними материализуются прямо в комнате, им никакие двери не помеха. А Скавронская позвонила, и она общалась с нами. Нематериальная субстанция не расположена к контактам. Хотя я не специалист, просто читала книги, в которых действуют призраки.

— Где бутылочка? — очнулась я.

— Какая? — продолжала дрожать Арина.

— С остатками лекарства. Хм, похоже, дух утащил с собой пустой пузырек, — вздохнула я. — Очень предусмотрительно. Наверное, у них там, в преисподней, можно сдать бутылки.

— Ты о чем?

— Полагаю…

Договорить мне не удалось — в комнату ворвалась Валентина, за ней вошла старушка в черном платке.

— Иконы нет, лба не перекрестить, — безо всякой агрессии констатировала она.

— Это Лариса, — зачастила домработница, — пусть она на Нину глянет.

— Лучше дождаться врача, — твердо сказала я.

— Боишься, что я глазами дырку прожгу? — прищурилась бабка.

— Нет, — не дрогнула я. — Посмотреть можно, но издали. Руками ее трогать нельзя. И будить Нину не дам, равно как и не разрешу поить ее всякими там снадобьями. Хватит нам глупостей.

Лариса склонила голову набок и изрекла:

— А ей не выпить даже воды, не то что снадобья. Плохая совсем. И не спит она вовсе, на тот свет отходит, через пару часов будет покойница. Я здесь не помощница. Могу молитву прочитать, да только у вас иконы нету. Принесите божье изображение, и я останусь. Не захотите — уйду.

Арина зарыдала. Я вскочила, схватила Валентину за плечи, встряхнула ее и велела:

— Немедленно уведи старую каргу!

— Охохоюшки… — не обиделась Лариса. — Сама утопаю. А насчет карги ты зря, никто вечно молодой не остается. Старость не грех. И предупредить вас я должна: не спит хозяйка, она без сознания. Ей помощь нужна, но не моя. Оставите ее так лежать — умрет.

— Валите обе отсюда! — пошла я вразнос. — Да что здесь происходит? Хоть один нормальный человек в доме есть?

Лариса глянула на меня из-под платка.

— Пойду, коли не понадобилась. Прощайте!

Не дожидаясь моего ответа, старуха шмыгнула в коридор.

Тут же раздался стук, шаги, и я с огромным облегчением увидела двух мужчин с железными ящиками в руках. До Киряевки наконец-то доползла машина, на которой, словно в издевку, красовалась надпись «Скорая помощь». Учитывая, что после моего звонка диспетчеру прошло больше трех часов, таких врачей только за смертью посылать.

Пока прибывшие осматривали больную, мы с Ариной, обнявшись, стояли в коридоре. Потом доктор крикнул:

— Родственников можно?

Я быстро вошла в спальню.

— Слушаю.

— Мы не знаем, куда ее девать, — сурово сказал врач.

— Что с мамой? — заплакала Арина, вошедшая за мной.

— Дай ей там чего-нибудь, — мрачно приказал врач фельдшеру.

Тот послушно вытащил из чемодана пузырек и протянул Арине.

— Выпейте и успокойтесь, — сказал он. — Только с водой.

— Нине совсем плохо? — спросила я, когда Арина ушла на кухню.

— Вы ей кто? — задал вопрос врач.

— Близкая подруга, — пояснила я, — думается, единственный нормальный человек в доме. Нина выживет?

— К сожалению, я не имею необходимого оборудования, чтобы уточнить диагноз, — ушел от прямого ответа врач, — но чем быстрее мы доставим больную в специализированную клинику, тем лучше.

— Сюда долго ехали, назад будет еще хуже, — заявил фельдшер. — Попрем по шоссе, оно однополосное, пробка до Никологорска.

— Больница хорошая, — перебил его врач, — но, увы, у нас плохо с оборудованием. Хирург, правда, золотые руки и акушер гениальный, к нему даже из Москвы рожать тянутся.

— Акушер Нине без надобности! — взвилась я. — Сделайте что-нибудь!

— Ну… помочь мы должны, — без особого энтузиазма вклинился в беседу фельдшер. — Петр Сергеевич, может, ей укольчик какой сделать?

Врач нахмурился, я ощутила себя анемоном в пустыне. Ну какой толк в такой скорой помощи? Три часа ехала по вызову, столько же проплюхает назад. И даже не в состоянии хоть чем-нибудь облегчить страдания больной.

— Сейчас! Сейчас! — закричала Арина, врываясь в комнату. — Ничего не колите! Очень близкий мне человек, Володя Королев, заведует отделением в клинике имени Родионова. Это огромная больница, слышали про нее?

— Конечно, — кивнул врач. — Вот у них небось все есть.

— Володя возьмет маму к себе и вылечит, — зачастила Арина, тыча пальцем в кнопки сотового. — Мама с ним даже встречаться не захотела, злилась, что Вова уже два раза разводился, но кто виноват, что ему стервы попадались? Вот как бывает, мама была против моих отношений с ним, а он ее спасет. И тогда мы поженимся… Вова! Алло! Случилось несчастье…

Я попыталась справиться с головокружением. Клиника имени Родионова — крупное лечебное учреждение, целый город, там огромное количество корпусов. Прав местный доктор, такая клиника, в отличие от сельской больнички, оснащена по последнему слову техники.

— Вова сказал: везите как можно скорей! — заорала Арина. — Живо, «Скорая», мы вам заплатим сколько хотите! Только едем в Москву!

— К завтрашнему утру как раз припрем, — вздохнул фельдшер. — Шоссе-то стоит. Хотя мы не прочь подработать…

— Что делать? — затряслась Арина. — Альтернативы нет, кладите маму на носилки!

И тут меня осенило.

— Вертолет! Он домчит Нину за считаные секунды!

Медики переглянулись.

— Круто, — хмыкнул фельдшер. — Но у нас нет летательного аппарата.

Теперь я схватилась за телефон. Только бы Макс ответил…

— Алло, — недовольно пробасил в трубку Полянский.

— Привет! — обрадовалась я. — Мне нужен твой вертолет.

— Отличное начало, — не замедлил съязвить бывший муж. — Не звонила год — и здравствуйте вам… Что случилось?

— Надо транспортировать в клинику больную женщину. Срочно!

— Надеюсь, у нее не чума?

— Инфаркт или инсульт. Это совсем не заразно. Макс, умоляю!

— Куда машину прислать? Диктуй адрес. Там есть площадка? — деловито спросил Полянский.

— Волейбольная? — не поняла я. — Зачем?

— Ну ёксель-моксель! Вертолету же сесть надо. На ровном месте.

— По дороге к деревне мы видели футбольное поле, — ожил врач.

— Есть! — закричала я. — Но не асфальт, просто лужайка. Записывай: деревня Киряевка.

— Сойдет, — согласился Полянский. — Сейчас он вылетит. Я, правда, собирался в Тверь, летчик уже крылья намылил…

— Макс! Я тебе этого не забуду!

— Звучит впечатляюще, — отметил Полянский. — Тащи свою бабу на поляну, по карте до тебя лету семь минут.

За определенную мзду доктор и фельдшер согласились сопровождать Нину до приемного покоя.

— Ужасно, — шептала Арина, глядя, как устанавливают носилки внутри вертолета.

— Нас назад привезут? — спросил доктор.

— Да, не волнуйтесь, — пробормотала я.

— Похоже, никто кроме меня особо и не волнуется, — вдруг жестко сказала Арина. — Отец куда-то умчался. Его как будто обрадовало то, что случилось с мамой. Он словно ждал несчастья! Еще этот призрак. Интересно, привидение оставило на дверном звонке отпечаток пальца? Если так, то оно человек. Что-то мне не нравится происходящее… Совсем. Даша!

Я вздрогнула.

— А?

— Мы улетаем! Спасибо, спасибо, спасибо!

— Ерунда, поторопись, — отмахнулась я.

Арина села около мирно спящей матери, мне места не нашлось, поэтому, проводив глазами быстро удаляющуюся в небе точку, я вернулась в Киряевку. Входить в дом к Лаврентьевым и разговаривать с Эриком мне не хотелось. Не было даже желания забирать свою сумку. Но в ней лежали ключи, права, паспорт, не говоря уже о косметичке. Я подняла руку, чтобы нажать на звонок, и внезапно замерла. Вспомнились слова Арины насчет отпечатков. Врачи не звонили, их привела Валя, проводив Ларису.

Быстро оглянувшись, я влезла в единственное распахнутое настежь окно первого этажа и очутилась в спальне Нины. Сердце сжалось — Валентина и не подумала убрать в комнате. Смятая постель, сдвинутые кресла, брошенные на пол пледы, пустые ампулы на тумбочке… Все говорило о том, что здесь случилось несчастье.

Я взяла свою сумочку, подошла к туалетному столику Нины и порылась в ящичках. Конечно, нехорошо без разрешения хозяйки шарить в ее вещах, но мне нужна пилочка для ногтей. Причем не новомодный вариант из стекла, а самая обычная железка с заостренным наконечником. И еще понадобится пакетик.