Любовь-морковь и третий лишний

Дарья Донцова, 2005

Голову даю на отсечение – каждому из вас хоть раз хотелось выступить на сцене и сорвать шквал аплодисментов! А мне, Евлампии Романовой, представилась эта потрясающая возможность! Дело было так: меня попросила выйти вместо нее на подмостки Жанна, актриса театра «Лео». И не думайте, что я совсем завралась! Никто бы не заметил подмены: роль горничной была без слов, а все актеры в этой странной пьесе играли в масках. И вдруг прямо во время спектакля скончалась известная театральная прима Тина Бурская. Все уверены – убийца Жанна. Именно она подала Тине сосуд с водой. Лишь я одна точно знаю, что Жанна невиновна. Ведь отравительница под маской – это я! Что же делать? Уносить ноги?! Но я решила поступить в точности наоборот – прыгнуть в самое пекло…

Глава 9

Спектакль под названием «Маска души» в театре играли раз в неделю, и Алиса четко усекла: избалованная Бурская будет скандалить, если ей на сцене придется выпить газированную воду или минералку отечественного производства.

Уж каким нюхом Тина чуяла воду, как она говорила, «из Москвы-реки», Алиса не понимала, но Бурская не ошибалась никогда. Один раз реквизитор в ужасе поняла, что ящик с импортной водицей пуст, и поступила не слишком красиво, купила в буфете самую обычную минералку, налила ее в пустую тару из-под дорогущего швейцарского напитка и, налив воды в чашку, демонстративно оставила импортную бутылку на тумбочке.

— Что за дерьмо меня принудили выпить, — затопала ногами Бурская после окончания второго акта, — печень чуть в ней не растворилась, теперь тошнит!

Хорошо зная капризный нрав актрисы, Алиса сделала самые наивные глаза.

— Это ваша любимая.

— Нет, — гаркнула Тина, — это дерьмо!

— Вот же бутылка! — не сдалась реквизитор.

Бурская схватила емкость, повертела в руках, понюхала горлышко и заявила:

— Тара родная, а содержимое из болота. Где брала водичку?

— Там… э… в магазине.

— Больше не ходи туда, — неожиданно спокойно сказала Тина, — там обманывают.

После этого случая Алиса всегда держала большой запас минералки специально для привередливой Тины. На вкус реквизиторши вся вода одинаковая, но у Бурской было другое мнение по этому вопросу.

В день, когда случилось несчастье, Алиса подошла к Жанне, исполнявшей крохотную роль горничной, хотела дать ей поднос и ахнула. Какая-то дрянь, несмотря на строгий запрет, уволокла с тумбочки воду под названием «Дуар» ^[4].

— Сейчас, сейчас, погоди, — засуетилась Алиса и опрометью кинулась в реквизиторскую.

Но как она ни торопилась, путь туда-сюда занял не одну минуту. Когда Алиса неслась назад, она уже понимала, что безнадежно опоздала. Страшно было представить, какой скандал устроит Жанна, которой пришлось нервничать в кулисе, а потом выходить на сцену, так и не дождавшись воды.

Злая Алиса дошла до столика и потеряла остатки самообладания, там стояла пустая бутылочка из-под самой затрапезной минералки, Жанна откуда-то раздобыла пластиковую упаковку и, не зная привычек Бурской, ничтоже сумняшеся наполнив чашку, поволокла ее баронессе.

— Бутылочка была на столике, — вырвалось у меня.

— А ты откуда знаешь? — изумилась Алиса.

— Ну… я случайно там оказалась, — залепетала я, — бродила по театру вчера, знакомилась с обстановкой… Видела, как ты побежала по коридору, а потом оборачиваюсь — минералка на столе. Пить захотела, спросила у какой-то тетки: «Это чья вода?..» — Я замолчала, понимая, что ложь становится опасной.

Алиса нахмурилась.

— Жанна дура! Думала, никто не догадается! Я хорошо понимаю, как у нее мозги работали. Ну скажи, умно ли при полном зале подавать чашку с ядом?

— Глупо, — согласилась я, — Кулакова тут ни при чем.

— А вот и ошибаешься, — воскликнула Алиса, — знаешь, как дело обстояло?

Я вопросительно уставилась на Алису, а та принялась излагать собственную версию событий.

— «Дуар» она спрятала, подождала, пока я за ней понесусь, вытащила свою бутылочку и наплескала из нее в чашку…

— Зачем?! — перебила я Алису.

— Экая ты несообразительная! В Жанкиной водичке яд имелся! Ну как еще она могла его в мою бутылку подсунуть?

— Но ведь на столике осталась пустая упаковка не из-под «Дуар».

— И что?

— Жанна не знала о привычках Бурской?

— Воду я всегда в чашку наливаю, подаю актрисе поднос с уже готовым реквизитом, она и не смотрит, откуда что льется! — воскликнула Алиса. — Вот сволочь!

— Кто?

— Да Кулакова! Меня ведь она подставить решила, — горячилась реквизитор, — знаю, знаю, какая идейка ей в башку взбрела. Бурская помирает, а Жаннуся наша преспокойненько заявляет: «Я тут ни при чем, вода на тумбочке стояла, ее Алиса всегда наливает, я взяла поднос и пошла как обычно. С чего бы мне столь глупо поступать? Травить Тину при огромном скоплении народа? Вот уж идиотизм, намного легче было ее в гримерке кокнуть, без свидетелей!» Поняла?

— Ну… не совсем.

— Господи! — всплеснула руками Алиса. — Экая ты тупая! Жанна хитрая дрянь, укокошила Бурскую нарочно при всех, чтобы с себя подозрение снять. Дескать, таким образом ни один нормальный человек не поступит. Теперь разобралась? Менты на меня кинуться были должны!

— Очень хитро, — промямлила я.

— Верно.

— И что милиция сделала?

Алиса побарабанила пальцами по столу.

— Пока ничего, только с Батуриным покалякали, насколько я знаю Юлия, он сумеет замять скандал.

— Ты уверена, что Жанна убийца?

— А кто еще?

— Ну… не знаю!

— По-твоему получается, что я подсыпала яд Тине, — возмутилась Алиса.

— Нет, нет, что ты, я вовсе не это имела в виду, просто за кулисами много всякого народа, кто-то мог незаметно…

— Посторонних во время спектаклей нет!

— Своих полно! Кому-то Бурская досадить могла, — тихо сказала я.

Алиса чихнула.

— Вот черт, кажется, аллергия начинается. Понимаешь, Тина, конечно, была не сахар, так отбрить могла, что по коридору закувыркаешься. Но с нами, с обслуживающим, так сказать, персоналом, вела себя корректно. Да, воду она дерьмом называла и была способна костюмерше за плохо застегнутую блузку вломить, но, с другой стороны, просто так она истерик не закатывала, мы по делу получали. Я ведь хорошо знала, что Тина российскую минералку в рот не возьмет, но ей же приходилось на сцене из чашки по-настоящему пить! Неприятно же, если с души воротит, сама я виновата, раз актриса просит, надо выполнить!

— Зачем нужно было пить? Неужели нельзя понарошку изобразить, ну прикинуться?

Алиса улыбнулась:

— Я, пока в театре работать не начала, тоже так считала. Дескать, эка ерунда, почмокала губами и дело с концом. Только потом поняла, настоящий актер ничего не изображает, он на сцене живет, перевоплощается в героя, начинает существовать в параллельной реальности, целиком погружается в роль. Из этого состояния его выбивать нельзя. Тебе в училище о таком не рассказывали?

— Нет, — быстро ответила я.

— Конечно, — продолжала Алиса, — есть и реквизитные штуки, ну, допустим, стол накрыт, посередине огромное блюдо с кабаном. Ясное дело, дикая свинья фальшивая, настоящих не напасешься, но остальное-то на тарелках, допустим, хлеб, овощи, настоящие. Актеру так легче, потом Валерий Арнольский требует как можно больше достоверных деталей. Вот, к примеру, в пьесе «Любовь и сон» на диване должна лежать живая кошка. Каким образом заставить животное все действие провести на одном месте, наш главреж не задумывается. Париться по этому поводу моя задача, поэтому водичка подлинная в чашке, а Тина, в общем-то, права была, когда про дерьмо орала.

Но, с другой стороны, Бурская людям много чего хорошего сделала. Кто помог Косте, монтировщику декораций, когда у него дочь заболела? Тина. Договорилась с кем надо, и девочку в лучшей клинике бесплатно прооперировали. Опять же Нюсю-буфетчицу она пожалела, когда та невесть от кого родила, полное приданое младенцу купила — от коляски до пеленок. Деньги она спокойно в долг давала всем, кто ни попросит, и особо на отдаче не настаивала, типа вернешь, когда будут. Конечно, актриски кривились, когда Тине очередная главная роль доставалась, в особенности Ника и Сонька косорылились, шипели по углам: «Бесталанная она». Только неправда это, Тина хорошая профессионалка, и потом, если твой муж, так сказать, генеральный спонсор, неужели в массовке стоять? Кстати, в отличие от Щепкиной Бурская отказывалась играть Джульетту, спокойно поясняла: «Мне не тринадцать лет, пусть молодые это играют». Вот Сонька вечно молодится да изображает нимфеток, не понимает, что смешна! Из-за чего она в тебя щеткой пульнула? Так и не понимаешь? — вернулась к старой теме Алиса.

— Не знаю! Я хотела пудру растушевать, сказала: «Тут комочки в морщинки забились», а она взбесилась, — недоуменно развела я руками.

Алиса схватилась за щеки.

— Комочки в морщинки! Вау, Лампа, ты с ума сошла! У Щепкиной личико пятнадцатилетней барышни, свежее, нежное, абсолютно гладкое!

Я захлопала глазами.

— Вовсе нет! Щеки ее покрывает «сеточка», у глаз глубокие «гусиные лапки».

— Дура ты, — ласково отозвалась Алиса, — ясное дело, Сонька старая обезьяна, сколько ей лет на самом деле — тайна, покрытая мраком. Она-то каждый раз разные цифры называет от двадцати до тридцати пяти. Мадам Щепкина, кстати, она к тому Щепкину никакого отношения не имеет, тратит безумные деньги на «морду лица»: ботокс, подтяжки, шлифовки, коллагеновые инъекции… Хочет юной девушкой выглядеть, но получается плохо. Ты ее в самое больное место уколола! Комочки в морщинках! Удивительно, что жива осталась. Да уж, нажила ты себе врага!

— Глупо получилось, — пригорюнилась я.

— Язык за кулисами прикуси, — деловито сказала Алиса, — много не болтай, больше слушай, улыбайся и сыпь комплиментами, упаси бог, кому-то правду сказать: «Вы, дорогая, сегодня плохо выглядите, мешки под глазами, щеки на груди лежат».

— Мне такое и в голову не придет!

— Да? А про комочки взбрело.

— Случайно.

— Вот и постарайся больше подобных ляпов не допускать.

— Конечно, конечно, скажи, а почему ты считаешь, что именно Жанна отравила Тину?

— А кто еще? — вытаращилась Алиса. — Врагов у Бурской не было, так, сплетничали потихоньку, обсюсюкивали ее новую шубу или серьги, но ненависти на нее не держали. Вот Нику Оболенскую или Соньку охотники придавить бы нашлись, те жуткие стервы. Только у Жанны достойный повод был!

— Какой? — безнадежно поинтересовалась я, уже зная ответ.

— У Тины ухажер имелся, — пояснила Алиса, — а Жанна его отбить надумала, что еще раз о ее дурости говорит! Небось не получилось по-хорошему Павлика заполучить, вот и насыпала сопернице яду. Жизнь — покруче театра будет! Она Бурскую отравила, а потом решила спектакль разыграть, позвонила мне утром, в восемь…

— Кто? — подскочила я.

— Кулакова, — пожала плечами Алиса, — на мобильный звякнула сегодня и, словно ничего не случилось, заявляет: «Скажи, Алисик, где ты бронзовую лампу на днях купила? Мне такую же охота!»

Алиса, остолбеневшая от подобной наглости, воскликнула:

— Жанна, ты где?

— В раю, — захихикала девица, — в самом настоящем!

— Тебя ищут!

— Меня? Кто?

— Все! — заорала Алиса. — Милиция для начала.

Кулакова старательно изобразила испуг:

— Что? Менты? Да почему?!

И тут Алису понесло, минут пять она безостановочно орала в трубку и закончила тираду визгом:

— Ты убила Тину.

— Нет, — прошептала Жанна, — ей-богу, не я!

— А кто? — зло спросила Алиса.

— Ну… не я!

— Не смеши, кто горничную играл?

В трубке послышался тихий плач.

— Не виновата я.

— Хватит, — оборвала убийцу Алиса, — лучше не неси чушь.

— Это не я.

— Тебя все видели!

— Это была не я!

— Ой, прекрати, хочешь сказать, что на сцене вместо тебя шуровала некая таинственная особа?

— Нет, то есть да, вернее, нет, — замямлила Жанна.

— Лучше никому более этого не повторяй, — прошипела Алиса, — не позорься!

— Что мне делать? — в голос зарыдала Жанна.

— Не знаю, — честно ответила реквизитор, — тебя по всему городу ищут.

Кулакова швырнула трубку.

— Вот она какая, — возмущалась сейчас Алиса, — наглая, как танк, специально мне звякнула, чтобы разведать, что о ней в театре говорят. Смылась Кулакова, спряталась, на дно ушла, не найти ее теперь.

— Готовность полчаса, — донеслось из динамика. — Алиса, где клетка с попугаем?

— Мамочки, — подхватилась реквизитор, — совсем заболталась и про работу забыла.

Я вышла в коридор и принялась бесцельно бродить по служебным помещениям театра, никто не искал гримершу, скорей всего, никому не было известно, что Батурин принял меня на работу. Пошатавшись туда-сюда, я поехала домой, плохо понимая, как теперь быть.

Не успела я войти в квартиру, как до слуха долетела нервная трель, которую издавал домашний телефон, я схватила трубку.

— Алло!

— Можно Лампу? — донеслось сквозь треск и писк.

— Я слушаю.

— Это Жанна.

— Ты где? — заорала я.

— Далеко, очень, не в Москве, в поезде.

— Куда едешь?

— Неважно, — еле-еле донеслось из трубки, — зачем ты отравила Бурскую?

— Я? С ума сойти! Мы с ней даже не были знакомы.

— Тогда кто убил Тину?

— Понятия не имею! — завопила я.

— Лампа, — закричала появившаяся на пороге кухни Лиза, — явилась!

Я замахала руками, Лизавета замерла с открытым ртом.

— Значит, ищи убийцу, — шипело из трубки, — нам обеим несдобровать.

— Вернись назад, пойдем к Арнольскому и честно расскажем, как дело было.

— Никогда, он меня выгонит с волчьим билетом, ни в один театр больше не возьмут, — зарыдала Жанна. — Теперь, когда Тины нет, меня защитить некому!

— Но он и так тебя выгонит, твой побег расценен как признание вины!

— Поэтому ищи убийцу, — рыдала Жанна, — ты-то знаешь, что я ни при чем. Пока буду молчать, забьюсь в норку и подожду! Выяснится правда — вылезу. Но если поиски настоящего убийцы зайдут в тупик или меня, не дай бог, найдут, тогда наплюю на все и расскажу про тебя. Поэтому бери ноги в руки и работай. И не смей говорить, что вместо меня на сцене была, найдешь киллершу — я вернусь и снова работать буду.

— Но…

— Когда я в квартире осталась, — вдруг перебила меня Жанна, — мигрень мою голову пополам перепиливала, я решила лекарство поискать, порылась в тумбочке и увидела твое служебное удостоверение.

— Какое? — удивилась я.

— Агентство «Шерлок», начальник оперативно-следственного отдела Евлампия Романова.

Я хотела было сказать, что конторы давным-давно нет в живых, бордовая книжечка пылится в тумбочке без дела не один месяц, госпожа Романова поменяла профессию, она превратилась в диджея, а сейчас и вовсе тоскует без работы, однако я не успела выдавить из себя ни звука, потому что Жанна брякнула:

— Похоже, тебе не впервой заниматься подобным делом! Втравила меня в беду, теперь расхлебывай. Мне нельзя признаваться, что я отправила вместо себя на сцену постороннего человека. Лампа, дорогая, выручай, я не могу потерять театр и не осмелюсь туда вернуться, пока ты не найдешь, кто отравил Тину.

Внезапно мне стало жаль Жанну.

— Ладно, постараюсь, но мне нужна твоя помощь. Где ты находишься?

— Не скажу!

— Но…

— Помни, ты обещала мне помощь, — словно сквозь вату донеслось из трубки, — не найдешь убийцу — я умру, вся жизнь пойдет наперекосяк, рухнет и личное счастье, и актерская карьера. Лампа, моя жизнь полностью зависит от тебя! Быстро скажи: «Даю честное слово помочь Жанне».

Я машинально повторила эту фразу.

— Отлично, — выкрикнула Жанна, — теперь, если меня обманешь, господь тебя накажет, нашлет паралич или слепоту!

Примечания

4

Автор искренне надеется, что воды под названием «Дуар» нет в продаже. «Дуар» — выдуманный бренд. Любые совпадения случайны.