Королева красоты

Виктор Васильевич Кабакин

Остросюжетная повесть рассказывает о том, что ни богатство, ни статус не делают человека счастливым. Для этого надо еще уметь любить, что, оказывается, ох, как непросто. «В любви признанье – тонкая наука, или искусство – тут уж чет-нечет. Досадная такая только штука, увы, сего предмета в школе нет». Героям, чтобы научиться любить и быть любимыми, приходится пройти через серьезные испытания…

4

Все, вроде, шло так, как задумал Сергей. Он очень красиво и неординарно «охмурял» понравившуюся ему девушку. Медленно, исподволь он входил в ее мир, занимая в нем все большее место, и также неторопливо привязывал ее к себе.

В небольшой уютной каюте Сергей вытащил из бара-холодильника бутылку шампанского, фрукты, поставил их на стол. Они с Настей и раньше так сидели: в креслах напротив друг друга с бокалом вина в руках. Иногда Анастасия выкуривала сигарету. От избытка чувств и впечатлений, поясняла она. Она обычно не курила, но, как заметил Сергей, в ее сумке всегда были пачка сигарет и зажигалка. Так, на всякий случай.

Глядя сейчас на необычайно оживленную Настю, Корольков думал о том, что, возможно, именно сегодня между ними произойдет то, ради чего собственно им и был затеян весь этот долгий, необычный и такой заманчивый спектакль.

— Тебе хорошо? — спросил Сергей.

— Просто замечательно.

— Что ты испытываешь, — снова спросил Корольков, разливая

шампанское, — находясь здесь, в Египте?

— Множество удивительных и прекрасных чувств, — улыбнулась, удобно откинувшись в кресле, девушка. — Необычный эмоциональный подъем. Ощущение гармонии жизни. Восторг от прикосновения с вечностью. Грусть от того, что скоро все кончится. И еще благодарность судьбе, которая подарила мне этот кусочек счастья.

— А что тебе надо для полного счастья?

— А разве счастье может быть неполным? — спросила в свою очередь она. — Разве можно его делить на части? Оно или есть, или его нет. Сейчас я чувствую, что счастлива. Что будет потом — не знаю.

Сергей удивился: совсем еще девчонка, однако как мудро рассуждает! А Настя между тем продолжала:

— Хотите, скажу откровенно, что мне надо?

— Конечно, — кивнул головой Сергей. Ему нравилось наблюдать за ее лицом. А точнее за ее большими глазами. Оттенки в них менялись, в зависимости от того, какие эмоции в данную секунду посещали Настю, становясь то холодновато серыми, то с теплым отливом синевы.

— Хочу постоянно получать удовольствие и радость от жизни.

Ну, я не знаю, как объяснить, — Настя с досады ударила ладонью по ручке кресла. — Наверное, это означает — иметь возможность делать то, что нравится. Я ведь страшная эгоистка: если смогла чего-то достичь, то стараюсь, удержать за собой навсегда и идти дальше. Наверно, мои слова кажутся вам безрассудными?

— Отнюдь, — сказал он. — Разве не естественно стремление к

хорошей жизни? Кстати, уверяю тебя: достичь того, чего хочешь, можно почти всегда. Я это знаю по собственному опыту.

— Неужели? — воскликнула Настя. — Расскажите.

— Конечно, — улыбнулся снисходительно Сергей. — Все не так уж

сложно. Во-первых, надо сначала очень сильно чего-то захотеть и потом твердо идти к своей цели. Во-вторых, в жизни каждого человека есть ситуации, круто меняющие его судьбу. Важно только их не пропустить, вовремя распознать и правильно ими распорядиться. Благоприятные обстоятельства обращать себе на пользу, неблагоприятные — нейтрализовать или пережидать. Многие просто не замечают, когда к ним пришла судьбоносная ситуация. И шанс, зачастую единственный в жизни, упускают. Позднее человек начинает это понимать, но, увы, время обратно не вернешь.

— Как интересно вы говорите, — восхитилась Настя. — А что есть, по-вашему, любовь?

— Самая что ни есть благоприятная ситуация для мужчины и

женщины, — снова улыбнулся Сергей. — И когда она приходит, ни за что нельзя ее упускать. Вот и тост созрел: так давай выпьем за любовь?

— Что я видела раньше? — в задумчивости крутила в руке пустой бокал Настя. — Ничего. Да какая может быть жизнь в маленьком провинциальном городке? Она мчалась мимо меня, проходила где-то на стороне. Там, где люди умны и счастливы, совершают благородные поступки, дарят друг другу дорогие подарки, говорят значимые, добрые и нежные слова. Ах, как хочется красивой, настоящей жизни.

— Покажите мне человека, который этого не желает, — усмехнулся Сергей. — Только, увы, мало у кого получается.

Он опять разлил шампанское.

— Предлагаю тост за нашу встречу? — сказал он.

— Нет, — горячо возразила Настя, — за удачу. Мне так ее не хватает.

Сергей отрешенно сидел в кресле. Некий сладкий туман постепенно разливался по каюте и плотно его окутывал, вовлекая в то волшебное состояние, когда собственно слова уже не имели особого значения, а главное состояло в том, чтобы бесконечно слушать завораживающий голос и смотреть на дорогое лицо. Корольков любовался Настей, с удовольствием отдаваясь пьянящему чувству.

— Хочу быть с вами предельно откровенной, — чуть смущенно сказала после затянувшегося молчания Настя. — Только не обвиняйте, пожалуйста, меня в корыстных или низменных целях. Знаю, что могу казаться циничной. Но ведь имею право просто помечтать. Так вот, мне часто представляется такая картина: я просыпаюсь в прекрасно обставленной двухкомнатной квартире, внизу меня ждет машина, у меня интересная творческая работа, насыщенная жизнь… Впрочем, все это, конечно, не оригинально.

— Но почему именно в двухкомнатной квартире? — недоумевал Сергей.

— Понимаю, что это смешно, — дымка грусти покрыла ее глаза, — но мое детство прошло в коммунальной квартире. В комнате нас ютилось пятеро: мои родители, двое братьев и я. Позднее отец купил в кредит двухкомнатную квартиру. На большую не хватило денег. Однако я — уже взрослая девушка — вынуждена была делить спальню с братьями. Это ужасно. Я все время мечтала о собственной отдельной квартире. Какой простор: целых две комнаты, кухня, прихожая — и все это для меня одной.

— Скажи, встреть человека, который помог бы тебе добиться

желаемого, что ты бы сделала в благодарность?

— Все, что он захочет, — Настя на секунду задумалась. — Да, все. Я не хочу возвращаться домой. А почему вы спросили? — Она пристально посмотрела на Королькова.

— По-моему, в наших отношениях есть некая доля неопределенности и несправедливости, — произнес он. — Я тебя называю на «ты», а в ответ получаю «вы». Предлагаю выпить на брудершафт.

Он поднялся с кресла и встал перед Настей на колени. Затем пропустил свою руку с бокалом через ее локоть. Так, не отрывая друг от друга глаз, они выпили шампанское.

— И что теперь? — шепотом спросила Настя, широко распахнув ресницы.

Сергей приблизил свое лицо к Насте. Он любовался формой ее губ: они напоминали ему раскрывшиеся лепестки. Сейчас он мог прикоснуться к ним. Что он с огромным удовольствием и сделает.

— Не закрывай глаза, — выдохнул он, с трудом отрываясь от ее рта.

Она послушно разомкнула веки. Чуть удивленное и одновременно выжидательное выражение ее мордашки восхитило его. Он снова приблизил свои губы к ее рту. Сейчас… Сейчас…

Внезапно она отвернула свое лицо.

Что? Что такое? Он изумленно взглянул на девушку. Она приставила ладонь к его губам. Нет…, нет…

Он растерянно отодвинулся от нее.

— Что такое? — спросил он. — Что-то не так? Я тебя чем-то обидел?

Он покачала головой.

— Тогда что?

— Понимаешь, я не могу так быстро. У меня за эти дни случилось так много, что я просто не успеваю все переварить. Надо немного подождать.

Настя встала с кресла и заявила ей пора уйти. Он проводил девушку до ее каюты.

Корольков чувствовал разочарование. Как хорошо, вроде, все складывалось, а в финале — досадный сбой. Почему? Опыт ему подсказывал, все он сделал правильно, и должно, обязательно должно, как уже было не раз раньше, произойти то, что он задумал. Но не произошло. Как большинство мужчин, он находился в обычном заблуждении: считал, чтобы окончательно покорить девушку, надо физически овладеть ею.

***

На другой вечер сначала повторилось то, что уже было вчера. Они сидели в каюте, пили шампанское, между ними тянулись какие-то нейтральные разговоры. Корольков вел себя показательно сдержанно.

Зато Настя была возбуждена, ее щеки то и дело покрывались розовыми пятнами. А затем наступило то, что окончательно сбило с толку Королькова. Когда он хотел наполнить ее бокал шампанским, она сказала:

— Обожди. У тебя есть водка?

— Что? — удивился Корольков.

— Я хочу выпить водки.

Сергей в задумчивости достал из холодильника бутылку, наполнил маленькие хрустальные рюмки. Настя, устроившись с ногами на широком диване, подогнув одну под себя, выпила, но не сразу, а в несколько приемов, делая небольшие глотки. И не стала закусывать.

— Я волнуюсь, потому попросила водки, — чуть извиняющимся

голосом сказала она. — И потом у меня сегодня день рождения…

— Что же ты раньше не сказала? — изумленно уставился на нее

Сергей.

— А зачем? И так все прекрасно. Лучшего подарка у меня никогда в жизни не было.

— Вспомнил, — Корольков усмехнулся. — Ты ведь Скорпион, который в любой момент может укусить.

— Скорпион кусает только тогда, когда ему делают очень больно. — Настя быстро пьянела. — А сейчас я хочу тебе кое-что показать. Включи музыку.

Слегка озадаченный Сергей подошел к музыкальному центру. Негромкая мелодия заполнила уютный салон. Настя мягко, но настойчиво усадила Королькова в кресло, а сама встала в двух метрах от него.

Танцовщицей она была неопытной, и Сергей понял это сразу. Но как быстро она восприняла причудливый колорит восточной музыки, привнеся в ее фигуры откровенного танца. И чем дольше длилась мелодия, тем больше Анастасия сливалась с ней. Движения ее становились более гармоничными, законченными, пропитываясь чувственной энергией, воздействие которой все сильнее ощущал на себе Корольков. Настя, танцуя, подошла совсем близко к нему, но не касалась и не разрешала притрагиваться к себе. Казалось, что ее тело и руки, то стремительные, то плавно изгибающиеся, то трепетно замирающие в миллиметре от него, живут особой, странной и насыщенной жизнью. От них исходил какой-то ослепительный свет, мощнейшая энергия. Сергей все сильнее ощущал на себе ее горячее давление, сопротивляться которому у него не было никаких сил. Да и не хотелось…

Это была одна из самых ярких и бурных ночей, проведенных когда-либо Корольковым. Правда, вначале Сергей думал, что именно он, как человек более опытный в амурных делах, откроет Насте некоторые секреты любви. Какому мужчине не лестно быть здесь учителем. Но в ту ночь ему не раз представлялось, кое-что, похоже, открывают ему самому.

— Запомни, я никогда не сделаю тебе ничего плохого, — прошептал напоследок он. — Я люблю тебя.