Глава 19
Грохот донёсся из библиотеки. Мирослав и Паланиратий, переглянувшись, быстро побежали туда, оставив застывшего на полуслове Палиуса у алтаря. В груде упавших с полок книг, лежало окровавленное тело худощавого существа в грязной одежде, и почти не дышало.
— Ева! — выкрикнул Мирослав, быстро разгребая завал, и поднимая на руки истерзанное тело молодой девушки.
— Дышит? — подбежал Паланиратий. — Нужно положить на пол, вдруг сломано что.
Мирослав вцепился в тело Евы, и посмотрел на Паланиратия испуганным взглядом.
— Слышишь? — ударил Паланиратий его по щеке. — Приди в себя! Нужно положить!
— Нет — прижал Еву ещё сильнее к себе Мирослав. — Я не отпущу…
— Чего разорались? — доковылял, наконец, до библиотеки Палиус. — Ох! — воскликнул шаман, увидав Еву. — Что с тобой случилось такое, девочка?!
— Да, положи ты её, наконец! Нужно осмотреть! От объятий мало толку! Вот же упрямый! — попытался вырвать Еву из рук Мирослава Паланиратий. — Ну, держи, тогда! Пусть умирает! — всплеснул он руками, когда не получилось.
— Ты это… парень, надо хоть посмотреть, что с ней — упрашивал Мирослава и Палиус. — В крови вся…. Не хорошо. Ты бы положил аккуратно.
Взглянув на окровавленное лицо Евы, Мирослав с трудом насмелился опустить её тело на пол, будто в таком состоянии, она могла щёлкнуть пальцами и исчезнуть. Почему-то казалось, что если держать Еву крепко, то она не сможет раствориться в воздухе. Но, здравый смысл, всё-таки, победил, и Мирослав, отойдя чуть дальше от наваленных книг, положил Еву на толстый ковёр, а сам опустился на колени.
— Наконец-то! — присел рядом Паланиратий, и начал аккуратно ощупывать тело.
— Это ненадолго! — широко открыла Ева глаза, и чуть подпрыгнула. — Ненадолго! Он очнётся и будет очень зол! — попыталась она сглотнуть подсохшую кровь во рту.
— Тихо… — обнял Мирослав голову Евы, и положил обратно на пол. — Успокойся.
— Дитя — выдохнул Паланиратий. — Сначала приведём тебя в порядок, а потом разберёмся…
Ева снова потеряла сознание, и в комнате повисла тишина. Такая густая, что можно разрезать ножом.
— Так… — решил разрядить обстановку Палиус. — Если кости в порядке, может, отнесём девочку на кровать?
— Это ты виноват! — прошипел Мирослав, опустив голову Евы из рук на пол. — Ты отпустил её!
— Прекрати, парень — тяжело вздохнул Паланиратий. — Будто смог бы хоть кто-то из нас удержать Еву…
— Но ты был рядом! — подпрыгнул Мирослав на ноги, и схватил Паланиратия за ворот рубашки. — Видел, в каком она состоянии! Почем сразу не сказал?
— Да ты себя видел? Ходишь, словно неживой! Прислушиваешься к каждому шороху! — выкрикнул Паланиратий в ответ. — И к тому же, я помедлил лишь пару часов! Ева была сама на себя не похожа…
— А теперь, похожа?! — махнул Мирослав головой в сторону лежащей Евы. — Я просил сообщать, как только появится! Ты обещал!
— Может, уже прекратите орать?! — вмешался Палиус. — Как собаки между собой! Гав да гав! Девочку, говорю, на кровать унесите! Я бы и сам, да спина не позволяет.… Пойду, чай сделаю ей. Очнётся, всё полегче будет.… Два короля, называется! Будто криком можно исправить случившееся — ворчал он себе под нос, ковыляя за своим рюкзаком.
***
Презренно смотря на очередного пришедшего по приказу Мирослава, врача, Палиус тяжело вздыхал.
— Девушка просто спит, Ваше Величество — разводил руками врач. — Повреждения на теле не несут за собой тяжёлых последствий, по моему мнению.
— Третий день?! — злился Мирослав, измеряя шагами комнату.
— Да что ты мельтешишь постоянно?! — подпрыгнул со стула Паланиратий, когда врач вышел из комнаты. — Успокойся уже! Ну, спит и спит! Чего делегации собирать? Будто доктора имеют представление об её состоянии!
— Может, ты имеешь понятие, дядя? — подойдя к Паланиратию, и схватив его за ворот рубашки, прошипел Мирослав. — По чьей вине Ева в таком состоянии?
— Я показал тебе всё! — вырвался Паланиратий. — Имей совесть, парень! Моё терпение не безгранично!
Эй! — выкрикнул Палиус. — Уймитесь уже! Смотрите, кто проснулся! — указал он на поднявшуюся с кровати Еву.
Мирослав быстро подошёл к Еве, и сильно прижал её к себе.
— Ты аккуратнее! — тихо напомнил Палиус. — Не так сильно…. Ей же больно.
С трудом вытащив одну руку, Ева жестом попросила подождать минутку, и прижала её к спине Мирослава. Паланиратий, посмотрев на Палиуса, пожал плечами, решив, что это намного лучше, чем то, как встретила его Ева.
— Шаман… — пропищала, наконец, Ева, через пару минут.
— Что шаман? — вытер со своих глаз слёзы Мирослав, и приподнял подбородок Евы. — Что произошло? Шаман виноват? Где ты была?
— А что я?! — всплеснул руками Палиус, испуганно округлив глаза. — Да я не видел Еву столько же!
— Можно мне… — поморщилась Ева, пытаясь выбраться из объятий. — Надо поговорить. Брат он…. Когда очнется, будет зол…
— Брат?! — удивился Паланиратий. — Какой брат ещё?
— Шаман… — с трудом сглотнула Ева, и снова попыталась вырваться из объятий Мирослава. — Ты знаешь, кто я…. Помоги… больно дышать.
— Отпусти уже, Мирослав! — выкрикнул Паланиратий. — Прекрати вести себя как ребёнок!
— А! Да-да, я понял! Сейчас принесу от боли! Погоди немного, девочка! — заторопился Палиус, и даже забыл про больные ноги.
— Что произошло? — усадил Мирослав Еву на кровать и обеспокоенно посмотрел ей в глаза.
— Брат… — тяжело выдохнула Ева. — Теперь он зол…. Плохо. Очень плохо, Мирослав — покачала она головой. — Воронка лишь игрушка…. Как бумажный кораблик. Теперь, он не хочет тишины, понимаешь?
— Да кто он такой этот брат?! — подошёл Паланиратий к кровати ближе, и присел возле Евы на корточки. — Объясни толком, дитя!
— На, вот выпей — подбежал Палиус, и протянул кружку с чёрной жидкостью. — На вкус гадость, но помогает быстро.
Ева одним глотком выпила содержимое кружки, и схватила Палиуса за руку, уставившись на него строгим взглядом.
— Шаман… — прошептала она. — Нет времени… нужно собрать всех. Мне нужно…. Брат знает, куда ударить больнее, и мне нужно спешить.… Ты видел меня! Ты знаешь! — быстро щёлкнула Ева двумя пальцами и растворилась в воздухе.
— Чудно! — подпрыгнул Паланиратий. — И что же ты знаешь, Палиус? Кто этот таинственный брат?
— Что ты знаешь?! — схватил Палиуса Мирослав. — Не молчи!
— Да успокойся ты! — оттащил Паланиратий Мирослава. — Уймись, парень! Ты так задушишь его!
Палиус испуганно попятился назад, и вытер лицо ладонью. Он старался забыть странное путешествие и не менее странный разговор со свечением, ведь… это было необъяснимо и пугающе. Тем более, прошло уже много лет, и событий…. Смерть Вистана и Ланартис он и не собирался переживать…. Палиус заставлял себя вставать по утрам только лишь для одной цели — отомстить. Тот, кто их убил, не должен был существовать, и он не мог по-другому. Видя каждый день лицо Вистана в кошмарах, шаман искал способ отомстить, и Мирослав удачно подвернулся под руку. Глупый мальчишка! Именно руками Мирослава Палиус убил Нексияма, и уже хотел было выпить приготовленный яд…. Да, шаман носил его в кармане постоянно. Каждый день, смотря на маленькую баночку с желтоватой смесью, он давал себе ещё один день. Снова и снова…. И когда месть свершилась, он не собирался медлить, но… Паланиратий буквально выбил яд из рук Палиуса, а затем сообщил, что Ева жива…. Так захотелось увидеть эту девочку. А теперь…
— Свечение — прошептал Палиус. — Луч света…. Тот, что был первым.
— Чего? — выкрикнул Паланиратий. — Какой луч? Палиус объясни нормально!
— Да не орите вы на меня! — сжал кулаки Палиус. — Я и объясняю, как сам видел! Луч света… буквально. Ещё до рождения Евы, она говорил со мной. Помнишь зиму тогда?
Паланиратий растерянно кивнул, продолжая держать Мирослава.
— Ну, так вот… — сглотнул Палиус. — Она сказала, что планете конец приходит…. Солнце гаснет, или типа того что-то. Потом, сказал, поможет, так как любопытно стать человеком. Я значения не придал, холод отступил и на том спасибо…. А когда Ева однажды мне сказала, что скоро забудет, вроде как, лично поприветствовала не более…. Я решил никому не говорить, что она этот самый луч, который первый…
— Вообще превосходно! — выдохнул Паланиратий. — Мало того, что наполовину человек, так ещё и это!
— Свет… — прошептал Мирослав, будто на подсознании понимая, о чём речь. — Она свет? А если она свет, то брат это…
— И тогда… свет подпустит брата ближе, ибо пустоте необходимо свечение, а действие не может быть вдали от намерения — подтвердил догадку Паланиратий.
— Слушайте — вытер пот со лба Палиус. — Я всякое повидал, конечно…. Но к такому меня жизнь не готовила. Получается, брат Евы это тьма? Боже…
— Нет, шаман, мы не он — появилась Ева возле двери. — И об этом я напомнила брату. Но, видимо тщеславие или любопытство победили в нём здравый смысл.
— Ева! — вырвался Мирослав из рук Паланиратия.
— Прости — пошевелила Ева пальцами на правой руке, и они засветились очень ярко. — Я не дала тебе выбор в первый раз…. И теперь, боюсь, не спрошу твоего мнения — выдохнула она с сожалением.
— Ты о чём? — подошёл Мирослав ближе, и посмотрел на яркое свечение.
Прикоснувшись к груди Мирослава, Ева нахмурила брови. Ещё секунда, и яркая вспышка ослепила всех присутствующих в комнате. Мирослав кричал от сильной боли, но не мог пошевелиться. Он почувствовал, как пламя проникает, буквально в каждую клеточку, разрывая её на части, а затем, соединяя вновь. Свет погас, и Мирослав упал на колени, совершенно обессилив от боли.
— Прости меня — опустилась Ева на колени, и обняла Мирослава.
— Дитя, что ты сделала? — прошептал испуганно Паланиратий. — Ты же…. Ева, так не бывает! Он ведь, человеком родился…
— Я получила разрешение — помогла Ева подняться на ноги Мирославу. — Отчаянные времена, дядя…. Но, тебе, шаман — пристально посмотрела она на Палиуса. — Тебе я дам выбор. Желаешь ли ты стать хранителем?
— Я? — с трудом сглотнул Палиус. — Это вот, таким как Паланиратий?
— Ну, как дядя, вряд ли. Ты ведь, шаман.… Но, в целом, да — облизнула она губы. — Брат ударит по слабым местам. Желаешь ли ты дожить своё время как человек, оказавшись тем самым слабым местом? Сделав выбор, имей в виду, я приму его, со всеми вытекающими обстоятельствами.
— То есть, если меня убьют, ты за мной не полезешь — появилась на лице Палиуса грустная улыбка.
— Именно — кивнула Ева. — Так что? Мы давно с тобой знакомы, и ты мне нравишься. Предложение моё прозвучит один раз, и передумать нельзя.
— Пожалуй, я откажусь, девочка — выдохнул Палиус. — Смерть твоих родителей сильно подкосила меня. Нету у меня желания проживать вечность с такими воспоминаниями, уж прости. Кто знает, возможно, увижу ещё Вистана на том свете…
— Хорошо — пожала плечами Ева. — Выбор сделан, а теперь приступим…
В ту же секунду, на стене комнаты появилось огромная картинка, словно экран, по которому быстро бежали буквы, и голос Евы, очень громкий и настойчивый:
«В связи со сложившейся экстраординарной обстановкой, несущей угрозу всей существующей ныне, форме жизни, уничтожением планеты хранителей, убийством мирных существ, прошу объединить силы, имеющиеся и новосозданные, для борьбы с врагом, в лице моего брата…. Всех, кто имеет хоть малейшую возможность или желание, рекомендую появиться по указанным ниже координатам для проведения совместного собрания, и обдумывания всех возможных способов ведения войны».
— Уничтожением планеты хранителей? — отойдя от шока, спросил Паланиратий. — Дитя, что ты такое говоришь?
— Да, дядя, она… — опустила Ева глаза. — Прости, я не успела…. Брат меня опередил. Все, кто находился там тогда, тоже…
Разговор прервало появление существ, мало похожих на людей, но видимо, очень даже разумных. Они выстраивались в шеренгу, молча ожидая пояснений от того, кто их собственно, позвал, не обращая внимания на Паланиратия, Мирослава и Палиуса, которые изумлённо наблюдали за происходящим.
Комната быстро заполнилась, и Ева улыбнулась. Самыми последними появились хранители. Точнее те, что ещё остались…
— Хаос есть жизнь — посмотрела Ева на Мирослава. — А жизнь будет бороться. Такова уж наша сущность.
