Йерве из Асседо

Вика Ройтман, 2023

Пятнадцатилетняя Зоя впервые уезжает из дома, от любящей семьи и любимой Одессы, в Деревню Сионистских Пионеров – израильскую школу-интернат. Совсем недавно она не догадывалась о своих еврейских корнях, но после коллапса СССР ее жизнь, как и множества ее бывших соотечественников, стремительно меняется. Зое предстоит узнать правду о прошлом своей семьи и познакомиться с реальностью другой страны, которая, не стараясь понравиться, станет для нее не менее близкой. Девочка из Одессы отчаянно сражается с трудной задачей: открываясь новому, сохранить верность тому, что она оставила позади, – и остаться самой собой. В тонком, ироничном и очень человечном романе Вики Ройтман история взросления девочки-подростка, которая учится справляться с бурными чувствами и принимать самостоятельные решения, неотделима от атмосферы девяностых с ее острой смесью растерянности и надежд на пороге распахнувшегося мира. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Глава 13

Восьмая заповедь

Однажды вечером, когда уже стемнело и я вернулась в комнату после пробного урока по бальным танцам в спортзале Деревни, в итоге которого тренер сообщила, что работать со мной теоретически можно, но акробатические поддержки навсегда выбили из моего тела грацию, и я осознала наконец, что мечту стать балериной стоит забросить, и решила встать на путь реализма, — я поняла, что на моей бывшей кровати лежит не одно, а два тела.

Под махровой простыней, которую Аннабелле прислали посылкой из Ленинграда вместе с коробкой конфет и свитером из ангоры, тела шевелились и издавали пыхтящие звуки.

Смутившись не на шутку, я уже собралась закрыть дверь и тактично покинуть помещение, но тут услышала:

— Нет… подожди… не так… я не уверена…

— Ну че ты ломаешься, солнце? — Несмотря на хрипение, я узнала голос Арта. — Давай…

— Не сейчас… лучше потом… — неуверенно сопротивлялась Аннабелла.

— Не потом… ты меня сама позвала… я уже… Не дергайся, заяц.

— Но может быть… нам не стоит…

— Тебе будет хорошо, я быстро.

— Но я не совсем готова…

— Блин, ты что, этот пояс запаяла?

— Арт…

— Помоги расстегнуть!

— Может, не надо?

Тут я впервые поняла, что законы вовсе не облегчают человеку жизнь, а очень даже наоборот, потому что часто происходит так, что два разных правила вступают в противоречие, и тогда сложно выбрать, какому из них следовать.

Раздираемая между шестой заповедью, которая запрещала нам приглашать в комнату чужаков и которую Аннабелла нарушила, за что должна была понести справедливое наказание, и восьмой, что требовала от нас защищать друг друга при любых обстоятельствах, я все же выбрала следовать последней, когда Арт повысил голос:

— Может, хватит разыгрывать целку? Мы не в театре.

Впрочем, на самом деле я ничего не выбирала — заповедь сама выбрала меня.

Я сперва захлопнула дверь, чтобы не подставлять Аннабеллу, а потом щелкнула выключателем, содрала простыню с верхнего тела и громко воскликнула:

— Вон отсюда, урод моральный!

Аннабелла отползла к стене, Арт вскинулся, схватился за спущенные штаны, захлопал глазами, ослепленный внезапным светом, и тут увидел меня. Это почему-то его успокоило, и он даже забросил попытки натянуть футболку и отшвырнул ее на пол.

— А, это ты, как тебя там. Исчезни и вернись через десять минут.

От такого хамства у меня перехватило дыхание.

— Собирай свои манатки и вали, дегенерат!

— Ты че, охренела? — Правильные черты лица Арта исказились. — Я не понял, ты купила эту комнату? Закройся в туалете и сиди там, если тебе что-то не нравится.

От гнева меня так сильно колотило, что думала, я упаду. Но я взяла себя в руки.

— Если ты сейчас же не сгинешь, я вызову мадрихов.

— Не надо мадрихов! — тихо вскрикнула Влада. — Пожалуйста, не надо! Я буду все отрицать!

Тут я заметила, что она все еще была полностью одета, если не считать расстегнутого пояса. Каре растрепалось, и на лице у нее образовалось очень детское выражение, как будто она забыла дорогу из садика домой или потерялась на площадке.

— Крыса, — процедил сквозь зубы Арт. — Мадрихов она позовет. Мадрихи скажут мне “ну-ну-ну”, папа им позвонит — и делов. А вся группа узнает, что ты стукачка. Я тебе сделаю черную жизнь, мало не покажется. Через неделю сбежишь к мамочке.

Честное слово, я не знаю, откуда у меня взялась храбрость, но я ее и не искала, она тоже сама меня нашла, и я стала лихорадочно выкрикивать все ругательства, известные мне из литературы и кино:

— Ты паскуда, скотина, кретин и мудак, Артем Батькович. Ложи себе в уши мои слова, каналья: я таких поцев, как ты, в подворотнях на Молдаванке мочила кастетом. Так шо не говори мне за группу, я плевала на группу. Попробуй меня или я сделаю из тебя лужу!

Арт с большим недоумением на меня посмотрел, а Аннабелла очень громко и очень звонко рассмеялась.

— Она шизанутая? — спросил скотина и козел.

— Есть немного, — улыбнулась Аннабелла, приглаживая каре, и снова стала взрослой и опытной. — Она слишком много читает. Не обращай внимания. Давай ты сейчас уйдешь, солнышко, Алена все равно тоже скоро вернется, а мы увидимся завтра, за завтраком. Хорошо?

— Окей, — сказал Арт. — Я пошел делать математику.

Натянул наконец футболку и ковбойские сапоги. Склонился над Аннабеллой, и они очень долго и очень взасос целовались.

— Пока, шиза, — бросил он мне и повертел пальцем у виска.