Телохранитель для принцессы

Вероника Летова (2024)

Мирослав приходит в дом своего врага, чтобы отомстить. Красавице Ладе, избалованной дочке уважаемого бизнесмена, требуется телохранитель, и Мир рад возможности проникнуть в логово того, кто лишил его единственного близкого человека и остался безнаказанным. Он также не прочь поиграть с этой капризной принцессой, которая привыкла понукать всеми окружающими без разбору. С ним это точно не пройдет… Только вот Мирослав не знает, что скрывает ото всех кажущаяся беспечной и беззаботной богатая девочка. На самом деле ее жизнь полна страха, вечного страха перед человеком, для которого люди — лишь марионетки, и Лада по воле судьбы стала одной из них.

ГЛАВА 5

Лада сидела с ногами на диване в отцовском кабинете, подтянув к подбородку колени и закутавшись в плед, тише воды, ниже травы, пока отец мерил шагами комнату: туда-сюда, туда-сюда. До сих пор папа не перемолвился с ней ни словечком за все время, пока разбирался с полицией, пытался успокоить администрацию торгового центра и владельца пострадавшего бутика, выслушивал Антона, звонил адвокатам… Теперь уж точно разговора было не избежать.

Семен Михайлович, наконец, остановился и тяжело опустился в свое кресло, не менее тяжело вздохнул, поставил локти на стол и уперся сцепленными вместе руками в пухлый подбородок. Так он просидел еще с минуту, внимательно разглядывая Ладу, которая не смела поднять глаза.

— Что с тобой происходит? — устало спросил он.

Лада лишь неопределенно пожала плечами и уложила голову на колени. Да и что тут скажешь? Она и так уже сто раз объяснялась перед следователем, перед представителями торгового центра, перед всеми, кто задавал вопросы… Сказала, что просто была в плохом настроении и ей захотелось это сделать, перед всеми извинилась и вела себя во всех отношениях достойно и сдержанно, так что даже существенных упреков ей толком не могли предъявить.

— Ла-ада, не нужно со мной игра-ать в эти игры… — добавил строгости в голос отец. — Мне пока-азывали видеоза-аписи того, что происходило. Это выглядело совсем не норма-ально. Тебе нужна-а помощь? — Он выдержал паузу в надежде на то, что дочь хоть что-нибудь ответит, но она молчала как партизан, кроткая, спокойная и непонятная еще больше, чем когда-либо. — Ты можешь в чем угодно мне довериться. И ты должна-а объясниться, чтобы я-а мог тебе помочь.

— Пап, да не нужна мне помощь, правда… — Лада поежилась на диване, плотнее кутаясь в плед. Упоминание видеозаписей вызвало у нее приступ озноба, но сейчас это уже тоже не имело значения. Отец не догадался просмотреть записи всего, что происходило до этого в другом магазине, значит, все было хорошо. Пока… — Наверное, это все нервы после экзаменов, — добавила она смущенно. — Ты же помнишь, как я всегда психую…

Семен Михайлович недоверчиво нахмурился и поджал губы. Затем неопределенно кивнул.

— Я счита-аю, что тебе все-таки нужна-а помощь, Ла-ада. Психологическая помощь. Мне бы хотелось, чтобы ты проконсультировалась с хорошим специалистом в этой области. Я-а и пра-авда не умею с тобой ла-адить и плохо тебя-а понима-аю. Пусть этим займется зна-ающий человек.

— Ты считаешь меня психом? — Лада приподняла голову, взглянув на отца. Впрочем, не слишком удивленная.

— Я счита-аю, что для юной восемнадцатилетней девушки все крушить в торговом центре — не норма.

Лада вздохнула, готовая смириться с чем угодно, лишь бы не касаться всяких опасных тем.

— Ты уволишь Антонио? — наконец поинтересовалась она. — Он был со мной очень груб и никак за меня не вступился.

— Антонио? — отец приподнял бровь.

— Антона, — пояснила Лада. — Я так его зову.

Семен Михайлович понимающе кивнул, скептически скривив губы.

— Уже уволил.

— И снова кого-то наймешь?

Отец откинулся на спинку кресла и сцепил в замок руки на животе.

— А ты счита-аешь, что при таком поведении с твоей стороны я-а оста-авлю тебя-а без присмотра?..

Повисла долгая пауза, во время которой Лада тщательно обдумывала сказанное. Отец определенно был прав. Теперь, оглядываясь на все произошедшее, она понимала, насколько пугающим и безумным выглядел ее поступок со стороны. Может, она и правда сходила с ума?

— Может быть, мы снова съездим куда-нибудь вместе? — решила сменить тему она, с надеждой взглянув на папу. Но тот лишь вздохнул и начал поправлять на столе какие-то бумаги.

— У меня-а слишком много работы. Боюсь, в ближа-айшее время я-а не смогу взя-ать отпуск. И в таком состоя-ании тебя-а я-а тоже никуда-а не могу отпустить одну.

— Я без тебя и сама никуда не хочу… — дернула плечом Лада. — Лучше буду сидеть дома, пока не начнется учеба.

— Ла-ада… — Семен Михайлович запнулся, подыскивая правильные слова. — Ты понима-аешь, что очень мне дорога-а? Ты единственное, что у меня есть. Я-а тебя-а очень люблю. Я-а не могу позволить тебе творить с собой такое…

У Лады к горлу подкатил болезненный ком, и ей стоило большого труда проглотить его и не расплакаться.

— Я понимаю, пап… — выдавила она из себя еле слышно дрожащим голосом и потерла пледом нос и глаза, в которых начало больно щипать. — Я тоже очень тебя люблю.

— Тогда обеща-ай мне, что пойдешь к врачу и будешь с ним искренней, — настойчиво продолжал отец. — Обо всем остальном я-а позабочусь.

— Я… — Лада глубоко вздохнула и встала с дивана, продолжая кутаться в плед, — обещаю… — Теперь ей хотелось поскорее уйти к себе. Усталость навалилась как-то разом и требовала лечь в постель и забыться. — Я, пожалуй, пойду. Очень хочется спать…

— Тебе нужно что-нибудь еще? Что угодно? — беспокойно встрепенулся Семен Михайлович, опасаясь, что все-таки сказал что-то не так.

— Нет, пап… — Лада задержалась на полпути к выходу. — Хотя… Может, мы отменим празднование моего дня рождения?

— Что?.. — Кажется, отца всерьез встревожила и расстроила эта просьба. Он выглядел растерянным, будто предательски раненым исподтишка. Наверное, зря она это сказала, но слово не воробей.

— Ну… точнее… — решила пойти на попятную Лада. — Можно я просто позову парочку подруг, а основное празднование отложим на потом?

— Ты права-а, — поспешно ответил отец. — Лучше все отложить. Я готовил тебе большой сюрприз, но, думаю, его можно будет организова-ать и без большого количества свидетелей.

— Правда?! — Лада просияла.

— Конечно, — папа тут же улыбнулся, отражая ее улыбку.

***

Когда дочь вышла, Семен Михайлович откинул голову на высокую спинку кресла, закрыл глаза и протер влажный лоб платочком. Ужасно хотелось закурить. Он уже выкурил сегодня гораздо больше своей обычной нормы, но терпеть было практически невозможно. Как и всегда, сила воля подводила его в отношении всего двух вещей — еды и курения. Спустя минуту, комнату вновь наполнил сизый пряный дым.

Обычно Семен Михайлович мог решить проблемы любого характера, особенно если их можно было решить за деньги, но сейчас чувствовал себя полностью беспомощным. Практически таким же беспомощным, как когда-то с женой. Им сообщили страшный диагноз, и первое время они оба верили, что все поправимо, если действовать четко и быстро, если задействовать лучших врачей, лучшую медицину, лучшие технологии. Потом их усилия постепенно сошли на нет под неумолимой силой болезни. Молодая красивая женщина за год буквально сгорела, потеряв всякий интерес к внешнему миру. Она превратилась в тень, в измученную оболочку человека, полупрозрачную, уставшую, безмолвную и навсегда потерявшую собственную личность. Теперь Семен Михайлович с панической обреченностью думал о том, что он упускает и Ладу, что она будто утекает сквозь пальцы и, что бы он ни делал, постепенно от нее не останется ничего.

Сердце в груди неприятно трепыхалось, ладони потели, голова пухла от боли, и он как всегда не помнил, принял ли он сегодня утром лекарство. На всякий случай, он открыл ящик стола, достал оттуда золотую таблетницу и высыпал на ладонь несколько таблеток. Чтобы не вставать за водой, заглотнул их всухую. Снова посидел некоторое время с закрытыми глазами, потом набрал номер на смартфоне.

— Какие новости? — сразу перешел к делу он, когда соединение установилось.

— Здравствуйте, Семен Михайлович, — услужливо пролепетали на том конце. — Да все было нормально поначалу, без изменений и осложнений.

— Где была-а моя-а дочь вчера-а до известного инцидента?

— Первую половину дня, как всегда по средам, она занималась спортом. Наш человек наблюдал краем глаза за занятиями. Ничего особенного, никаких посторонних лиц. Так что с девяти утра до одиннадцати она каталась верхом, затем на час заехала в бассейн поплавать. После этого телохранитель отвез ее в ресторан на обед. Там она пробыла до четырнадцати тридцати, тоже одна. Потом шоппинг в торговом центре, ну и… то, о чем вы и сами уже знаете, — слегка смущаясь, лаконично завершил отчет частный детектив. — Если нужны адреса и точные цифры по времени, я все продиктую или перешлю.

Семен Михайлович вздохнул, выражая недовольство.

— Что произошло в торговом центре? Я хочу зна-ать подробности и хочу зна-ать, кто там находился ря-адом с ней в момент, когда она-а была-а не в себе?

— Ну… Мы ведь уже все вам рассказали… Мой сотрудник немедленно позвонил мне, когда это произошло, а я вам. Он и сам был в некоторой растерянности, потому что со стороны это выглядело как ничем не спровоцированная… агрессия…

— Что делал ее телохранитель в этот момент?

— Накануне он держался в стороне, но на приемлемом с точки зрения безопасности расстоянии. Они не общались. Никак не взаимодействовали. Потом ваша дочь покинула один из магазинов и, похоже, начала провоцировать своего телохранителя на ссору.

— Просто так? — перебил Семен Михайлович.

— Я не могу точно знать, о чем она думала в этот момент. Вы же понимаете… — осторожно заметил детектив. — Но со стороны это поведение выглядело странным и беспричинным.

— И как отреагировал охранник?

— Мне кажется, он отреагировал излишне грубо. Ему следовало быть сдержанней в общении со своей подопечной и в то же время более мягко попытаться ее остановить. Также не могу сказать, что он вел себя корректно, когда она стала громить все вокруг. Похоже, он был зол и недружелюбно настроен против нее.

— Та-ак… — Семен Михайлович погрузился в мрачные размышления, а его собеседник терпеливо выжидал паузу. — Там был кто-нибудь еще?

— Что вы имеете в виду?

— С моей дочерью общался кто-то еще? Накануне ее срыва.

— Ммм… — задумчиво протянул детектив. — Она выбирала что-то в магазине нижнего белья. Там она, само собой, общалась с девушкой-консультантом.

— Они ссорились?

— Нет. Обменялись всего парой фраз.

— Лада купила что-то в этом магазине?

— Насколько я знаю, конкретно в этом магазине — нет.

— А в других?

— Да, в других да, я сейчас зачитаю список магазинов, из которых она вышла с покупками.

Детектив начал перечислять, Семен Михайлович подтянул к себе листок бумаги и карандаш и старательно выводил названия списком в столбик. Они еще переговорили о некоторых деталях, но в общем-то вытягивать из этого типа больше оказалось нечего. Сопоставив информацию о ее покупках с отчетами в банковском приложении, он устало вздохнул и потер лоб взмокшими пальцами.

— Что тут еще может быть? — прошептал он себе под нос, мучаясь какими-то странными и необъяснимыми подозрениями и в то же время не в силах найти какой-либо вменяемый ответ.

***

Уже на следующий день Лада сидела в кабинете специалиста, назвавшего себя психотерапевтом, который, скорее всего, был и психиатром по совместительству. Но она и не думала, что сможет так просто отделаться, поэтому отнеслась ко всему с пониманием. Среди многочисленных психологических тестов, конечно, попались тесты и на наркотики, и на депрессию, и даже на шизофрению. Некоторые она вообще не смогла идентифицировать. Кое-где она отвечала искренне, чтобы не вызывать лишние подозрения и не растревожить отца. Но на некоторые вопросы отвечала как попало, потому что вовсе не собиралась пускать кого-то к себе в душу. С чего бы? В свете последних произошедших с ней событий она никому уже не доверяла, как прежде. К тому же врач едва ли вызвал у нее симпатию, так как без конца строил дурацкие догадки на тему того, что она могла чувствовать… Весьма сложно было слушать этот бред и не спорить, чтобы ненароком не выдать себя.

Когда она вышла от врача, почувствовала себя замученной и усталой. В кабинет после нее пригласили отца, и Лада некоторое время бессмысленно слонялась по холлу. Потом она выпила чашку капучино с печеньем, которые принесла девушка с ресепшен, и в итоге не удержалась — присела максимально близко к двери, чтобы подслушать.

— Ваша дочь весьма замкнута, как я уже сказал, — сообщал холодный и безучастный голос психотерапевта из кабинета. — Она либо уходит от ответов, либо выбирает случайные ответы в тестах. Такие результаты не могут быть информативны… Насколько я могу судить по общению с ней, она все-таки не в тяжелой депрессии, но определенно проходит трудный для себя жизненный этап. Что-то ее сильно тревожит. Что-то или кто-то. Возможно, она напугана, но определить природу ее страхов довольно трудно после одной беседы. Если бы она начала ходить ко мне на сеансы психотерапии, мы бы смогли лучше понять, что ее беспокоит. На данный момент заключение предварительное и весьма неточное. Но я бы рекомендовал ей пропить курс таблеток, которые немного скорректируют ее состояние…

— Курс таблеток при том, что вы ничего не смогли определить? — довольно резко заметил папа.

— Нет, я не сказал, что ничего, — на этот раз тон доктора звучал несколько нравоучительно, будто он разговаривал с непонятливым ребенком. — Я всего лишь сказал…

— Вы взяли двадцать тысяч за вашу консультацию и продержали здесь мою дочь больше трех часов, а в результате сообщаете мне то, что я и так знаю? — весьма раздраженно заметил Семен Михайлович, и Лада улыбнулась. Нда уж — папу невозможно было легко развести… — Мне нужны ответы на поставленные вопросы.

— Семен Михайлович, — строго одернул отца врач, — я не следователь, и у нас здесь не комната допросов… Мы пытаемся помочь людям разобраться в себе. Хочу вам напомнить, что мы в принципе не обязаны разглашать конфиденциальную информацию наших пациентов даже их родителям, тем более, что ваша дочь совершеннолетняя.

На этот раз последовала некоторая пауза. Видимо, врач дал возможность отцу Лады полностью осознать сказанное. На удивление, возражений не последовало.

— Так вот, Семен Михайлович, у вашей дочери есть признаки депрессии и импульсивного расстройства, к тому же она страдает от бессонницы, плохого аппетита и расстройства приема пищи. Эти симптомы мы можем снять при помощи препаратов, — продолжил объяснения он. — Однако в таких случаях всегда присутствует внутренний конфликт, с которым можно разобраться только при помощи длительных бесед, а точнее — сеансов психотерапии.

Они говорили еще какое-то время, но Лада уже не слушала. Она знала, что отец будет вынужден согласиться на какие-то там сеансы и даже на таблетки. В общем-то это было правильно. Ей действительно нужна была помощь. Остальное ее пока что не волновало. Все, что ей было нужно на данный момент, это отдохнуть и все обдумать. Постепенно она начинала осознавать все происходящее: все, что грозило ей и отцу, ту цену, которую ей предстоит заплатить за их безопасность, свою готовность действовать и платить по счетам.

Устав ждать, Лада поднялась с дивана и двинулась в сторону кабинета, чтобы постучать и попросить отца заканчивать побыстрее. Однако, дверь вдруг раскрылась, и папа вышел из нее угрюмый и уставший.

— Пойдем, — кивнул он в сторону выхода и мягко положил ладонь дочери на плечо. Лада не стала спорить и покорно пошла рядом, радуясь, что наконец-то можно покинуть это место. Лишь когда они спустились с двадцать седьмого этажа небоскреба на подземную парковку и сели в машину, она осмелилась заговорить.

— Пап, все так плохо? — полушутливый, полусерьезный вопрос на некоторое время поставил отца в тупик. Он причмокнул губами.

— Ты меня-а когда-а-нибудь с ума-а сведешь. А та-ак в принципе все терпимо.

Лада заставила себя усмехнуться. Лучше уж было не усугублять ситуацию.

— «Я не сумасшедший. Просто моя реальность отличается от твоей»¹, — с грустной улыбкой продекламировала она.

— Что? — не понял папа.

— Да ничего… Просто цитата.

***

Папа очень постарался, чтобы тот день стал для Лады особенным. Он всегда ее баловал, но на этот день рождения просто превзошел сам себя. С самого утра в доме царила суматоха, хотя Лада вовсе не собиралась устраивать грандиозное празднование: позвала нескольких подружек и ничего особенного не планировала — просто посидеть, поболтать, полакомиться тортиком, возможно, выпить больше шампанского, чем она пробовала до сих пор, а потом устроить пижамную вечеринку или что-то в этом роде. Однако из постели ее поднял бойкий голос тети Наташи:

— Вставай, соня! Тебя там кое-кто давно заждался в саду…

Сначала эта новость отозвалась у Лады в животе ледяным змеиным укусом страха. Реакция была подсознательной. Спустя несколько секунд пришло понимание, что тетя Наташа не стала бы сообщать о чем-то ужасном с ласковой улыбкой на лице.

— Спасибо, теть Наташ, — отозвалась Лада, сладко потягиваясь, а потом тяжело вздыхая. В последнее время она всегда просыпалась по утрам с ощущением сдавленности в груди и холодным спазмом в животе. Чтобы от них избавиться, приходилось принудительно заставлять себя глубоко дышать, а еще не думать о плохом.

Умывшись и одевшись в домашнее, Лада быстро сбежала вниз по лестнице и заявилась в столовую, заранее заготовив счастливую улыбку для папы, который наверняка сегодня собирался позавтракать вместе с ней. Не обнаружив там отца, она вспомнила, что кто-то заждался ее в саду и повернула в гостиную, из которой был выход на огромную террасу. С нее открывался прекрасный вид на сад. Возможно, там, в беседке, папа и попросил накрыть завтрак.

Отодвинув занавеску, Лада открыла дверь на террасу и вышла под теплые утренние лучи солнца, приблизилась к перилам и оглядела благоухающий цветущий сад. На миг ей показалось, что она бредит… Она озадаченно нахмурилась и приставила руку козырьком ко лбу, прикрывая глаза от ослепляющего света. Потом в удивлении и восторге раскрыла рот, даже не зная, что собиралась произнести. Наверное, это и называлось — потерять дар речи. Среди клумб и аллей с идеальным газоном, на выложенной плиткой дорожке, стояла привязанная к ограждению беседки великолепная белая лошадь. Нет, папа, конечно, умел иногда удивлять, но о таком сюрпризе она даже не знала, что думать… Он решил устроить здесь ипподром? Загон? Организовать конюшню? Это уже было как-то чересчур. Ей вполне хватало общения с лошадьми в конно-спортивном комплексе. К тому же иногда она ездила в частные конные клубы за городом, чтобы покататься верхом в живописных местах на природе. Так что здесь такой белоснежной красавице совершенно нечего было делать. Если только… Лада раскрыла рот еще шире, жадно хватая воздух. Да неужели?!..

Ошарашившее вдруг предположение заставило ее вмиг сорваться с места и понестись вниз по ступенькам с террасы, прямо в сад, даже не переобувшись в уличную обувь. Вынырнув из-за стены дома на большую поляну, покрытую идеальным газоном, она остановилась, чтобы рассмотреть красавицу-кобылицу издалека.

— Ну чего ты там застыла, золотко? Иди знакомься со своей новой подругой! — с теплой лукавой усмешкой отозвался отец из беседки. — Она-а тебя-а заждала-ась с девяти утра-а. Ее зовут Сакура.

Лада приблизилась, сияя улыбкой, и тут же взяла лошадь под уздцы и начала поглаживать ее по лбу, по морде, ласково прикоснулась губами к нежной коже между ее ноздрями. Лошадка задрожала, встревожившись, но Лада принялась гладить ее по шее, тут же шепотом приговаривая ласковые слова.

— Пап, да ты что… Правда ее купил? — изумленно воскликнула она.

— Ну, должна-а же у настоя-ащей принцессы быть во владении собственная белая лошадь. Не та-ак ли?!

— Да я об этом с самого детства мечтала!

— Зна-аю, зна-аю… Ты на-ас с ма-амой чуть с ума-а не свела-а уговорами… Купи мне коня-а, как у принцессы из ска-азки, да купи…

— Да вовсе не как у принцессы! — тихо рассмеялась Лада, обнимаясь со своей лошадкой и расчесывая пальцами ее белую волнистую гриву, ниспадающую почти до земли. — Конь был у Атрейо в «Бесконечной истории» Михаэля Энде, а еще в одной из книг «Нарнии» мальчик Шаста путешествовал на говорящем коне, ну и, конечно, лучшим наездником был Морис Джеральд из «Всадника без головы». Так что мечтала я вовсе не о жизни принцессы, а о приключениях!

Папа грустно вздохнул, впрочем, грусть его на этот раз была светлой.

— Это мама знала все твои любимые книги и все твои сокровенные мечты… А я всегда был слишком занят для этого.

— Нет, пап… Ты всегда знал все, что нужно. Ты самый лучший, правда! — Уткнувшись в шелковую гриву лошади лицом, Лада даже не смогла сдержать слез. Некоторое время она стояла молча, стараясь унять сбившееся дыхание и дрожь в подбородке. Потом все же рассталась с красавицей-лошадкой и направилась к отцу, обняла его, поцеловала, затем присела рядом на диванчике в беседке, уложила ему на плечо голову и замерла.

— Как же мы будем ее содержать?.. — обеспокоенно поинтересовалась она.

— Ну… — отец слегка крякнул, погладив дочь по волосам. — Здесь мы ее, конечно, оста-авить не сможем. Я-а уже нашел место в одной ча-астной конюшне. Та-ам за ней будут уха-аживать на высшем уровне за вполне приемлемую цену.

— Вполне приемлемую? — скептически приподняла бровь Лада. — По-моему, ты меня балуешь…

— А ра-азве не должен?

— Понятия не имею… — лукаво улыбнулась Лада и пожала плечами. — Но мне нравится!

Отец тоже благодушно рассмеялся, довольный тем, как порадовал дочь.

— Это ведь андалузская? — поинтересовалась она.

— Да-а… Чистейшей породы, ка-ак мне сказа-али, хотя я-а не особенно в этом разбира-аюсь. Но что красотка, так это однозна-ачно!

— Еще какая! — Лада вновь поднялась с места, любуясь своей великолепной лошадкой.

— Не терпится на ней проехаться?

— Да не мешало бы! Но больше всего хотелось бы отвезти ее в стойло, чтобы отдохнула и расслабилась. Она здесь нервничает… К тому же, наверняка, устала после дороги… Долго ее везли?

— Если честно, не зна-аю… По мне так гла-авное, что привезли вовремя. — Видя взволнованность и нетерпение дочери, папа махнул рукой в сторону лошади. — Ну иди к ней! Это же твой день! Проведи его та-ак, как тебе действительно хочется. Крытый фургон ждет за воротами. Я сообщил водителю а-адрес, куда-а ее нужно отвезти. Ты можешь ее сопроводить и посмотреть, как там все обустроено, пообщаться с работниками.

Лада ласково улыбнулась, но через некоторое время эту улыбку исказила боль, потому что страх вонзил свои зубы глубоко под кожу. Губы дрогнули.

— Пап, — начала она осторожно, тщательно подбирая слова. — Я давно хотела тебя спросить… Ты ведь помнишь тот день, когда к нам приходил один человек… Я случайно подслушала под дверью… извини… Он говорил, что ты ему должен очень много денег, и давал тебе год, чтобы…

— Ла-ада, — строго одернул ее отец, и его тон тут же стал ледяным, хотя он и сдерживался, чтобы не портить дочери праздник. — Ка-ажется, я-а уже говорил тебе, чтобы ты не лезла в это дело. Этот человек опа-асен, и я-а не хочу, чтобы ты его даже упомина-ала. В свое время я-а связа-ался с ним исключительно по жестокой необходимости, потому что оказа-ался в безвыходной ситуа-ации. На да-анный момент отношения между на-ами исчерпаны. Я ничего не должен ему. Он ничего не должен мне. Точка. Ты поняла-а?

— Да, пап… Я поняла, — Лада сглотнула, на миг почувствовав облегчение. Но вскоре змея страха вернулась, и ей пришлось заставлять себя улыбнуться через силу. — Я рада, что все уладилось. Просто я тогда очень испугалась. Прости. — Она сглотнула.

— Тебе нечего боя-аться, золотко, — категорично заявил отец, явно не очень довольный разговором.

— Хорошо, — Лада кивнула, вновь заставив себя улыбнуться, на этот раз уже более лучезарно. — Спасибо тебе, папочка! Ты лучший! Пойду переоденусь!

Чтобы поскорее избавиться от чувства гнетущей напряженности между ними, Лада поспешила в дом, а когда вернулась, взяла под уздцы свою лошадку и отвела к фургону. Работник конюшни, ответственный за перевозку, помог привязать Сакуру и предложил Ладе место в кабине. Сегодняшний день мог бы стать самым счастливым в ее жизни, но внутри все по-прежнему болело, тянуло и душило от тревоги. В желудке стоял ком, так и норовящий попроситься наружу. Целый хоровод догадок одна ужасней другой не давал ей покоя. Вдруг папа ей солгал? Но тогда к чему такие траты, если у него финансовые проблемы… И вообще — имеет ли для Абагаева хоть какое-то значение долг отца? Даже если отец расплатился с ним сполна, с чего бы ему оставлять ее в покое?

Дорога в частный загородный дом отдыха, при котором располагались конюшни и элитная школа верховой езды, заняла около двух часов. Несомненно, условиям, в которых будет содержаться ее прекрасная Сакура, могли позавидовать некоторые люди: тепло, чистота, уют, природа, лучшие корма и медицинское обслуживание. Поскольку лошадка оказалась прекрасно обученной для выездки, с ней и дальше готовы были заниматься дрессурой. Ее вполне можно было подготовить к соревнованиям самого высокого уровня. Если бы, конечно, сама Лада это потянула… Да и денег это стоило немалых. На данный момент она остановила свой выбор на простом содержании и собиралась обсудить все с отцом. Не исключено, что он готов был стать спонсором в соревнованиях, но поскольку сам совершенно в этом не разбирался, скорее всего, полагался на нее.

Пристроив свою лошадку в стойле и переговорив с персоналом, Лада взглянула на часы и поняла, что ей уже пора ехать, если она не хотела оставить своих гостей одних. Вызвав такси, она немного прогулялась по парку дома отдыха и направилась к воротам. Пока ждала, решила проложить маршрут до дома, чтобы прикинуть время. В этот момент прямо перед ней остановился автомобиль. Лада подняла голову и почувствовала, как по телу от макушки до самых кончиков пальцев на ногах растекся холод, обездвиживая мышцы и лишая дара речи. Перед ней стоял черный Бентли, передняя пассажирская дверь которого раскрылась, и из нее вышел здоровенный бугай в черном классическом костюме. Этого Лада, вроде бы, еще ни разу не встречала. Он приблизился к ней и протянул ей мобильный телефон. Растерявшись, она смотрела на гаджет так, будто не понимала, что это.

— Возьмите, пожалуйста, трубку, — вежливо, но достаточно настойчиво произнес охранник. Будто загипнотизированная, она взяла мобильный и поднесла его к уху.

— Да? — слабо пролепетала Лада срывающимся полушепотом.

— Здравствуй, моя хорошая. Я соскучился, Лада… Ты даже не представляешь как… — раздалось на том конце трубки, и Ладу с ног до головы пронизал холод от знакомого голоса и от пронизывающе похотливых интонаций. — Не хотел торопить события, но не смог удержаться. Ты должна немедленно приехать ко мне, и это не подлежит обсуждению, — приказал он наконец, противно хмыкая в трубку в предвкушении.

— Я-я… Я не могу… — слабо запротестовала Лада, как всегда теряя в присутствии этого монстра дар речи. — Мне нужно ехать домой. Меня сегодня ждут гости.

— Подождут, — уже более резко и недовольно оборвал ее Роман Олегович. — Не хочется напоминать тебе о нашем договоре. Я бы хотел, чтобы все вышло по-хорошему, но если придется, то я могу и по-плохому. Я уже понял, что ты девица с характером.

— Мой папа ничего вам больше не должен! — резко выпалила она в отчаянии. — Он сам мне сказал! Я не обязана быть с вами! Не обязана терпеть все это! Вы мне противны! — на этот раз впервые за все время она позволила вырваться наружу всей неприязни, всей ненависти, всему омерзению, что она чувствовала по отношению к этому человеку.

В ответ раздался лишь противный почти бесшумный ледяной смех. Он жутко зашелестел в трубке, будто смех мертвеца, готового и ее утащить на тот свет.

— Ты ошибаешься, моя птичка… — зашуршал в ухе гадкий притворно ласковый шепоток. — Твой отец всегда будет у меня на крючке. У него может быть ошибочное ощущение свободы, но это не так. Он зависит от меня во всем и прекрасно об этом знает. В любой момент я могу поставить его в безвыходную ситуацию, как и многих других, так же легко, как тебя… Советую тебе очень хорошо подумать, прежде чем мне отказывать. Ты даже не представляешь, в какую опасную игру я могу с тобой сыграть. Заверяю — тебе она очень не понравится…

Некоторое время Лада просто стояла на месте и дрожала мелкой дрожью, пытаясь себе представить, что с ней будет, когда она опять сядет в эту ужасную машину, и что случится, если ее привезут в логово этого типа и если она позволит ему к себе прикоснуться… К горлу подкатила знакомая тошнота. Однако потом все мысли, все сердце, все нутро заполнил образ ее отца, счастливого, ласкового, доброго, любящего ее больше всех на свете и любимого, готового ради нее на все.

Тогда Лада стиснула зубы, из ее глаз потекли слезы, но она поспешно стерла их резким и злым движением руки, не желая демонстрировать свою слабость. Что ж, этот день был одним из самых счастливых в ее жизни. Наверное, это был аванс, и теперь пришла пора расплачиваться за беззаботную роль принцессы, которую она привыкла играть всю жизнь. Лада резко сунула мобильный в руку телохранителя. Он медленно поднес его к уху и выслушал инструкции. Затем открыл перед Ладой заднюю дверь автомобиля и с невозмутимым видом наблюдал, как она садится на заднее сидение.

Примечания

1

Немного видоизмененная цитата из сказки «Алиса в Стране чудес» Льюиса Кэрролла.