Тайна с глазами, полными любви

Василий Дыш

У нее есть имя, но ее нет.У нее есть тело, но ее нет.У нее есть жизнь, но ее нет.Такие условия ей были поставлены для беспрекословного выполнения.Она Тайна, она есть, и у нее есть любовь.

Глава 3

Через два года жизни в доме мачехи, видимо, устав от постоянных претензий жены, папа отправил Рами обратно в тот город, где она жила с мамой. Под надзором няни. Она запомнила эту добрую женщину и, может быть, впервые после мамы она почувствовала настоящую заботу о себе от другого человека, который всегда рядом. Ощутила настоящую привязанность к няне.

Теперь Рами могла приходить к своей маме. Она так ждала этого. Выпрашивала у няни поездку на кладбище. Когда стала взрослой, ездила сама.

Причину смерти мамы она не знает — истинную причину. Неоткуда узнать, не дают ей такое знание. Она просто приходит к маме. Поплакать и поговорить.

Замирает мир в это время, и несущественными становятся все дела. Лишь мама и дочка. Слезы и души. Наверное, если кто-то видел это со стороны, как красивая молодая женщина молча плачет, стоя на коленях перед могилой, никогда не поймут — для этого нужно знать ее жизнь. Она общается с той, кто эту жизнь подарил ей. И святая любовь ребенка к родителю, дочки к маме, двух женщин, окружает их своим защитным покрывалом от враждебного. Они в это время вместе. Много лет назад — и сейчас. Мама гладит дочку по волосам и заплетает косу, а дочка боится шелохнуться, ощущая близость родных рук. Мамину заботу, мамино присутствие.

Они говорят не звуками — душами. Мама молчит, дочка плачет, рассказывая о проблемах и несправедливости к ней, а иногда радуя маму своими успехами. Все-таки печали больше. Мало стало ласки кругом после смерти мамы, не успели они вдвоем насладиться счастьем тогда. Не увидела мама, как дочка стала девушкой, очень красивой девушкой — как мама. Рами частичка ее, родной, единственной, ушедшей. Необходимой всю жизнь. Выплакаться не стесняясь — ведь маму не стесняются дочери. И эти невыплаканные слезы за все время сейчас, у могилы мамы, находили здесь выход. Кто поймет, кто поплачет с ней вместе? Лишь мама.

Так Рами жила. Приходя, когда становилось совсем одиноко, на мамину могилу. Рами говорила: «Мне нужно расплакаться», веря, что мама там, в желтой земле. Двадцать пять лет она была убеждена что мама похоронена здесь, пока кто-то из «благожелателей» не пустил слух так, чтобы она тоже услышала: ее мама на самом деле не в могиле. Мама у себя на родине. Тело ее увезли и похоронили там, в очень далекой славянской стране. За другим горизонтом. А тут лишь памятник. И это сделал папа. В угоду своей настоящей жене и своим сыновьям. Во искупление.

Конечно, он глубоко ранил ее — этот подлый слух, сказанный и повторенный неоднократно. Чтобы осквернить саму трагедию одиночества и скорби дочери. Никогда она не решалась спросить об этом у отца: правда ли это? Или? Пусть будет «или». Для нее с мамой. Пусть будет вера — родной человек здесь, в этой земле, в городе, где они жили. Мама с дочкой. Тут место их встречи. Место исповеди.

Рами взрослела. Превращалась в прекрасную девушку, не похожую на братьев и отца абсолютно — видимо, папины гены были лишь второстепенными.

Мама ее была другой национальности, и, может быть, поэтому и мама, и дочка были награждены такой не здешней красотою, что папа когда-то не смог устоять перед очарованием встреченной им женщины.

Не похожа ни на кого из многочисленной родни, которую она не имеет права даже называть так. Она себя и не ощущала одной из них. Скорей всего, чужой. А вот чьей? Где ее люди? Она — приемная дочь двоюродного брата папы, чтобы как можно дальше было от родного отца с одной лишь поблажкой — им должно иметь одинаковую фамилию — папа разрешил. Спасибо, папа.

Ее интересы в жизни своей, из-за невозможности найти тот душевный уют, который доступен в настоящей семье ребенку, были разнообразны. Учеба в школе ей давалась легко и блестяще. Рами училась играть на пианино, рисовать. Чтение книг она возвела в степень своего знания, из которого она постигала жизнь. Пусть и из написанной кем-то жизни. Не было иного источника. Не было добрых необходимых советов от родных, из которых лишь отец, которого она видела очень редко. И к которому ей было запрещено даже общаться иначе как к уважаемому человеку. Папа отвечал ей тем же — ни шагу на сближение. Легенда была оберегаема очень ревностно и строго, всеми, кто был допущен к тайне ее существования.

Жила без родительской любви, а может, придумывала такую любовь сама, ведь мама так рано покинула ее. Жила в мечтах о свободе потом, когда-то в будущем, не теперь. Ведь она приняла вынужденные правила ограничений, в которых жила всегда, сколько помнит себя. Ощущать себя всю жизнь лишней, виноватой в чем-то. Слышать за спиной упреки и снисходительное прощение за несовершенные ошибки. Какой-то очень сильный дух поддерживал ее, не давал стать совсем униженной и оскорбленной окружением так называемой родни. Она боролась за себя. Научилась не прощать подлость. Но не затаивала зла. Вступалась за подружек в школе.

Все девочки в классе знали — Рами не даст ни себя, ни других в обиду. Получала за это замечания в школе и очередной выговор от братьев и папы, которого она видела все реже и реже. Любила животных — кошек, собак, лошадей. Жизнь продолжалась.

Ей исполнилось 14 лет. Она превращалась в девушку. Красивую девушку. Очень красивую.