Ее любили все

Валерия Вербинина, 2010

Виктория Палей – автор остросюжетных романов. Но она не предполагала, что ее жизнь тоже однажды станет похожа на детектив… Вечер памяти погибшей год назад подруги Евгении превратился в череду необъяснимых убийств. Загородный дом, где собрались те, кому была дорога Женя, отрезало от мира – у всех пропали мобильные телефоны, а за окнами бушевала метель… Виктории пришлось на время забыть про книги и искать убийцу, который где-то совсем рядом, но мотивы его поступков совершенно необъяснимы. Оказывается, почти все находящиеся в доме мужчины когда-то были связаны с Евгенией весьма недвусмысленным образом, включая возлюбленного Виктории Кирилла. Но сейчас не время для ревности и выяснения отношений, ведь гостей остается все меньше…

Глава 2

Все начинается

Слово упало, как камень, и раскололо тишину. Толя взглянул на лицо сидящего напротив человека и поразился, до чего же оно изменилось. Теперь, в свете бьющего в немытые окна солнца, оно вмиг сделалось серым, уставшим, почти старым. Хотя гость был вовсе не стар.

«А ты все-таки надеялся, что все было не так, — подумал Толя, зорко наблюдая за клиентом. — Что ты окажешься не прав, что это несчастный случай… дурацкий несчастный случай на зимней скользкой дороге. И ради этого не поленился заплатить мне столько денег, звонил, приходил, расспрашивал… А теперь…»

Но что именно теперь, он додумать не успел. Клиент шевельнулся в кресле, оно скрипнуло. Солнце ушло за облака, и комната провалилась в полумрак. Толя скосил глаза на пепельницу и увидел, что она полна окурков.

«Ей-богу, пора все-таки завязывать с курением. Рак и все такое».

— Вы же сами сказали, что существует официальное заключение, — напомнил гость. Голос его звучал глухо и безжизненно.

— Да, — подтвердил Владимиров, — по бумагам все — не придерешься. Но я, знаете ли, так устроен, что бумажкам не очень доверяю. Я стал искать людей, перепроверять, наводить справки. И нашел.

— Кого или что именно?

— Некую, — Толя все-таки посмотрел в листки, лежавшие перед ним на столе, — Лидию Бурмистрову, 1983 года рождения.

— Впервые слышу, — отрезал гость.

— А вы и не должны были, — спокойно сказал сыщик. — Она присутствовала, когда профессор Свечников делал вскрытие тела Евгении Адриановой. Ассистировала, так это называется, кажется. Она училась у Свечникова в Первом медицинском, и они хорошо друг друга знают. Кстати, Бурмистрова окончила курс с красным дипломом.

— К чему все эти подробности? — нетерпеливо спросил гость.

— К тому, что Лидию вряд ли можно назвать человеком, который не разбирается в своем деле. То есть она, конечно, молода, но…

— Можно ли ближе к делу?

— А я как раз к нему и веду. — Толя откинулся на спинку стула. — Одним словом, в ходе вскрытия Лидию Бурмистрову кое-что насторожило, и она обратила на это внимание профессора Свечникова. Однако в акт о вскрытии тела то, что она заметила, не попало. Когда Лидия спросила, почему так получилось, ей намекнули — в очень мягкой форме, разумеется, — чтобы она занималась своими делами и не лезла в чужие. Бурмистрова, надо вам сказать, не тот человек, который будет снова задавать вопросы, на которые ей не хотят отвечать. Она все поняла и не стала настаивать, но, так как она давно знает профессора и считает его первоклассным специалистом, такое поведение ее сильно удивило. Конечно, она знала, что профессор — друг семьи Адрианова, писатель сам попросил его осмотреть тело жены, но… но…

— Что именно заметила эта ваша Бурмистрова?

Спросил как отрезал. Деловой человек, и только. Подавай ему самую суть, и без всяких лирических отступлений.

— Я записал наш с ней разговор на диктофон. Если вас интересуют подробности, могу поставить запись. Я…

— Меня интересует суть.

Кто бы сомневался, в самом деле…

— Удар по голове, — объявил Толя.

— А конкретнее?

— После такой катастрофы тело обычно сильно изувечено, — тихо сказал Толя. — Но Бурмистрова говорит, что она совершенно уверена: женщину, которая сидела за рулем, ударили по голове, сзади, и, скорее всего, несколько раз. Я тут записал разные медицинские детали, но по сути: свидетельница настаивает, что получить такую травму, сидя в машине, просто невозможно.

Клиент отвел глаза:

— Ваши выводы?

— То, что сказала ассистентка профессора, меняет все. Получается, что смерть Евгении Адриановой произошла в результате ЧМТ. Черепно-мозговой травмы, — пояснил Толя, — которая произошла где-то в другом месте. После чего тело привезли на место якобы аварии, усадили за руль и имитировали дорожное происшествие.

— Значит, мы имеем дело с убийством?

— Получается, что да. И в свете этого поведение профессора Свечникова, уважаемого человека и друга семьи Адрианова, выглядит особенно интересным. По сути, он фальсифицировал данные вскрытия и утаил от следствия крайне важный факт. Который это самое следствие, — закончил Толя, — должен был направить по совершенно другому пути.

Солнце вновь выглянуло было из-за тучи, брызнуло в стекло, но поняло, что тут ему нечего делать, и сразу же спряталось. Гость молчал.

— Вот, собственно, и все, — сказал Толя.

— Нет, — внезапно проговорил клиент. — Все только начинается.

«Так я и знал, — усмехнулся про себя Толя. — Сейчас он попросит меня расследовать ее убийство. Он же умный человек, неужели не понимает, что в таких делах, где все шито-крыто, никто никогда не доберется до истины?»

— Вы хотите расследовать убийство? — напрямик спросил Толя.

— Я хочу найти того, кто это сделал.

Владимиров пожал плечами:

— Должен вам заметить: теоретически убить Евгению Адрианову мог кто угодно.

— Нет, — отрезал гость. — Ее нашли в машине, золотые кольца остались на руках, значит, это было не убийство с целью ограбления. Более того, убийца позаботился выдать смерть за несчастный случай. Если бы это был человек со стороны, он не стал бы так стараться. Это кто-то из своих.

— Мафии или окружения Адрианова, как вы их называете?

— Думаю, да.

Толя задумчиво почесал висок. Ему не хотелось этого говорить, клиент платил щедро, даже более чем, но сыщик все же обязан его предупредить.

— Я должен вам сказать, что в этом случае я вряд ли смогу вам помочь. Я имею в виду вот что: расследование убийства, да еще такого — крайне сложное дело. Нужно добиться эксгумации, нужно вызывать для дачи показаний свидетеля, то есть ассистентку. На нее наверняка начнут давить, в худшем случае даже попытаются убрать, потому что фактически это наш единственный свидетель… и тут нужна очень деликатная работа. Затем нужно прижать профессора Свечникова, который явно что-то знает, но темнит. Со всем этим лучше справятся официальные органы, а я… у меня просто нет полномочий. Я всего лишь частный сыщик, бывший мент, и никто не станет со мной разговаривать. Я и эту Бурмистрову нашел с большим трудом, и, если бы не ваши деньги, черта с два она стала бы со мной откровенничать.

Клиент усмехнулся:

— Не преувеличивайте, Анатолий Дмитриевич. Вы отлично справились со своей задачей. Раздобыли акт о вскрытии, материалы следствия и другие документы, — гость покосился на бумаги, лежавшие на столе, — к которым вас вообще не должны были подпускать. Уже одно это говорит о многом, знаете ли.

Толик побагровел.

— Нет, нет, я не хочу сказать ничего такого, — поспешил успокоить его гость. — Вы молодец, и за это я согласен заплатить вам сверх суммы, которую мы оговорили. — Он прищурился. — Использовали свои старые связи, да?

— Вроде того, — нехотя подтвердил сыщик.

— Можно спросить? За что вас выкинули из органов?

Толик отвернулся. Он не любил вспоминать тот случай, но ему было ни капли не стыдно за то, что тогда произошло.

Ну просто ни капельки, понимаете?

— Превышение полномочий, — сквозь зубы молвил он.

— А конкретнее?

— Да так, ничего особенного. Прижал одного подонка, а он взял и помер у меня на допросе. Сердечко слабовато. Когда убивал, — Толя скрипнул зубами, — с сердцем все в порядке было, а вот у меня в кабинете…

— Да? А я слышал, что вы его просто прикончили.

Толя мрачно поглядел на своего собеседника.

— Если бы я его просто прикончил, меня бы просто посадили, — с вызовом проговорил он. — Нет, я его не убивал. Хотя, наверное, стоило, — задумчиво прибавил он.

«А вообще интересно выходит, — смутно подумалось ему. — Ой-ой-ой как интересно. Значит, клиент навел про него справки, прежде чем к нему обращаться, и тот случай каким-то образом сыграл на его репутацию. Парадоксальным образом, надо сказать… потому что клиент просит взяться за расследование убийства не кого-нибудь, а человека, которого и самого обвиняли в убийстве. (Семья сердечника, например, обвиняла. Коллеги, конечно, прикрыли, но из органов все-таки пришлось в конце концов уйти.) Все равно. Мне совсем не жаль, что тогда все вышло именно так».

— Должен сказать, — внезапно проговорил гость, — что я отлично вас понимаю.

— В самом деле?

— Да. Если бы я добрался до того, кто убил Евгению… Я поступил бы точно так же.

«Да брось ты, — вяло подумал Толя. — Знаем мы вас, господ в дорогих костюмчиках и фирменных дубленках. Знаем, как вы не любите мараться. — Но тут увидел глаза своего собеседника, и у него пропала охота даже мысленно острить на этот счет. — Елки-палки… Так он что, не шутит? Ну и ну…»

— Так вы согласны продолжать расследование? — спросил клиент.

— Я не официальное лицо, — сердито повторил Толя. — Дело надо открывать заново, и тут я не смогу вам помочь. Надо делать эксгумацию, и тут я опять не смогу помочь. Надо опрашивать всех друзей и знакомых, а со дня убийства прошел почти год. Все будут путаться в показаниях, кое-кто врать, и все слова надо будет проверять и перепроверять. Одним словом…

Он заметил, что клиент не слушает его, и умолк.

— Эксгумация не нужна, — наконец тихо проговорил гость, глядя куда-то за окно. — Евгению похоронили, и пусть она покоится с миром. Я не хочу ее тревожить. Кроме того, мы и так знаем, что ее убили, и эксгумация ничего нового не даст.

— Вы так думаете? — спросил Толя. — А что, если ассистентка по каким-то причинам решила свести счеты с профессором и наврала мне с три короба? Что, если мы переоценили ее профессионализм? Что, если ее выводы ни гроша не стоят? Если она истеричка, польстилась на деньги и сказала то, что я хотел услышать? Если она просто дура, наконец?

— Она произвела на вас такое впечатление? — прищурился клиент.

— Нет, но я видел ее всего несколько часов, понимаете? Кто знает, что на самом деле у нее внутри!

— А какое впечатление она на вас произвела?

Толик немного подумал.

— Неглупа, — с некоторым даже сожалением признался он. — Немного резковата, не пользуется косметикой, черное для нее черное, а белое — белое. Примерно так.

— Она вам объяснила, почему решила сказать правду о профессоре?

— Ну, она вообще не очень хотела со мной идти на контакт, — буркнул Толя. — Все у нее не было времени, она не разговаривает с незнакомыми людьми, я не официальное лицо, и прочее в том же духе. Но потом ее прорвало, да так, что она не могла остановиться. По-моему, ее особенно обидело то, что профессор Свечников назвал ее выводы смехотворными. Но вообще она заявила, что рада хоть кому-то сказать правду.

— Угу, — кивнул гость. — Правду говорить легко и приятно… особенно за деньги. — Он дернул углом рта. — Мне нужна запись вашего разговора, та часть, где она оперирует медицинскими терминами. У меня есть знакомые врачи, очень хорошие, и я проверю, не дурачила ли она нас. Хотя лично я думаю, что вряд ли.

— Хорошо, — сказал Толя. — Что-нибудь еще?

Клиент пристально посмотрел на него.

— Прежде чем я продолжу, я хотел бы знать, отказываетесь вы от дела или нет.

— Я не говорил, что отказываюсь, но мои полномочия…

— Чихать я хотел на полномочия. От меня вы уже получили карт-бланш, что еще надо? Если деньги, то это не проблема.

Толя вздохнул:

— Послушайте, как вы себе это представляете? Что я приду к подозреваемым с бумажкой частного сыщика, которая ничего ровным счетом не дает, и они будут мило со мной откровенничать? Да они просто пошлют меня… куда подальше. К тому же, по вашим словам, в смерти Евгении были заинтересованы не один человек, не два, а куда больше. И вообще, учитывая обстоятельства гибели…

— Нет, — очень тихо проговорил гость, — вы не придете к ним с бумажкой частного сыщика. Все будет совершенно иначе. Вы увидите их всех в непринужденной домашней обстановке, походите, понаблюдаете, сделаете свои выводы, а дальше мы решим, что делать. Как вы вообще расследовали убийства, когда работали в милиции?

— Да обыкновенно, — пожал плечами Толя. — Круг подозреваемых, их мотивы, установление алиби, проверка алиби — этот момент особенно важен. Улики, следы, отпечатки пальцев, показания свидетелей…

— Улик нет, свидетелей тоже. Да и на отпечатки пальцев рассчитывать не приходится… значит, будем плясать от круга подозреваемых и их алиби. Ограбление исключено, как я уже говорил, то есть это был кто-то из своих. — Клиент немного поколебался, но все-таки спросил: — Скажите, а какие убийства труднее всего расследовать?

Толя скривился.

— Такие, где вообще ничего нет, — с отвращением признался он. — Кроме трупа. Ни улик, ни свидетелей, ни мотивов. Из серии — шел человек мимо, стукнуло ему в голову, он лишил человека жизни. И еще серийные, чтоб им пропасть.

— Как же их раскрывают? — с любопытством спросил гость.

— Вы не поверите, — хмыкнул Толя, — свет не без добрых людей. Иногда анонимные звонки очень выручают… хотя проверять их — та еще мука. Я же вам говорю, с серийными убийствами работать очень тяжело.

— Нет, — покачал головой клиент, — к нам это не относится. Убийство, которое я прошу вас расследовать, — это обдуманное, хладнокровное преступление, которое совершил кто-то из тех, кого Евгения не боялась.

— С чего вы взяли?

— Если ее ударили сзади, значит, она стояла к нападавшему спиной. Все просто. Значит, не боялась.

Логично, подумал Толя. Вполне логично. По правде говоря, странный клиент нравился ему все больше и больше. Но сначала надо кое-что уточнить.

— Вы что-то говорили про домашнюю обстановку. Это как понимать?

— Просто, — ответил клиент. — Валентин Адрианов собирает в каравелле — ну, на той самой даче — гостей, чтобы зачитать новое завещание. Ему уже под семьдесят, и он не молодеет, а завещать ему есть что, так что все окружение должно присутствовать. Вот туда мы с вами и наведаемся.

Толя мрачно покосился на него:

— Допустим, я буду там, и что именно это нам даст? Ну, увижу я их лица, услышу неизбежные разговоры о деньгах, даче и московской квартире в центре города.

— Двести квадратных метров, — значительно напомнил гость. — Несколько миллионов долларов… и это лишь по предварительной оценке.

— Помню, — буркнул Толя. — По старому завещанию квартира должна была отойти второй жене, как раз Евгении… И это, по вашим словам, кое-кого очень сильно возмутило. — Он вздохнул. — Я не спорю, несколько миллионов — именно та сумма, за которую в любой стране убьют не задумываясь, но вряд ли убийца в частной беседе признается мне, что именно он сделал это. Я вам уже говорил, что нужно заново открывать дело и проводить оперативно-розыскные мероприятия, то есть официально вызывать свидетелей, чтобы не могли отвертеться, и допрашивать, допрашивать, допрашивать. Именно по поводу убийства Евгении, а не по поводу завещания или чего-то еще. Вы понимаете меня? Все разговоры, которые будут вестись на этой встрече, для нашего с вами дела… ну, я почти уверен — совершенно бесполезны.

— Есть один нюанс, — спокойно сказал клиент. — Встреча намечена на 17 января. Ровно год со дня смерти Евгении. Так что присутствующие будут неизбежно вспоминать ее, говорить о ней, о своем отношении к ней… А уж я постараюсь направить разговор в нужное вам русло, чтобы вы смогли получить максимум информации. О том, кто где был, кто что делал в тот день, когда ее убили… и так далее.

Толя задумался.

— Профессор Свечников тоже будет на встрече? — внезапно спросил он. — У меня ощущение, что начинать надо именно с него.

— Будет, — кивнул клиент. — Он давний друг Илоны, первой жены писателя. Которая, сами понимаете, терпеть не могла вторую. Кстати, — вкрадчиво добавил он, — я смогу в случае чего оживить беседу и бросить пару намеков насчет фальсификации акта о вскрытии. Любопытно будет посмотреть на реакцию присутствующих… особенно Илоны и ее дочери от Адрианова. Как ни крути, больше всего от смерти Евгении выигрывали именно они.

— Я это учел, — хмуро сказал Толя. — Что Илона или ее дочь Лиза могли убить Евгению, а профессор их прикрыл по старой дружбе. Так или иначе, начинать надо с профессора… по крайней мере, желательно.

— Ну, Свечников мог прикрывать не только их, но и зятя Илоны, — бросил гость. — Или они все вообще могли сговориться. Или Свечникову заплатили, чтобы он не стал сообщать о своем открытии. Вариантов масса, сами понимаете… Так мы с вами договорились?

— Считайте, что да, — весело ответил Толя.

Гость поднялся с места, вытащил конверт и протянул его сыщику.

— Аванс, — лаконично сказал клиент. — И на расходы. Потом рассчитаемся.

— У меня вопрос. — Толя поднял палец. — В качестве кого я буду присутствовать на вечере?

— Ближе к делу решим, — ответил его собеседник. — Я вам еще позвоню.

Он двинулся к двери. Толя покосился на конверт — и все-таки не утерпел. Владимиров просто обязан был задать этот вопрос.

— Можно узнать? Почему вы были так убеждены, что Евгению Адрианову убили?

Клиент, уже взявшийся за ручку двери, обернулся.

— Простите?

— Когда вы пришли ко мне первый раз, — терпеливо пояснил Толя, — у меня создалось впечатление, что вы совершенно уверены в том, что ее смерть не была случайной. А между тем после ее гибели прошло уже много времени. За это время вы узнали что-то новое? Если не хотите отвечать, не отвечайте, — поспешно добавил он.

Несколько мгновений клиент раздумывал, но потом, очевидно, решился. Он сунул руку в карман и достал оттуда мятый листок бумаги.

— Когда я узнал, что она погибла… — Он поморщился. — Я не знал, что и думать. Когда мне сказали, что существовало завещание, по которому квартира отходила Евгении, у меня появились первые подозрения. Понимаете, — устало пояснил клиент, — очень трудно подозревать людей, которых ты знаешь лично, и не один год. Это только в детективных романах, стоит произойти убийству, как все сразу же начинают подозревать друг друга… Но окончательно я решился, когда мне пришло вот это. Потому что… потому что получается, не я один предполагал, что ее убили. Кто-то еще подозревал или даже знал наверняка. Только вот меня он обвинил совершенно зря.

Он подошел к столу и положил на него бумажку, которую держал в руках. Мгновение Толя смотрел на гостя, а потом взял листок и развернул его.

Поперек шла черная строка, отпечатанная на принтере:

ЭТО ТЫ УБИЛ ЕВГЕНИЮ