Ириска на двоих

Ашира Хаан, 2020

Секс – это скучно. Чуть-чуть приятно и довольно суетно. Но без него вполне можно обойтись. Как и в принципе без людей. Мне хватает и виртуального общения. Так я решила однажды и была вполне спокойна и счастлива до момента, пока на мир не обрушилась пандемия. Застрять на Кипре во время карантина на самом деле не так уж и страшно. В пустом курортном городе, где все обходят друг друга за два метра, море набегает тяжелыми волнами на берег, как тысячи лет до этого и обещает, что все однажды пройдет. Но мое тревожное одиночество нарушили двое наглецов, у каждого из которых были свои демоны в душе. Ни улететь, ни переехать, ни сбежать – закрыты отели, закрыты границы. Однако с ними мне оказалось гораздо спокойнее, чем одной. И интереснее… Содержит нецензурную брань.

Иллюзия мира

Дима вернулся через два часа с рюкзаком и двумя набитыми пакетами. Позвонил в дверь — я подпрыгнула, потому что всегда нервничаю от резких звонков. Марк отмывал террасу от нанесенной дождями грязи, но все равно успел к двери первым — я стояла, держась за сердце. Обычно я гораздо спокойнее, но с тех пор как все это началось, даже новостной заголовок: «В супермаркете Кипра найден кошелек с двумя тысячами евро» способен довести меня до инфаркта. А вдруг это мои две тысячи евро выбрались из носка, заныканного в дальнем углу чемодана и пошли погулять в супермаркет Лимассола?

Я, кстати, после заголовка и панической атаки от него всерьез пошла и проверила. Мало ли. Нет, мои евро оказались домоседами.

— На пару дней хватит! — Дима доволок сумки до холодильника, распахнул его и стал забивать продуктами. — Город реально как вымер. Ветер гоняет пустые бутылки и крутит вентиляторы на летних верандах. Из живого — только кошки бегают. Никогда не думал, что увижу такую жуть.

— Супермаркет работает? — спросила я.

— Работает, но там только зомби, — серьезно ответил он, но увидел мое лицо и рассмеялся: — Шучу, прости. Боишься зомбиапокалипсиса?

— Нет… — я поежилась. — Но у тебя очень убедительно получилось.

— Он всегда шутит с каменным лицом. Мы из-за этого столько раз влетали… — Марк перехватил пакет со свиными отбивными по пути к холодильнику и выудил из сумки лук. — Давайте сегодня я готовлю.

— Я вообще на вечер купил готовую баранину в травах. В рюкзаке посмотри. И сидра. Ир, любишь сидр?

— А где ты взял баранину? — удивилась я. — Сидр люблю, но мне не стоит сейчас. Я раскисну и начну плакать.

— Пробежался чуть подальше до «Альфа-Меги». В портовом супере как-то выбор не понравился. Хотя там даже русские семечки продаются!

— Каждому русскому эмигранту регулярно нужен «Бородинский» хлеб, семечки, майонез и сода, — нравоучительно сказал Марк. — Не спрашивай.

— Но почему сода?..

— Я же сказал — не спрашивай.

Честно сказать, первый нормальный ужин после недели на шоколадках был невероятно вкусным. Я даже сдалась и выпила банку английского сидра и чуть-чуть расслабилась.

Пока дело не дошло до укладывания спать.

— Я не буду опять с вами в обнимку! — заявила я, вытаскивая из шкафа плед и отправляясь на диван в гостиной. — Вчера был форс-мажор, сегодня вы меня не купите.

— Ириска-а-а-а… — простонал Марк, отбивая лицо фейспалмом. — Ну что за беда с тобой?

— Ты вообще нормальный? Мы втроем должны там тесниться, хотя тут есть вполне годный диван?

— Он не годный, он короткий. Одну ночь поспишь — поймешь. До конца карантина точно не выдержишь, — заметил Дима. — Не заставляй меня опять тебя укладывать силой.

— Это будет уже нездорово…

— Сам уговаривай, — снова бросил друга Марк и пошел собирать посуду.

Я так привыкну и разбалуюсь.

— Ир, давай рассуждать логически, — вздохнул Дима, допивая банку сидра и открывая вторую. — Кровать одна. Диван неудобный. Для нас с Марком неудобнее, чем для тебя, но ты девушка, так что разница нивелируется.

— Я феминистка, — буркнула я.

Телефон пиликнул входящим сообщением: «Граждане России, желающие покинуть территорию иностранных государств…»

Я стерла смску без сомнений и колебаний. Буду спать на полу, но все равно не уеду. Там снег, холод и тот же самый вирус. Не брошу море.

— Тем более, если ты феминистка, — отозвался Марк, шуршащий чем-то на кухне. — Ты же не можешь позволить нам, привилегированному полу, получить еще и это преимущество? Ты должна настаивать, чтобы с кровати свалили мы оба. Куда угодно.

— Но мы не свалим, — Дима откинулся на спинку стула и отвел длинную челку с лица. Она все время падала так, что закрывала его глаза, но сейчас он смотрел на меня прямо и взгляд не отводил. — Поэтому давай ты просто привыкнешь к мысли, что мы снова спим все вместе.

— Мы же к тебе не приставали? — Марк подкрался сзади и положил ладони мне на плечи, разминая их.

Я напряглась всем телом.

Не люблю, когда меня трогают незнакомые люди.

Он тут же убрал руки.

— Вы были уставшие…

— И ты думаешь, мы сейчас отдохнули, пожрали и сразу начнем насиловать тебя? — Марк ухмыльнулся и чокнулся банкой с Димой.

— Начинай кричать, — предложил тот. — Во второй раз получится лучше.

В общем, спать мы снова легли грудой теплых щенков.

Разве что в этот раз я натянула трусы и длинную футболку.

И мгновенно вырубилась, не успев даже попереживать по поводу того, что снова сплю с двумя мужчинами.

Среди ночи меня разбудили мотоциклисты. С наступлением тепла у местных любимое развлечение — гонять по пустым улицам ночных городов с диким ревом огромными толпами. Раньше я тоже, бывало, просыпалась в три-четыре утра, нашаривала телефон, материлась, увидев время, немножко играла в шарики и снова засыпала.

Попытка дотянуться до тумбочки кончилась тем, что я нашарила рядом с собой горячее мужское тело и чуть не заорала. Но через секунду мозг наконец подгрузил воспоминания, и я поспешно отдернула руку. Дима спал рядом, полностью раскрывшись, сбросив на меня часть одеяла, которое мы делили с ним на двоих. Мускулистая, покрытая черными волосами грудь мерно вздымалась и опускалась, дышал он шумно и, кажется, не почувствовал моего прикосновения. От него дышало жаром, я даже испугалась, что он уже заболел. Легко тронула лоб — вроде нормальная температура. Просто так кажется от того, какой он витальный и мощный.

Спящий с другой стороны Марк не стал претендовать на одеяло, завернулся в легкую простыню как в кокон, прикрыл рукой глаза словно от яркого света и, напротив, дышал так тихо, что казалось — уже и не дышит. Или умер, или проснулся и теперь наблюдает за мной, затаившись.

Дверь в спальню была открыта — еще одно свидетельство того, что все изменилось. Каждую ночь в одиночестве я запиралась тут с бутылкой воды и шоколадкой, стараясь не выходить до утра. Словно по остальной квартире бродили дикие звери. Иногда за дверью раздавались странные звуки — и не поймешь, то ли и правда кто-то бродит, то ли это с улицы. Правда, когда Марк с Димой завалились ко мне, стала остро ясна разница.

Так что теперь дикие звери спали внутри моего бункера. Безопаснее было снаружи.

Почему-то Марка я боялась больше, поэтому аккуратно перебралась через Диму, который даже не сбился с шумного и горячего своего дыхания, пока я преодолевала холмы и ущелья его тела. Ступила на гладкую плитку, тут же обжегшую холодом. До этой своей эпопеи я не понимала в полной мере южноевропейцев, которые видят снег только в горах, но жалуются на холодные зимы. Оказалось, что без центрального отопления и в домах, которые традиционно строят для защиты от жары, внутри может быть холоднее, чем снаружи. Когда снаружи +40, это хорошо, но когда +10, уже не очень.

Особенно по ночам, когда босая и уязвимая, едва выбравшись из-под теплого одеяла, бежишь в туалет, повизгивая от холода.

Но мне было слишком жарко в этом кубле щенят, мне нужна была ночь и ветер. Я тихонько отодвинула стеклянную дверь, вышла на террасу, оперлась на ограждение и глубоко вдохнула ночной ветер Кипра. Холодный, он нес запахи можжевельника, соли и йода, нагретых дневным солнцем камней.

Перила были утыканы маленькими лампочками, работающими на солнечных батареях. Днем они набирались энергии, а ночью, как только становилось достаточно темно, автоматически включались и светили теплым желтым светом как волшебные эльфийские огни.

Спящий тихий город, яркие звезды, эти огоньки — все выглядело спокойным и мирным, словно неумолимый кошмар не разворачивался сейчас по всей планете. Хотелось остаться в этом покое навсегда.

Но очень мерзли ноги.

— Иди уже сюда, — раздался голос Марка за спиной.

Черт знает почему он меня не напугал. Возможно, моя взвинченная тревожность тоже замерзла. Или растворилась в тишине и умиротворении этой ночи.

Я просто одним прыжком оказалась на диване рядом с ним. Марк стащил с него покрывало и набросил мне на колени. И обнял.

Тут-то весь не ощущаемый до того момента холод и набросился на меня, заставляя дрожать и стучать зубами. Рука Марка стиснула меня сильнее, прижимая к боку.

Значит он все-таки не спал, когда я уходила. Тоже потревожили мотоциклисты?

Зачем он пошел за мной?

— Тебе понравилось целоваться с Димкой? — вдруг спросил он.

Я замерла где-то у него подмышкой. Хорошо, что не надо смотреть в глаза.

— Зачем тебе это знать?

— Любопытно, — он пожал плечами, заставив меня недовольно заворчать. — Просто любопытно. Почему он так нравится девушкам.

— Это не было добровольно, знаешь ли…

— Ну так понравилось?

— Наверное… — я бы покраснела, но в полутьме все равно не видно. — Это не было противно, но поцелуй же не просто физиология. В нем важны эмоции. Тогда я боялась и злилась. Обычно так не целуются.

— А сейчас?

— Сейчас мне холодно и тревожно.

— Тогда условия почти равные, — Марк отстранился и пальцами поднял мой подбородок, заставив посмотреть ему в лицо. — Поцелуй меня.

— По идее, чтобы были равные, это ты должен меня поцеловать, — проговорила я онемевшими губами.

— Ну если ты просишь… — усмехнулся он.

И поцеловал.

Холод мгновенно отступил. Вся кровь в теле закипела и рванулась к коже, словно меня опустили в ванную, наполненную кипятком.

Сердце забилось гулко и сильно, почти проламывая грудную клетку.

Марк не стал углублять поцелуй, только обозначил эту возможность, легко скользнув языком внутрь моих губ, коснувшись моего языка и тут же разорвав касание.

— Ну как? — спросил он с видом школьника-энтомолога, изучающего бабочку-капустницу.

— Н-н-не знаю… — проговорила я. — Не поняла. Не успела ощутить.

И даже не вспомнила, что люблю целоваться.

Если сравнивать, то к Диме я не испытывала ничего, только общее смятение от ситуации. Но физически было скорее приятно.

Марк взбаламутил все мои эмоции так сильно, что я даже толком не почувствовала, что он делал.

— Повторить? — нахмурился Марк.