Ириска на двоих

Ашира Хаан, 2020

Секс – это скучно. Чуть-чуть приятно и довольно суетно. Но без него вполне можно обойтись. Как и в принципе без людей. Мне хватает и виртуального общения. Так я решила однажды и была вполне спокойна и счастлива до момента, пока на мир не обрушилась пандемия. Застрять на Кипре во время карантина на самом деле не так уж и страшно. В пустом курортном городе, где все обходят друг друга за два метра, море набегает тяжелыми волнами на берег, как тысячи лет до этого и обещает, что все однажды пройдет. Но мое тревожное одиночество нарушили двое наглецов, у каждого из которых были свои демоны в душе. Ни улететь, ни переехать, ни сбежать – закрыты отели, закрыты границы. Однако с ними мне оказалось гораздо спокойнее, чем одной. И интереснее… Содержит нецензурную брань.

Последний ужин

Три пролета высоких ступенек дались мне нелегко. Дима посмотрел, как я цепляюсь за перила, тяжело дышу, останавливаюсь отдохнуть каждые пять шагов и, не спрашивая, подхватил меня на руки. Не успела даже возразить, что я тяжелая, как он донес до двери и, изловчившись, набрал код.

При этом даже не запыхался и мышцы толком не напряглись.

Словно ему это вообще ничего не стоило.

— Пошли руки мыть, — он вернул меня грешной земле только у самой ванной. Наглый черно-белый кот уже заглядывал в открытую с вопросительным выражением морды.

— Мя? — поинтересовался он.

Дима подхватил мой рюкзак, распаковал и вытащил несколько банок консервов.

— Ириска, у тебя какой уровень паранойи?

— А что? — я честно двадцать секунд терла пальцы, как советовали врачи и теперь задумчиво смотрела на кран, который поворачивала грязными руками. Налила на него мыла и тоже протерла.

— Мы будем дезинфицировать все, что попадается нам на глаза или обойдемся мытьем рук и социальной дистанцией?

— Обойдемся, — я рухнула на диван… и со стоном посмотрела на далекий и недостижимый стол, где лежали таблетки.

Снова сползла на пол и пошла наливать себе воды.

Дима убирал добычу в шкаф и не сразу заметив меня, чуть случайно не снес в сторону. Поймал за плечи, приобнял:

— Ир, мы только что говорили о том, что необязательно все делать самой, можно попросить.

Я проглотила таблетку и вспомнила, что надо купить еще. Когда собирала аптечку, не рассчитывала, что в день будет улетать тройная доза.

— Да мне нормально, я привыкла.

Конечно, всегда приятнее, когда выныриваешь из глубин работы, а тебя уже ждет горячий чай. Но за это приходится расплачиваться приготовлением ужина и общением, даже когда хочется немного полежать в темноте, свернувшись клубочком.

Дима пришел ко мне на диван и так же нагло, не спрашивая, пересадил к себе на колени и обнял, убаюкивая и успокаивая. Я обвила его шею и прижалась. Все понимаю — он непредсказуемый чужак и так нельзя, но сейчас человеческое тепло и немного иллюзии надежды мне были нужнее, чем правила приличия другого, прежнего мира. Наверное, они вернутся потом обратно. И когда все закончится, я никому никогда не буду рассказывать про эти дни карантина.

Но пока можно пользоваться сломавшимся миром, чтобы получать то, что мне нужнее всего, не изобретая сложных путей.

Горячая ладонь гладила меня по спине, ее тепло проникало под кожу и согревало сердце.

Конечно, я не верила ни в какую защиту и помощь. Уедут и ладно. Сама справлюсь. Надо быть какой-то совсем другой женщиной, чтобы уметь встряхнуть лапками и встать с несчастным видом, чтобы тебя спасли. Я так никогда не умела. Даже папа не носил меня на руках и не качал на коленях, когда я была маленькая.

Сердце немного успокаивалось. Судорожно сжатый комок закаменевших мышц становился тем, чем бывал большую часть времени — трепыхающейся бабочкой. Все еще не то, чему стоит находиться в человеческой груди, но уже получше, ближе к норме.

Я наконец смогла глубоко вдохнуть.

Чуть отстранилась:

— Спасибо. Но, представь, я пошла за шоколадками и умудрилась именно их не купить.

— Я схожу куплю, когда Марк вернется, — Дима медленно пропустил мои волосы сквозь пальцы и неожиданно поцеловал меня в сухие, опаленные внутренним жаром губы.

В какой-нибудь мелодраме мы после этого уже катались бы по дивану, срывая с себя одежду и сливаясь в неистовой страсти. Но в сошедшей с ума реальности этот поцелуй так и остался безмолвным утешением, таким же невинным, как объятия сильных горячих рук.

— У тебя тоже нет кипрской симки, ты не можешь послать смс, — пожаловалась я. — А теперь без них никак, будет штраф.

— Ничего страшного, от одного штрафа не обеднею. Да и не будет тут никто зверствовать, если ты правда не имел возможности послать эту смс. Ты просто не привыкла. Южная Европа вообще очень расслабленная. Была когда-нибудь в Италии, Испании? Сроду никто ничего вовремя не делает и не парится по этому поводу. Спроси, вон, у Марка, когда вернется.

Марк вернулся через полчаса. Я все еще сидела на коленях у Димы, словно и у меня, и у него не было других дел. Случись это все в других обстоятельствах, я бы, конечно, сдалась и начала его целовать, заваливать на диван и расплачиваться за эту близость и спокойствие универсальной женской валютой. Что я могла ему еще предложить, кроме себя самой?

Но перевернувшийся мир и дикое наше знакомство выдали мне разрешение не быть такой, как обычно. Не быть удобной или соответствовать ожиданиям.

Сам пришел, сам предложил, я не просила.

— Тридцать пять тысяч, вылет завтра, — сообщил Марк, стаскивая кроссовки.

— Ты слышал, что уже все закрывается, полный локдаун, карантин, никаких перелетов, мы все умрем? — весело поинтересовался Дима. — Ириску нашу довели своей паникой, отлавливал по всему острову.

— Эй… — я ткнула его кулаком в плечо. Перед Марком было немного стыдно за свою истерику.

— Неважно, разрешение на вылет есть, это частный борт, — Марк налил воды и жадно выпил два стакана подряд. — Ириска молодец, я видел сегодня, как взрослые мужики рыдают в голос и бросаются на окружающих.

— Видишь, ты молодец, — стиснул меня Дима.

Он отчетливо повеселел от новостей.

— Рейс в Римини? Или куда? — уточнил он.

— Пока в Афины, к сожалению. Но там большой хаб, скорее всего найдется что-нибудь и до Италии.

— Еще за тридцать пять?

— Это в рублях? — наивно спросила я.

Марк поперхнулся водой из третьего стакана и долго не мог решить, кашляет он или смеется. Димка тоже уткнулся мне в плечо и трясся.

— Ты восхитительная оптимистка, Ир…

— По-моему, отсюда даже бизнес на регулярке дороже стоит.

Я мысленно пересчитала тридцать пять тысяч евро в рубли и ахнула. Это один короткий перелет? Плохо я себе представляю, что такое большие деньги. Какие же тогда огромные?

Марк переместился в гостиную и плюхнулся в кресло. Посмотрел на нас с Димой. Мне стало неудобно, и я попыталась слезть с него, но крепкая рука удержала на месте. Марк с непроницаемым лицом пронаблюдал эту борьбу и небрежно спросил:

— Хочешь остаться, Дим? Зачем тебе в наш чумной барак? Вернешься в Россию на вывозном рейсе. Ну или просидишь тут с Ириской до конца карантина. Нехорошо девушку одну бросать.

— В России тоже скоро будет чумной барак, — заметил тот. — А я тебе могу пригодиться, чтобы отмазаться.

— Скорее наоборот… — печально отозвался Марк. — Они же знают, кто ты мне.

— Эй, так нечестно! — возмутилась я, поворачиваясь к Диме, моргающему невинными глазками. — Расскажите мне!

Ответом мне была кривая ухмылка у одного и непроницаемый взгляд у другого.

Видимо, не расскажут.

Я вздохнула и слезла с дивана. Хотелось шоколада. И уткнуться в свой ноут. Пусть хранят секреты сколько угодно. И валят отсюда оба. Я уже соскучилась по одиночеству.

Шоколадки я убрала в шкаф над плитой. У этого был свой стратежный смысл: во-первых, приходилось вставать на цыпочки, чтобы их достать — какая-никакая физкультура, а во-вторых, доставала я их оттуда на ощупь и всегда оставался шанс, что одна-две останутся незамеченными и спасут меня в тяжелую годину.

Только пытаться допрыгнуть до шкафчика под взглядами двух пар внимательных глаз было не так весело. Взгляды сверлили спину между лопаток и чудилась в них насмешка.

— Да не мучайся ты, у меня лучше есть… — раздался вкрадчивый голос над ухом.

Марк подошел как всегда неслышно.

Невозможно же быть таким здоровенным мужиком и так незаметно передвигаться!

Он отодвинул меня в сторону и достал из недр холодильника коробку с шоколадным тортом.

— Из «Маркс и Спенсер»? — удивилась я. — Они еще работают? Это же далеко!

— Специально для тебя заехал, — пояснил он. — Это лучшее средство от тревоги, претендую на половину.

— Ты ешь шоколадные торты, когда тревожишься? — я с сомнением посмотрела на него. Человек-загадка. Дима мне был уже более-менее понятен, а вот внешне холодного и отстраненного Марка, в котором под внешностью величественного дракона скрывались секреты и страсти, я побаивалась. Его упорное стремление в Италию, его странное желание сравнивать поцелуи, теперь торт этот…

— Он всегда точно знает, что нужно женщинам, — Дима тоже подошел к нам и оперся на кухонную стойку. — Кстати, не на половину, а на треть. Я тоже буду. А на ужин у нас паста с курицей в соусе карри.

— С чего вдруг? — поднял одну бровь Марк. — Я планировал…

— Ириска добыла в бою. Охотника надо уважить.

Марк пожал плечами и достал купленные мной спагетти и консервы.

Отношения Марка и Димы были странными. Пока они готовили ужин, я притаилась в кресле с ноутбуком, но вместо чтения новостей и форумов, наблюдала, как они общаются между собой.

Дима настоял, что нам еще нужен овощной салат, Марк взялся сделать еще несколько закусок из авокадо. Он выложил на блюдо полупрозрачные листики прошутто и салями, намазал тосты паштетом… Моя «добыча» начинала казаться кашей из топора.

С другой стороны, двум взрослым мужикам еды надо гораздо больше, чем мне одной.

Они понимали друг друга с полуслова — иногда и вовсе без слов. Один начинал жест, другой заканчивал. Практически никогда они не спорили и принимали любое решение другого без оговорок и возражений. Только с дополнениями.

Иногда эти дополнения полностью меняли изначальный смысл, но и это принималось без вопросов.

При том были абсолютно равны — я не заметила, чтобы кто-то был ведущим, а кто-то ведомым.

Сколько им лет? И как они стали такими друзьями, что готовы лететь на помощь в другую страну, жертвуя самым важным для себя?

На вид около тридцати. Но когда Марк щурится, видно как глубоки морщины у глаз.

Может и старше — но их тела не выглядят как результат впахивания в спортзале, а к сорока такую форму одной естественной нагрузкой не сохранить.

Сказали, что все без криминала — и я поверила. Но, может быть, я просто слишком наивна?

— Давай шампанское откроем? — предложил Дима, когда мы устроились на террасе за столом, накрытым как на праздник. Мерцающие свечи, расставленные среди тарелок, только дополняли сходство. Шампанское было бы в тему.

— В честь чего? — Марк развалился на диване как римский патриций и в довершение сходства держал виноградную гроздь над головой, общипывая с нее ягоды губами.

— Твоего полета.

«Твоего».

Марк все понял по этой оговорке и метнул только один единственный огненный взгляд на друга. Откинул голову, усмехнулся:

— А, ну откроете без меня.

— Все-таки остаешься? — а вот мне нужны были слова.

Зачем? Не хочет в «чумной барак»? Хочет домой, в Россию? Или собирается и вправду меня тут защищать?

— Ну, он прав, — Дима все-таки сходил за бутылкой «Асти» и теперь выкручивал тугую пробку. — В Италии я только помешаю. Если ему удастся притвориться, что он сидел тихо и не высовывался, все будет хорошо. Сложно будет объяснить, откуда тогда взялся я при закрытых границах.

— Что ж, решено, — таким мурлычущим тоном не говорят твердое «решено», но Марку удалось совместить. — Поеду с утра. Машину оставить?

— Тут автобус ходит до аэропорта, — влезла я. И тут же мысленно стукнула себя по губам — человек платит за билет до Афин половину стоимости моей квартиры в Москве и едет в аэропорт на автобусе?

Они промолчали. Или уже что-то решили, а я не уловила.

Слова им для другого.

— Спасибо за помощь, друг, — хрипло сказал Дима.

— Теперь ты мне должен, — холодно напомнил Марк.

— Запомню.

Я вертела головой, пытаясь уловить в их беседе все скрытые смыслы, пролетавшие мимо меня со скоростью пули. Не время и не место лезть в чужие разборки, но не помню, когда я последний раз делала разумные вещи.

— Так в чем у вас было дело? Неужели я так и умру от любопытства во цвете лет? — спросила я жалобно, изо всех сил изображая безобидного зверька, которому можно поведать страшный секрет, потому что он все равно умрет вместе со мной. И довольно скоро, если мир продолжит рушиться с той же скоростью, с какой он делает это сейчас.

Впрочем, на самом деле я не ждала ответа.

Мы чужие друг другу люди, случайно собравшиеся на необитаемом острове. Ненадолго.

Тут уместнее сочинять сказки, пикантные истории для «Декамерона», а не раскрывать секреты настоящей жизни.

Но Дима переглядывается с Марком и говорит то, чего я не ожидаю:

— Тебе можно доверять?