Ириска на двоих

Ашира Хаан, 2020

Секс – это скучно. Чуть-чуть приятно и довольно суетно. Но без него вполне можно обойтись. Как и в принципе без людей. Мне хватает и виртуального общения. Так я решила однажды и была вполне спокойна и счастлива до момента, пока на мир не обрушилась пандемия. Застрять на Кипре во время карантина на самом деле не так уж и страшно. В пустом курортном городе, где все обходят друг друга за два метра, море набегает тяжелыми волнами на берег, как тысячи лет до этого и обещает, что все однажды пройдет. Но мое тревожное одиночество нарушили двое наглецов, у каждого из которых были свои демоны в душе. Ни улететь, ни переехать, ни сбежать – закрыты отели, закрыты границы. Однако с ними мне оказалось гораздо спокойнее, чем одной. И интереснее… Содержит нецензурную брань.

Где-то в середине марта

Я проснулась от острого чувства тревоги. Само по себе это ничего не значило — последнюю неделю я просыпалась так каждый день и первым делом хваталась за телефон, чтобы прочитать в новостях, сколько еще людей заразилось коронавирусом, сколько от него умерло, и какая еще страна закрыла границы.

Сейчас я открыла глаза в темноту. До утра далеко — окна моей спальни выходят на восток, и я уже привыкла к ранним подъемам, а тут небо даже не посерело, значит, пока глубокая ночь. Что же случилось?

Но тут разбудивший меня звук повторился, и сердце мгновенно сорвалось с места, закупоривая горло и не давая дышать.

Это дверь! Это щелчок замка входной двери!

Я села, резко и быстро дыша. Что происходит?!

Но тут замок щелкнул в третий раз и дверь открылась.

— Я же говорил, она поленится код менять. Какой смысл? — раздался хрипловатый мужской голос.

— Купи себе футболку с надписью: «Я же говорил!», будешь просто молча на нее указывать, — прозвучал второй, тоже мужской, но намного мягче.

Кто это?! Воры?!

И говорят в полный голос, не понижая до шепота? Настолько обнаглели?

Я попыталась вдохнуть, сглотнуть трепещущее в горле сердце обратно, набрать воздуха в легкие, чтобы крикнуть, но тут же передумала.

Вокруг никого нет.

В этом доме по три квартиры на каждом из двух этажей, и уже две недели как я тут единственное живое существо, не считая черно-белого кота.

Обычно местные апартаменты сдают туристам на срок от суток до пары недель, но с тех пор как на острове объявили карантин, я живу одна во всем доме.

Скорее всего, код на электронном замке и правда нечасто меняют. Кому это нужно? Туристы приехали, пожили, уехали — и все. Раз в год — и то много.

Я как-то раз думала об этом, но вскользь. На Кипре низкий уровень преступности, никто не будет заморачиваться съемом квартиры через Airbnb, чтобы потом прийти к туристам, заселившимся позже и украсть их сувениры.

— Видишь, нам повезло, никого нет, — снова раздался первый голос, пока я судорожно соображала, что же делать. — Ну что — ты на диване, я в спальне?

— Пошел нахер, я с утра не разогнусь после этого дивана. Сам на нем спи! — в голосе, показавшемся мне более мягким, отчетливо прозвучало раздражение.

Понятно уже, что не воры. Воры не ругаются, кто где будет спать в квартире, куда они вломились.

Я подобрала под себя ноги и нервно закуталась в одеяло поплотнее. Всегда сплю голой, не выношу на себе ни единой нитки во сне. Но все мои шмотки висят в шкафу или валяются в ванной в корзине для белья. Расслабилась, бегала из душа в спальню голой, все равно вокруг никого нет, даже в окно не подглядят.

Кто же знал, что придется принимать гостей среди ночи?!

Сердце незаметно вернулось на свое законное место в груди, но билось так сильно, что было даже больно. Оно у меня и так не слишком здоровое, вечно колотится, как будто куда-то спешит, даже когда я сплю. Сейчас пульс наверное и вовсе запредельный.

— Я длиннее тебя, мне всю ночь ноги поджимать не улыбается.

— А у меня, как ты помнишь, спина.

— Ну и похер тогда, пошли вместе на кровать. Она, кажется, широкая была. Обещаю, не буду к тебе приставать.

— Вот только друга-пидараса мне не хватало. Как будто на работе их мало.

Голоса приблизились к двери спальни. Я вжалась в спинку кровати.

Щелчок, свет — и два темных силуэта в проеме двери.

— Опаньки!

— Вот это сюрпри-и-и-и-и-и-и-и-из!

— Ты кто?

Я кто? Я? Сами вы кто!

Но с моих дрожащих губ не сорвалось ни звука. Только пальцы комкали одеяло, а я искала какие-то подходящие к ситуации слова и не могла найти.

— Ху а ю? Вотс йор нейм? — перешел на английский тот, что повыше. А потом и на другие языки. — Пос сэ ленэ? Инглиш? Дойч? Эспаньол? Зовут тебя как?

— Ира… — вдруг прорвалось сквозь сдавленное горло.

— О, наша! — почему-то обрадовался второй. — Да не бойся ты, мы сейчас…

Меня вдруг сорвало с места, словно вымолвленное слово сняло заклятие обездвиживания. Наплевав на одеяло, на свою наготу, я прыгнула вперед, пытаясь дотянуться до телефона, который валялся на столике у зеркала.

Но один из гостей оказался быстрее. Он перехватил меня, обвил руками, обездвиживая, и почему-то весело сказал:

— Не-не-не, это лишнее.

Конечно, лишнее. Я понятия не имею, по какому номеру тут звонят в полицию. Но можно было бы запереться в туалете и погуглить? Наверное…

— Слушай, Ира, — гость все еще держал меня, очень плотно прижимая руки к туловищу — не шевельнуться. — Мы не воры и не насильники. Просто среди ночи в этом городе совершенно негде поселиться.

— Днем, боюсь, тоже будут проблемы, — хмыкнул второй, возясь с моим одеялом.

— Вероятно, — кивнул тот, что держал меня. — Так что, извини, мы тут у тебя поспим.

— Ну что, все-таки диван? — тоскливо сказал тот, что повыше. Имен они все еще не назвали, но я их уже различала. Высокий был похудее, с темно-рыжими, едва заметно вьющимися волосами. Тот, что меня держал — пониже и пошире, с косой челкой черных волос.

— Ничего подобного, — твердо возразил темноволосый. — Я не собираюсь там корчиться до утра.

Он осторожно ослабил хватку, но я не вырывалась. Куда бежать? Голой на улицу без телефона? Там сейчас едва ли плюс десять. Да и пока я буду возиться с замком, он меня сто раз поймает.

— Ну не выселять же даму, — развел руками другой. — Так что кто-то с ней, а кто-то на диване.

Что значит — кто-то с ней?! Вы же не насильники, сами сказали!

— Я на диване! — пискнула я в слабой надежде, что когда они уснут, я сбегу.

— Да молчи уж… — с досадой почесал в затылке темноволосый и потянулся, прогнувшись в спине. — Слушай, а почему не всем втроем? Кровать широкая, поместимся. Заодно ты ко мне через нее не полезешь домогаться, а она не сбежит за приключениями ночью.

— Посмотри, она и так дерганная, — кивнул рыжий на меня. — Куда ей еще втроем.

Я была не дерганная, меня просто била дрожь от холода и нервов. И я по-прежнему стояла голая на ледяной плитке пола в окружении двух незнакомых мужчин. От абсурда и нереальности ситуации кружилась голова.

Но в последние дни вокруг происходило столько всего нереального, что эта сценка казалась просто еще одним кирпичиком рушащейся крепости привычного мира. Просто еще одним.

— Не надо втроем… — пробормотала я.

— Господи! Да мы не о сексе! — закатил глаза темноволосый. — Ты в юности на вписках не спала, что ли, впятером на одном диване?

— Короче, ты как хочешь, — сказал рыжий, вдруг начиная снимать ботинки, стаскивать толстовку и расстегивать джинсы. — А я трое суток не спал. Сам с ней решай все. Меня нет.

И он, раздевшись до трусов и бросив вещи прямо на полу, упал в мою кровать, обнял подушку и мгновенно вырубился, несмотря на яркий свет.

Темноволосый посмотрел на него, вздохнул и повернулся ко мне:

— Ир, слушай, ну… — он протянул ко мне руку. Не знаю, что хотел сделать, но я отпрыгнула в сторону и предупредила:

— Я буду кричать.

— Окей, кричи, — еще тяжелее вздохнул он, скрестил руки на груди и посмотрел на меня усталыми, опухшими от недосыпа глазами.

— Помогите… — просипела я едва ли не тише, чем говорила до этого. Собралась с силами и постаралась погромче: — Помогите!

— Нет, стой, разбудишь, — обеспокоился темноволосый, сделал шаг ко мне, и несмотря на попытку увернуться, снова обхватил руками. Поднял — даже будучи ниже своего друга, он все равно был выше меня — вынес за дверь спальни, закрыл ее и снова поставил на пол. Руки, однако не убрал.

Здесь плитка была еще холоднее, и я переступила с ноги на ногу.

— Давай, — сказал он. — Теперь кричи и сопротивляйся.

Очень сложно звать на помощь, когда стоишь голая на ледяном полу рядом с совершенно спокойным человеком, который ничего плохого не делает. Тем более, что в квартирах по соседству все равно никого нет. Разве что кто-то на улице услышит крики с балкона. Но кто будет гулять посреди ночи?

Кажется, мой гость это тоже понимал.

— Помогите… — пробормотала я, уже понимая тщетность усилий. Я и просто так никогда не ору, где уж начинать в таких условиях.

— Стимул нужен? — понимающе спросил темноволосый.

— Угу, — мрачно отозвалась я, переминаясь с ноги на ногу и прикрываясь руками.

— Так не веришь? — он вздохнул, стянул жилетку, надетую поверх красного худика и вдруг схватил меня за запястья. — Ну, давай, я начну тебя насиловать. Ты покричишь вволю, и мы пойдем спать.

Он навалился сверху, опрокидывая меня на диван через подлокотник, накрыл сверху тяжелым телом. Под ним было гораздо теплее, особенно когда босые ступни не касались гладкой плитки.

— Кричи, — велел он.

А меня даже трясти перестало. Дома у меня было утяжеленное одеяло весом в пятнадцать килограмм. Я всегда под ним спала, когда срывало нервы. Он наверняка весит больше, и эта тяжесть, несмотря на всю опасность ситуации, что-то выключила в паническом центре моего тела.

— Не могу… — виновато сказала я.

— Не веришь? — он положил руку на мою шею сзади, поддерживая голову и накрыл губы бесцеремонным поцелуем, сразу врываясь языком в рот и хозяйничая там.

Это все еще не включило мое чувство опасности.

Наоборот, я вдруг вспомнила, что уже очень давно не целовалась. А я любила это делать.

Но, конечно, не с незнакомцами посреди ночи, которые угрожают меня изнасиловать, пока их друг спит под моим одеялом.

В принципе любила.

— А теперь? — терпеливо спросил он, оторвавшись от моих губ.

— Как кричать с закрытым ртом? — резонно поинтересовалась я.

И чуть не рассмеялась от абсурдности нашего диалога. Что он от меня хочет? Зачем? Что за дикая идея?

— Слушай, ну ты уже или кричи — или не кричи, — он откинулся на спинку, снимая с меня часть своего веса, и я чуть не попросила вернуться обратно. Стало холоднее и тревожнее. — А то я так выебу тебя по-настоящему, пока доберемся до криков. Или ты из тех, кто не поломается — не потрахается? Давай тогда завтра, устал чудовищно.

Охренеть. Как будто я приперлась к нему в дом и потребовала меня изнасиловать.

— Короче, давай, последний шанс покричать, — он посмотрел на меня с ожиданием. — Нет?

Я помотала головой.

Адреналин схлынул, я тоже вдруг ощутила дикую усталость. Или подхватила от него — с эмпатией у меня всегда было отлично.

— Тогда пошли спать.

Он встал, стащил с себя худик, расстегнул джинсы и кинул их на спинку стула. Стянул футболку, оставшись в одних трусах.

Сгреб меня и споро потащил в спальню, я едва успевала перебирать ногами. Уложил на кровать под бок к рыжему, который даже не пошевелился.

Сам закрыл дверь, повернул торчащий в замке ключ и тоже лег, заперев меня между двумя мужскими телами.

И вырубился, так же быстро, как его друг.

Я лежала в той же постели, что и час назад, только теперь между двумя незнакомыми мужчинами, один из которых еще и закинул на меня тяжелую руку, а другой уткнулся в плечо носом. Словно в груде горячих щенят — без сексуального подтекста. Они действительно завалились просто поспать.

Согрелась я моментально.

И успокоилась. Паника и страх таяли в темноте спальни как туман, испаряясь от тепла, которое окружало меня с двух сторон.

Пожалуй, я не чувствовала себя так спокойно с самых первых дней пандемии.