Прощать любимым. Роман, основанный на реальных событиях

Антонина Евстратова

Накануне войны молодая девушка рожает ребенка и пытается от него избавиться. Спустя много лет она снова появляется в жизни своей дочери и переворачивает весь её мир.

Глава 22. На всё ради детей

Зимой умер муж Матрены, он лежал на досках у Святого угла и казался еще больше чем при жизни. Она подходила к нему, открывала глаза, прислушивалась, дышит или нет, держала у его носа зеркало, но то, что ей хотелось увидеть, на зеркале не было. Она и мысли не допускала, что он умер.

« — Он не может, умереть, он сильный, он справится»! — сказала она.

Но смерти подвластны все.

С уходом мужа, Матрене стало жить тяжелее. При его жизни, он содержал всю семью. Приезжали к нему со всего района заказчики, он чинил обувь, плел лапти, шил сапоги на заказ, и платили ему продуктами. Теперь, помощи ждать не откуда, наступил бесконечный голод.

Никанор Сысоев, тоже похоронил свою жену и остался с тремя детьми, да еще и потерял работу. Все-таки «Горбун» смог, доказать начальству, что он, превысил свои полномочия. Хорошо, что еще не обложили штрафом, ни то, хоть в петлю головой.

Оставшись без работы, он потерял надежду на то, что сможет, уберечь от голода малолетних детей.

Старшая дочь Клавдия, работала на ферме дояркой, но ей не прокормить четверых человек. От постоянного недоедания, его малолетние дети, стали пухнуть.

«Горбун» тщетно следил за жизнью семьи Никанора и, как стервятник, выжидал свою добычу, не теряя надежды жениться на Клавдии.

— Послушай, дядь Никанор, — окликнул однажды его горбун.

Никанор оглянулся и зверским взглядом окинул урода. Ему не терпелось, схватить и придушить его и уже сделал к нему шаг.

Но горбун как, мяч отскочил от него, — не торопись, дядь, я тебе еще пригожусь! Я сделаю так, что тебя восстановят на работе, и ты спасешь своих детей!.. Но у меня есть условие! — Он криво улыбнулся, узкие бесцветные глаза прикрылись, с минуту он молчал. — Мое условие ты знаешь!

Никанор опустил голову, и казалось, он стал ниже ростом, затем запрокинул голову к небу и безмолвно спросил: — Господи, за что мне такое наказание? — его черные глаза наполнились слезами, крутая широкая борода и пухлые губы судорожно затряслись.

Горбун знал: — Никанору некуда отступать, он согласится, иначе, он уже набросился бы на него с кулаками.

— И где гарантия, что я снова буду работать на конюшне? — спросил Никанор после продолжительной паузы.

— Гарантия, это когда я стану твоим зятем! Ты не пожалеешь, у вас будет всё! Я помогу вам.

Никанор до боли сжал кулаки и заскрипел зубами, но другого выхода, он не видел и спросил: — И когда я смогу выйти на работу?

Горбун незамедлительно ответил: — сразу же после твоего согласия, завтра же и выйдешь! — тоном победителя ответил он.

Никанор с презрением обвел взглядом уродливого коротышку и подумал: — Такое ничтожество по ошибке зачатое, и будет мужем моей любимой дочери Клавдии! — он не торопился с ответом, язык его не поворачивался сказать уроду, что согласен пожертвовать молодостью и красотой дочери, ради спасения других детей.

— Ну, что дядь, по рукам? Будем считать, сделка состоялась! — сказал горбун, раздвинув мокрые губы большого рта.

Никанор, еле сдерживал рыдания, а горбун видел это и, ликуя, протянул свою пятерню с кривыми длинными пальцами.

Никанор, машинально подал свою огромную руку и не почувствовал, как захрустели пальцы на руке горбуна. Он заверещал и только тогда, Никанор пришел в себя, отпустил уродливую руку.

На следующее утро, Никанор с камнем в сердце рассказал дочери о своем решении: — Только так, Клавдия, мы спасем детей! Я снова буду работать на конюшне, мы опять заведем небольшое хозяйство! Сама знаешь, что у нас было, когда я там работал!.. А иначе нам всем смерть, — глотая слезы, проговорил он.

Сколько не упрашивала Клавдия отца, умоляла не отдавать ее этому чудищу, но Никанор, не хотел, менять своего решения. Мало того, он стал нахваливать горбуна: — Он богатый, у него связи с начальством! Ты за ним будешь жить, как за каменной стеной!

Клавдия поняла, отца не переубедить, одно спасение от горбуна уйти из жизни, чем бросить свое тело, как кусок мяса кровожадному чудовищу. Как и положено смертницам, она помылась, надела чистую рубашку, помолилась перед образом Святой Богородицы и подошла к зеркалу. В нем она увидела кареглазую, красивую смуглянку с вздернутым носиком. Черные жгучие локоны змейкой рассыпались по ее узким плечам. Некоторое время она любовалась своим отражением. Разве могла, она подумать, что ее красота достанется горбуну? Ее очаровательные глаза наполнились слезами и на пушистых черных ресницах появились крупные росинки.

— «-Вот и все, Клавдия, жизнь твоя сейчас оборвется», — сказала она своему отражению, и открыла ручку отцовой бритвы.

Внезапно дверь отворилась, она вздрогнула и коснулась рукой лезвия, в одно мгновение на полу оказалась лужа крови. В комнату зашел младший братик трех лет, увидев кровь, испуганно посмотрел на сестру. Его темно-карие глаза глубоко запали, а лицо пожелтело, как церковная свеча.

Клавдия зажала рану подолом своей рубашки и растерянно смотрела на брата.

— « — Клава, я хочу, есть», — сказал он ослабленным голосом, и со страхом смотрел на пятна крови.

Из глаз Клавдии полились слезы. Она отбросила от себя бритву, взяла его на руки, — прости меня, Коленька! Я сделаю все, чтобы вы всегда жили и были счастливы! Вы никогда больше не будете голодными! Идем, мой хороший, я накормлю вас с Раей.

Горбун, как и обещал Никанору, помог ему продвинуться по службе, он был назначен старшим конюхом, затем, заведующим продовольственным складом.

Клавдия, как только перешла в дом горбуна, надела на себя темный платок и никогда, не подходила к зеркалу.

Горбуна это мало волновало, он даже был рад, что красота Клавдии принадлежит только ему. Он стремился обзавестись детьми, его мечта была осуществлена, за пять лет совместной жизни, Клавдия родила ему двоих сыновей и дочь. И на этом, он останавливаться не думал.