Прощать любимым. Роман, основанный на реальных событиях

Антонина Евстратова

Накануне войны молодая девушка рожает ребенка и пытается от него избавиться. Спустя много лет она снова появляется в жизни своей дочери и переворачивает весь её мир.

Глава 27. Решила попугать

Первый раз за все время, Мария вернулась с работы домой намного раньше обычного.

— Ну, вот, — подумала она, — сегодня можно поговорить с Михаилом, если он дома. — Проходя мимо окон дома Шурки «мосол», до нее донеслись знакомые голоса и смех. В окне, сквозь задернутую занавеску, она увидела, как мелькнули силуэты Польки и Михаила. Она остановилась и, не раздумывая, поднялась на крыльцо. Дверь в дом была запертой на щеколду, такой затвор открыть труда не составит. В кармане ее пиджака, всегда лежала металлическая складная линейка, она достала ее, просунула в щель, приподняла щеколду и тихо опустила. Дверь со скрипом открылась, но из-за громкого веселья в доме, никто не услышал. Мария нервничала, сердце ее так и подмывало ворваться в комнату и устроить фейерверк. — Ничего, Мария, — успокаивала она себя, — не спеши, не было еще такого, чтобы кто-то ушел от возмездия! — Она зашла в сенцы, прислонилась к стене, затаившись, некоторое время стояла, затем сползла до пола. Села на корточки и случайно задела рукой по лезвию, — что это? — она ощупала предмет, — топор? Ну, надо же! — усмехнулась она, — как раз, кстати, но Бог видит, я не хотела этого! — В ее горячей голове промелькнула ужасная мысль, — убью кобеля! — У нее не было чувства ревности, потому что не было любви, её грызло унижение и подлое предательство, а этого, она никогда, никому не прощала.

Неожиданно из комнаты в сенцы открылась дверь, в ней тускло горела керосиновая лампа. И тот, кто вышел, загородил собой свет и сразу же закрыл. В темных сенцах невозможно было, разглядеть лица, а по высокой фигуре она приняла её за Михаила. Он поравнялся с ней, она замахнулась и ударила по голове, сразу же вскрикнул женский голос и человек упал.

Мария узнала голос Шурки, не выпуская топор из руки, наклонилась над ней, — Шур, ты что ли?

Шурка молчала.

На крик и возню в сенцах вышла Полька с фонариком в руке. Увидев сестру, лежавшую на полу, она подошла к ней, — Шур, тебе плохо? — и наклонилась к ней, — Шур, что случ… — Не договорив, увидела рядом Марию с топором в руке, от страха у Польки перехватило горло, она не смогла закричать, пытаясь, вернуться в комнату запнулась о Шуркины ноги, упала на пол и пыталась переползти через порог. Она была так напугана, что не чувствовала своего тела и не могла, сдвинуться с места. Наконец, у нее прорезался голос, она истерично закричала: — Миша, помоги, Миша-а-а!

Он выскочил на крик, — что случилось, Поль? Вот говорил не надо мешать самогон с бражкой! Так тебе надо было «Северное сияние»! А теперь на ногах не стоишь!

— Там, там нищенка твоя с топором! Шуру она уже зарубила! — испуганно выговорила она, — ты помоги мне подняться, Миша!

Михаил, не меньше испугался, когда услышал о Марии, он не стал, искушать судьбу, оставил женщин наедине с убийцей, в одно мгновение, разбил раму окна, и вместе с нею сиганул на улицу.

— Мишааа, помогиии! — кричала Поля. Но Миши будто и не было. Она поняла, что осталась одна с убийцей и убитой сестрой, и самой ей не подняться на ноги, с трудом перелезла через порог и по-пластунски поползла к окну, оставляя за собой мокрый и зловонный запах. Наконец, взобравшись на подоконник, вывалилась на улицу, при этом ударилась очень больно о старую корягу, лежавшую под окном, которую сама же притащила для посиделок.

Мария едва сдерживала смех оттого, что видела и сожалела, что обозналась и злилась на себя и ругала Шурку. — Шура, ну, что ты все время топчешься у меня под ногами? И черт тебя вынес! Хорошо, что ударила не острием!

— Мария, ты с ума сошла? — наконец, заговорила она, — убить хотела человека, — пьяным языком, еле выговорила она.

— Какого человека, этого кобеля что ли? Нашла человека!

— Так ты не меня хотела, убить, а Михаила?

— Нужна ты мне? Конечно же, этого кобеля! Давай лучше, я помогу тебе встать, горе ты моё!

— Не надо мне помогать, я — и сама могу, а то подумаешь, что я того, пьяная!

— А как голова твоя не болит?

— А что ей болеть? Она у меня болит только с похмелья! Сейчас самогонщику добавлю, и голова будет как новенькая!

— Ну, тогда вставай!

— Шурка дотронулась до своей головы, — ой, а, здесь почему-то больно!

— Больно? А ну, дай, я пощупаю!

— Шурка нагнула голову, — вот около уха больно!

— Мария ощутила под своей рукой внушительного размера шишку, — надо же, — подумала она, — чуть не попала в висок! Прости, Шур, я не думала, что это будешь ты!

— Ничё, Мария, со мной все в порядке, до свадьбы заживет, не буду же я до старости холостая!

— Конечно, нет, твой принц уже в пути!

— Шурка хихикнула, — и я так думаю!

Мария довела ее до кровати, — ложись Шур, а я одеялом закрою тебе окно.

— Да пусть все останется так! Сейчас ночи теплые, — прожевала слова Шурка и широко раскрыв рот, зевнула.

— Ну, что же, Шура, тогда я пойду, а ты отдыхай и прости меня! — виноватым голосом сказала она.

— Куда ты пойдешь?

— Не волнуйся, к Польке не пойду, да мне, она и не нужна была. Я за кобелем приходила, и убивать его тоже не собиралась, твой топор случайно оказался рядом, и тогда я решила, попугать его! — она усмехнулась, — отрезать у него кое-что!

— Да ты, что, Мария, сдурела?

— Пошутила я, Шур, сто лет, он мне не нужен, а ведь, он в рубашке родился! Ничтожество, на фронте был ранен, выжил! А может, он и вовсе не был там, кто его проверял? Ангел хранитель у него хороший!.. — она сделала короткую паузу, после спокойно сказала: — Ты, Шур, передай ему: — пусть обходит меня десятой дорогой! Теперь, я буду его ангелом хранителем!

— Шурка рассмеялась, — ангел с косой! Откуда у тебя столько храбрости? — Все так же, пьяным ломаным языком, спросила она.

— Не знаю, Шур, учителя были хорошие!