Зов темной крови

Анна Князева, 2020

Такого еще не бывало – в модном ателье Надежды Раух обосновалась следственная группа! В соседнем дворе во время стройки были обнаружены давние захоронения, и Надежда вместе со своими сотрудниками волей-неволей оказалась вовлечена в расследование. Казалось бы, трудно придумать более мирное занятие, чем пошив одежды. Но следы старого преступления привели прямо в ателье! Неужели среди респектабельных клиентов Надежды могут обнаружиться убийцы или их жертвы? Дело осложняется тем, что в состав следственной группы входит возлюбленный Надежды Лев Астраханский, а в последнее время у них довольно натянутые отношения…

Глава 6

Тяжелый человек

В восемь часов утра Лев Астраханский вошел в спальню, намереваясь улечься спать, однако Надежда потащила его на кухню:

— Тебе нужно поесть. Одни глаза на лице остались. Да еще щетина.

— Я устал и хочу спать… — сказал Лев, надеясь от нее отвязаться.

— Поешь, а потом поспишь.

— Времени мало. В двенадцать — оперативное совещание.

— Завтрак займет всего десять минут, — рассудительно проговорила Надежда, надела фартук и достала из холодильника яйца.

— Ну, хорошо, налей пока чаю. — Лев сел и устало потер лицо. — Мне и правда нужно побриться. — Потом, немного помолчав, проронил: — Прости меня, Надя…

— За что? — Она обернулась.

— За то, что грубо с тобой говорил. Все дело в том, что я не умею совмещать работу и личное. Понимаешь?

— Понимаю. — Надежда разбила яйца на раскаленную сковородку и подошла к столу, чтобы взять соль.

Лев обхватил ее руками и прижал к себе. Уткнувшись носом в фартук, промычал:

— Знаешь, как я тебя люблю…

Она опустилась на стул рядом с ним:

— Ты никогда об этом не говорил.

— А теперь сказал. — Лев улыбнулся. — Об одном прошу, не донимай меня на работе. В двенадцать соберется оперативная группа. Ребята третий день рыщут по округе, опрашивают жильцов. Придут усталые, раздраженные…

— Понимаю. Не волнуйся, беспокоить не стану.

— Где там яичница?

Надежда поставила перед ним тарелку.

— Посолить не забудь.

— Не забуду.

— Знаю тебя, проглотишь как есть. И хлеб возьми.

— Слушаюсь.

Надежда села на подоконник и, глядя, как ест Астраханский, проронила:

— Иван Макарович сказал: нашли второй труп…

— Не полностью…

— То есть как?

— Одной ноги нет. Всю ночь в земле ковырялись.

— Опять расчлененка?

— Опять.

— Где нашли?

— В нескольких метрах от первого захоронения.

— Жуть… — Надежда нервно вздрогнула. — Страшно сознавать, что все это рядом с нами. Как только представлю…

— Поменьше фантазируй, — перебил ее Лев.

— Думаешь, что их убили одни и те же преступники?

— Скорее всего — да. Время захоронения совпадает. Пакеты одни и те же. Характер расчленения тот же. Однако не исключаю и другой вариант.

— Получается, в соседних домах живут одни упыри… — пробормотала Надежда.

— Вот-вот… А я о чем говорю.

— Как страшно жить.

— Повторяю: поменьше об этом думай. Не преумножай своих скорбей. — Лев прожевал последний кусок и поднялся на ноги. — Все! Теперь иду спать.

— Вторые останки чьи? — спросила Надежда.

— В каком смысле?

— Мужчина или женщина?

— Ясно, что мужик… Степень разложения, как и в первом случае, очень высокая. Визуально не опознать. Что еще?.. Рост, скорее всего, маленький, глаза голубые.

— Ты шутишь? — оторопела Надежда. — Тело разложилось, а глаза сохранились?

Лев недовольно поморщился:

— Тебя действительно интересуют детали?

— Раз начал — договаривай.

— Внутри черепной коробки нашли стеклянный вставной глаз.

— Как вообще обнаружили второе тело?

— У женского трупа не хватало руки. Искали руку, а нашли еще одну голову. И уж потом — все остальное.

Надежда махнула рукой:

— Лучше иди спать!

Лев обнял ее за талию и вкрадчиво заглянул в глаза:

— А ты?..

— Я тороплюсь на работу.

Уже через полчаса Надежда приехала в ателье и сразу отправилась в закройную к Соколову. Он кроил зеленую ткань с желто-лиловыми полосами.

— Хотела попросить, а вы уже сделали, — улыбнулась она.

— Заднее полотнище брюк Балыковой. Завтра будут готовы. Заказчице Виктория уже позвонила.

— Прекрасно! — улыбнулась Надежда.

— Не радуйтесь раньше времени… — Соколов смотал рулон оставшейся ткани и положил его на стеллаж.

— Что-нибудь случилось? — насторожилась она.

— Боюсь, мы не успеем закончить вашу коллекцию к сроку.

— До показа еще две недели. Успеем.

— Не разделяю вашего оптимизма. Мне катастрофически не хватает времени, слишком много заказов.

— Если нужно, я сама стану кроить.

— У вас и без того много работы. Вы взяли на себя львиную долю примерок.

— Ну, хорошо. Тогда скажу, чтобы вам помогла Вилма. Она хоть и вредная, но мне не откажет.

— Господи упаси! — воскликнул Соколов, и его словно отбросило в сторону. — Только не ее!

— Да что в этом такого?

— Она тяжелый человек.

— Но почему вы так напугались?

— В ее присутствии я перестаю чувствовать себя мужчиной. А это для меня оскорбительно. Она сама таскает рулоны. Ходит так, как будто вбивает в пол гвозди.

— Господи! Ну и что?

— Вы хоть раз видели эту даму на каблуках или в юбке?

— Нет, никогда.

— По мне, Вилма Карклиня в большей степени мужик, чем те, кого она обшивает.

— Но это не мешает ей быть хорошим закройщиком, — сказала Надежда.

— Вот и пусть себе кроит мужские костюмы, — смиренно проговорил Соколов. — А в моей закройной ей делать нечего. Уж как-нибудь сам управлюсь.

— В таком случае нагружайте Раису.

— Раиса — всего лишь помощница, стоит на подрезке. Ей тоже хватает работы, — сказал Соколов и напомнил: — Пальто Калмыковой уже закончили. Кто пойдет на готовку?

— Давайте я.

— Калмыкова придет в половине первого.

— Все сделаю. Не волнуйтесь.

За этим разговором их застала Ираида Самсоновна. Войдя в закройную, она подставила дочери щеку и попутно сделала замечание Соколову:

— Валентин Михайлович, отчего у вас на полу так много мусора?

— От работы… — не глядя на нее, пробурчал Соколов.

— Неужели трудно смести в одну кучу и выбросить в корзину? В конце концов, позовите уборщицу!

— Ваша уборщица и так как раб на галерах…

— Почему? — не поняла Ираида Самсоновна.

— Драит вестибюль, коридоры и склад фурнитуры.

— Вы слышали? — Ираида Самсоновна оглянулась на дверь и перешла на шепот: — Говорят, нашли еще один комплект расчлененных останков.

— Не кажется ли вам, уважаемая, что слово «комплект» в данном контексте неуместно? — спросил Соколов.

— Сказала и сказала! — отмахнулась она и продолжала, глядя на дочь: — Я ходила к той яме…

— Зачем? — удивилась Надежда.

— Должна же я знать, что творится вокруг, иначе в один прекрасный день нас всех здесь перережут.

— Вы, как всегда, преувеличиваете… — срезонировал Соколов.

— Там, у трансформаторной будки, вырыта яма и все огорожено. Полицейские никого не пускают, но желающих полюбопытствовать много.

— Ты испачкала туфли…

— Где? — Ираида Самсоновна опустила глаза. — Не вижу!

— Шучу, — улыбнулась Надежда. — Туфли у тебя чистые.

— Да они просто сияют чистотой! — подтвердил Соколов.

— Идем! — Ираида Самсоновна взяла дочь под руку и вывела из закройной. — Когда вы вместе, ведете себя как два хулигана.

— У меня хорошая новость! — объявила Ираида Самсоновна, когда они вошли в кабинет Надежды. — Я нашла прекрасную фабрику для серийного пошива нашей коллекции.

— Зачем? У нас уже есть три проверенные фабрики. Контракты заключены, после показа начнем отгрузку сырья, — проговорила Надежда.

— Их хоть и три, но они слишком маленькие. Предлагаю всю партию шить на одной фабрике.

— Но мы еще не знаем, какие объемы закажут оптовики.

— Так или иначе, шить все равно придется. — Породистое лицо Ираиды Самсоновны излучало несокрушимую уверенность. — Ну что? Как насчет фабрики?

— Где она находится? — спросила Надежда.

— В Брянске. Вернее, в его пригороде.

— Не далековато? Логистика будет невыгодной.

— Все сырье завезем на одной машине. Это ли не выгода, Наденька?

— А если подведут?

— Подвести может кто угодно.

— Мне нужно подумать, — проговорила Надежда. — Возможно, придется туда поехать.

— А это уж как решишь. Знаешь, что в половине первого явится Калмыкова?

— Мы с Соколовым договорились, что я пойду на готовку.

Ираида Самсоновна постучала пальцем по стеклу своего телефона:

— Осталось десять минут. Не опоздай.

Убедившись, что пальто Калмыковой в примерочной нет, Надежда сама отправилась за ним в швейный цех. Она вышла из гостиной в коридор и у складской двери, за которой шло оперативное совещание, замедлила шаг.

Ее обогнали двое молодых мужчин.

— Здравствуйте! Позвольте пройти…

В момент, когда она поравнялась с дверью, они туда уже заходили. Через раскрытую дверь Надежда увидела Льва Астраханского, и ее как будто оцарапало. Рядом с Львом сидела Анастасия Кириллова, и его рука лежала на спинке ее стула.

Дверь захлопнулась.

— Что за глупость так ревновать… — пробормотала Надежда.

Через минуту она забрала из швейного цеха готовое пальто Калмыковой и намеренно быстро прошла мимо двери, за которой был ее Лев.

В дамской гостиной Надежда появилась одновременно с Калмыковой.

— Все готово, проходите. — Она пропустила заказчицу в примерочную, зашла туда сама и закрыла дверь.

С помощью Надежды Калмыкова надела пальто и оглядела себя в зеркале. Потом покрутилась и, наконец, произнесла:

— Вы хорошо поработали. Я очень довольна.

— А я очень рада. — Надежда высказала это с неким облегчением. Передавая клиенту готовую вещь, она всегда волновалась. — Виктория примет у вас доплату и упакует пальто.

— Не убегайте так быстро! — остановила ее Ольга Петровна. — На прошлой примерке вы пообещали уделить мне время для разговора.

— Тогда давайте пройдем в гостиную, — предложила Надежда.

— Отчего бы нам не поговорить здесь, в примерочной? Здесь все располагает к уединенному разговору.

— Тогда я попрошу Викторию принести нам по чашечке чаю. — Надежда хотела выйти, но Калмыкова пообещала:

— Разговор будет недолгим.

— Ну, хорошо. — Надежда помогла снять пальто и пригласила ее присесть. Сама села напротив.

— Как я уже говорила, у меня есть одна просьба. Или, если хотите, деловое предложение, — сказала Калмыкова.

— Вот как? Слушаю.

— Хочу предложить вам работу.

— Заинтриговали… — улыбнулась Надежда.

— У меня есть внучатая племянница. Она — сирота, и я вот уже несколько лет ее опекаю.

— Мне очень жаль…

— Не будем углубляться в подробности, я пообещала, что разговор будет коротким. Девочка учится в школе-пансионате полного дня. Это платное образовательное учреждение, которое берет на себя функцию семьи по воспитанию ребенка и находится за городом, в нескольких километрах от Москвы.

— Девочка постоянно живет там? — спросила Надежда, и голос ее потух. — Но ведь для ребенка это…

— Прекрасно! — подхватила Ольга Петровна. — Разумеется, я забираю ее на Новый год, иногда на Пасху. Как вы понимаете, я немолода, опыта воспитания не имею, своих детей нет. Для девочки так даже лучше. Она обожает оставаться в пансионате.

— Ну, если вы так считаете.

— Разумеется, мне это влетает в копеечку. И все же, чего не сделаешь для родни.

— Да-да, понимаю. Я здесь при чем? — поинтересовалась Надежда.

Но Калмыкова будто ее не слышала:

— Я принимаю активное участие в жизни школы-пансионата и вхожу в попечительский совет. Нам предложили новую школьную форму на следующий учебный год, — нахмурилась Калмыкова. — Я посмотрела образцы, и, должна заметить, это какой-то ужас.

— Хотите, чтобы я придумала новую?

— Не только придумали, но и сшили.

— Должна признаться, что у меня сейчас много работы, — поспешила объясниться Надежда.

— А кто говорит, что все нужно сделать сейчас? До сентября успеете, и все будут довольны.

— Вы не понимаете. Через две недели у меня показ новой коллекции для закупщиков. От этого показа зависит весь финансовый год. Да еще текущие заказы… Нет. Решительно — нет. Не смогу.

Выслушав Надежду с видимой скукой, Калмыкова проронила:

— Ну, вот закончите с коллекцией и займетесь школьной формой.

— Ольга Петровна, — Надежда приложила руку к груди, — честное слово, не получится.

— Вы не можете мне отказать, я уже пообещала, — гневно возразила Ольга Петровна.

— Что?..

— Я обещала директору школы, что вы все сошьете, и она отказалась от своего подрядчика. Вы же не поставите меня в неудобное положение, не оставите детей без школьной формы?

— Как же вы могли пообещать, не спросив? — Надежда покачала головой. — А вот теперь вы ставите меня в безвыходное положение. Чтобы выполнить этот заказ, мне нужно чем-то пожертвовать.

— Дорогая Надежда Алексеевна, — Калмыкова проникновенно заглянула в ее глаза и прикоснулась к руке. — Когда вы увидите сумму заказа, то в корне пересмотрите позицию и найдете, чем можно пожертвовать. Завтра на электронную почту ателье пришлют официальное коммерческое предложение из школы-пансионата.

— Мне трудно вам обещать.

— А я и не тороплю. Посоветуйтесь с матушкой. Ираида Самсоновна практичная женщина, послушайте, что скажет она.

Закончив разговор, они вышли из примерочной в гостиную. Виктории на месте не было, но там стояла Ираида Самсоновна. Пока она паковала пальто, на выход через вестибюль прошло несколько человек из следственной группы, и Калмыкова проводила их удивленным взглядом.

— Послушайте, откуда в вашем ателье столько молодых спортивных мужчин? Все шьют костюмы «биспоук»?

— Это полицейские, — тихо проронила Надежда. — Пришлось выделить комнату для следственной группы.

— Ах вот оно что! История с расчлененным трупом? Вы, должно быть, в курсе событий?

— Вовсе нет! — Надежда невольно отстранилась. — Но откуда вам это известно?

— Да вы же сами рассказали мне об этом на прошлой примерке, — напомнила Калмыкова.

— А я и забыла… — Покосившись на дверь, Надежда заметила идущего по вестибюлю Астраханского. Рядом с ним шагала Анастасия Кириллова. Разволновавшись, она одернула мать: — Ну, что ты так долго копаешься…

Наконец Ираида Самсоновна протянула Калмыковой пакет:

— Прошу вас…

— Благодарю. — Ольга Петровна забрала пакет и, попрощавшись, ушла.

Проводив ее взглядом, Ираида Самсоновна многозначительно обронила:

— Обиженный человек скорее обидит другого.

— Ты сейчас про кого? — поинтересовалась Надежда.

— Про тебя. И твоего Астраханского.