Зов темной крови

Анна Князева, 2020

Такого еще не бывало – в модном ателье Надежды Раух обосновалась следственная группа! В соседнем дворе во время стройки были обнаружены давние захоронения, и Надежда вместе со своими сотрудниками волей-неволей оказалась вовлечена в расследование. Казалось бы, трудно придумать более мирное занятие, чем пошив одежды. Но следы старого преступления привели прямо в ателье! Неужели среди респектабельных клиентов Надежды могут обнаружиться убийцы или их жертвы? Дело осложняется тем, что в состав следственной группы входит возлюбленный Надежды Лев Астраханский, а в последнее время у них довольно натянутые отношения…

Глава 1

Грязные следы

Москва, Замоскворечье

Наше время

Примерку образцов осенне-зимней коллекции Надежда Раух проводила в своем кабинете. Ей помогали двое: костистая блондинка Марианна и шатенка среднего роста Галина. Пока одна переодевалась, другая, уже одетая, влезала на импровизированный подиум и по команде Надежды поворачивалась, потом терпеливо ждала, пока та выпустит, подберет или подрежет надетое на ней платье.

— Пожалуйста, включите кондиционер… — попросила Марианна. — Здесь очень жарко.

— Сегодня на редкость солнечный день. Весна! — Надежда прошла по ковру, усыпанному солнечными зайчиками, проникшими сквозь кружевную листву деревьев, и щелкнула пультом. — Еще чуть-чуть, и закончим.

Она вернулась к примеркам, однако вскоре снова пришлось отвлечься — в кабинет вошла ее мать, управляющая ателье Ираида Самсоновна.

— Я не понимаю, Надюша! Что за безобразие? Почему ты сама проводишь примерки? Где закройщики?

— У них сегодня много работы. Тебе это известно лучше, чем мне.

— Перенесла бы на вечер. Соколов задержится и все примерит.

— Зачем переносить? Справлюсь сама.

— Попустительство и вседозволенность приводят к сомнительным результатам, — заметила Ираида Самсоновна. — Ты распустила подчиненных.

— Поговорим об этом… — Надежда заколола драпировки на платье Марианны, воткнула лишние булавки в подушечку на руке и закончила фразу: — Потом. Когда все уйдут.

— Как ловко это у тебя получается.

— Ты про коллекцию?

— При чем здесь коллекция? О чем я ни заговорю, у тебя на все есть ответ.

Пригладив драпировку ладонью, Надежда объявила:

— Ну, вот и закончили. Теперь все свободны.

Девушки переоделись в свое и ушли. Ираида Самсоновна тоже собралась выйти из кабинета, однако Надежда задержала ее:

— Постой, мама. Нужно поговорить.

— Тебя интересует мое мнение? — Прикрыв дверь, Ираида Самсоновна развернулась к дочери: — На мой взгляд, коллекция удалась. В ней много нового, присутствует стиль и есть настроение. Надеюсь, она существенно улучшит финансовое положение нашего ателье. Оптовики уже готовы сделать закупки.

— Об этом рано говорить. Сначала нужно подготовить и пережить показ. Я, как всегда, боюсь его сглазить.

— Поверь мне, Наденька, все будет хорошо, вот увидишь. Теперь мне нужно идти.

— Нет, подожди.

— Что еще?

— Надо поговорить.

— Разве мы не поговорили?

— Я о другом…

— Ах, вот оно что. — Ираида Самсоновна прошла в глубь кабинета и села в кресло. — Ну, давай.

— Вчера мне позвонил Анастас Зенонович…

— Вот это новость! Наш прохиндей освободился?

— Две недели назад.

— И, конечно, снова просится на работу?

— Он бы хотел.

— Надеюсь, ты его не возьмешь.

— Почему бы нет?

— Ну, не знаю, Надюша, не знаю… — проговорила Ираида Самсоновна. — По-моему, это неразумно.

— Неразумно отвергать такую возможность, — сказала Надежда. — Впрочем, ты всегда недооценивала хороших закройщиков.

— В каком это смысле? — Ираида Самсоновна вскинула брови и царственно повернула голову: — Ты снова про Соколова?

— Слава богу, на этот раз — нет.

— Вот и хорошо. С некоторого времени у нас с ним прекрасные отношения.

— Я и говорю: слава богу.

— Не поминай господа всуе. Он здесь ни при чем. Я сама пересмотрела свое отношение к Валентину Михайловичу и обнаружила в нем кучу достоинств, — сказала Ираида Самсоновна и, словно подводя черту, спросила: — Чего еще ты хочешь от меня?

— Одобрения.

— Как будто оно тебя когда-то интересовало…

— Мы говорим о серьезных вещах, мама!

— Увы, но такова правда жизни.

— Значит, так… — Надежда с хрустом смяла пустую сигаретную пачку и заговорила нетерпеливым тоном, который не предвещал ничего хорошего: — Или ты соглашаешься, или…

— Или что?! — с вызовом спросила Ираида Самсоновна и встала с кресла. — Возьмешь на работу уголовника? Бог тебе в помощь!

— Не поминай бога всуе… — усмехнулась Надежда. — Не твои ли это слова?

— Только уголовника нам не хватало.

— Анастас Зенонович не уголовник.

— Он сидел в тюрьме!

— Всего полгода.

Ираида Самсоновна нервно зашагала по комнате и остановилась возле камина.

— За полгода можно стать другим человеком.

— Но он-то не стал.

— Откуда ты знаешь?

— Вижу.

— Много ты видела, когда принимала его на работу полтора года назад!

— Я?! — Надежда уставилась на мать удивленным взглядом и недоверчиво улыбнулась. — Так это я взяла его на работу?!

— Ну, хорошо, — нехотя согласилась Ираида Самсоновна. — Предположим, Тищенко в ателье пригласила я…

— Не только пригласила, а еще уговорила меня ввязаться в эту историю. Помнишь, что я тебе тогда говорила?

— Что никогда не шила мужских костюмов.

— Не только это. Вспоминай! — твердо заявила Надежда.

— Что еще? — встрепенулась Ираида Самсоновна. — Не припомню.

— Я говорила, что технология «биспоук»^[6] — это слишком серьезно.

— А я отвечала, что бояться тебе нечего, Анастас Зенонович — лучший мужской закройщик Москвы.

— Ну, вот! Ты сама это признала, — улыбнулась Надежда. — Значит, берем его на работу?

Ираида Самсоновна недовольно посмотрела на дочь и на всякий случай спросила:

— Ты обсуждала этот вопрос с Соколовым?

— Конечно.

— И что?

— Он не возражает.

— Больше ничего не сказал?

— Валентин Михайлович считает, что у каждого человека должен быть шанс на исправление.

— Вот ведь как вывернул, — возмутилась Ираида Самсоновна. — А случись что — сразу в кусты.

— Ты говоришь так, как будто совсем его не знаешь. Валентин Михайлович — порядочный человек и отличный закройщик. — Надежда прошла к камину и обняла мать. — Все, кроме тебя, за то, чтобы взять Тищенко на работу.

— Не вижу в этом смысла. Вилма Карклиня прекрасно со всем справляется.

— Вилма — грамотный закройщик, но, как бы это сказать… — Подыскивая нужное слово, Надежда умолкла.

— Ну, что? Говори.

— В ней нет искры божьей.

— А в Тищенко?

— А в Тищенко есть.

— Бери его, если хочешь, — сказала Ираида Самсоновна и горько обронила: — Коротка у тебя память…^[7]

Надежда отстранилась от матери и вся подобралась, предчувствуя обвинение.

— Тищенко отсидел положенное и освободился условно-досрочно.

— Ты, видимо, забыла, сколько неприятностей принес нам этот ферт^[8]?

— Дать человеку шанс — это правильно, — устало проговорила Надежда.

— Ну, хорошо! — Ираида Самсоновна подняла руки, словно сдаваясь. — Бери его на работу. Только у меня есть условие: три месяца — испытательный срок.

— Согласна.

— Что будешь делать с Вилмой?

— Ничего.

— Уволишь?

— Зачем же… Заказов много, пусть работает.

— В одной закройной с Тищенко?

— Да, хоть бы и с ним. Но если захочет, пускай перебирается к Соколову. В конце концов, она — закройщик-универсал, может кроить и для женщин. К слову сказать, Соколову нужна помощница.

— Ты говорила с Вилмой? — спросила Ираида Самсоновна.

Надежда опустила глаза:

— Нет.

— Но ее это касается в первую очередь.

— Поговори с Вилмой сама. У тебя это лучше получится.

— Я так и думала! Чуть что, сразу к матери.

— К кому же еще? — Надежда вновь обняла мать и прижалась щекой к щеке.

— Например, к твоему Астраханскому… — обидчиво проронила Ираида Самсоновна.

— Это — совсем другое.

— А я давно говорю: Лев не тот человек, который тебе нужен.

— А я всегда тебе отвечаю, что разберусь с этим сама, — мягко проговорила Надежда.

— За то время, что вы вместе… — начала Ираида Самсоновна, однако Надежда протестующе вскрикнула:

— Мама!

— Я хотела сказать, что в ваших отношениях нет никакой определенности. Нет никаких гарантий.

— Мы не в магазине. В любви гарантий не бывает.

— Вы даже не расписаны…

— При чем здесь это?

— При том! — разгневанно воскликнула Ираида Самсоновна. — Вы то живете вместе, то не живете!

— У Льва такая работа.

— Не он один служит в органах. Ты сказала: в любви нет гарантий… А есть ли она, эта любовь? Ты не задумывалась?

— Не собираюсь обсуждать с тобой наши отношения, — твердо проговорила Надежда.

Сдержав раздражение, Ираида Самсоновна взглянула на часы:

— Через несколько минут придет Калмыкова. Она попросила, чтобы ты присутствовала на примерке ее пальто.

— Что-то не так? — встревожилась Надежда.

— Ей не нравится ластовица^[9].

— Пальто с цельнокроеным рукавом. Как же без ластовицы?

— Вот и объясни ей это, — сказала Ираида Самсоновна и направилась к двери. — Идем вниз, она скоро будет.

Они спустились по лестнице на первый этаж. Надежда задержалась у стойки администратора, а Ираида Самсоновна прошла в вестибюль, и оттуда послышался ее возмущенный голос:

— Виктория! Откуда здесь грязь?

Администратор вышла из-за стойки и поспешила к Ираиде Самсоновне. Оглядев испачканный пол, она поторопилась заверить:

— Только что протирали. Сейчас приглашу уборщицу.

— Если бы протирали, пол был бы чистым.

— Дело в том, что рядом с ателье ведутся земляные работы, — объяснила Виктория.

— Да что вы! То-то и смотрю, что все огорожено! — Ираида Самсоновна невольно схватилась за щеку. — Неужели опять строительство? Сколько же можно! Когда, наконец, в Москве наведут порядок?!

— Успокойся, мама. Это риторический вопрос, и на него нет ответа. — К ним подошла Надежда. — В любой ситуации ищи светлую сторону. А если такой нет, натирай темную, пока не заблестит.

— Что за бред?

— Китайская мудрость.

— Вот и натирай! — Ираида Самсоновна указала Виктории на пол. — И чтобы блестел!

В этот момент в дверь позвонили, и в вестибюль вошла Калмыкова, эффектная темноволосая дама лет шестидесяти.

— Здравствуйте. — Она недовольно сморщила нос, указав на свои туфли: — Какая неприятность. Вы только посмотрите, они все в грязи.

Ираида Самсоновна метнула в Викторию острый взгляд, и та быстро сориентировалась:

— Идемте, я помогу…

Они ушли в дамскую комнату, Ираида Самсоновна растерянно прошептала:

— С этим нужно что-то делать… Так мы растеряем всех наших клиентов. Кому приятно пачкать туфли в грязи? — Она обратилась к дочери: — Может, позвонишь Астраханскому? Или Фридмановичу?

— Ни тот ни другой не сможет запретить это строительство, — ответила Надежда. — Давай лучше заплатим дворнику. Он вымоет асфальт вокруг ателье.

— Хорошая идея! — Ираида Самсоновна обернулась и, увидев закройщика Соколова, сообщила: — Калмыкова уже пришла. Пальто к примерке готово?

— А я как раз хотел поинтересоваться… — начал он, однако Надежда поторопилась заметить:

— Я сама проведу примерку, а вы продолжайте кроить заказы.

— В таком случае сейчас принесу пальто…

— Не трудитесь, — вмешалась Ираида Самсоновна и, направившись в швейный цех, обронила: — Его принесу я.

Надежда прошла в гостиную. Вскоре там появились Виктория и Калмыкова. Ираида Самсоновна принесла пальто и уже хотела передать его дочери, как вдруг в гостиную заглянул охранник:

— К вам пришли.

— Кто? — спросила Надежда.

— Астраханский и следователь Протопопов.

Мать и дочь переглянулись, и Надежда непроизвольно подалась вперед. В тот же момент в комнату вошел Лев Астраханский, за ним — Протопопов.

Ираида Самсоновна скорбно опустила глаза, и ее брови взлетели на максимальную высоту. На ее голубом шелковом ковре отпечатались жирные следы от их грязных ботинок.

Примечания

6

Bespoke — индивидуальный пошив мужского костюма по всем канонам и правилам классического портновского искусства.

7

Подробнее читайте об этом в романе Анны Князевой «Химеры картинной галереи».

8

Самодовольный и развязный человек.

9

Вставка под мышкой.